Дурацкая жизнь

Всем насрать, что у звезд бывают проблемы. Даже если вы их очешуительный друг. У Даррена проблем эдак с вагон и маленькую тележку. Эти чертовы проблемы выливаются в разного рода вещи, а порой и людей. Даррен более чем уверен, что эти гребаные проблемы должны брать хоть изредка отпуск и валить ко всем чертям. Потому что он, мать его, устал. Устал от папарацци, фанатов, концертов и всяких невъебенских мероприятий, на которых надо пялить улыбку во весь рот, говорить про себя: про карьеру, про Гли, друзей, собственных баб и Криса Колфера. Эти все вопросы застряли где-то в жопе, лечить не лечится, а забить всегда можно. Поэтому Даррен закрывается в своей квартире, достает запас спиртного, тайно именуемого «на черный день» и пускается во все тяжкие. Отдушина от того дерьма, что сыплется на него каждый день все равно царапается вшивой кошкой и воет диким псом на задворках еще трезвого рассудка. А какая разница? Все равно иногда стоит вести себя как скотина, только не прилюдно. Ибо нехуй, мальчишка не должен так сильно зазвездиться, вякает где-то из-под сознания голос Майкла. И Даррен ржет. От души так, заливаясь до икоты и боли в ребрах. Ведь все оно пошло к ебеням, сегодня он может дебоширить, рыдать в подушку и блевать в унитаз. Ему вряд ли кто-то позвонит или станет тарабанить в дверь, срывая глотку. Хотя бы потому, что его проблемам просто срать на него. Как и ему, в общем-то, тоже. Даррен думает, что ему стоит обидеться. Что, мол, почему на него все так резко положили хуй, но вдруг вспоминает, что примерно этого он и хотел. Но, кто сказал, что он не может обвинить всех в своих смертных грехах? Так ведь, блять, проще. Дышится даже легче. А еще Даррен не курит. По крайней мере, так думает большая часть населения планеты. И трахая нахуй систему, где-то под диваном валяется заначка, состоящая из проржавевшей зажигалки и пачки едва отсыревших сигарет. Когда зажигалка отказывается работать, то с силой встречается со стеной, валясь куда-то в угол, а Даррен, пошатываясь, идет в поисках спичек. Сидя на балконе и делая очередную затяжку, Даррен вертит в руках пачку сигарет. Он щурит глаза и нервно хихикает, закашливаясь и давясь дымом. Срать. Коль травиться, то с совестью и по полной. На улице гулко орут машины, визжат соседские кошки, а соседи стараются не вмешиваться, иногда вылазя на балкон, чтобы нахуй забить на дерьмовые будни и выпить стопарь, другой. Когда ноги затекают до такой степени, что ходить больно, и чувствуются тысяча трахающих иголок в ногах, Даррен валит домой. Все еще шатаясь и заваливаясь обратно в комнату, Даррен рычит куда-то в подушку, лежа на диване. Сжимает в кулак пустую пачку из-под сигарет до белых костяшек, комкает и отшвыривает куда-то в бок. Настолько удачно, что слышится треск. А ругань Даррена съедается трелью мобильника. Не хотеть с кем-то разговаривать вполне нормально в его состоянии. Потому что у Даррена отпуск. Он отчалил, бейбы, в мир алкоголя и никотина, наркоты, жаль, не хватает. Косяк никогда не будет лишним, когда ведешь себя как последнее дерьмо. Даррен и не берет трубку, он до завидного мазохизма вслушивается в трель, которая затрахала его уже во все дыры. Морщится, кривит губы в оскале, но продолжает слушать. По-любому Мия. По-любому ее проблемы с ее распрекрасными друзьяшками, которые сидят уже где-то в жопе как и все остальное. Когда дерьмо источаемое новомодной трубкой все-таки сдыхает, то Даррен ни на йоту не готов сказать, что ему легче. Потому что телефонный писк осел в мозгу, впиваясь мерзкими пиявками и высасывает все силы. Приходится тянуться за очередной бутылкой. От чего нет? Его все равно никто не видит. А если не видят – всем насрать. Всем насрать на сжирающие изнутри проблемы, ахринетельно круто прикрытые масками радости, которые не хило так скармливаются народу. Всем насрать на то, что Даррен упорно считает, что у него разбито сердце. Отчасти потому, что он сам об этом не трещит. А еще всем насрать, что Даррену снятся гребаные кошмары каждую ночь, в которых жизнь грешит пострашнее дурного настоящего, и что он замазывает синяки под глазами тоналкой, спертой у какой-то бро. Заканчивается марафон одиночества и собственного самобичевание где-то в туалете, когда желчь в купе со спиртным уже не может тусоваться в желудке. Вырубает Даррена рядом с бочком унитаза, ибо мозг не в состоянии функционировать нормально от количества алкоголя в крови, усталости и другой какой-то хери. А утром Даррен мажет синяки под глазами тоналкой, чешет макушку, да чистит зубы. Привкус разлагающегося дерьма будет еще полдня напоминать о его нехуевом времяпровождении. Потому что сегодня он опять столкнется с мигренью, будет лыбиться на манер придурка, захлебываться в собственных проблемах, демонстрируемых в лицах знакомого народа, знать, что Мия его ахуительная баба, и что Шеррод каждый вечер вдалбливает Криса Колфера в кровать. Но какая разница, какие проблемы у Даррена и как он с ними борется? Ведь всем насрать.