To the end

- Ты как? – Йо-ка выдавил на самый кончик пальца немного крема и осторожно нанес его на лиловый синяк на груди драммера. – Сильно болит? - Терпимо, - Татсуя едва заметно улыбнулся и благодарно посмотрел на друга, обрабатывающего его «ранения», после чего озабоченно коснулся фингала под левым глазом. – Очень заметно? - Да нет, - вокалист покачал головой и, вернув крем на прежнее место, накинул пиджак. – Выглядит, как часть макияжа. Оба мужчины рассмеялись и продолжили заниматься своими делами, время от времени осторожно поглядывая друг на друга. В гримерке они были одни: Кей и Шоя уже убежали к друзьям из других групп, также выступающих сегодня. Со стороны сцены доносился довольный женский визг и голос Юуки – Lycaon сегодня выступали первыми. В гримерке было необычно тихо, уютно и, что бывает уж совсем редко, спокойно. И Йо-ка, и Татсуя усиленно делали вид, что не помнили, как закончилась вчерашняя ночь, но даже воздух вокруг мужчин сегодня стал совсем другим. Улыбки, случайные взгляды, прикосновения – все изменилось; все, что до этого не имело никакого смысла, вдруг его приобрело и сделалось парадоксально иным. Йо-ка смаковал эти изменения каждой клеточкой своего тела, будто бы после долгой и изнуряющей зимы, наконец, наступила долгожданная весна, а настоящее солнце робко выглянуло из-за туч, вытесняя своего липового двойника. Также вокалист понимал, что вчерашний поцелуй стал началом чего-то нового, чего-то настолько хрупкого, что это «что-то» нужно тщательно охранять, чтобы оно снова не распалось на сотни маленьких бессмысленных осколков. - Йо-ка? – Татсуя позвал мужчину тихо, словно надеясь, что тот не услышит. Вокалист тут же оторвался от зеркала и присел на низкий кожаный диванчик рядом с другом, внимательно глядя в его глаза. Йо-ка слишком хорошо понимал, что события торопить нельзя, ведь иначе то, что он так старательно выстраивал столько времени, разрушится за пару секунд. Но воспоминания вчерашней ночи, мягкие губы Татсуи, его неловкие прикосновения – все это затмевало разум и не давало думать расчетливо. - Прости за вчерашнее, - драммер тут же покраснел и уставился на свои колени, делая вид, что обнаружил в них что-то необычное. – Я обещал тебе не пить… - Сказал же, забудь, - Йо-ка вздохнул так, что и сам не понял: то ли это был вздох облегчения, то ли разочарования. – С каждым случается. Татсуя хотел добавить что-то еще, но неожиданно дверь в гримерку распахнулась, и на пороге возник помятый Шоя с бутылкой минералки в руке. Заметив одногруппников, сидящих рядом на диване, он многозначительно кивнул и перевел взгляд на лиловый синяк на груди драммера. - Неудачники, - коротко констатировал басист, плюхаясь на свободное кресло. - Кто бы говорил, - вяло отозвался Йо-ка, понимая, что сейчас спорить с Шоей не хочет. – Ты только со сцены не падай, ладно? - Все хороши, - в приоткрытую дверь проскользнул довольный Кей. – Не умеете пить – не беритесь. Одногруппники окинули гитариста ненавидящим взглядом. Улыбающийся и розовощекий, он явно выглядел здесь лишним, на что остальные участники Diaura очень не тонко ему намекали. Кей лишь насмешливо фыркнул и с интересом повернулся к Татсуе, с ног до головы ощупывая друга взглядом. Драммер смутился и, сам того не желая, ближе придвинулся к Йо-ке. Кей еще немного помолчал, после чего все-таки спросил: - Может, расскажешь нам, где это тебя так угораздило? Татсуя не успел даже открыть рта, когда вокалист уже метнул в Кея футболку, сиротливо оставленную кем-то из группы на спинке дивана. - Он споткнулся, - холодно процедил Йо-ка и, ясно