Круг преобразования

Он вошел, и вместе с ним в зале появилось еще что-то — незримое, но ощутимое. Как будто его внесло сюда потоком Силы, грубым и быстрым, как горная река. И Сила эта не пребывала в гармонии с окружающим миром, а сопровождала его плотным коконом и пульсировала все сильнее с каждым шагом. Упруго отталкиваясь от мозаичного пола, он направлялся прямо к кучке юных провидцев, столпившихся вокруг высокого, но сгорбленного мужчины в широкой лилово-синей накидке. Они расступились перед Люсьеном Дреем, словно это целая армия ситхов вторглась в мирное поместье, чтобы стереть всех в порошок. Но он был не толпой злодеев, а падаваном Ордена и будущей Рукой Завета. И в тот момент ему меньше всего хотелось лишний раз сталкиваться с никчемными провидцами, над которыми вечно тряслась мать. Люсьен вернулся домой впервые с тех пор, как стал учеником мастера Файсинда и перебрался в Храм. Здесь ничего не изменилось — да и не могло измениться. Все те же светлые колонны, богатые обои, кислые рожи учеников Кринды Дрей. Все как на подбор — отягощенные думами о будущем Ордена джедаев. Несколько новых лиц — ребятишки лет пяти-шести — рассматривали Люсьена с интересом и опаской. Вот старые знакомые отреагировали по-разному. Фелн — фиорин, выделявшийся среди прочих ростом и массивным телом — сделал вид, будто никто и не входил вовсе. Люсьен не сомневался, что Фелну он стоит поперек горла с тех пор, как отделал его пару лет назад на глазах у всех. Шутка ли — вожак своего народа, двухсот-скольки-то-летний ученик-переросток, первый джедай своей расы, надежда Завета. А уделал его пятнадцатилетний сопляк. Люсьен тоже не стал смотреть в его сторону. Вот внимание остальных ему льстило. Раана улыбнулась — недобро, но и без особой агрессии. Скорее, в своей обычной манере. Если бы у тогрут зубы были острыми, как у тви'леков, можно было бы подумать, что она собирается откусить от Люсьена пару кусков и слопать за здорово живешь. Ку'анилия — Люсьен поймал себя на том, что вздернул подбородок повыше, проходя мимо нее — не повернула головы, но миралуке это было и не нужно. Она наверняка почувствовала его присутствие задолго до того, как он вошел на территорию поместья. Она волновалась. Когда она волновалась, то становилась очень миленькой. Ксамар, растолкав тщедушными плечами не знакомых Люсьену воспитанников Кринды, выступил немного вперед: — Люсссьен… — Здорово, зеленый, — кивнул он, не останавливаясь. Посторонний вряд ли понял бы по лицу Ксамара, какие чувства тот испытывает. Мимика кила была не очень подвижной, только глаза действительно выражали эмоции да дергались длинные отростки на нижней половине лица. Но Люсьен практически вырос вместе с ним, и по подергиванию лицевых отростков еще в детстве научился разбирать, что творится в ксамаровой голове. Как часто бывало, Ксамар не столько обиделся на грубость, сколько о чем-то всерьез забеспокоился. Лет десять назад такое лицо у него было, когда он предвидел невкусный завтрак. Теперь взгляд Люсьена был прикован к Хаазину — тому самому мужчине в надвинутом на лицо лиловом капюшоне, которого все обступили, словно он принес мешок конфет. Вряд ли дело действительно обстояло так: детям, воспитывающимся в поместье Дреев, полагалось находить спрятанные конфеты самостоятельно, погружаясь в медитацию, а не получать их в подарок. Слуга и ближайший помощник матери кивнул Люсьену: — Ты прибыл раньше… — Учитель Файсинд передал, что меня хочет видеть мать, — перебил Люсьен, глядя на Хаазина с вызовом. Он приехал, не чтобы торчать в приемной с этими слабаками. Некоторые из них, может, и способны продержаться в бою пару минут, но большинство предпочитает болтаться в воздухе, скрестив ноги, и погружаться в размышления о Силе. Да даже если бы они с Хаазином были наедине, Люсьен не признался бы ему, почему прибыл так быстро. Два с лишним года в Храме он изображал порядочного падавана, хотя это