To the end

Юуки лениво развалился на диване и, бросая усталые взгляды на часы, чьи стрелки, казалось, летели по циферблату с космической скоростью, потягивал из большой кружки остывший чай. Вечернее солнце любопытно выглядывало из щели между задвинутых штор и, рисуя на полу причудливые узоры, все ближе подбиралось к замершему в одной позе мужчине. Когда один из согревающих лучей все же коснулся ноги вокалиста Lycaon, тот вздрогнул и покачал головой, прогоняя странное оцепенение. Юуки растерянно огляделся: в квартире было тихо и спокойно, телевизор был выключен, и только со стороны окна иногда долетал редкий уличный шум. Стрелка часов неумолимо подползала к отметке «пять». Мужчина понимал, что очередная вечеринка, устраиваемая кем-то из достаточно известных групп, начнется через пару часов и нужно собираться, но сил не было даже на то, чтобы слезть с дивана. Также Юуки осознавал и то, что, скорее всего, именно сегодняшним вечером все закончится, а значит, закрыть глаза и остаться в стороне нельзя. Они с Йо-кой больше не разговаривали, но почему-то Юуки был уверен, что вокалист Diaura поставит точку в этой затянувшейся путанице именно сегодня. Мужчина опустил кружку на пол и медленно встал на ноги, ежась от какого-то странного и необычного ощущения. Поверить в то, что все закончится этим вечером, было трудно, и вокалист Lycaon, пытаясь отсрочить дату выхода из дома, отстраненно прошелся по квартире, пытаясь убедить себя, что делает важные дела, которые нужно обязательно закончить до выхода. Но вот чайник снова был включен, окна везде открыты, а в чемодан полетела еще пара вещей для мирового тура. Догадавшись, что медлить больше не получится, Юуки спокойно подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на свое отражение, с интересом разглядывая каждую черту своего лица так, будто видел его впервые. После этого он достал из комода алую помаду и нарочито медленно принялся обводить ею губы, кривясь в какой-то неестественной улыбке. - Вечер только начинается, - тихо прошептал мужчина, наблюдая, как солнце за открытым окном клонится к горизонту. * * * Йо-ка растерянно бродил по просторному залу, с интересом оглядывая шикарные колонны и длинные столы, заваленные всевозможными закусками и алкоголем. Помещение было совсем не похоже на то, где обычно проводили вечера музыканты, и среди приглашенных гостей ходили слухи, что вечеринку устроила явно известная группа, пожелавшая пока оставаться в тени. Подобный ажиотаж Йо-ку веселил, но не признать великолепия светлого зала с мраморными лестницами, ведущими на второй этаж, пока закрытый для гостей, было нельзя. Наверное, ночью, когда город накроет темнота, здесь будет еще красивее. Не зная, чем себя занять, вокалист Diaura решил выйти на улицу и еще немного подышать свежим воздухом, пока такая возможность еще была. Пришел он слишком рано и без одногруппников, что было совсем уж редкостью, и в просторном помещении без дела болтались лишь несколько других музыкантов, также пришедших не ко времени. Пробираясь к выходу, Йо-ка с любопытством осматривал шикарный зал, пытаясь представить, как все это будет выглядеть ночью, когда помещение наполнится толпами опьяневших музыкантов. На самом деле мужчина просто пытался отвлечься от невеселых раздумий по поводу ближайшего будущего, а потому и размышлял обо всем, что только видел вокруг. Он давно решил, что признается Татсуе именно сегодня, но… Что говорить? Как все объяснить? Какова будет реакция самого драммера? Йо-ка выбрался на улицу и, задумавшись, опустился прямо на ступеньки перед входом в клуб, не боясь запачкать дорогие джинсы и элегантную белую рубашку. На улице все еще было жарко, хотя солнце уже начинало прятаться за горизонтом, окрашивая оживающую из-за приближения вечера столицу Японии во все оттенки красного. Вокалист Diaura достал из кармана