давая понять, что тема закрыта, более спокойно продолжил. – Вы не смотрели, с кем мы сегодня выступаем? Совсем из головы вылетело. Шоя пробормотал что-то про вокалиста-алкоголика, не знающего меры, но сделал это так тихо, что до Йо-ки его слова, к счастью, не долетели, а Кей достал из кармана брюк смятый листок бумаги и, присев на свободный стул, заунывным голос начал читать: - Lycaon, DIV, Nocturnal Bloodlust, Mejibray… Татсуя растерянно ойкнул, и три пары удивленных глаз устремились на него. Несмотря на плотный слой макияжа, было видно, как порозовели щеки драммера. Йо-ка, заметив это, недовольно поджал губы, почувствовав, что намечается что-то нехорошее. - Что-то не так? – мягко спросил вокалист, осторожно положив руку на плечо друга. - Да нет, просто…, - драммер с тоской оглядел маленькую гримерку, надеясь найти в исписанных стенах хоть какое-нибудь спасение. – Вчера… Я сел, а там Тсузуку… И он… В общем… Пока Татсуя мямлил что-то нечленораздельное, в голове Йо-ки стали зарождаться все более мрачные мысли. Постепенно они складывались в четкую картинку, и на смену растерянности вокалиста пришло раздражение, через секунду превратившееся в настоящую ярость. Все становилось на свои места. Прошлой ночью все было хорошо до того момента, пока к нему, Йо-ке, не подсел вокалист Mejibray. Можно ли подсыпать что-то в обычную воду за те несколько секунд, во время которых он отвернулся, услышав звон разбившихся бокалов? Скорее всего, можно. Вот почему вокалисту Diaura было так плохо, хотя он не притронулся ни к еде, ни к алкоголю! А теперь еще и Татсуя пытается что-то сказать… - Я скоро, - прошипел Йо-ка и, оглушительно хлопнув дверью, пулей вылетел из гримерки, оставив недоумевающих одногруппников наедине с бутылками минералки. В коридоре к вокалисту тут же подошли знакомые музыканты, но он лишь нетерпеливо отпихнул их локтем, даже не поздоровавшись, и быстро зашагал по коридору, выискивая дверь с табличкой с названием группы, вокалиста которой успел возненавидеть. Коридор оказался слишком длинным и людным, из-за чего Йо-ка начал раздражаться еще больше. Остальные участники концерта смотрели на него с любопытством, явно желая узнать, что же последует дальше. Нужная дверь была обнаружена минут через пять. У входа в гримерку стоял Миа – гитарист Mejibray – с собственной гитарой в руках. Не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, вокалист Diaura выхватил инструмент из рук мужчины, буркнув: - Я скоро верну. Ворвавшись в гримерку, Йо-ка лицезрел здесь только одного вокалиста Mejibray, сидящего перед широким зеркалом, закинув ногу на ногу. Это было только на руку, и мужчина за несколько секунд преодолел разделявшее их расстояние, занеся гитару над головой Тсузуку: - Если ты не объяснишь, что натворил вчера, я пробью этим дыру в твоем мозге! – не выдержав, Йо-ка сорвался на крик и посильнее поднял инструмент над головой. Вокалист Mejibray ошарашенно развернулся на кресле к незваному гостю, явно не понимая, что здесь вообще происходит. Миа, застыв в дверях, в шоке переводил взгляд со своей гитары на Тсузуку и держался за ручку двери, чтобы суметь убежать, если что-то пойдет нее так. - Эй-эй, ты чего? – вокалист Mejibray примиряюще поднял руки вверх. – Ты про вчерашнюю ночь, что ли? Так я же о тебе заботился. - И в чем же проявлялась твоя забота? – Йо-ка чувствовал, что вот-вот сорвется, а потому покрепче перехватил грифель гитары. – В том, что ты споил Тат-чана и его чуть не прибили на месте? Или в том, что ты подсыпал мне какую-то дрянь? Тсузуку облизнул губы и вздохнул, словно приготовившись