было не так уж легко. Он — потомок Баррисона Дрея, одного из величайших джедаев, и по своим навыкам и умениям уже давно перерос всех погодок в Ордене, вместе взятых. Все, чего он хотел, это чтобы мать хоть раз поинтересовалась его успехами. Но Кринда Дрей словно исчезла — вернее, это он исчез из ее жизни. И Люсьен уже почти уверился, что она только рада была от него избавиться, но вдруг учитель Файсинд передал послание из поместья и отпустил его на невероятно долгий по меркам Ордена срок. Люсьен действительно примчался сюда, сломя голову. Его сердце замирало, когда он представлял себе встречу с матерью, а потом начинало тревожно и быстро биться. И делиться своими страхами и надеждами он ни с кем не собирался. — Люсьен, твоя мать… — начала Ку'анилия и замялась. Он обернулся — она закусила губу. Будь у нее глаза — отвела бы взгляд, но на Люсьена смотрела только лиловая повязка с золотистой вышивкой по краю. Теперь он взглянул на Хаазина встревоженно. Красные огоньки имплантатов сверкнули под капюшоном. — Пожалуйста, разойдитесь, — объявил Хаазин всем и шагнул к Люсьену. — Миледи будет довольна, если вы потратите это время на оттачивание мастерства, а не на пустые тревоги. Слова о желании Кринды Дрей повлияли на них мгновенно. Провидцы расходились — кроме Ку'анилии, Рааны и Ксамара. Фелн замер на полдороги и раздраженно повернулся, ожидая, когда и они оставят Хаазина с Люсьеном наедине. — Так что случилось-то? — повторил Люсьен, переводя взгляд с Ксамара на Ку'анилию, потом на Хаазина. — Вы тоже пока идите, — попросил тот. — У вас еще будет время наговориться. — Пф, — хмыкнула Раана, разворачиваясь на пятках, — будто с ним есть, о чем говорить. — Мы будем в комнате для медитации, — предупредила зачем-то Ку'анилия и направилась следом за ней. Ксамар кивнул, переступил с ноги на ногу и тоже ушел, торопясь и излишне широко размахивая руками. — Хаазин! — Люсьен скрестил руки на груди. — Я хочу увидеть мать! — Сейчас это невозможно, — с сожалением сказал тот, поворачиваясь и тяжело опираясь на трость. — Выйдем в сад, я должен кое-что тебе рассказать.

***

Наследник Дреев вытянулся еще больше со своего последнего визита. Было видно, что он по-прежнему много времени уделяет физическим тренировкам, а еще — что терпению он так и не научился. Он с трудом сдерживал шаг, чтобы идти рядом с хромающим Хаазином, и явно собирался переспрашивать снова, и снова, и снова, пока не добьется ответа: — Что с моей матерью? Слуга Кринды, бывший падаван Хаазин, ставший калекой во время войны с Экзаром Куном, был самым близким ему человеком здесь. В течение многих лет Люсьен мог делиться переживаниями только с ним — и учиться только у него. Хаазин раскрыл его талант к фехтованию, помог ему попасть в ученики к одному из сильнейших мечников Ордена, и Люсьен прекрасно понимал это. Как и то, что именно благодаря словам и заверениям Хаазина мать согласилась, что Люсьен нужен Завету, несмотря на полное отсутствие провидческих талантов. Но все же большую часть времени он был в глазах Люсьена просто невыносимым занудным слугой, который словно нарочно держит паузу тогда, когда требуется отвечать быстро. Они спустились в сад. Сейчас здесь никого не было, но Люсьен хорошо помнил, что обычно по присыпанным белым песком дорожкам снует мелюзга, которой еще рано тренироваться всерьез, и которая пока еще только забавляется примитивными играми с Силой. Поместье Дреев было настоящим храмом провидцев. С тех пор как Кринда покинула Орден, здесь она обучала самых талантливых детей. Многие из них потом становились джедаями. Совет был вполне доволен этим, и никто в Ордене не имел представления, чего именно она добивалась, почему продолжала воспитывать талантливых провидцев. Вот Люсьен знал: она искала лучших, чтобы они сделали то, что другие джедаи считали причудой и лишней тратой времени. Завет джедаев готовился остановить угрозу ситхов раньше, чем она