джинсов пачку сигарет и довольно закурил, наслаждаясь минутами спокойствия, что в последнее время удавалось урвать так редко. Вопреки количеству сумасшедших мыслей в голове на душе было спокойно. Просто мужчина чувствовал, что именно сегодня нужно положить всему конец, и был уверен в том, что финал этого августа не будет трагическим. Слишком часто в последнее время их с Татсуей взгляды пересекались, слишком часто драммер, словно невзначай, касался его руки, а затем мигом отворачивался и смущенно улыбался, слишком часто они думали друг о друге, даже не пытаясь этого скрывать. Вспомнив самое начало августа, вокалист Diaura слабо улыбнулся и выдохнул очередную порцию мутного дыма. Как сильно все изменилось с тех пор. В первые дни этого жаркого месяца они с Татсуей были так далеки друг от друга, что хотелось выть от осознания собственного бессилия, а сейчас… - Курить в одиночестве – дурной знак, - где-то сбоку раздался многозначительный смешок, а уже через секунду рядом с Йо-кой опустился довольный собственным эффектным появлением Тсузуку. – Что, как дела? Вокалист Diaura резко повернулся, подозрительно осматривая неожиданного спутника. Несмотря на жару, одет он был в просторный черный кардиган, из-под которого выглядывала растянутая белая майка с каким-то странным рисунком, и узкие темные брюки. Часть лица мужчины была скрыта за широкими полями изящной черной шляпы, но даже так Йо-ка сумел заметить, что макияжа на Тсузуку нет. - Куда такой красивый? – вместо ответа хмыкнул вокалист Diaura, понимая, что вопрос задал без толики сарказма или ехидства, как планировал изначально. Тсузуку загадочно улыбнулся, а затем ловко вытащил из кармана сидящего рядом мужчины пачку сигарет, после чего закурил сам. - Туда же, куда и ты, наверное, - объяснил он Йо-ке, поспешно прячущему сигареты. – Только мне не нужно собираться за два часа и приходить заранее, чтобы придумать, как объясняться в любви человеку, по которому схожу с ума уже давно. Бровь вокалиста Diaura вопросительно изогнулась, и он, сомнительно глядя на Тсузуку, осторожно спросил, забыв даже о сигарете, тлеющей в его пальцах: - Ты мысли читаешь, что ли? - Ты мне льстишь, - Тсузуку коротко хохотнул, но быстро посерьезнел и, поджав губы, пояснил. – У тебя на лице все написано же. Да и понять влюбленного человека не так сложно. Особенно, если этот человек – не ты сам. Йо-ка пожал плечами. Злиться на вокалиста Mejibray, как он это делал раньше, уже не получалось. Напротив, рядом с этим человеком ему становилось неожиданно спокойно и даже возникали мысли, что разобраться во всем будет не так уж и сложно. Но все же, аура Тсузуку была слишком яркой, а потому отталкивала, вызывая опасение и желание спрятаться от этого странного человека. - Слушай, - вдруг спросил Тсузуку, поспешно поднимаясь и отряхивая темные джинсы от пыли. – Так ты серьезно собрался сегодня ставить во всем точку? Глядя на собеседника снизу вверх, Йо-ка нахмурился и старательно недовольно пробурчал: - А я думал, ты уже во всей моей жизни разобрался и объяснять тебе ничего не нужно. - Да или нет? – нетерпеливо поторопил Тсузуку, теребя в длинных пальцах с многочисленными кольцами край свободного кардигана. – Отвечай быстрее, мне еще собираться надо. Удивленно прикусив липкие от помады губы, Йо-ка вздохнул и, сам не ожидая от себя такой покорности, едва заметно кивнул, после чего тихо ответил: - Да, я хочу признаться ему во всем. Больше не могу терпеть. На губах вокалиста Mejibray заиграла привычная лукавая улыбка, и он, молча отвернувшись, быстро зашагал в противоположном от клуба направлении. Но неожиданно мужчина оглянулся и, остановив взгляд на Йо-ке, продолжавшем рассеянно курить на ступенях, хитро произнес: - Прежде чем строить новые мосты, убедись, что все старые разрушены и не будут мешать строительству. * * * Татсуя неловко