Круг преобразования

Два когтя разорвали рукав и оставили жгучие полосы на теле. Неглубокие царапины ощутимо взбухли, но Люсьен решил подумать об очередном воспалении позже. Третий коготь, оттопыренный в сторону, только запутался в ткани, и Люсьен воспользовался этим, чтобы лишить противника всей лапы. Вогнав световой меч в облезлую подмышку с обнаженными жилами, он задержал дыхание, чтобы уберечься от запаха разложения. Жженое мясо не делало вонь приятнее. Ящер изогнулся, припадая на раненый бок, и Люсьен снес ему голову. Один из беспорядочно дергавшихся в агонии хвостов ударил Люсьена по затылку, но он устоял. Второй монстр уже летел на него, расставив пять своих лап. Все разной длины, они заканчивались одинаково острыми когтями. Люсьен прошипел проклятье, от которого ни один из мастеров не пришел бы в восторг, и отрубил пальцы на самой длинной из них, уворачиваясь от остальных. Краем глаза он следил за провидцами. Теперь они были вовлечены в бой, хотели они этого или нет, но Люсьен помнил, как они дерутся. Пока что против них — тупоголовые, пусть и сильные твари, но где-то должен быть ситх. Лучше было не думать о том, как забавно Ксамар размахивает мечом, широко, словно собирается отпугнуть тварей, а не убить. Раана совершенно не следит за собой. Ку'анилия… будто бы не сражается вовсе. Но она до сих пор была цела, собственно, только это было важно. Убивать врагов Люсьен может и сам. Они действительно нашли Фелна — трудно было не заметить свистопляску на юге плато. Люсьен увидел огонь — и просто пошел на него, а Первый круг потащил с собой. Одни или наедине друг с другом они могли оказаться в большей опасности, чем когда противник будет прямо перед ними. К сожалению, Люсьен ошибся. У четырех костров — в зловещем пламени центрального из которых корчился Фелн — оказался не один враг, а целая прорва тварей. Они словно вылезли из видений Ку и обрели плоть. В стражах костров можно было узнать красных ящериц. Но что-то — и Люсьен считал, что можно не гадать, а просто сказать «происки Темной стороны» — изменило их. Они выросли, набрали мышечную массу — так сильно, что чешуйчатый покров не выдержал и полопался, разошелся, словно старая одежда, — но не только. Ку'анилия едва рассудок не потеряла, когда увидела их. В первые мгновения Люсьен даже не сомневался, что так и случилось. Это были порождения тьмы, но одновременно и местные животные, изуродованные и… …слитые воедино. У той, что набрасывалась сейчас на Ку, было две головы. Одна росла из-за угловатого плеча, обнажающего кость, другая клацала челюстями у лица Ку'анилии — теперь красные твари легко могли дотянуться до горла. А главное, из хрупких ящериц, избегавших чужого присутствия, они стали массивными, сильными и агрессивными. Все они были разными, кто-то больше, кто-то меньше. У кого-то три хвоста, у кого-то — слишком много лап, у кого-то — несколько глаз в ряд. Мутанты, заставлявшие сердце леденеть от ужаса и недоумения: что за сила может так исказить природу? На что в действительности способны ситхи? Люсьен уже взмок, а стражам, казалось, не было конца. Он постоянно оглядывался на Фелна. Силуэт фиорина был едва различим в режущем глаз свете, а главное, он был там не один. Что-то вилось вокруг него, будто темные щупальца внутри золотистого пламени. Если Первый круг связан так тесно, что они чувствуют боль друг друга… Люсьен засомневался, что они продержатся долго. Что Фелн продержится долго, что бы с ним ни происходило. Раздался слабый вскрик. Люсьен отскочил от раненого врага, уклонившись от когтей, и вонзил меч в шипастую спину ящерицы, нависшей над Ку'анилией. — Они страдают, — дрогнувшим голосом