Взгляд Драко постоянно ее преследовал, и Гарри не знала, куда себя деть. После разговора с Люциусом Малфоем она вообще не знала, что делать и куда кидаться. Оставалось только надеяться, что в следующие выходные Сириус отправится в Малфой-мэнор с ней – Спасительнице магической Британии было бы слишком не по себе в одиночестве переступать порог усадьбы, в которой жил ее злейший – и лучший – школьный враг. К счастью, обычно Сириус всегда выполнял свои обещания.
Забывшись за обдумыванием грядущих планов, Гарри нарезала слишком много мандрагоры и чуть не высыпала всю ее в котел, остановленная вовремя лишь язвительным комментарием как раз проходящего мимо профессора.
- Если Вы так хотите попытаться поднять на воздух мой кабинет, мисс Поттер, используйте более взрывоопасные вещества, пожалуйста. Переборщив с мандрагорой в этом зелье, Вы всего лишь заработаете себе пару фурункулов в носовых пазухах.
По классу волной прошел смешок. Рука Габриэллы дрогнула, и Снейп недовольно цыкнул, однако от дальнейших выговоров воздержался и прошел дальше по ряду. Даже баллов с прежде нелюбимой ученицы не снял. Девочка-Которая-Выжила сердито нахмурила брови и осторожно смела ножом лишнюю мандрагору с разделочной доски в миску.
Решение быть мракоборцем стоило многих лишений и неприятностей, и иногда Гарри уже не была уверена в том, что действительно хочет этого. Наверное, ей вполне хватило бы смелости скручивать темных волшебников и предупреждать нападения, но не факт, что это было ее мечтой.
Габриэлла покосилась на сидящую за соседней партой подругу – сегодня профессор рассадил учеников по одному, чтобы проверить уровень знаний каждого. Это было маленькой одиночной практической работой.
Гермиона сосредоточенно отмеряла количество капель слез единорога, которое нужно было добавить в зелье после помешивания восемь раз против часовой стрелки, и казалась абсолютно довольной жизнью. Она хотела податься в науку, и Поттер знала, что она это сделает. Грейнджер всегда жила наукой, и в чем-то Трелони была права, когда сказала, что душа этой девушки навечно отдана книгам. Гриффиндорская умница действительно постоянно нуждалась в том, чтобы узнавать что-то новое, однако это не значило, что она суха, как страницы старых учебников. И это доказывала каждый раз улыбка, вспыхивающая на ее лице, когда Гермиона получала очередное письмо от Виктора.
Кем быть?
Что делать?
Зачем выбирать?
- Мисс Поттер, если сейчас Вы переборщите с аконитом, я не буду помогать Вам сводить бородавки, - Поттер не вздрогнула от раздавшегося у нее над головой голоса только ценой неимоверных усилий. Северус Снейп стоял, чуть наклонившись над ее котлом, и пристально вглядывался в кипящую в нем массу жемчужно-белого цвета.
Спасительница магической Британии неслышно вздохнула, на чем свет стоит ругая себя за безалаберность и рассеянность.
- Простите, профессор.
Снейп ничего не ответил, только хмыкнул и направился к своему столу. Габриэлла же, поспешно высыпав в котел нужную дозу аконита и размешав стремительно розовеющую массу, облегченно выдохнула. До конца урока оставалось всего ничего, а зелье было почти готово. Когда ученики уже начали сдавать свои работы, Поттер потушила огонь под котлом и, наполнив получившимся варевом фиал, тоже понесла его к учительскому столу.
- Останьтесь после урока, мисс Поттер, - негромко произнес Северус Снейп, не отвлекаясь от книги. Рука с фиалом у Гарри все-таки дрогнула.
- Хорошо, профессор.
Пока ребята расходились, Гарри медленно собрала свои вещи и села за парту, сложив на столешнице руки перед собой. Так они с Северусом и выжидали, пока студенты покинут аудиторию. Когда это произошло, мужчина одним взмахом палочки затворил дверь и сурово воззрился на сидящую перед ним гриффиндорку. Габриэлла упрямо встретила его взгляд, сверкнув глазами в приглушенном свете серебряных канделябров.
- Мисс Поттер, - лениво протянул мужчина, подпирая подбородок ладонью в таком усталом и таком несвойственном ему жесте, - Вам не кажется, что Ваши робкие успехи в зельеварении могут кануть в небытие, если Вы не перестанете быть столь рассеянной?
