***
Мое отсутствие в Хогвартсе проходит не замеченным. Не только у меня дела вне школы — Филиус Флитвик ездил за книгами, преподаватель Зелий же отлучался за какими-то только ему ведомыми ингредиентами. Дамблдор вообще отсутствует дня три. А по возвращении он приглашает меня в свой кабинет. Пока я иду, успеваю передумать все на свете и приготовиться ко всему, к чему можно, но мое участие в убийстве «Петунии» и ее семьи вовсе ни при чем. — Эва, вы можете придумать головоломку для детей лет… одиннадцати? — интересуется у меня директор школы и уточняет: — Для магглорожденных. — Насколько сложную? — задумываюсь. — Чтобы можно было разгадать минут за пять-десять. Ну, или хотя бы минут за пятнадцать. — Для магглорожденных одиннадцати лет — а это первый курс — придется делать с упоминанием только маггловских вещей, — поясняю. — Могу сделать. А принцип головоломки? Насколько большая она должна быть? Для команды или в одиночку решать? Или это посидеть вечером одному? Тогда кроссворд могу нарисовать. — Кроссворд… О, кроссворд подойдет! — непонятно чему радуется Дамблдор. — Я буду вам признателен. — Через неделю принесу, — киваю.***
Ожидаю, что смерть семьи, в которой жил Гарри, будет хоть как-то упомянута, но Дамблдор, как и другие преподаватели, молчат, словно ничего не произошло. Я, соответственно, тоже делаю вид, что не в курсе произошедшего. Гарри же ведет себя странно. Он словно витает в облаках. За завтраком, как и за обедом, ест механически, глядя перед собой в пространство. Меня это беспокоит, и беспокоит сильно. В гостиную факультета Гриффиндор я могу войти только с разрешения декана факультета, но Минерва МакГонагалл вряд ли допустит меня в свою «вотчину». Кто она — и кто я? Простая преподавательница каких-то магглов… Или же Магистр Ритуалистики, Эва Мареш? Упрощенный и укороченный Ритуал Призыва я сотворяю за три минуты. А еще через две передо мной оказывается призрак в парике и заляпанной кровью мантии. Кровавый Барон, призрак, «приписанный» к факультету Слизерин. — Доброй ночи, Барон, — здороваюсь. — Не могу ответить вам тем же, Мастер, — голос Барона сух и холоден. — Чем обязан? — Мне нужно, чтобы кто-то из вашей бестелесной братии следил за одним из учеников факультета Гриффиндор, — говорю Барону. — И без оповещения Дамблдора. — Вы уверены, что я соглашусь? Я не Пивз, чтобы изгнать меня, вам нужно будет потрудиться. — Считаете, что мне будет сложно? — усмехаюсь. — Нет, но это привлечет внимание Дамблдора, которого вы так не хотите, — призрак подлетает ближе. — Что он сделает с Мастером Некромагии, который вздумал практиковать в стенах Хогвартса? — Думаю, вам уже будет все равно, — пожимаю плечами. — Я не просто Мастер — я Магистр. Я знаю не только изгнание. Но и развеивание, упокоение, запечатывание в артефакт… Мне несложно проделать это даже одновременно со всеми вами. Со всеми призраками Хогвартса. Но, господин Барон, наше общение может перейти от угроз к взаимной выгоде. Барон молчит, но в его молчании я слышу заинтересованность. — Перерождение. Трем из вас. Молчание становится задумчивым. — Каждому, — произносит Барон через полминуты. Улыбаюсь и включаюсь в торг.***
Маггловский кроссворд, говорите? Раз плюнуть. Не мудрствуя лукаво, я отлучилась в ближайший город от Хогвартса, Эдинбург, и там купила несколько детских журналов. Собрав воедино несколько кроссвордов, получила искомое. Никаких вопросов, касающихся мира магии — только маггловские, типа «На какой цвет светофора положено переходить улицу?» Придирчиво оглядываю пергамент, на котором начерчен мой кроссворд. Вообще его может и семилетка разгадать, но Дамблдор вряд ли заметит такие нюансы. А вот то, что ответить на половину вопросов может только маггл или магглорожденный, это факт. Многие дети даже на третьем курсе не знают, что такое светофор. Сворачиваю пергамент в трубочку.***