прошептала Ку и коснулась пальцами уродливой морды мертвой твари. — Как же они страдают! — Нашла, о ком заботиться, — процедил Люсьен, протягивая ей руку. — Они разумны! — закричала она, поднимая голову. — Ты не слышишь?.. Ты не слышишь! Люсьен замер с открытым ртом. Сила вокруг и без того дрожала от звенящей паники, от гнева и страха, но… чей это страх? Вибрация, тонкий голос на грани слышимости. Множество тонких воющих голосов… — Они разумны, — повторила Ку'анилия, делая шаг назад, — они просто жертвы… Мы не должны убивать их. — Нет уж, — скривился он, шаря взглядом в поисках ближайшего врага. Разумны? Если где-то на Красной Королеве скрывался вид, обладающий зачатками разума, как могло случиться, что этот, пусть и примитивный, народ не нашли и не изучили джедаи? Люсьен вспомнил, как старательно избегали красные ящерицы попадаться ему на глаза. Это был животный инстинктивный страх — или осознанное желание не связываться с пришельцами? Удар хвоста отшвырнул Ксамара в их сторону. Люсьен Силой задержал его прежде, чем тот расшиб голову о дерево, и окликнул Раану. Мутировавшие ящерицы мешали им подняться на стены бункера, а значит, стоило собраться вместе, чтобы пробиваться вперед. — Фелн! — выдохнул Ксамар, вытирая гладкий, блестящий от пота лоб рваным рукавом. — Они сссделают ссс ним то же сссамое! Люсьен вопросительно поднял бровь. — В записссях асссцватов… — Пожалуйста! — раздосадованно воскликнул Люсьен, отодвигая его в сторону. Пять уродливых ящеров стояли между ними и бункером. Над лесом узкими стрелами взмывало пламя. Высокое, золотисто-черное — в центре, и еще три костра вокруг. Огонь во всех них был связан с Силой, Люсьен не сомневался в этом. Багрово-красный, белый и темно-бурый, почти черный, окруженный светлой каемкой колеблющегося воздуха. Где именно располагались костры, отсюда было не ясно, но их языки стремились друг к другу в небе, собираясь сплестись прямо над местом, где сейчас был Фелн. — Это важно! — Ксамар схватил Люсьена за запястье. — В записссях асссцватов много ритуалов, сссвязанных ссс переработкой… материалов. Ссс превращением одного вещессства в другое. Изменением его молекулярной ссструктуры. Я видел эти коссстры! Их разжигают, вкладывая Сссилу. Асссцваты их иссспользовали, чтобы направить… эти сссущессства… Обряд перессстраивает… плоть, понимаете? — Это называется алхимия, мальчик мой, — пояснил низкий, кашляющий голос. Люсьен встал в оборонительную позицию, хотя врага так и не увидел. — Ситхи много столетий потратили, изучая, как с помощью Силы влиять на вещество. И произвели немало удивительных открытий, но тело… — сверху, с веток деревьев, скользнула тень и легко приземлилась позади ящеров. Те выгнули спины, их хвосты скрутились, но выпученные глаза с вертикальными зрачками по-прежнему следили за молодыми джедаями, и только. — Тело почти не поддается изменениям. Люсьен прищурился и крепче перехватил меч. Даг погладил длинными пальцами левой ноги одну из израненных спин. Ящер тихо зашипел — и Ку'анилия рядом задрожала. Наверное, он шипел от боли, вызванной прикосновением. Или — от ярости, ненависти к тому, кто сделал из него монстра. Но в любом случае, он был рабом Темной стороны, и — видимо — ничего не мог сделать против воли хозяина. — А вот у асцватов — получилось, — закончил ситх. — Как видите, я успел немного потренироваться. — Люсьен? — прошептала Ку'анилия. — Мы должны сражаться с ним? Как мы можем… — Заткнись, — он не мог оторвать взгляд от ситха. Маленький и сильный, как и все даги. Легко скрывающийся в лесах, подобно всем представителям его народа. Как с ним сражаться? Не здесь. Не под хамдами, когда он