- Я все понимаю, профессор, - тихо отозвалась девушка. – Этого больше не повторится.
Снейп удивленно вздернул брови.
- Что это с Вами? – в его голосе мелькнул тщательно скрываемый интерес. – Где Ваша обыкновенная дерзость, мисс Поттер? Или Вы уже не так уверены в своем выборе?
Габриэлла вскинула на декана серебристо-зеленого факультета злые глаза. Иногда ей казалось, что Северус знает о ней больше, чем она сама о себе знает, и это неимоверно раздражало, потому что он мог задеть за живое, сам того не заметив. А может, он как раз замечал и просто получал от происходящего удовольствие.
- Не думаю, профессор, что Вас это должно волновать, - Девочка-Которая-Выжила поджала губы и поднялась со своего места с твердым намерением как можно скорее покинуть мрачную пустую аудиторию и подняться к себе.
- Как раз меня это и должно волновать, - негромко отозвался профессор, опуская глаза в книгу и не давая обернувшейся Гарри увидеть свое лицо. – Если Вы станете еще одним Лонгботтомом, спецотдел в Министерстве Вам не светит, помяните мое слово.
Гарри поджала губы.
- Не очень-то и хотелось, знаете ли.
- Так, значит, именно в этом дело? – в вопросе зельевара послышалась неприкрытая усмешка.
Габриэлла мысленно чертыхнулась и рванула к дверям. Снейп мог снять с нее хоть сотню баллов за такое неуважение, но дольше оставаться один на один со своими и без того каждую свободную минуту грызущими ее сомнениями она не могла. Ее решимость и так была раздавлена происходящим.
- Знаете, мисс Поттер, - между тем протянул профессор, когда девушка добралась до дверей и, дернув за ручки, поняла, что они заперты, - на Вашем месте я бы хорошенько поразмыслил над тем, что мне действительно нужно. А то с места в карьер бросаться как-то не слишком правильно, не находите?
Насмешка в его голосе была привычной, но беззлобной, поэтому Гарри оставалось только молча кивнуть в ответ и выскочить за открывшуюся по мановению палочки слизеринского декана дверь.
Она уже не услышала, громко хлопнув дверью, как звучно выругался, оставшись наедине с собой Северус, и не увидела, как он устало уронил голову на руки. Исполнять обещания, данные мертвым, сложнее всего – слова нельзя забирать назад.
***
Как добралась до кабинета профессора Макгонагалл, Гарри не помнила. Толкнув тяжелую дверь и быстро проскользнув в тихое во внеурочное время помещение, она торопливо направилась к парте, стоящей прямо напротив учительского стола. Декан Гриффиндора, до того сосредоточенно что-то читавшая, заслышав шаги, подняла глаза и сощурилась.
- А, это Вы, мисс Поттер… Еще не передумали?
- Нет, не передумала, мэм, - Габриэлла демонстративно достала из сумки свиток чистого пергамента и перо с чернильницей.
Женщина смерила ее долгим оценивающим взглядом, после чего неохотно кивнула и отложила книгу.
- Ну что ж, раз так, то записывайте, - она поднялась из-за стола и, спустившись с небольшого возвышения, на котором он стоял, прошлась вдоль ряда, на котором сидела Спасительница. – Анимагия основывается на применении беспалочковых заклинаний, базирующихся, в свою очередь, на невербальной магии.
Гарри, куснув в задумчивости кончик пера, постаралась влиться в работу и начала торопливо записывать за профессором лекцию.
- Невербальной магии Вы вместе с остальными студентами обучались на пятом курсе, - между тем, напомнила Поттер Минерва. – А вот беспалочковая магия – это из разделов Высшей магии. Обучиться ей еще сложнее, чем заклинанию «Патронус Чарм». Впрочем, - тут она усмехнулась, - думаю, Вам это по силам.
Гарри кивнула, по привычке снова куснув кончик пера, и приготовилась писать дальше, однако профессор, покачав головой, легким движением руки отодвинула пергамент и чернильницу девушки на край парты.
- Нет, мисс Поттер, сейчас я объясню Вам механизм действия беспалочковой магии так, как не должны объяснять его учителя, - женщина остановилась прямо перед партой Гарри и вперила в сидящую девушку серьезный взгляд. – Выньте из чехла свою палочку и отложите ее на край стола к пергаменту и чернильнице.
Габриэлла послушно вынула свою палочку, по-прежнему внушающую ей трепет своим «родством» с палочкой Темного Лорда, из чехла, положила ее между пергаментом и чернильницей и выжидающе воззрилась на декана Гриффиндора. Минерва благосклонно кивнула.
