***
— Бакстер, положи нож на место немедленно! — крикнула Марта, и парень с делано печальным вздохом оставил приглянувшуюся добычу в покое. — Лучше бы ты с таким рвением помогал, а не делал гадости. Спайк расхлябанно пожал плечами и уже собрался было к выходу, как его схватили. Огрызнуться на Марту он бы смог, отпихнуть Уолли или Бишопа — тоже, но тонкие пальцы Хелен и Эмми, обхватившие его локти, были для него непосильной преградой. Со вздохом — куда более искренним, чем предыдущий — Спайк позволил себя увести. Хелен, несмотря на то, что была старше Бакстера на целых два года, была заметно ниже него — и на целую голову ниже Эмми — из-за чего постоянно подпрыгивала. Золотистые кудряшки тоже весело подскакивали вместе с ней, то и дело падая на смуглое, круглое лицо с темно-зелеными глазами. Хелен бойко тараторила, рассказывая о гирляндах из цветной бумаги и папье-маше из остатков газет; Эмми, по привычке, взмахом руки угомонила подругу, когда та разошлась и заговорила слишком громко. Бакстер искренне улыбнулся очередной веселой истории и бодро зашагал сам, без лишних понуканий, за что получил одобрительный кивок от более тихой, но не менее радостной Эмми. Деннис и Эрик, как самые старшие парни в приюте, таскали и отмывали тяжеленькие тыквы, лазали на чердак по трещащей лестнице и доставали из пыльных недр коробки с украшениями и чуть выцветшими костюмами, оставшимися с прошлых лет. Деннис уже не хромал, но шрам багровой змейкой еще расползался по его ноге. К счастью, он его не беспокоил — о чем частенько переживал Харри. Эрик, прищурившись, пытался разобрать названия на коробках — буквы и слова ехидно разбегались в разные стороны — но, поскольку это могло растянуться надолго, Деннис обычно сам подпихивал к пареньку нужные. Уолли на это лишь сильнее задирал свой и без того вздернутый нос, но не обижался. Стоило парням перевести дух, как их поймала Барбара, оставив разбирать коробки Зои и Таре. Зои для своих семи лет была до ужаса чистюлей, так что, скорее всего, часть старых сокровищ сегодня окажется на помойке, откуда их выудит чумазый Билли и вернет обратно в коробку. А Тару просто надо было чем-то занять, чтобы не выпускать на улицу: та страшно переживала за каждый чахлый кустик, так что рвалась под дождь, чтобы поднять кому-нибудь из них отсыревшие ветви. — Тара, пожалуйста, осторожнее, — поморщилась Зои, откинув куцые, пепельно-русые косички за спину, когда Флауэр случайно дернула ее за волосы, резво потянувшись к коробке. Слушать сбивчивые извинения от старшей — пусть и всего на год — девочки было приятно, а вот рыться в грязных и старых вещах совсем не хотелось. — И почему мы вообще должны это делать, — пробурчала Трэверс, выуживая что-то, похоже на измятый красный свитер, подъеденный молью. — Самая работа для Билли, он же любит копаться в мусоре. — Ну, ты же намного аккуратнее его, — возразила Тара. Похвала порадовала Зои, но она постаралась этого не показывать. — Где его вообще носит? — Не знаю, — пожала плечами Тара, а затем неодобрительно добавила. — Надеюсь, не у меня в комнате; если его пушистый обжора снова подъест мои цветы, я сделаю из него рагу. — Только попробуй! — дрожащим от возмущения голосом воскликнул невесть откуда взявшийся Билли, прижимая к себе испуганного кролика. Альпин дернул ухом, но вырываться не стал — становиться рагу ему явно не хотелось. — Садись уже, грязнуля, — проворчала Зои и пододвинула к нему коробку. — Праздник уже скоро, а мы ничего не успеваем. — Успеем, — степенно кивнул Билли, спрятал Альпина за пазуху, засучил рукава и принялся за работу. А кухня, тем временем, расширила свои привычные границы и временно захватила столовую. Мириам и Броук под чутким руководством Барбары месили тесто, чистили и резали овощи и обязательно перехватывали по чуть-чуть от каждого готовящегося блюда. Вскоре к ним присоединилась и Эмми, когда преисполнилась уверенностью, что Хелен смогла уболтать Спайка достаточно, чтобы тот не сбежал с подготовки к празднеству. — Мириам, детка, режь помельче, пожалуйста, — бегло