играючи может перемещаться и по ним, и под ними, как делал это последние дни, водя и Люсьена, и провидцев за нос. Маленький. И сильный. Темная сторона Силы и так превратила это плато в огромное блюдо, на котором Люсьен чувствовал себя поджариваемым со всех сторон. Никакого спокойствия. Никакой гармонии. Да даже подумать некогда — есть время только на выживание. Однако сейчас сгустившаяся тьма стала физически невыносимой. Люсьен стиснул зубы и прикинул расстояние. Нужно добраться до него одним прыжком. Как-то миновать пятерых стражей и… — Асссцваты сссоздавали металл ссс помощью Сссилы. Изменяли форму камня. Ткали и ссстроили, но они не… не издевались над живыми сссущессствами! — Придурок, не говори с ним, — зашипела Раана. Она, казалось, вся превратилась в натянутый нерв. Как будто, если с ним не говорить, он просто уйдет… — Ты прочитал то, что хотел прочитать, — пожал костлявыми плечами даг. — Они создавали новые формы жизни на Красной Королеве. На том самом месте, где мы сейчас стоим, они скрещивали разные виды, пока не породили два новых: чувствительных к Силе и весьма послушных. Правда, их ритуал не был таким уж совершенным. В отличие от моего, — ситх раззявил пасть, ухмыляясь. — Мои рабы лишены свободы воли. Ксамар часто заморгал. — Сам Первый круг, надежда Завета, будет служить мне. Ваш старший товарищ станет первым джедаем в моей армии, — даг растягивал слова и слегка покачивался, медленно переступая с руки на руку. Раана выругалась сквозь зубы. Но он так давно копался в их головах, что должен был знать все мысли до последней. Немудрено, что и Завет для него — не тайна. — Ксамар, — голос у Люсьена вдруг почти пропал, и он вынужден был прочистить горло. — Ксамар. Вытащите Фелна. — Люссс… — Ты тут специалист по кострам, да? Так что ты главный, — он едва шевелил губами. — Вытащите его и убирайтесь подальше. — Не выйдет! — расхохотался даг. Услышал — прочел по губам — просто понял, что говорит Люсьен… не важно. Он наверняка мог почуять их мысли, прочитать намерения. — Посмотрим, — оскалился Люсьен и прыгнул. Как и планировал — не через спины ящериц, а вверх, на хамды. Две секунды — чтобы пробежать по стволам и очутиться за спиной ситха. И скрестить мечи. К его облегчению, провидцы убегали. За ними скользили три извивающихся красно-черных спины, но Люсьен решил, что с этим-то Первый круг как-нибудь справится без него. — Ты же терпеть их не можешь, мальчик, — просипел ситх, без усилий побеждая Люсьена в силовом противостоянии. Он просто давил на меч, и Люсьен понимал, что руки дрожат от напряжения. — А пришел умирать за них. Зачем? «Заткнись, — мысли отказывались слушаться. — Заткнись! Заткнись!» — Я — джедай, — расцарапанная рука заныла от напряжения. — Я буду сражаться! Красные глаза, окруженная желтоватой каймой радужка. Два раба-ящера застыли, не атакуя, но хищно выгнув шеи. Люсьен не рассчитывал, что они долго простоят неподвижно. — Разве я не помог тебе, а? — усмехнулся ситх. «Заткнись!» — Помог подчинить этих маленьких бездарей. А единственный, кто сопротивлялся, скоро навсегда потеряет свободу воли, — переступив с руки на руку, ситх как-то незаметно оттеснил его на шаг назад. — Не хочешь остановиться, пока не поздно, Люсьен? — Я тебя убью! — костяшки пальцев побелели. — О, — прокашлял ситх, — что я могу сделать против такой ненависти? Подножка была неожиданной. Люсьен не думал, что ноги дага окажутся такими гибкими. Ситх достал его так легко, даже не сдвинув корпус! Люсьен и не видел толком, как он двигался. Следующий удар был — в грудь. — Дерись, мальчик, не стой! Скрипучий смех резал слух. Люсьен вновь обрел равновесие и раскрутил меч в руке.