вновь возникнет. — Ну?! — воскликнул он, потеряв терпение. — Это я попросил мастера Файсинда отпустить тебя сюда. Люсьен остановился на секунду: — Файсинд сказал, это была мама! — Нет. Я солгал ему, что это просьба миледи, чтобы он позволил тебе покинуть Храм. Она… она бы не смогла. Ты знаешь, мальчик мой, — вздохнул Хаазин, будто не заметив, как Люсьен скривился от обращения, к которому его бывший учитель так привык, — что каждое новое пророчество… отнимает у нее все больше сил. И после таких видений она очень слаба, слишком слаба, чтобы… — Да, да! — перебил Люсьен. — Я знаю! Она всегда слишком слаба, чтобы увидеться со мной! Какого криффа тебе нужно от меня, Хаазин? — он злился, злился все сильнее и понимал, что не сможет удержать язык за зубами. Да и не хотелось. Почему он должен молчать? — Она не могла пригласить тебя сама, но ты действительно нужен ей, Люсьен. — Правда? — недоверчиво хмыкнул он. — Ей и Завету, — поправился Хаазин. — Ну, конечно! Давно никто не чистил Фелну морду?.. — Люсьен! — голос стал строже. — Ты еще помнишь, ради чего учишься, правда? Помнишь, каково твое настоящее призвание, что бы ни говорил тебе мастер Файсинд? — Помню, — проворчал Люсьен. Воодушевление, с которым он шагнул на порог дома, испарилось бесследно. — Я все прекрасно помню. Призвание, призвание!.. Давай к делу. От чего нужно защитить весь из себя прекрасный и беспомощный Первый круг? От плохой погоды? От четырехлеток, пытающихся залезть им в мозги? Хаазин прислонился к одному из изящных деревьев во дворе. Сгорбленный и замотанный в плащ, он словно превратился в уродливый нарост, паразита, присосавшегося к стволу. Люсьен подошел ближе, и ему показалось, что эти два шага вернули его на без малого три года назад, когда Хаазин впервые рассказал ему о… предназначении? Или о том, как попытаться завладеть вниманием матери? Тогда Люсьен стоял на этом же месте и слушал простой, но казавшийся действенным план Хаазина. Докажи матери, что ты нужен. Покажи, что лучшие пророки ничто без твоей поддержки. И она обязательно изменит свое отношение к тебе… Не изменила. А может, просто прошло еще мало времени. Тогда он легко уложил всех четверых на обе лопатки. Ксамар и Ку'анилия стали легкими жертвами. Раана и Фелн сопротивлялись лучше, но… в какой ярости была тогда Кринда! Стоя в стороне после тренировки, Люсьен слышал почти истерические нотки страха в голосе матери и скрывал за ухмылкой паническую мысль о том, что теперь она не просто стыдится, но и ненавидит его. В итоге Хаазин оказался прав. Мать признала, что ее любимым ученичкам, ее особенным драгоценным провидцам, которых позже она назвала Первым кругом, нужен защитник и помощник. И признала, что Люсьен хорошо подходит на эту роль. Но видеть его по-прежнему не хотела. — От любой угрозы, которая будет подстерегать их на Красной Королеве. Это планета, на которую… — тут резко запищал комлинк Хаазина, и он ответил. Голограмма тонкорукого пузатого 9БД, тоже знакомого Люсьену с детства, сообщила высоким тоном с нотками металла: — Госпожа Кринда просит вас подняться. Сердце Люсьена скакнуло к горлу, но он почти сразу понял, что дроид обращается только к Хаазину. О присутствии сына Кринды он попросту не знает. — Я сейчас приду, — шевельнулся капюшон в кивке согласия. Голограмма погасла. — Я пойду с тобой, — Люсьен сжал кулаки. — Пожалуйста, она сейчас не готова… — Она готова увидеть слугу, а не родного сына! — огрызнулся Люсьен и махнул рукой. — Отлично! Иди, передай ей привет от меня! Он резко развернулся, оставив глубокий след от сапог на земле, и ушел раньше, чем Хаазин успел сказать что-то еще. Сейчас ученик мастера Файсинда воплощал собой все то, что не должны испытывать джедаи. Гнев, ярость, обиду и мстительное желание причинить каждому столько же боли, сколько испытывал он сам, находясь в этих стенах. Но в нем текла кровь Дреев, и он мог быть только джедаем. Никем больше.