- Хорошо. А теперь закройте глаза и слушайте. На первом курсе всем студентам Хогвартса рассказывают о природе магии, но мало кто запоминает этот урок, потому что каждый верит, что все выходит само собой. Вы наверняка тоже запомнили исключительно самые яркие уроки самых харизматичных учителей нашей школы, - женщина усмехнулась, и Гарри, согласившись с ней, тихо хмыкнула. Еще бы – уж первый урок зельеварения она никогда не сможет стереть из памяти. – Однако вернемся к природе магической силы… В каждом из нас есть определенный резерв, который подпитывается внешними факторами. Зная о природе этих факторов, мы можем использовать магию извне, не опустошая свой резерв. Для этого нужно ощущать магию на уровне подсознания и знать, откуда она к Вам тянется.
Габриэлла сосредоточенно нахмурила брови. Она понимала, что профессор сейчас объясняла все очень понятно и объясняла совершенно ненаучным языком, однако все равно предпочла бы записать это.
- Палочки, - между тем продолжала Минерва, пройдясь вдоль ряда Поттер туда-сюда и в итоге остановившись у парты девушки, – были созданы для того, чтобы облегчать процесс колдовства. Скажите, мисс Поттер, что Вы чувствуете, творя заклинание?
Спасительница магической Британии честно задумалась над вопросом. Она точно не смогла бы объяснить свои ощущения так складно, как декан Гриффиндора доносила до нее нужные сведения, однако деваться было некуда.
- Мне… мне тепло или холодно – зависит от того, какой природы я творю заклинание, - Гарри растерянно облизнула пересохшие губы и хотела открыть глаза, однако получила несильный удар палочкой по макушке и вжала голову в плечи. – И что-то… - она припомнила нужное слово – из тех слов, какими обычно ловко изъясняется Гермиона, - циркулирует в теле, сосредотачиваясь в руке, которой я держу палочку.
Профессор еще раз легонько стукнула девушку по макушке.
- Верно, мисс Поттер. Это «что-то» в Вашем теле – и есть магия. Магия из Ваших рук переходит в магический проводник внутри палочки. Таким образом, можно заключить, что палочка – это всего лишь инструмент для творения заклинаний.
- А сколько лет обучаются беспалочковой магии? – Гарри подумала об этом совершенно внезапно. Она не знала, на каком курсе ее отец и Сириус – про Питера девушка принципиально не вспоминала – узнали о болезни Ремуса. Известно ей было лишь то, что они стали анимагами уже к пятому курсу. То есть отец был младше нее на год.
Макгонагалл снова чуть стукнула ее по макушке своей палочкой, но девушка уже не боялась. Она знала, что профессор не любит, когда ее перебивают, однако в то же время Минерва просто обожала, когда ей задают вопросы. Это забавное противоречие всегда мешало ей снимать со студентов баллы, если те прерывали лекцию, уточняя что-либо.
- Беспалочковой магии обучаются от нескольких месяцев до нескольких лет, - веско припечатала женщина. – Все зависит от силы мага и его концентрации. А сила мага напрямую зависит от его крови, что бы там кто ни говорил по этому поводу.
Габриэлла, все-таки не выдержав, распахнула глаза и задрала голову, серьезно глядя в лицо декана и молчаливо дожидаясь дальнейших объяснений. Минерва сокрушенно покачала головой, недовольно поджав губы словно досадовала на то, что сказала что-то лишнее, однако молчать не стала. Раз уж начал – говори.
- Видите ли, мисс Поттер, - медленно произнесла она, - слова чистокровных – не пустой звук. К беспалочковой магии больше всего предрасположены волшебники, магия которых передалась им от предков, и это научно доказано. Резерв магглорожденных – как только что вырытый колодец. Нередко – хотя бывают и исключения – магия таких студентов весьма неустойчива. Однако то же касается и старых родов, - поспешно добавила женщина, увидев, как вытянулось лицо ученицы. – Когда у древнего чистокровного магического рода давно нет вливания «свежей крови», это только вредит. Чаще всего такие волшебники – фанатики, и их семьи потом вырождаются, так как они заключают браки даже между весьма близкими родственниками.
- А сейчас…
- Нет, - качнув головой, оборвала Гарри Минерва, - сейчас такого почти нет, к счастью. Правда, - она махнула рукой, - все чистокровные магические семьи Британии давно породнились в том или ином колене. Однако вернемся непосредственно к нашей теме…
Flashback.