***

Специалист по кострам? Ксамар перескочил через очередной подвернувшийся под ноги корень и едва удержался на ногах. Специалист! Люсьен, казалось, был не в своем уме. Те минуты, когда ситх был так близко, Люсьен не мог оторвать от него взгляд. Ему хотелось драться именно с ним, с ситхом, один на один. Почему? В любом случае, он своего добился… Сердце колотилось где-то в горле. Раана Силой отшвырнула одного из ящеров, собиравшегося вцепиться Ксамару в бок, и догнала его: — Что делаем, зеленый? — Я не знаю! — выдохнул он отчаянно. — Это был не мой план, а Люсссьена! — Мне плевать, чей это был план, — огрызнулась она. — Как мы спасем Фелна? — Почему я, а не ты? Ты видела то же самое! — рассердился Ксамар. — Те же таблички! Те же рисссунки! — Но я дерусь с ублюдочными ящерицами, а ты — бежишь, — Раана обернулась, ее меч вскользь ударил по чешуе твари. Ку'анилия припала к земле, и преследовавший ее монстр пронесся дальше, словно не в силах остановиться. — Я должна быть рядом, — она поправила сбившуюся повязку, — рядом с Фелном. Время уходит… Они уже пытались. Первое, что они попробовали, это — просто вытащить его. Но приблизиться к чаше им не удалось, и помешала даже не погоня, нет. Темное притяжение пламени едва не захватило и их тоже. Теперь приходилось просто бежать. — Я не могу сосредоточиться, — сдался Ксамар, — я… я не знаю. Я должен подумать! — Ну, красота, — процедила Раана, вставая перед ним и поднимая меч. — Думай быстрее! С тех пор как Фелн ушел, все трое ощущали только боль, беспокойство и обжигающий холод. Красная Королева преображалась под воздействием ритуала, к которому прибегнул ситх… Эти костры. Разноцветное пламя, как в какой-нибудь легенде, в мифе, где символика важнее правдоподобия. Но небо, светлеющее перед близким восходом, и правда расчерчено огнями. Три цветных языка тянутся друг к другу, чтобы сомкнуться над бункером. В этом стремлении — суть ритуала? Ксамар вздрогнул от яростного крика — крика Рааны. Та отбивалась от хлесткого, напоминавшего кнут хвоста, длинного и тонкого, с хрустом ломавшего кору хамдов. Он перевел взгляд. Легкие тренировки, которые они устраивали порой в поместье Дреев, не могли сравниться с тем, что происходило сейчас. Ку'анилия отбивалась сосредоточенно, но все равно неловко. Грязная и побитая, как и все они… Хорош Первый круг. Единственные, согласно пророчеству Кринды, кто может остановить возвращение ситхов. Ксамар зажмурился. Эти цвета — желтый, белый, красный и черный — повторялись на всех изображениях. Асцваты возводили ритуал, бывший скорее следствием их метода применения Силы, в ранг обязательного условия для любого преобразования. Они создавали и использовали для ритуалов особые материалы — металлы и камни, насыщенные Силой, проводники, усиливающие мощь того, кто к ним прибегает. Но на Красной Королеве Сила никогда не оставляет слепым и глухим, если у тебя есть хотя бы крупица таланта… Мир, отвечающий любым твоим побуждениям. Самым добрым — и самым темным. Ситх следовал этим ритуалам. Видимо, он тоже изучил записи в этом храме, но вместо того чтобы оставить внешнюю сторону, символизм которой имел значение только для давно погибшей культуры, и сосредоточиться на сути — использовал те же катализаторы, что и асцваты. Это никогда бы не пришло Ксамару в голову. Но если… если «алхимия» — ситская алхимия — работала по тем же законам… И если асцваты экспериментировали, пытаясь создавать живых существ… Ксамар отмел эти мысли. Они загромождали сознание, копошились, как муравьи, в голове, и не давали сосредоточиться на главном. На Фелне. — Вещессство проходит несссколько ссстадий, — бормотал он, сжимая меч. Датапад остался в их убежище, которое вряд ли уже было безопасным. Вряд ли оно вообще было безопасным. — Исссходную ссстадию, очищение и реформирование… — Что?! — Раана обернулась. — Давай громче! Ящер ударил лапами в землю перед ней. Сухая трава и комья земли взлетели, во все стороны рванули растревоженные жуки. Раана отскочила и Силой попыталась повалить его. Однако Темная сторона сделала их почти нечувствительными к влиянию, по крайней мере, столь поспешному. — Сссначала — черная чаша, — Ксамар провел пальцами по выступающим надбровным дугам. — Потом — белая. Потом — красссная. Ку'анилия задела мечом морду одного из нападавших на нее ящеров, он завыл и бросился прочь. Второй улучил момент, чтобы сбить ее с ног, и она кубарем покатилась под корни ближайшего хамда. Ксамар бросился ему на спину, прежде чем тот дотянулся до Ку когтями. Меч легко вошел под гребень, рассекая позвоночник, но Ксамара всего затрясло и от запаха разложения, и от иного, не физического, зловония. Отростки, уродливые маленькие кривые лапки, дергались в предсмертной агонии. Искаженная алхимией плоть была отвратительна, неестественна, порочна. Ксамар скатился с тела ящера. Грязь и насекомые показались ему лучшей альтернативой. — Нам придетссся разделитьссся, — он приподнялся и стер землю с лица. — Ку? — Я в порядке, — она прижалась к дереву и опустила голову. — Алхимичессский огонь, — Ксамар в отчаянии поднял голову к небу, пытаясь подобрать слова. — Когда эти… потоки вссстретятссся, процессс завершитссся. Мы должны погасссить всссе три, чтобы четвертый тоже погассс. — Понятно, — Раана потерла вывихнутое в бою плечо. — Как? — Я не знаю! — воскликнул он. — Сссила… Придетссся найти исссточник… и прервать… горение. Прервать… Раана поджала губы. — Тогда я пойду к красному. — Он разожжен ссс помощью Сссилы. Я уверен, что, сссосссредоточившисссь… Раана уже убегала. От тел ящеров поднимался лиловато-черный дымок. — Иди к черному, — Ку'анилия слабо улыбнулась. — Я уже ничего не понимаю. «Я тоже, — подумал Ксамар. Паника покалывала ладони, сбегала мурашками по спине. — Я тоже!»

