Отмороженый

Я не думала над планом вообще. Я только переживала и волновалась, сидела в уголке его до боли знакомой комнате и нервно постукивала пальцами по креслу. Стратегию придумывал Миша. Когда я сообщила ему о своих намерениях, сделать так, чтобы Марина не ушла в конце вечера с Игорем, он с радостью согласился помочь. Он был так воодушевлен, что решил составить план. Мы пришли в его комнату, но только потому, что я попросила. Полчаса мы смеялись над тем, как назовем наш план, еще полчаса над самим планом. В итоге мы потеряли час, поэтому действовать решили незамедлительно. Я должна отвлечь Игоря тем, что у меня ужасно болит голова, а Миша должен каким-то образом увести Марину отсюда. Только вот было одно но, где мы не искали Марину, её нигде не было. - Кого то потерял, Миш?,- произносит такой знакомый голос, где-то я уже слышала этот баритон. Я оборачиваюсь. Черт. - Ох, и недодевственница тут. - Разве гинекологи посещают светские мероприятия? - Разве девственницам не положено спать? - Разве гинекологи не дают клятву гипократа? -Разве... Не успевает он договорить, как его перебивает Миша. - Разве вы знакомы? - Едва ли,- отвечает гинеколог, имя которого я напрочь забыла. Наверное потому что, не старалась запомнить. Лучше бы я его не знала, меньше ненавидела бы. Я вижу в толпе Игоря. Это точно он. Объясняю Мише, и покидаю этих двоих. Чтож я свою часть плана уже почти выполнила. Игорь расспрашивает меня о моем самочувствии, интересуется тем, как я провожу время. Я ссылаюсь на головную боль и прошу его постоять со мной на балконе. Игорь соглашается. Наш разговор уходит далеко от тем про учебу, и здоровье. Мы говорим о моей личной жизни, которой, по всей видимости, не существует. - Если мне так не везет, почему не везет тебе тебе?- спрашиваю я у брата, а он устало опускает голову и молчит. - Кажется, мне уже повезло. - И кто она?- в моей душе поселяется паника, она прочно там обосновалась. - Девушка, с которой я познакомился сегодня, она очень утонченная и нежная. Представилась Мариной, а больше я ничего о ней не знаю. Я не успела. Чувствую, как тот огонек надежды гаснет, оставляя лишь прозрачный дымок. - Кажется, тебя там ждут, Игорь. Тот самый знакомый баритон снова тут. Его только и не хватало для "идеального" завершения вечера. - Михаил, спасибо, как только будешь не занят подойди ко мне. Сто лет с тобой не разговаривал. Стоп. Он тоже Миша? Хватит с меня Миш. - Окей, обязательно подойду. Слышу удаляющиеся шаги брата, но не оборачиваюсь. - Ты забыл представиться. Я знаю, что он стоит сзади меня. Я чувствую это. - То есть тебя не интересует справился ли Миша, где сейчас эта самая девушка? Тебя интересует мое имя, которое ты кстати не удосужилась посмотреть, когда приходила ко мне на прием. - Судя по табличке твое имя Александра Олеговна Швитс. - Все таки посмотрела. - Да, я записывалась на прием к женщине, и я знала ее имя, но зайдя увидела тебя. - Александра Олеговна ушла на некоторое время, я просто помогал. Я интерн. - Не очень удачное время я выбрала для посещения гинеколога. - Напротив. Вас принял сам Михаил Малфеев. Значит Малфеев. По коже пробежали мурашки от легкого осеннего ветерка, ласково коснувшегося ее. - Знаешь, какое ты напоминаешь мне слово? - Это будет моя характеристика?Он вздохнул и прислонился к балконной стене, а затем лениво, растягивая буквы, ответил: - Самодовольная. Ненавижу его. Это он самодовольный, а не я. - А ты наглый, и самоуверенный,- парирую ему я. Он лишь изгибает губы в подобие улыбки и направляется к выходу с балкончика. Прямо посередине разговора он уходит. Словарный запас кончился, острот больше не знает? Это не вежливо покидать девушку, которая уже придумала ответ на очередную колкую реплику, на самом интересном моменте разговора. - А ты маленькая,- он поворачивается в долю секунды и прежде чем выйти произносит это. Хочется побежать за ним, нагнать его, выразительно смотреть, жестикулировать руками и обвинять его во всем, всем своим видом показывать негодование. Но я не делаю ничего из этого. Я просто стою и чувствую прохладу и свежесть воздуха, ветерок нежно лакающий кожу и играющий с волосами. Иногда, за всеми треволнениями жизни, совершенно не успеваешь просто радоваться ей. Смотреть на эти многочисленные и такие бесценные рассветы, и такие яркие и завораживающие закаты, смотреть на тысячу мигающих лампочек на огромнейшем "потолке" нашего огромного дома, смотреть на солнце, лучи которого ласкового целуют и греют душу, смотреть на луну, которая притягивает взор и заколдовывает своим ярким блистанием, смотреть на деревья, листья которых словно ведут беседу с ветром, шелестя ему в такт, смотреть на облака, которые больше похожи на мягкую и пушистую вату, смотреть на искреннюю, лучистую и заразительную улыбку детей, смотреть на хмурость или радость случайных прохожих, смотреть на мир вокруг себя "влюбленными глазами". Мы перестали видеть красоту в окружающем нас, жизнь перестала играть красками и все стало обыденным, но это только от того, что мы не смотрим. Мы не пытаемся увидеть, мы видим лишь то, что ожидаем увидеть. Истинную, природную красоту, ту которая сопровождается журчанием ручейка и кликом птиц, ту, которую мы не в силах создать. - Пойдем. Чувствую мягкую ткань чьего-то пиджака. Малфеев. Его одеколон, который дурманит мое сознание, слова совершенно не формируются в единое целое, но я все таки выдаю: - Я не хочу. - Здорово наверно вот так стоять тут, иметь совершенно усталый вид, но не идти к себе? - Я думаю. - Позволь узнать о чем? То есть я должна пересказать ему все мои мысли? - О сущности бытия. - О, это "сегодня я потеряла девственность, или не потеряла и не знаю, всё так сложно, пойду к гинекологу, точно,- он томно вздыхает, продолжая пародию, а затем закатывает глаза. Мне тоже сейчас хочется закатить глаза, но я от чего то улыбаюсь. Всегда улыбаюсь. Черт. - Ты ничего не знаешь. - Но я умею слушать. - А я не умею рассказывать,- с этим отдаю пиджак ему, так и не спросив, где сейчас Миша, и что с ним, и ухожу в свою комнату, я ужасно устала. Я должна чувствовать к нему жуткую ненависть, только я не чувствую. - I feel the love...- не знаю почему именно эти строки приходят мне на ум, но я произношу их шепотом снимая туфли, которые до боли мешали мне весь вечер. Молния на платье, к удивлению, поддается мне легко, и я не отягощая себя лишними действиями, в буквальном числе упала на постель в нижнем белье. Мне хочется позвонить Мише, но я понимаю, что он меня не помнит, и не стоит его отвлекать. Я так скучаю по нему. По моему Мише. "Если бы ты был сейчас рядом" Я произношу это невзначай, скорее по привычке, совсем не рассчитывая на ответ. Я уже перестала верить. Перестала надеяться. Застежка лифчика поддается чьим-то ловким руках, а голос, от которого каждая частичка клетки замирает, шепчет на ухо, заставляя вздрагивать: - Я здесь...