Тридцать семь лет назад.
- Ох, Розетта… - Игнатиус сокрушенно покачал головой и обрушился в свое кресло. Сидящая напротив него женщина чуть наклонила голову набок, как та пестрая птичка, которую мужчина видел сидящей в клетке в кабинете мэра одного из маггловских городов.
- Я знаю, как это опасно, Игнатиус, - у нее был грудной голос, от которого в животе чистокровного сворачивался болезненно-приятный узел. Она покорила его этим своим голосом с первой минуты. – Но я оставлю его.
Игнатиус громко выдохнул, глядя, как женщина бережно поглаживает ладонью свой пока еще плоский живот, прячущийся под тугим корсетом малинового бархатного платья, и утомленно прикрыл глаза.
У него будет ребенок. Ребенок от любимой женщины. Конечно, это прекрасно. Было бы, не будь все так мрачно, как есть на самом деле. Когда ты потомственный чистокровный маг, являющийся главой чистокровного же рода, да еще и женат, ты можешь, конечно, позволить себе интрижки на стороне. Правило только одно – не приноси в дом бастардов. Особенно от грязнокровок.
Розетта не просила приюта – у нее были деньги и признание в маггловском мире, потому как родители ее, бывшие магглами, занимали положение элиты в обществе. Среди волшебников Розетта была мусором и отребьем, а среди магглов – выхоженкой постепенно угасающей английской аристократии. Впрочем, были еще такие семьи, которые крепко держались за свое место, и леди Розетта Милианна Голд`эн Хитерф была частью одной из них.
- Но как на это отреагирует твои родные, Рози?..
Она пожала плечами.
- Это неважно. Я смогу выносить его, Игнатиус, и он будет достойным тебя отпрыском, - улыбка у Розетты тоже была прекрасная – светлая, добрая и печальная.
Наверное, эта печальная доброта и привлекла когда-то Игнатиуса – его жена, Лукреция, была полной противоположностью этой женщине. Циничная, едкая и прямая, она до мозга костей была фаталисткой и знала, что в супружестве ей не будет счастья. Видит Мерлин, Игнатиус старался переубедить ее как мог… С виду воздушная и приятная, Лукреция Блэк таила в своей душе столько тьмы, что просто не видела ничего светлого сквозь нее. Она знала о тайной связи мужа с магглорожденной ведьмой, однако носила эту тайну в себе с достоинством, ни слова не говоря ни единой живой душе и только с молчаливой укоризной наблюдая за чужим счастьем.
Игнатиус поднялся и подошел к креслу, в котором сидела Розетта, присаживаясь на его подлокотник, крепко обнимая притихшую женщину и поглаживая ее по мягким рыже-каштановым волосам, вьющимся от природы крупными кольцами красиво блестящих на свету локонов.
- Прости меня, родная моя, прости…
Розетта была единственной розой среди целого цветника из напыщенных чистокровных ведьм, кичившихся своим положением в мире магов. Ни капельки не заносчивая, всегда готовая прийти на помощь, глотающая знания так, словно бы не могла без них жить, она сразу обратила на себя внимание тогда еще молодого Игнатиуса. Они вместе учились в школе – Розетта, Игнатиус и Лукреция. «Снежная Королева» Лукреция была, естественно, слизеринкой, умница-Розетта училась на Когтевране, а он, Игнатиус, был гриффиндорцем.
Женщина невесело рассмеялась, поглаживая его по руке.
- Все будет в порядке, верь мне. Все будет в порядке.
Мужчина отстранился и легко мазнул Розетту губами по виску, спускаясь поцелуем на скулы. А потом скрутил со своего пальца массивный золотой перстень с зеленым камнем и, взяв хрупкую ладошку Розетты в свои руки, надел ей его на палец. Женщина удивленно моргнула, когда мужской перстень сел на ее пальчик как влитой, и вскинула голову, в полумраке комнаты всматриваясь в лицо волшебника-аристократа. Тот устало потер ладонью лоб.
- Не думай, что я не знаю, что ты собираешься сделать, Рози… Пусть это будет тебе памятью обо мне. Я буду рад, если этот перстень будет принадлежать моему ребенку.
Розетта печально поджала губы и уткнулась носом мужчине в грудь.
Семейство Пруэтт относилось к бастардам всегда лояльно, а вот семейство Блэк никогда не прощало поруганной чести своих детей.
End of flashback.