кинув взгляд на неаккуратные огромные бруски картофеля, попросила Барбара. Девочка глянула на нее исподлобья, но перечить не смела; Мириам, известная своим крутым — даже злобным — нравом была очень привязана к кухарке, так что старалась ее слушаться. Броук же старательно отодвинулся от соседки как можно дальше и втянул голову в плечи, сильно сгорбившись, будто боясь, что Мириам кинется на него с ножом, если тот хоть как-то выдаст свое присутствие. — Негодник! — в сердцах воскликнула Марта, неожиданно влетевшая в столовую. Броук вздрогнул и чуть не попал ножом себе по пальцу, тихо выругавшись. — Что стряслось? — удивилась Барбара, дернувшая мальчика за ухо — нечего сквернословить. — Да Кроули, чтоб его черти поедом ели, — проворчала Марта. — Все тут делом заняты, даже Риддла миссис Коул поймала, а этот!.. — она с трудом перевела дух, чуть не задохнувшись от праведного негодования. — Нашел где-то ворону, сказал, что у той крыло сломано было, но чего не знаю, того не знаю: она при мне же бодро улетела; это ж надо было выйти на улицу из-за несчастной птицы и занести в приют грязь! — Зато у мальчика доброе сердце, — отозвалась Барбара, насыпая на доску муку и раскатывая тесто. — А грязь оттирается. Может, у него рука легкая, а крыло было просто вывихнуто? Вправил, да выпустил. Помочь вороне на День Всех Святых — да и в другой день любой птице, чего уж я — благое дело. Не горячись, Марта. Марта откинула тяжелую косу за спину и вздохнула. Она всегда была вспыльчивой, а уж сейчас, в канун торжества, ее нервы были натянуты до предела. Эмми расторопно принесла чашку ромашкового чая усталой воспитательнице и с улыбкой забрала у Броука миску с нарезанными овощами. Мальчик устало потер ноющее запястье и искоса глянул на Мириам — как бы та не учудила чего — но девочка не обращала на него никакого внимания, задумчиво разглядывая свои кособокие кубики моркови. — Умнички вы мои! — всплеснула руками Барбара и, отряхнув руки от муки, погладила Мириам и Броука по голове. — Прекрасные помощники. Вот, держите-ка! — и всучила детям по яблоку. Подготовка к празднеству шла полным ходом.***
— Даже говорить ничего не стану, — Том неодобрительно прищурился, разглядывая лохматого и вымотавшегося за день Харри, развалившегося на кровати, точно куль с крупой. — Но заставить меня выскоблить пол на всем первом этаже!.. — мальчик хотел было пригрозить потолку кулаком, но устал настолько, что смог лишь сердито засопеть. — Марта просто зверюга какая-то, не иначе. — Она скоблила этот несчастный пол весь вчерашний день, конечно, она рассердилась, когда ты притащил столько грязи! — едва ли не впервые вступился за женщину Том. — И сдалась тебе эта ворона… Он решительно не понимал любви Кроули к животным — особенно к чужим, совсем не знакомым. Да Том в такое ненастье и не каждого приютского полез бы спасать, не говоря уже о какой-то мохнатой или пернатой твари, пусть она будет хоть трижды знакомой, вроде Альпина грязнули Стаббса. Харри пробурчал что-то себе под нос, а потом вдруг подскочил на кровати — Том готов был поклясться, что тот буквально взлетел вверх на полметра. — Том, я смог вороне крыло вылечить! Сам! Риддл ошеломленно уставился на мальчугана, не в силах выдавить ни слова. В этом весь Харри Кроули — как ляпнет что-то, так хоть стой, хоть падай. Тот, впрочем, не стал ждать отклика, а тут же сумбурно затараторил: — Я иду по второму этажу, слышу — ворона каркает, скачет по двору, а взлететь не может. А на улице буря! Я сразу выбежал на улицу, прижал ее к себе; вообще думал, она вырываться начнет, а потом смотрю — у нее крыло вывернуто, ужас! — в голосе Харри задребезжали слезы, но глаза остались сухими. — А я-то и вправлять не умею, к старшим нести побоялся: все нервные такие, еще бы выкинули ворону обратно на улицу! И меня вместе с ней… Он понурился немного и уселся поудобнее. — Я погладил ее по крылу и сильно-сильно пожелал, чтобы ворона выздоровела. И прямо почувствовал!.. — Харри неловко замялся. — Что-то. Обычно будто внутри что-то холодное, а тут теплое, как