***

Ку'анилия не различала цвета, но ее направляла Сила. Она знала, куда отправились Раана и Ксамар, и знала, какой костер ждет ее. И он действительно был белым, «слепящим», сказали бы те, кто имеет глаза. Он и вправду ослеплял, даже ее. В Силе его сияние было невыносимо ярким, режущим, впивающимся в мозг. И, в отличие от тех, кто мог отвернуться и просто перестать видеть, ей было не сбежать от этого света. Под настилом земли она ощущала что-то, отличное от корней и камня, что-то скрытое от Силы, темное — и тонкое. Словно проложенный глубоко внизу кабель, оно вибрировало — заметно только для тех, кто чувствует Силу. Оно тянулось от бункера к белому костру, и когда Ку'анилия протиснулась между плотно обступившими небольшую поляну хамдами, вибрация усилилась. Ку'анилия не знала, что делать. Пламя завораживало ее своей чистотой — чистой Силой, облеченной в физическую форму. В нем не было следа Темной стороны: асцваты, открывавшие тайны Силы, вряд ли вообще выбирали сторону. Сила была естественной средой для них, они дышали — и творили чудеса, которые были для них обыденностью. Но все-таки она чувствовала в пламени неестественность, какой-то тревожащий изъян. Было ли дело в ситхе или в том, что техники асцватов изменяли суть вещей, указывали природе, как ей должно развиваться, но Ку'анилия испытывала беспокойство. Она никогда раньше не думала, что Сила вообще может являться так — в осязаемом, видимом пламени. Что она может использоваться для ужасающих трансформаций. Она протянула руки вперед и сосредоточилась на источнике пламени. На аккуратной яме в земле, чистой от веток и листьев, по ощущениям — глубокой. Сила тревожно забурлила вокруг, когда она попыталась утихомирить пламя, и ладони Ку'анилии обожгло. И она ослепла — никогда раньше ей не приходилось испытывать такую потерянность и отчаяние. Чувства, на которые она всю жизнь полагалась, ее подвели. В тот миг, когда она отшатнулась, инстинктивно укрывая лицо, она налетела плечом на что-то мягкое. Мгновенно чужое присутствие — объемное, ясное, живое — проступило в Силе. Ку'анилия закричала от неожиданности. Она еще не оправилась, и вдруг поняла, что это может быть кто угодно. Может — один из монстров, может — сам ситх… — Успокойся, — раздался шепот. — Я помогу тебе. Чьи-то ладони с длинными пальцами легли на плечи. Боль и дезориентация уходили. Сила говорила Ку'анилии, что рядом — джедай. Она не узнавала голос, но волна тепла и света вернула ей сознание. — Надо было подождать Ксамара. Пока он не справится, ты ничего не сможешь сделать. Она почти не удивилась, когда узнала квермианца из видения. Он должен был появиться так или иначе, она ждала его, все провидцы ждали. Вот только — не джедаем… — Я помогу тебе, — повторил он. — У нас мало времени. Можно было спросить: «Кто вы?». Или: «Как вы попали сюда?». Или: «Откуда вы знаете, что делать?». Но вопросы выскользнули из головы сами, потому что каждая секунда могла стать последней для Фелна. Теперь нижней парой рук джедай полуобнимал ее за плечи, а верхнюю — простирал к огню, как Ку'анилия несколько секунд назад. Она неуверенно подняла ладони вновь. Ожогов не было. Пламя было и реальным, и нереальным одновременно. — Просто погаси его. Как будто