***

Величайшая провидица Ордена лежала под тонким одеялом и едва дышала. Светлые пряди, седина в которых только начала проступать, разметались по подушке. Глаза были закрыты, но когда Хаазин вошел, Кринда тут же прошептала, едва шевеля губами: — Почему он здесь? — Я пригласил Люсьена… — Зачем? — выдохнула она, открывая глаза. У ее сына были такие же, пронзительно-голубые. Вот только взгляд Кринды был затуманен, словно она до сих пор смотрела не столько на этот мир, сколько на мир видений Силы. Хаазин подошел. Каждый шаг сопровождался стуком трости по полу: — Я подумал, он сможет сопроводить Ку'анилию и остальных на Красную Королеву… — Нет! — это горячее восклицание словно отняло у Кринды все силы. Она села и резко рухнула назад. Пальцы впились в одеяло. — Подумайте, миледи, — терпеливо начал Хаазин. — Красная Королева проходит через Место Силы раз в десять стандартных лет. В прошлый раз они были или слишком юны, или недостаточно опытны, а в следующий… Кто знает, что будет со всеми нами еще через десять лет!.. Даже вы не можете сказать. — Он… — Я предположил, что вы не захотите, чтобы они упустили такой шанс. Очевидно, что вы не можете лететь с ними… — Он вспыльчивый и самолюбивый! — воскликнула Кринда, и ее голос окреп. — Он не понимает и не ценит дар провидцев, я не могу доверить ему своих лучших учеников! Надежду всех джедаев! Хаазин слегка склонился над кроватью: — Но он нужен им. Им нужен тот, кто позаботиться об их безопасности. Даст им возможность сосредоточиться на своих видениях. Кринда закрыла глаза. — Он слишком… «Слишком похож на своего отца», — должна была сказать она, но никогда не сказала бы даже себе. — …неуравновешен. — Вы не виделись больше двух лет… — Я знаю! — она снова приподнялась с подушек. — Я знаю, какой он, Хаазин! Жестокий, безрассудный… слепой… — с горечью добавила она и повторила: — Слепой. Ее сын был лишен пророческого дара, даже намека на него. Сейчас он всего лишь бродил по саду, далеко от комнаты матери, но невозможно было не почувствовать, какой след он оставлял в Силе. След сосредоточенной в семнадцатилетнем подростке разрушительной мощи. Но сам он читал Силу с таким же трудом, как малыши разбирают слова по слогам. Кринде было невыносимо даже смотреть на него. — Он еще изменится. Я никогда не смог бы воспитать из него настоящего джедая. Но мастер Файсинд — опытный учитель, госпожа. Люсьен стал сдержанней и рассудительней. — Он научился притворяться. Главное разочарование ее жизни. Люсьен никогда не стыдился своей ущербности, бравировал силой, смеялся над ее учениками… — Просто поговорите с ним. — Нет! Я не хочу его видеть! И я не хочу доверять ему Ксамара, Ку'анилию… отправлять туда, где самоконтроль — самое важное для джедая! Он убьет их, — фраза повисла в воздухе, высказанная почти как пророчество. Хаазин мягко заставил госпожу отклониться обратно на подушки: — Я могу взять кого-нибудь из охраны и полететь с ними, если вы желаете. Кринда вцепилась в него сухой рукой: — Нет! Хаазин знал, что она возразит. Она не может обойтись без него; она боится остаться в одиночестве, даже когда вокруг множество учеников-провидцев, и уж тем более не доверит своих самых драгоценных воспитанников обычным охранникам. И хотя во дворце Дреев служат только лучшие, они остаются людьми, которые еще меньше понимают в природе Силы, чем Люсьен. — Любая из Теней сочтет за честь… — Им еще рано, — вздохнула провидица, — рано видеть эту сторону… Завета. Нет, ты прав, Хаазин. Ты прав. Я уже согласилась на это, — с сожалением вздохнула Кринда. Спор отнял у нее много сил, она закрыла глаза, голос стал тише. Хаазин потянулся за стаканом с водой, но не достал. Металлические пальцы протеза только стукнулись о стекло. Он отступил в сторону, и пришлось прислушиваться, чтобы разобрать ее слова: — Уже согласилась… раньше. Ты… ты прав. Он должен… он должен быть с ними. Это то… ради чего он учится… — Он вас не подведет. — Завету нужен защитник, — прошептала Кринда, — ситхи вернутся… Оберегать Первый круг… крайне важно… Они остановят… Теперь Кринда терялась в мыслях, те становились мутными и бессвязными. Такой ученики никогда ее не заставали, хотя знали и о зловещих видениях, и о том, сколько сил у нее отнимают самые яркие из них. Хаазин придерживал ее голову, пока она пила. — Приведи их ко мне перед отлетом, — попросила она едва слышно. — Только их. Не его.