солнце. Я даже толком ничего не понял, в глазах точки появились, а потом — раз! — и ворона уже развернула крылья, махнула ими несколько раз и улетела. Улетела! Правда, Марта меня застукала, высунулась из окна и как начала кричать, до сих пор злится… — мальчик недовольно шмыгнул носом. — Но я все равно думаю, что прав, вот! Теперь ворона может летать по своим вороньим делам. Он повернул голову к Тому, все еще ошарашено его рассматривающего, и лучезарно улыбнулся. — Я ведь молодец, Том? У меня, наконец, получилось! Риддл прокашлялся и кивнул. — Конечно, Харри, ты молодец. Мальчик счастливо засопел и, пару раз моргнув, уснул. На мгновение Том задумался: быть может, усталость Харри связана не столько со скоблением пола — тот и без того был чистый, так что сил и времени на это должно было уйти не так уж много — сколько с использованием Дара. Нагини говорила, что маленькие дети, зачастую, пользуются им неосознанно, под влиянием эмоций или сильного, искреннего желания. При этом дети порой способны выдавать такое, что не снилось и взрослому, обученному магу — особенно, если те забрасывали Дары, всецело положившись на палочку. «Занятно», — подумал Том, тоже укладываясь на кровать. — «То есть, если я серьезно поранюсь, то Харри сможет снова воспользоваться Даром?». Жертвовать своей драгоценной тушкой даже ради такого серьезного дела не хотелось. Но шаг вперед определенно сделан; оказалось, Том даже не приврал, когда сказал в свое время Харри «будешь и калечить, и лечить». Наверное, подсознательно ждал чего-то такого. Ну не может Магия одарить человека только чем-то опасным, без шанса пользоваться своими способностями в мирных целях. К тому же Риддл подозревал, что Дар Кроули — не просто что-то вроде «я умею проклинать», как тот сам говорил. Скорее, это воплощение его оформленных мыслей и желаний в реальность. «Сила слова» или что-то в подобном духе. Нагини не очень хорошо разбиралась в магии — к сожалению — но упоминала, что, в целом, стихийные выбросы так и выглядят. Просто кто-то может управлять своими желаниями, а кто-то нет. «Надо будет пересмотреть план занятий», — подумал напоследок Том и уснул.***
Воздух наполнен запахами печеной тыквы и картофеля, на стенах развешаны кривоватые гирлянды, а тыквенные головы с жутковатыми улыбочками ехидно скалятся, вынуждая особо пугливых держаться подальше. Билли пробегал мимо пугающих атрибутов праздника, сильно склонив голову, уткнувшись взглядом в собственные изношенные ботинки, зачем-то закрывая совершенно равнодушному Альпину глаза. Зои же проходила мимо тыкв на цыпочках, словно те могли услышать шорох и напасть на несчастную. Том с нетерпением постукивал по полу ногой. Харри куда-то унесся с раннего утра, и выловить его было решительно невозможно. Их приют не был таким уж большим, но шустрый Кроули, казалось, не останавливался ни на секунду, резво помогая то тут, то там, все больше нервируя этим и без того раздраженного Тома. А затем Марта и вовсе велела Риддлу переодеться в костюм и идти помогать накрывать на стол. Дескать, он все равно стоит, подпирает стену коридора, а мог бы и заняться полезным делом. Том сердито нахмурился — прям сейчас он был занят, но Марте объяснять что-либо бесполезно, так что Риддла бойко конвоировали сначала в комнату, а затем на кухню. Дурацкая остроконечная шляпа сползала, а мантия мешалась — как вообще в этом можно накрывать на стол? Сплошное издевательство. Не говоря уже о том, что его решили вырядить в волшебника — Тому оставалось только надеяться, что у магов на самом деле одежда поприличнее. Мимо вихрем пронесся Уолли в дурацкой шляпе, из-под под которой торчали растрепанные волосы из ниток: ну, облик пугала Эрику отлично подходит, так что Том даже позволил себе тихо фыркнуть. Следом несся галопом Деннис, правда, пока без костюма; а за ним скакала Тара, что-то непрерывно щебеча и поправляя венок на голове, сделанный из цветной бумаги. Для Тома вся эта кутерьма была странной и непривычной: сам праздник он любил, но раньше никому и в голову не приходило потащить