пальцами зажимаешь фитиль, — голос звучал не то снаружи, не то — в голове. Ку'анилия старалась справиться с частым дыханием. Земля под ногами теперь дрожала ощутимо. Ку'анилия подняла взгляд и не нашла в небе черного хвоста. Теперь и костер перед ней казался не таким ослепительным — и не таким жарким. — Видишь, — сказал джедай, когда ей удалось подчинить Силу, и сияние померкло. Ку'анилия представила, как сам он часто моргает, привыкая к внезапно обрушившейся темноте. — Теперь убегай. Встретимся в пещере на востоке. Хорошо? — Мастер… — нерешительно начала она. Руки исчезли с плеч, и Ку'анилия вдруг испугалась снова. — Это было не видение. Это был я, — она почувствовала его улыбку. — Не задерживайся! — А как же Фелн? — Я обо всем позабочусь, — последовал ответ. Ответ, ничего не объяснявший. Он снял меч с пояса и сделал несколько шагов назад, в чащу. — Кто вы? — наконец крикнула Ку'анилия. — Поторопись! — ей послышалось замешательство в голосе, как будто ее спаситель не понимал, почему она спрашивает. — Я должен помочь Люсьену. Когда он скрылся, Ку'анилия почувствовала приступ тошноты. Запах, поднимавшийся из-под земли на месте костра, был запахом падали. Прижав ладонь ко рту, она попятилась. Люсьен еще сражается? Ксамар справился? А Раана, что с Рааной? Новый подземный толчок едва не сбил ее с ног. Она обхватила ствол хамда руками. Последний огненный хвост исчез, и Красная Королева словно пришла в бешенство. Сила не просто была неспокойна, Ку'анилия будто бы попала в эпицентр бури. Над бункером больше не бил в небо золотистый столб, но сил Ку'анилии сейчас не хватало, чтобы попробовать дотянуться до Фелна. Отчасти она даже боялась — боялась узнать, что с ним произошло что-то непоправимое. И она, цепляясь за стволы, заторопилась на восток.

***

Люсьен потерял равновесие. Земля прыгнула к лицу, но цепкие пальцы впились ему в горло, и он остался лежать на стволе, с запрокинутой головой. Ситх крепче сжал пальцы, Люсьен схватил ртом воздух, но дышать было тяжело. Последние несколько минут даг и его монстры играючи швыряли его с хамда на хамд, как будто у Люсьена и не было двух лет боевых тренировок с одним из лучших мечников ордена. Он дважды чудом не потерял световой меч, прокатываясь по стволам и сдирая кожу об их кору. А вот сейчас все-таки выронил. — Если бы ты был чуть умнее, — разочарованно протянул даг, и его клинок вспорол накидку Люсьена на груди, оставив ожог, — мог бы отвернуться от джедаев. Ты все равно никогда не станешь джедаем, настоящим джедаем… Люсьен впился пальцами в кору, стараясь поднять нависший над землей корпус, но та надломилась. Он чувствовал себя куском мяса, который мясник отбивает, прежде чем поджарить. Он даже не был уверен, целы ли ребра. И, к его бешенству, он понимал, что ситх просто играл с ним. Даг был быстрее, чем все, с кем Люсьену приходилось тренироваться. Негуманоидное строение тела делало его противником, к битве с которым Люсьен просто не был готов. Он прыгал, словно презирал гравитацию, и мог бить слишком далеко… — Даже твоих друзей истинные знания интересуют больше, чем тебя. Может быть, маленький кил захочет знать больше, — даг широко ухмыльнулся, показывая все зубы в длинной пасти, вываливая язык. Люсьен