***

— Красная Королева — место паломничества для провидцев на протяжении уже двух веков, — голос Кринды был слаб, но все четверо обратились в слух и даже дышали негромко. Ученики сидели перед ней, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Их привела к ней сама Сила. Природные способности каждого из них к предвидению были невероятно высоки, а тренировки превратили их в блестящих джедаев уже сейчас. Юная Ку'анилия и опытный воин Фелн, мягкий и замкнутый Ксамар и энергичная, сильная Раана, вместе они представляли собой настоящее чудо. Они влияли друг на друга; совместные медитации, которым научила их Кринда, помогали им видеть одни и те же события, сохраняя при этом свой взгляд и акцентируя то, что было важно для каждого в отдельности. Кринда гордилась ими даже больше, чем они могли предположить, хотя никогда и не скрывала, что ценит их и их связь особенно высоко. Как и то, что они должны сослужить в будущем величайшую службу — помочь Завету остановить возвращение тьмы в галактику. Она верила, что именно им суждено смотреть дальше всех и знать больше кого-либо. Даже больше нее самой. Трагедия, виновником которой стал Экзар Кун, не должна повториться. — Эта планета хранит непознаваемую тайну. Раз в десять лет Красная Королева входит в особенную фазу. В этот короткий период, примерно пять дней, Сила говорит с теми, кто к ней взывает, с невероятной ясностью. Она дарит видения о самых важных событиях будущего и указывает каждому на его сильные и слабые стороны. Побывав на Красной Королеве в этот срок, провидец покидает ее изменившимся. Более могущественным, с прояснившимся разумом… — Вы хотите отправить нас туда, чтобы мы увидели… что-то особенное? — спросил Ксамар. Она чувствовала, что его мысли мечутся от предвкушения дальнего перелета к тревоге, вполне понятной для того, кто в последний раз путешествовал, будучи ребенком и под опекой других. — Вы обязательно увидите что-то особенное. Красная Королева открывает сокровенные тайны. Сила будет говорить с вами на языке образов, понятных одним только вам. После того как я побывала там, я основала Завет, — Кринда сложила руки на коленях. За спинкой ее гравитационного кресла стоял 9БД. Когда хозяйка пошевелилась, он слегка наклонился, словно уточняя, не хочет ли она что-то ему приказать, но, не распознав сигнала, вернулся в прежнее положение. — Я верю, что вы увидите то, что изменит вашу жизнь. — Мы полетим туда вчетвером? — спросила Раана, и Кринда вздрогнула, поднимая голову. — Других провидцев с вами не будет, — ответила она. — У вас достаточно опыта, ваша связь с Силой велика, и вместе вам нет равных. — Есссли это месссто так необычно, — подал голос Ксамар, — почему там не ссстоит Храм? Есссли обучать провидцев там, где Сссила говорит ссс нами охотнее… — Можно сказать, что у этой планеты есть своя воля, Ксамар, — Кринда слегка улыбнулась. — За полный оборот вокруг звезды климат на ней переживает сильнейшие изменения. Больше чем на четыре стандартных года почти вся жизнь на поверхности вымирает. Бушуют сильнейшие штормы, и в этот период Сила дремлет вместе со всем этим миром. Она пробуждается в фазу спокойствия, когда температура и давление приходят в норму и жизнь пробуждается. Этот период расцвета длится около шести стандартных лет, но самый пик приходится всего на несколько дней. — Если это место пронизано Силой, для него естественно обладать чем-то похожим… на… свою волю, — неуверенно закончила Ку'анилия. — Свой облик в Силе, характерный портрет… который мы можем почувствовать. — Верно, — кивнула ей Кринда. — И Красная Королева уникальна тем, что отвечает нашим побуждениям. В это короткое время реальность там — всего лишь след преломления Силы. Только опытные джедаи могут понять, что она говорит… Она меняется вместе с вашими мыслями, подстраивается и ищет любую зацепку в вашей памяти, в вашем сознании. Ваших эмоциях. — Если каждый видит что-то свое, — начал Фелн, — как мы можем медитировать там вместе? — Вы четверо — вы едины в Силе, — слабо улыбнулась Кринда. Фелн дольше других привыкал к своей новой роли, роли одного из равных, а не лидера, каким был прежде. Он всегда пытался сделать шаг в сторону от детей, с которыми его связала воля Силы. Но даже небольшой шаг разрушает круг, и Кринде долго пришлось убеждать его, что возраст и опыт имеют мало значения для джедая, поскольку мудрость живет в его сердце. — Вы знаете, что вместе