объяснять очевидные вещи маленькому ребенку. - И вовсе это была не дрянь, - почти обиженно протянул вокалист Mejibray. – Знаешь, как ее трудно достать? Эффект похлеще, чем у алкоголя, а никаких последствий. - Значит, я еще и должен быть тебе благодарен?! – гитара опасно накренилась в руках Йо-ки. – Стесняюсь спросить, ради чего ты это все делал? Тсузуку чуть надул губы и сомнением посмотрел на незваного гостя, будто сомневаясь, стоит ли говорить ему следующую фразу «Наверное, все-таки стоит» - решил вокалист Mejibray и, сделав короткую паузу, тихо произнес: - Любит тебя твой Тат-чан. А без чужой помощи вы и с места сдвинуться не моги. Йо-ка вздрогнул и неловко уронил гитару на пол. Миа недовольно фыркнул, но на это никто не обратил внимания. Вокалист Diaura покачал головой и с каким-то недоверием посмотрел на спокойного Тсузуку. - Тебе-то откуда знать? - Он мне сам сказал, - вокалист Mejibray невозмутимо пожал плечами. – Да и видно это сразу. Йо-ка рассеяно вздохнул и тяжело опустился в кресло рядом с Тсузуку, устремив взгляд в пол. Вокалист Mejibray похлопал его по плечу и сочувствующе протянул бутылку воды. Йо-ка благодарно кивнул человеку, которого минуту назад на самом деле хотел убить, и сделал несколько мелких глотков. На какое-то время в гримерке воцарилось какое-то потерянное молчание. Миа, почувствовав, что намечается что-то интересное, уходить не спешил и даже про гитару свою забыл. - Прямо так и сказал? – через какое-то время тихо спросил Йо-ка. Тсузуку кивнул. - «Я люблю Йо-ку». Слово в слово. - И что теперь делать? – Йо-ка как-то совсем жалко посмотрел на вокалиста Mejibray. – Я ведь тоже… Люблю. - Оно видно, - Тсузуку хмыкнул. – Тут я тебе уже не помощник. Я сделал все, что мог, теперь твоя очередь управлять ситуацией. Вокалист Diaura задумчиво уставился на свое отражение в зеркале. Неожиданно рядом с Тсузуку ему стало особенно хорошо и спокойно. После долгого лабиринта из непонимания и вранья все вдруг встало на свои места, и от этого на душе было не по себе. Йо-ка понял все еще прошлой ночью, но слова вокалиста Mejibray поставили окончательную точку в этой путанице. Тсузуку прав, надо действовать. Нужно решить, с чего начать и… - Хочешь, погадаю? Йо-ка удивленно посмотрел на человека, сидящего рядом. С каждой секундой вокалист Mejibray открывается ему с новых сторон, из которых странных было гораздо больше, чем нормальных. - Я не верю в такие вещи, - Йо-ка чуть улыбнулся. – Я за рационализм. - Ну и зря, - Тсузуку пожал плечами и достал из какого-то ящика колоду потрепанных, явно повидавших многое карт. – У меня неплохо получается, спроси у него. Мужчина указал пальцем, украшенным многочисленными кольцами, на Миа, и тот горячо закивал. Вокалист Diaura замялся лишь на секунду, а затем согласился. Интерес взял свое, да и хуже точно не станет. Тсузуку прикусил губу, чуть покрутил карты в ладонях, а затем с таинственной улыбкой протянул колоду Йо-ке. - Тяни три. - И все? – ожидавший представления вокалист Diaura разочарованно вздохнул и сделал то, что было сказано, после чего встал с кресла, услышав, что Lycaon почти закончили, а следующей на очереди была Diaura. – И что там? Тсузуку разложил вытянутые карты на столе, а затем внимательно посмотрел на каждую. В его глазах появились искорки интереса: - Кровь, утрата, поездка. - Вот я дурак, что послушал тебя, - Йо-ка ухмыльнулся и, уже стоя одной ногой в коридоре, бросил напоследок. – Такую депрессивную ерунду я тоже могу придумать. - Как знать, как знать, - Тсузуку едва заметно улыбнулся и снова развернулся зеркалу, поправляя волосы.