А в полпервого ночи третьего января меня выдергивает из постели Пивз. — Ваше Магистерство, — полтергейст трясется, как осиновый лист и боится поднять на меня глаза, — там… там ваш Поттер… ну… он… — Что с ним? — смотрю на Пивза, от чего тот съеживается в крохотный шарик. — Говори! — Он нашел зеркало… От страха в голосе призрака мне становится не по себе. Тело само выпрыгивает из кровати, нацепляет на себя мантию, навешивает амулеты и артефакты против слежки и еще массы всякой нежелательной дряни, которая может встретиться по пути… — Какое зеркало? — спрашиваю, прокручивая в голове перечень всевозможной Темномагической дряни, начиная от Зеркала Душ и заканчивая Зеркальными Вратами. — Зеркало… Erised. — Какое-какое? — переспрашиваю, — Erised… — голос полтергейста звучит тише шелеста, — но я отведу. — Веди, — вылетаю в коридор.***
Пивз приводит меня в заброшенный класс и исчезает, едва я оказываюсь у его дверей. Открываю дверь и обнаруживаю Гарри перед огромным зеркалом в старинной раме, по ободу которой идут буквы. «Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi».На первый взгляд похоже на какой-то язык, но по детской привычке разгадывать ребусы читаю надпись наоборот… Понятно, почему это зеркало назвали «Erised». «Еиналеж», если не по-английски. — Мама… Папа… — Гарри протягивает ладонь и касается стекла. Зеркало показывает самое большое желание человека. У моего Гарри это родители… — Гарри? — зову мальчика. Но он меня не слышит. Приходится подойти и взять его за плечо. — А… профессор Богдан? — Гарри оборачивается ко мне, но потом тут же снова смотрит в зеркало. — Это зеркало показывает ненастоящие вещи, — тихо говорю племяннику. — Оно показывает то, что ты хочешь. Твое самое заветное желание. — Так это все… не на самом деле? — голос Гарри едва слышен. — Нет, — отвечаю, стараясь не смотреть в зеркало. — И оно опасно. — Чем?! — Оно заставляет тебя смотреть в себя снова и снова, — поясняю. — И однажды ты обнаружишь, что стоишь… с другой стороны. А на твоем месте — кто-то другой. — Ну и пусть, — спокойно отзывается Гарри. — Зато там я буду с мамой и папой… — Нет, Гарри, — говорю ребенку. — Там… там ты будешь со своим худшим кошмаром. То, что ты видишь — обманка. Завлекаловка. То, что тебя притянет. Понимаешь? — Это… это как ловушка, да? — вскидывается Гарри. — Да, — киваю. — Пойдем. Не ходи сюда больше. Когда мы с Гарри выходим из класса, краем глаза я замечаю, как в зеркале на короткий миг проступают черты того, кто там притаился… — А что вы там видели? — интересуется Гарри, едва поспевая за мной. Веду ребенка за руку, направляясь к башне Гриффиндора. — Я видела того, кто там сидит, — отвечаю честно. — А… — глаза мальчика широко распахиваются, делая его на секунду копией Лили, — это ваше заветное желание, что ли? — Нет, — отвечаю. — Просто… Я Мастер-Артефактор. Подобные вещи не имеют от меня секретов. — А он… страшный? Останавливаюсь, оглядываюсь на Гарри. — Он… Он хуже, чем твой самый жуткий кошмар, Гарри, — серьезно говорю испуганному мальчику. — Поэтому… не ходи. — Не пойду, — Гарри зябко ежится.***
К себе в комнаты возвращаюсь после того, как убеждаюсь, что Гарри благополучно оказывается в башне Гриффиндора. И только усевшись в кресло и прикурив сигарету, начинаю осознавать произошедшее. Зеркало с Невоплощенным. И ребенок. Не Окклюмент, без амулетов. Не первый раз уже смотрелся в него. И не факт, что он не пойдет смотреться в него снова — Невоплощенный вряд ли отпустит свою жертву. Встаю из кресла и гашу сигарету. «Erised» нужно уничтожить. Но, к моей огромной досаде, зеркала в пустом классе, который я покинула не больше десяти минут назад, уже нет. Я еще раз проверяю, правильно ли я пришла, заодно заглядываю в соседние помещения. Классом я не ошиблась, но оно отсутствует. И это мне крайне не нравится. Шагаю прочь в задумчивости.