можете больше, чем по отдельности. Красная Королева поможет вам укрепить эту связь. — Значит, мы летим туда. И какая у нас цель, миледи? — Раана слегка наклонила голову. Неопределенность не давала ей покоя. — Мы должны узнать что-то конкретное? Что-то важное? — Что бы вы ни увидели на Красной Королеве, это будет важно, — она приподняла руки, призывая учеников подойти ближе. Слегка коснулась щеки Ку'анилии, стиснула запястье Фелна, улыбнулась Раане и Ксамару. — Помните, что все ваши видения там — больше, чем неясные тени. И помните, что планета отвечает вашим желаниям. Если вы принесете туда зло — вы встретите его лицом к лицу, если тревоги — они могут погубить вас. Очень важно, чтобы ничто не отвлекало вас и не беспокоило. Сохраняйте разум светлым и будьте достойны… Она замолчала и изменилась в лице. За несколько мгновений до того, как дверь распахнулась, Кринда резко отстранилась и приказала дроиду увезти ее, оставив учеников в недоумении. Если бы ей стало хуже, они бы почувствовали это, ведь связь между ними существовала уже долгие годы. Нет, она просто… Раздался хлопок. Юноша в белом стремительно пересек порог, направляясь к креслу Кринды. — Мама! Ученики встревоженно уставились на него, даже Хаазин, неслышно стоявший в стороне все это время, напрягся, стиснул руку на трости и слегка подался вперед. Кринда не обернулась, только бросила через плечо: — Хаазин расскажет вам подробности. — Значит, их ты пригласила, а меня просто пошлешь подтирать им носы? Не хочешь ничего сказать в напутствие мне, мама?! Она не ответила. Дроид направлял кресло в сторону дверей на другом конце комнаты, и все чувствовали, что причина сгустившихся туч — не только вспыльчивость Люсьена. Ученики Кринды ощутили вспышку ее боли, как свою собственную, в отличие от него. — Ты не должен был приходить, — казалось, Ку'анилия вот-вот заплачет. Но миралуки не могут плакать, поэтому она просто выглядела жалко. — Ты не… — Уведи его уже! — рявкнул Фелн, обращаясь к Хаазину. — Не смей меня трогать, калека! — заорал Люсьен, когда тот сделал шаг к нему. — Я никому не позволю! Да я могу превратить тебя в фарш! Ксамар вздрогнул и с тревогой посмотрел на Хаазина. Слуга Кринды остановился, но выражение его изуродованного лица все равно было не рассмотреть. — Ты думаешь, что можешь держать меня подальше, и все, мама?! Посмотри на меня! Слышишь? Обернись! — Люсьен стиснул кулаки и рванулся вперед, расталкивая учеников. Фелн попытался остановить его, но тот вовремя отскочил. Фиорин был сильным, но недостаточно быстрым. Уж что-что, а уворачивался Люсьен, ученик бесалиска Файсинда, идеально, сколько бы к нему ни тянулось огромных ручищ. Он остановился, занеся руку для того, чтобы Силой оттолкнуть дроида, но вдруг просто опустил ее. — Ладно! Уходи! Но я всегда буду здесь, слышишь? Я всегда буду! Звонкий крик, неосознанно подкрепленный Силой, разнесся за пределы комнаты, заставил задрожать стекла. Кринда опустила голову в кресле, как будто обмякла от слабости. Двери за ней сомкнулись. — Придурок! — оскалился Фелн. — Ты ее убить хочешь? Руки Люсьена повисли вдоль тела. Он сгорбился и молчал несколько долгих секунд, словно подбирал ответ, а потом обернулся к остальным с кривой усмешкой: — Если я хочу… — Люсьен, — скрипучий голос Хаазина прозвучал неожиданно громко. Сын Кринды замолк на полуслове, и повисла тишина. Уголок губы Люсьена пару раз дернулся, прежде чем он продолжил. — Мама уже рассказала, что мне предстоит разбавить вашу тухлую компанию в этом турне? — тряхнул он головой. Только напряженные скулы и словно нарочно широко открытые глаза выдавали, что он сдерживает желание покричать еще немного. — Так ты ссс нами летишь? — в голосе Ксамара слышалось удивление. — О, она не снизошла до того, чтобы упомянуть мое имя, да? И почему я не удивлен, — он скрестил руки на груди. — Да, я лечу с вами. — Зачем? — Фелн обернулся к Хаазину. В отсутствии Кринды слуга становился ее голосом. И никогда не говорил того, чем его госпожа была бы недовольна. — Красная Королева может быть опасным местом. Вы должны медитировать там, пребывать в покое. Люсьен позаботится о вашей безопасности. — О твоей безопасности, да, здоровяк, — хмыкнул Люсьен. — Мы и без него отлично справимся, — буркнула Раана. — Это воля вашей матери, — Хаазин чрезвычайно редко бывал резким, но сейчас его тон стал непривычно строгим. — Вы должны сделать, как она хочет. Ради Завета.