не отводил взгляд. Красные глаза с желтоватым ободком смеялись над ним. — Или тогрута захочет спрятаться от кошмаров… — Там, откуда кошмары пришли? — Люсьен мысленно призывал меч в ладонь. Он был внизу, в кустах, но близость ситха и его сбивающая с толку мощь не давали сосредоточиться. — С тобой скучно говорить, мальчик, — даг печально дернул усами и взмахнул мечом. В этот миг земля под ними содрогнулась так сильно, что их обоих сбросило вниз. Раздался треск ткани — Люсьен остался без воротника. Он не успел призвать Силу и влетел в кусты, расцарапав лицо и руки, а даг приземлился на обе руки чуть в стороне. Пальцами Люсьен нашарил световой меч, когда случился второй толчок. — Нет! — яростно крикнул даг, отворачиваясь и поднимая голову в небо. Люсьен наверх пялиться не стал. Он бросился на ситха, заметил краем глаза, что ему наперерез скачет оставшийся в живых ящер, но все-таки прыгнул, как и намеревался. Если бы другая вспышка столкновения световых мечей не произошла секундой раньше, Люсьен, скорее всего, был бы мертв. Он понял это не сразу, он вообще не сразу сориентировался, когда вдруг отлетел в сторону. Световой клинок ситха подпалил Люсьену брови, хотя должен был располовинить голову. Кто-то другой вступил в бой, но противников загородил ящер. Из оскаленной пасти вывалился длинный раздвоенный язык. Пытаясь ступать на пяти лапах и хромая, как если бы каждый шаг сопровождался болью, ящер пригнул голову и несколько раз хлестнул хвостом по собственным бокам. Каждый удар сдирал кожу, и темно-лиловый дым вытекал из ран. — Вытащи Фелна, Люсьен! — окликнули его из-за бугристой спины. Люсьен, прижимая одну руку к расцарапанной груди, а другую, с мечом, выставив вперед, с недоумением понял: этот голос ему незнаком. — Вы не остановите ритуал! — рявкнул даг. Люсьен бросил быстрый взгляд на небо. Никакого огня. И правда, стало гораздо темнее… Земля все еще дрожала. Ящер скакнул на него, норовя вцепиться в лицо. Люсьен нырнул под него, оборачиваясь и взмахивая мечом. Ку сказала, что они разумны? Тогда должны понимать, что он выпускает им кишки ради их же блага. Когда прямая угроза исчезла, Люсьен споткнулся и упал на колени. Только сейчас он в полной мере ощутил, что сделали с ним всего несколько минут битвы с настоящим ситхом. Во вспышках света он едва разобрал два силуэта, метавшихся между деревьями. Высокий, худой воин со светло-голубым клинком и даг, рядом с ним казавшийся еще ниже — и еще юрче. — Люсьен! — повторил квермианец, оборачиваясь на секунду. Джедай? Джедай, который знает его? Даг завопил, раскручивая меч и оттесняя квермианца назад. Если вмешаться, то их будет двое. Двое против одного… Ситх Силой отшвырнул квермианца и обернулся к Люсьену. Изо рта свисала нитка слюны. Глаза горели диким огнем ярости. Люсьен вскинул меч в блоке, не признаваясь себе, что не уверен в способности устоять, но, протянув нижние руки, джедай Силой помешал ситху прыгнуть. — Ты должен защищать Первый круг! Люсьен вздрогнул. Он… он знает? — Быстрее! Ситха медленно оплетало сверкающее белым сияние, било с ног — сначала в землю. Потом — в воздух. Это… молнии? Молнии Силы, и это… на самом деле? Люсьен тряхнул головой и, не выпуская меч, устремился к вершине бункера.