его помогать наравне с остальными. Он и костюм никогда не надевал, да и в общих посиделках старался не участвовать. К остальным приютским относился с подозрением и даже презрением, общался порой, но крайне неохотно. Кто бы мог подумать, что весеннее знакомство с Харри — с которым Том прожил под одной крышей целых семь лет, даже не замечая этого — столько всего изменит в его жизни. Расскажи Тому об этом кто-нибудь — не выдержал бы и рассмеялся в голос. Но вот он идет по коридору, вдыхая полной грудью сладковатый запах, иронично приподнимает брови при виде дурацких тыквенных голов, умудрившихся напугать Трэверс до икоты, и… улыбается. На душе было удивительно светло и радостно. Никакого извечного раздражения, ничего. Хотелось, чтобы этот миг покоя замер и застыл, растянулся на дни и часы. Прекрасное чувство, когда ничего не злит, не тревожит, не волнует, не занимает ум. «Интересно», — подумал Том. — «Харри живет так постоянно? Может, поэтому он такой веселый». Мальчик решительно потряс головой. Нет, проживать жизнь так бестолково, как Харри, ему не хотелось. Но отдохнуть хотя бы денек… почему бы и нет? Накрывать на стол оказалось неожиданно весело. Нежданно-негаданно его и вечно угрюмого Броука закрутили и завертели взбудораженные девчонки в потрепанных, но красивых платьях, украшенных блестками и звездами из фольги. Видимо, на помощь выбирали самых аккуратных, потому что большей части мальчишек было не видать. Но Тома это нисколько не смущало, наоборот — он позволил себе улыбаться забавным ужимкам и звонкому смеху, даже сам тихо посмеивался себе под нос. Броук на него косился чуть не со священным ужасом, от чего только сильнее веселил. Картрайт был на год старше Тома и, несмотря на такую же любовь к чтению и учебе, всегда обходил Риддла стороной. Даже сейчас, хотя, казалось бы, уже почти все приютские преодолели старые страхи от магии Тома. Кроме, конечно, Зои, но та всегда была трусихой. Ну, и Билли его шугался — но боялся больше не за себя, а за пушистого Альпина — видел несколько раз, как Том мучает животных. За шумной возней и разговорами время пролетело незаметно. Том и оглянуться не успел, как уже сидел за столом в окружении всех остальных приютских — даже Бакстера усадили, водрузив ему на голову картонную корону. Юркий Харри обнаружился в другом конце стола — видимо, пришел в самый последний момент. На нем был странный черный балахон, и, приглядевшись, Том заметил швабру у него за стулом. Сомнений не было — Кроули вырядили Смертью! Он едва смог сдержать смешок. Кто-то еще и подрисовал ему углем круги под глазами, но за время беготни беспокойного мальчишки те размазались, так что на Харри было страшно смотреть. Зои, видимо, с Томом была солидарна, уткнувшись взглядом в тарелку. Еда была невероятно вкусной, пунш — теплым, а самого Тома распирало изнутри от счастья, точно воздушный шарик — того и гляди лопнет. И тут Барбара внесла его. Торт. С восьмью зажженными свечками. Низкие напевы Барбары незатейливой «С Днем Рождения тебя» подхватила Марта, миссис Коул и остальные дети. Даже вечно глядящая на всех волком Мириам шептала слова всем известной песенки. Том посмотрел на Харри. Тот весь покраснел и одновременно побледнел, покрываясь пятнами, как мухомор. Непокорные черные волосы встали дыбом, а изумрудные глаза изумленно расширились. Харри никогда раньше не праздновал день рождения. Из-за своих способностей раньше он был для всех невидимкой — частенько на него даже не готовили порцию; поэтому о дне рождения, выпавшего на День Всех Святых, разумеется, никто не помнил. Харри быстро-быстро заморгал, явно стараясь сдержать слезы, отчего искренняя улыбка у него вышла натянутой. Барбара аккуратно поставила перед ним торт и погладила по голове. — С днем рождения, Харри, — мягко сказала она. — Поздравляю, Харри, — вторила ей миссис Коул хрипловатым голосом. — Пусть твое сердце остается таким же добрым, ум — любознательным, а здоровье — крепким. Она отсалютовала мальчику бокалом — и Том отчего-то сильно засомневался, что директриса пила