налетел на какое-то пьяное танцующее тело и, быстро извинившись, поспешил отойти в сторону, зная, что извинения его вряд ли были услышаны. В огромном зале грохотала музыка, просторное помещение просто взрывалось от постоянных вспышек красных, синих, фиолетовых огней, а ароматный туман, время от времени выползающий из отверстий в стенах, делал видимость практически нулевой. Передвигался драммер почти вслепую, а потому постоянно налетал на каких-то людей, которые его даже не замечали. Подобные мероприятия никогда не нравились мужчине, но сегодняшнее по своей отвратительности переплюнуло все, что было раньше. Обычно всякие вечеринки проходили в сравнительно небольших барах, и найти хоть кого-нибудь знакомого было не так уж и трудно, но сегодняшнее помещение было таким огромным, что Татсуя даже не мог понять, где находится выход. Да и приходил он всегда с группой, а сейчас… Настроение окончательно испортилось, когда мужчина вспомнил единственную за этот вечер встречу с одногруппниками, произошедшую у входа в самом начале вечеринки. Кей и Шоя постоянно переглядывались и многозначительно хихикали, а Йо-ка… даже не посмотрел на него. Пробормотав что-то вместо приветствия, вокалист опустил голову и мигом растворился в толпе незнакомых людей, после чего в поле зрения Татсуи не появлялся. Вспомнив об этом, мужчина мрачно вздохнул. Для себя он уже давно решил, что, кроме Йо-ки, никто нему не нужен. Он чувствовал, что их отношения давно переступили черту простой дружбы, и понимал, что готов отдать вокалисту всего себя, если тот об этом только попросит. Но Йо-ка не просил. Татсуя ожидал от сегодняшнего вечера чего-то особенного и неожиданного, но вокалист снова повел себя так, будто и не было между ними никакого августа. В какой-то степени Татсуя понимал, что делать первый шаг мужчина вовсе не обязан, но в это же время он знал, что сам предпринять ничего не сможет. Слишком страшно. А вдруг Йо-ка все-таки откажет? Вдруг все это было лишь игрой, затеянной ради развлечения? От грохочущей музыки хотелось спрятаться, а затем просто поговорить хоть с кем-нибудь, но вокруг не было ни одного знакомого лица. Татсуя был бы рад даже компании зловещего Тсузуку, которого, кажется, видел в толпе пару раз, но оба этих раза вокалист Mejibray лукаво подмигивал ему и сразу же исчезал. Юуки же не было видно совсем, и это пугало. Неужели столь заметная и яркая персона решила пропустить такую шикарную вечеринку? Размышляя над всем этим, Татсуя и не заметил, как вышел к самому центру огромного зала, где столпотворение было наиболее густым, а алкоголь просто лился рекой. Несколько раз какие-то пьяные личности пытались вовлечь драммера в свои дикие танцы, но мужчина поспешно выпутывался из чужой хватки и прятался за другими веселящимися людьми. В момент, когда кто-то вновь положил ладони на плечи Татсуи, в зал снова пустили ароматный дым, и драммер, воспользовавшись этим, поспешил отойти к стене, кашляя и чихая. Здесь было чуть спокойнее, но мужчина все равно чувствовал давящий дискомфорт. Больше всего сейчас просто хотелось найти Йо-ку и, схватив его за руку, увести его из этого отвратительного места, чтобы больше никуда не отпускать. А ведь не такая уж это и плохая идея. До этого все попытки к их сближению предпринимал Йо-ка, а Татсуя лишь покорно подчинялся ему, принимая правила чужой игры, а ведь любовь – чувство на двоих. За какие-то секунды решимость в Татсуе возросла до нереальных размеров, и драммер, развернувшись, собрался воплощать свой план в жизнь, когда совсем рядом раздалось довольно улюлюканье. Проследив за чужими взглядами, мужчина посмотрел в центр зала и тут же замер, почувствовав, как сердце медленно падает куда-то вниз. * * * Йо-ка стоял перед зеркалом в шикарном туалете и, держась побелевшими пальцами за края золотистой раковины, пытался сфокусировать