***

Фелн лежал, обхватив рукой чашу и опустив голову. Кожа Люсьена покрылась мурашками от холода, когда он подошел ближе. — Эй. Прозвучало тихо и неуверенно. Люсьен разглядывал вздувшуюся синюю кожу, не то ожоги, не то шрамы… Как будто что-то пыталось вырваться наружу. Огромные и выглядевшие отвратительно, они покрывали тело Фелна, но лиловый дымок, который опасался увидеть Люсьен, из них не сочился. Трупы ящериц — мелких, красных ящериц, но словно измятых, с переломанными костями — были разбросаны рядом. Две валялись у ног Фелна, их лапы превратились в слипшиеся комки плоти. Еще одна висела на плече, и Люсьен не был уверен, стоит ли проверять… Раздельны ли они. — Эй! — громче позвал он и шагнул вперед. Фелн открыл глаза — а спустя мгновение ринулся на Люсьена, словно не лежал только что без чувств. Правда, хватило его только на пару шагов. Он пошатнулся — и полетел бы с крыши вниз, если бы Люсьен Силой не подхватил его. Он увидел в глазах Фелна боль, которую вряд ли можно было описать словами. Боль — и полное отсутствие рассудка. В горле Люсьена словно застрял комок. Он содрогнулся, вспоминая все их склоки с Фелном разом. Один бесконечный спор о превосходстве. И вот, он в своем уме и вполне стоит на ногах, а Фелн брызжет слюной, рычит и стонет, но никакого превосходства Люсьен не чувствует. Только растерянность. Он говорил, что несет ответственность за них всех, да? Где вообще Ксамар, Раана… где Ку? Она так боялась мелких красных ящериц… Люсьен тряхнул головой. — Все кончилось, здоровяк, — он приподнял Фелна в воздухе, хотя это требовало сейчас больше усилий, чем обычно. Он сам с удовольствием прислонился бы к чему-нибудь и перевел дух. Но он все же не был уверен, стоит ли укладывать Фелна на камни, в конце концов, на нем места живого не было. И еще больше сомневался, стоит ли отпускать его. В горле Фелна клокотала невыплеснутая ярость, которую он не мог обратить в слова. Он дергал головой, напрягал все мышцы тела, но не применял Силу. Даже не пытался. Все это место в Силе было пронизано Темной стороной, и Люсьен не мог понять, затронула ли она Фелна — и насколько. Он мог безумно вращать глазами сколько влезет, но… Зато с его плеча сползла ящерица. Ее череп глухо раскололся о камень. Люсьен закусил губу. И что ему делать с этой тушей? Фелн явно не соображает, что происходит. Отпустить его сейчас — и он опять ринется драться. Может быть, он снова видит монстра вместо Люсьена. Или просто не помнит, что Люсьен — не враг. Кто-то за спиной мягко приземлился на камни. Люсьен обернулся, вскидывая меч и отпуская Фелна. Если это ситх, то пару лишних синяков фиорин переживет, учитывая, что… …что уже пережил пытку пострашнее. Квермианец подхватил Фелна вместо него. — Где ситх? — Он не ситх, — квермианец взглянул на Люсьена сверху вниз и ободряюще кивнул. — Но считает себя ситхом. Он сбежал. — Сбежал? — Он хочет возобновить ритуал, — квермианец подошел к Фелну, верхней парой рук потянулся к нему и, несмотря на попытки фиорина ударить его, обхватил его голову. Люсьен наблюдал издали, озираясь по сторонам. Возобновить ритуал? То есть, снова — огни и все эти твари, сколько их он успел наделать? — Так надо помешать ему, — он наконец-то стер кровь с лица. Мало будет пары кольто-пластырей… если он выживет, конечно. — Позже. Нужно отнести Фелна в безопасное место. Глаза фиорина закатились. Он обмяк в воздухе, и квермианец медленно повел руки вниз, опуская его. — Это что, важнее ситха?! — рассердился Люсьен. — Который делает монстров из всего живого? Квермианец закинул руку Фелна на плечо и чуть пригнулся. Им будет не очень удобно нести его вдвоем, но они будут двигаться медленнее, если придется перемещать Фелна с помощью Силы. Можно просто помогать себе бежать. Куда бы там ни собирался бежать джедай. Люсьен недовольно нахмурился и подхватил другую руку бесчувственного фиорина. — Вы знаете, что с остальными? — спросил он. — Я надеюсь, они добрались до укрытия, которое я им указал, — вздохнул он. — Если бы я задержался, то не успел бы тебе помочь. — Я справился бы, — мрачно буркнул Люсьен, но не поверил себе ни капли. Мать оказалась права. Он бесполезен. Он не смог сделать то, на чем сам настаивал, что всегда хотел доказать. Когда понадобилось защитить провидцев от настоящего ситха, он оказался слабым. Первый прыжок получился не очень ловким. Люсьен и так при каждом шаге испытывал неприятную режущую боль в боку, скорее всего, означавшую, что он повредил ребра. — Откуда вы меня знаете? — угрюмо спросил он. — Все Тени тебя знают. Люсьен поднял удивленный взгляд, и мимолетная тревожная улыбка на лице квермианца сменилась ответным недоумением.