***

Люсьен так и стоял в стороне. Хаазин собрал Первый круг перед голопроектором, и теперь они рассматривали планету, на которую им предстояло отправиться. Большую часть ее покрывали океаны, но на материках встречались и высокие скалы с плоскими вершинами, и лесные массивы, и полосы пустынь, словно кто-то в некоторых местах содрал с планеты кожу. — Вы должны прибыть на Красную Королеву через четыре дня. Джедаи называют этот период «циклом Силы». В своем движении по орбите планета проходит через особенное место, что-то резонирует между ней и им. Этот феномен так и не изучен джедаями, но известно, что он длится всего пять дней. Миледи надеется, что все это время вы проведете в медитации и размышлениях, — Хаазин заставил голограмму вращаться быстрее. — Где мы должны будем приземлиться? — спросила Раана, вытягивая шею и разглядывая верхнее полушарие. — Там, где вам подскажет Сила. — На Королеве что, нет ни посадочных площадок, ни захудалого порта? — перебил Люсьен. Он все еще злился, что Хаазин посмел повысить на него голос. — Когда джедаи отыскали ее двести тридцать лет назад, они поняли, что было бы преступлением тревожить естественную гармонию этого места. Орден ограничился автоматическим спутником на орбите. Через него вы сможете связываться с Корусантом в любой момент. — А мессстные разумные формы жизни? — уточнил Ксамар. — О них ничего не известно. Джедаи обнаружили артефакты очень древней культуры: остатки зданий, почти стертые ветрами, и обширные сети искусственных подземных тоннелей, которые служили жителям Королевы убежищем. Эти строения пережили своих создателей. Если закрыть глаза, можно было подумать, что какой-то дроид инструктирует Первый круг перед отлетом. Но к скрипучему хриплому голосу все слушатели одинаково привыкли, как и к грубым протезам и изуродованному лицу Хаазина. Для всех он был просто верным слугой миледи. Люсьен знал, что его семья служила Дреям задолго до создания концерна — когда Баррисон Дрей стал джедаем, а учившийся вместе с ним Хаазин потерпел неудачу, слуга вновь занял место слуги. Правда, Баррисона Дрея позже постигла куда более страшная неудача. Он погиб вместе с отрядом джедаев, когда до конца войны с Экзаром Куном оставалось уже немного. Из всех, кто участвовал тогда в вылазке, выжил во взрыве только Хаазин. — В архивах Ордена этот народ называют асцватами, в честь главы первой экспедиции на планете, мастера Дайлы Асцвата. Скорее всего, асцваты были чувствительны к Силе, как твой народ, Ку'анилия. Но они погибли тысячелетия назад. — От чего? — в голосе Фелна слышался живой интерес. — Неизвестно. Но они оставили немало памятников. Время их не пощадило, но даже сейчас, говорят, они чудесны. — Ты там был, Хаазин? — чуть склонил голову Ксамар. — Нет. Я знаю о ней по рассказам миледи и некоторым открытым данным в архивах джедаев. О существовании Красной Королевы известно немногим. Допускаю, что пираты или контрабандисты могли основать там временный аванпост, но маловероятно. Это невыгодно: Королева лежит далеко от гиперпространственных путей, а в течение четырех стандартных лет на поверхность планеты даже не приземлиться. — И в чем же жуткая опасность, которая может нам там грозить? — поморщился Люсьен. — Неизвестно, кого или что вы встретите, — пояснил Хаазин, сложив обе руки на набалдашнике трости. — Джедаи говорят, что хотя это и происходит очень редко, на Красной Королеве видения и мысли могут стать материальными. — Тогда я не хочу лететь с ним, — Фелн скосил взгляд на Люсьена. — Ой, кажется, мама забыла поинтересоваться твоим мнением, — оскалился тот. — Это путешествие очень важно для вас, — терпеливо прервал перепалку Хаазин. — Миледи надеется, что вы сосредоточитесь на образах, которые явит вам Сила. А ты, Люсьен, позаботишься о том, чтобы им ничто не помешало. — Буду отгонять твои ночные кошмары, Раана, — бросил Люсьен, подняв бровь, и сделал вид, что не заметил, как мгновенно разъярилась тогрута. Видимо, за последние два года ужасные сны не перестали мучить ее, так что он надавил на больную мозоль. — Доверишь мне свой сон, а? — Я тоже не хочу, чтобы он летел с нами! — она сжала кулаки. Сын Кринды победно улыбнулся, глядя на ее бешенство. — Люсьен сильный и опытный боец, — Хаазин примиряюще поднял руку, свет отразился от металлических пальцев. — Ему будет так же важно побывать на Красной Королеве, как и вам. И он знает… — Не говори обо мне в третьем лице, — раздраженно перебил его Люсьен, подходя к голопроектору. — Я знаю, что такое долг. И не думайте, что Завету я нужен меньше, чем вы.