пунш — и залпом выпила напиток. Все зааплодировали и заулюкали. Сидящая рядом с Харри Хелен шепотом — правда, услышали ее все равно все — подсказала, что нужно задуть свечи, загадав перед этим желание. Харри зажмурился и последовал ее совету, подув с такой тщательностью, что, как пошутила Барбара, «торт чуть не улетел в другой конец стола». Все весело засмеялись и снова принялись за еду, весело звеня столовыми приборами. Посиделки, помощь с посудой и даже страшные истории — вовсе не страшные на самом деле, когда все то и дело зевают — прошли для Тома незаметно. Кутерьма уже начала порядком утомлять его, а Харри периодически куда-то пропадал, постоянно помогая то Марте, то Барбаре, то Билли с его внезапно возжелавшим свободы Альпином, за которым мальчишки носились больше получаса. Харри словно избегал его — или Тому это только казалось?.. Впервые за полгода их дружбы ему не удавалось выловить мальчика и поговорить, казалось, Харри намеренно скачет по всему приюту, лишь бы не остаться с Томом в одном помещении. Даже когда настало время ложиться спать, Кроули не явился вовремя — словно стоял под дверью и ждал, пока Том не уснет. Вот только Риддл и сам был довольно упрямым, так что притворялся спящим ровно до того момента, пока Харри, крадущийся, будто индеец из его любимых книжек, не забрался на кровать. Вот тут-то Том подскочил, как ужаленный и ринулся к другу. — Ну наконец-то, — пробурчал он, плюхаясь на продавленный матрас. — Весь день за тобой гоняюсь, бестолочь. Вот, — Том протянул мальчику увесистый сверток, добротно обернутый тонкой коричневой бумагой, — это тебе. Подарок. С днем рождения, Харри. Улыбайся почаще. Кроули молча принял сверток и посмотрел на Тома широко раскрытыми глазами. Свет от луны был очень слабый, но глаза Риддла привыкли к темноте, так что он отчетливо увидел быстро сменяющиеся эмоции на лице мальчика. — Не откроешь? — нетерпеливо спросил он. — Хотя уже так темно, что и не видать ничего. — Подарок, — прошептал Харри, и в его голосе зазвенели слезы. — Мне! Он положил сверток на кровать и со всей дури обнял Тома — тот даже тихонько охнул, руки-то у мальчишки были тонкие, но жутко сильные. — Я думал, ты забыл, — признался Харри и шмыгнул носом. — Как я мог забыть? — взвился Том. — Я всё отлично помню! — Да просто никто никогда не помнит, — мальчик шмыгнул носом громче, и Риддл почувствовал, как мокнет рубашка. — Меня же ни разу не поздравляли. И почему-то стало так обидно — впервые! — и я решил, чтобы себя не расстраивать, пойти, побродить по приюту. — А я тебя весь день искал, — укорил его Том. — Разворачивай давай уже, я спать хочу. Харри отцепился от него, кивнул и быстро вытер глаза. Сверток, вопреки обыкновению, он развернул аккуратно и тут же прыснул, опознав книгу. — Книги и Риддл — как небо и звезды, — пошутил мальчик и получил подушкой по голове. Сердито проворчав, что с именинниками так не обращаются, Харри поискал покоцанный фонарик, включил и присвистнул, увидев название. — «Моби Дик»! Да еще и книга такого отличного качества. Где ты ее только достал? — Не скажу, — надменно вздернул нос Том, за что мстительно получил подушкой по макушке. — Ты рад? — Рад ли я? — у Харри загорелись глаза. Он прижал увесистый фолиант к себе, будто намереваясь никогда не отпускать. — Да это лучший подарок, который только может быть! Спасибо! — он снова крепко обнял друга, что Риддл смиренно стерпел. Харри уже было пристроился с фонариком к книге, намереваясь тут же прочесть ее, но было остановлен Томом. — Нет, именинник. Пора ложиться спать. А вот завтра хоть зачитайся. — Но!.. — попытался запротестовать Харри, но Том уже отобрал у него фонарик и выключил. — Спокойной ночи.***
Примечание автора: «Мо́би Дик, или Бе́лый кит» — основная работа Германа Мелвилла, итоговое произведение литературы американского романтизма. Писать рассказы — это гуглить фазу Луны 31 октября 1935 года, чтоб все было исторично. Я хотела описать полнолуние, а там 4 день растущей Луны, видимость 15%, эх. Сама хочу уже Хогвартс поскорее, вот серьезно.