взгляд на собственном отражении. Все изначально пошло не так. Он виделся с Татсуей всего один раз, но и этого хватило, чтобы решимость самоуверенного мужчины упала до нуля. За вечер он еще несколько раз собирался подходить к драммеру, но постоянно что-то срывалось, и Йо-ка вновь возвращался к столам с закусками, где Шоя, Кей и Юуки, поочередно сменяя друг друга, услужливо подсовывали ему различный алкоголь в изящных бокалах. Глоток за глотком, и вокалист не заметил, как страшно опьянел. Мысли с трудом собирались в кучу, но друзья предлагали все новые и новые напитки и коварно улыбались, понимающе глядя в его глаза. Мужчина всполоснул лицо ледяной водой, и стало чуть легче. К горлу то и дело подкатывала тошнота, и Йо-ка сообразил, что нужно срочно находить Татсую и смываться из этого опасного места, ибо, если остаться здесь еще хотя бы на пару часов, точно произойдет что-то нехорошее. Держась за стенку, Йо-ка кое-как выбрался из туалета, где стояла сравнительная тишина, и тут же окунулся в мир пошлого полумрака, разноцветных вспышек и гремящей музыки. В воздухе витал тошнотворный аромат крепкого алкоголя, смешанный с приторным запахом парфюма собравшихся здесь музыкантов. С трудом сохраняя вертикальное положение, вокалист вошел в самый центр истерично дергающихся тел, намереваясь найти Татсую и уехать домой, но неожиданно его рука оказалась в чей-то цепкой хватке, а уже через секунду кто-то закружил Йо-ку в диком танце. Прищурившись, он сумел разглядеть черты лица своего внезапного партнера: кроваво-красные губы, искривленные в насмешливой ухмылке, густо накрашенные черным глаза, спрятанные за жуткими мутно-зелеными линзами, блестящее колечко в прямом носу и еще одно в брови, хаотично торчащие в разные стороны темные волосы, блестящие от лака. - Тсузуку… - все силы Йо-ки ушли на то, чтобы выдохнуть имя необычного мужчины. Танцевать с вокалистом Mejibray оказалось слишком приятно. Мужчина двигался мягко, пластично, словно изящный хищник, готовящийся к атаке. Йо-ка крепко сжимал талию Тсузуку, понимая, что сейчас эта единственная опора и он просто упадет, если партнер его отпустит. Пару раз вокалист Diaura все же предпринял несколько слабых попыток вырваться из мертвой хватки, но Тсузуку лишь усмехался и сильнее затягивал Йо-ку в сумасшедший танец. Его бедра тесно прижимались к бедрам партнера, а запах парфюма вокалиста Mejibray перебивал все остальные запахи вокруг и захватывал сознание, словно наркотик. Исчез Тсузуку так же неожиданно, как и появился. Но на смену ему в руках Йо-ки оказался кто-то еще – кто-то не менее приятный и манящий. Блестящие и гладкие черные волосы, пухлые губы, нежные руки, обвивающие его шею. Вокалист Diaura вздрогнул, когда узнал Юуки в своем новом партнере. Музыка вокруг становилась все громче, и вокалист Lycaon, почти такой же пьяный, как и сам Йо-ка, висел на его шее и ритмично двигал бедрами, обтянутыми короткими шортами, переставляя ноги в такт музыке. Чувствуя, как все больше взглядов обращаются на них, вокалист Diaura попытался отшатнуться от неожиданного партера, но кто-то сзади сделать этого не давал. Тсузуку по-прежнему был где-то рядом. Йо-ка даже не сумел воспротивиться, когда его толкнули со стороны спины, и его губы накрыли пухлые губы Юуки, все еще сладкие от выпитого недавно коктейля. Мужчина тут же принялся жарко отвечать на поцелуй, впуская чужой язык в свой рот, а руки вокалиста Lycaon уже нагло забрались под рубашку Йо-ки. Со всех сторон раздавалось пьяное улюлюканье и раззадоривающие выкрики, но вокалиста Diaura это уже не волновало. Он чувствовал на себе еще один взгляд – потерянный, озадаченный, сломанный. С силой оттолкнув от себя Юуки, мужчина поспешно обернулся, но увидел лишь спину Татсуи, быстро пробирающегося к выходу. А затем в глазах потемнело, и музыка вновь захватила сознание…