***

Наконец они с Хаазином остались вдвоем. За время обучения в Ордене Люсьен связывался с поместьем несколько раз, и всякий раз именно Хаазин отвечал ему. Рассказывал о самочувствии матери. Упоминал, что беседовал о нем с мастером Файсиндом. Он проявлял хоть какой-то интерес, хотя однажды это стало раздражать Люсьена еще больше, чем молчание матери. Хаазин подошел к Люсьену с видом человека, готовящегося разразиться очередным нравоучением. Кого-то, может, и могло напугать его изуродованное лицо. Или тонкая кисть руки, похожая на руку мертвеца, выступающая из-под широкого рукава. Или горящий красным огонь вместо правого глаза. Но Люсьен привык к нему с детства. И к его манере читать нотации тоже. Слуга и наставник, Хаазин занимался с Люсьеном достаточно долго, чтобы тот выучил наизусть все его пассажи о долге и правилах. И о понимании. Любимая тема — как он сам не уставал от нее? — Тебе могло показаться, что Красная Королева — утопическое место для джедаев. Но это не так. В галактике нет безопасных мест. Миледи тяжело отпускать учеников одних… — Да ну? — буркнул Люсьен. Он хотел развернуться и уйти, и мог бы, но вдруг Хаазин все-таки скажет что-нибудь дельное? Люсьен подошел к окну и слегка наклонился, выглядывая с балкона на сад, в котором расхаживал недавно. Расхаживал, сгорая от зависти и стыда за свои мысли, от тоски и желания сделать что угодно, лишь бы она заметила. Хотя бы накричала, как в детстве. «Я бы с радостью отдала свои — и твои — глаза, чтобы ты видел то, что видят миралуки!» Но кровь миралук в его венах не играла никакой роли. — Она верит, что ты сможешь их защитить. — Она верит — или ты мне так говоришь? — он передернул плечами. Хаазин помолчал немного и завел волынку снова: — Ты ведь понимаешь, как важно то, что она делает, Люсьен? Как важен Завет для всех нас? — Понимаю, — выдавил он в ответ, закатывая глаза. — Тогда ты уже понимаешь больше, чем мастера в Совете. — Какая разница! — вырвалось у Люсьена, и он понял, что не может заставить себя остановиться. — Она даже не посмотрела на меня, Хаазин. Я могу целовать зад этим ее мешкам с предсказаниями! Она все равно не посмотрит! — его голос задрожал. Он уже жалел, что начал этот разговор. Вернее, поддержал его — не стоило слушать Хаазина. Ему ни к чему знать, переживает о чем-то Люсьен или нет… — Все не так, мальчик мой, — тяжелая металлическая рука легла ему на плечо. — Что — не так? — огрызнулся он. Снисходительный тон бесил еще больше. — Тебе не нужно целовать им зад, — редко когда обожженные губы Хаазина растягивались в улыбке. — Тебе нужно держать их. — Держать? Я не… — Тебя уже называют Рукой Завета, с тех пор как мать приняла решение отпустить тебя в Орден. С тех пор как она поняла, что одних их видений недостаточно. Но что значит — быть Рукой? — Выполнять то, что тебе говорят, — буркнул Люсьен. — И сжимать то, что тебе доверено. Люсьен поднял голову и какое-то время всматривался в сверкающий красным глаз бывшего учителя. Он и не заметил, что стал немного выше Хаазина. — Сжимать, — повторил он. — Так крепко, чтобы никто не мог забрать это у тебя. У всех нас. — Кажется, я понимаю, о чем ты, — Люсьен мрачно усмехнулся и отвел взгляд. — Что бы сказала мама, если бы тебя услышала? Кринда Дрей жила здесь в затворничестве. Она почти не покидала поместье — поездка на Красную Королеву должна была стать едва ли не первым таким событием за много лет. Она общалась только с учениками, а всей остальной жизнью поместья заведовал Хаазин. Преданный и вездесущий — он находил ей новых талантливых детей, договаривался и с мастерами Ордена, и с последним наемным работником, который налаживал водопровод или электричество. Он контролировал все, чтобы Кринда могла жить в покое, вдали от всех тревог. — Я всего лишь слуга. И старый калека, — улыбка на лице, исчерченном шрамами, была жутковатой. — Но ты другой, Люсьен. У тебя все впереди. Твоя судьба связана с судьбой Первого круга, это значит… когда-нибудь галактика спасется благодаря тебе тоже. — Ты что, тоже стал пророком? — фыркнул Люсьен, дергая плечом и отходя в сторону. — А это заразно! Он посмотрел на свою ладонь в кожаной перчатке без пальцев. Сжимать? Это не так сложно. — Я не был на Красной Королеве, но я все равно хочу дать тебе совет. Ты сам решишь, следовать ему или нет, — Хаазин замер в стороне, наблюдая за ним. — Провидцы глубоко переживают свою связь с Силой. Чем ярче их видения, тем сложнее из них вырваться. Или смириться с ними. Или даже понять их правильно, — он склонил голову. — Но ты не такой, как они. Тебя не отягощают смутные пророчества. Ты мыслишь ясно, и ты можешь принимать верные решения там, где они будут сомневаться. Пользуйся этим. — Я запомню, Хаазин, — хмыкнул Люсьен.