Братские узы

Один тихо притворил за собой дверь, зайдя в королевскую опочивальню. Фригг, сидевшая у колыбели маленького сына, вскинула голову и бросила взгляд на свёрток в руках мужа. - Я не мог бросить его там, – виновато произнёс он, глядя на супругу уцелевшим левым глазом. Правый покрывала окровавленная повязка. - Что с тобой? – царица вскочила на ноги, подобрав подол платья, подбежала к Одину. – Что с твоим лицом? - Ерунда. Сама знаешь, с Лафеем трудно договориться, не пролив крови. Обращусь к целителю, всё будет хорошо. Ты посмотри сюда. Всеотец аккуратно положил принесённый свёрток на кровать. На тёмной ткани лежал новорожденный младенец с кожей голубоватого оттенка. - Зачем ты принёс сюда отпрыска ледяных великанов? – Фригг испуганно отшатнулась. - Его кровь лишь наполовину принадлежит этой расе, – спокойно ответил Один, заметив, что в тепле кожа ребёнка стала обычного человеческого цвета. – Для потомка ледяных великанов он слишком мал. Скорее всего, его мать - женщина какой-то из ближайших к нам рас. Я нашёл его во дворце Лафея, брошенного умирать. Я должен был оставить его на произвол судьбы? - Сын Лафея… – догадалась царица, присев на кровать. – Тебе нужно к лекарю. Стража! Двое вооружённых асов тут же оказались на пороге королевских покоев. - Сопроводите царя в палаты врачевания. Я позабочусь о ребёнке, – Фригг кивнула мужу и, когда за стражниками закрылась дверь, осторожно взяла малыша на руки, чтобы осмотреть его. Видимых повреждений не наблюдалось, но было очевидно, что он очень слаб. Даже плакать не мог, только тихо захныкал, когда почувствовал прикосновение чужих рук. У женщины защемило сердце от жалости к этому маленькому существу, которое явно появилось на свет не по обоюдному желанию родителей. Своего родного сына, полуторагодовалого Тора, Фригг всё ещё кормила своим молоком, поэтому, долго не раздумывая, расстегнула домашнее платье и приложила найдёныша к груди. Младенец, захлёбываясь, тут же начал жадно глотать молоко. Царица удивилась, сколько тоски было в больших зелёных глазах малыша. Он словно понимал, что не нужен родителям, и что дальнейшая его судьба в руках этой молодой женщины, которая не так давно сама стала матерью. И Фригг приняла решение. Когда Один вернулся от лекаря, найдёныш был уже накормлен, обмыт и тихо сопел в колыбели рядом с маленьким Тором. Тот был не против, даже обнял младенца, как игрушку. - Мы воспитаем его, как родного сына, – тихо произнесла Фригг, поправляя одеяльце. - Никто ничего не заподозрит. Сейчас ты очень редко бываешь на приёмах, занимаясь Тором, – Один заглянул в колыбель. – Объявим подданным, что у нас родился ещё один наследник. Мальчику не обязательно знать, что он приёмный ребёнок. - У него такие красивые глаза, – царица накрыла ладонью ладонь мужа, лежащую на её плече. – Наверняка наследие родной матери. Я почти уверена, что она была из асов. Видимо, с бедной женщиной что-то произошло, потому что ни одна мать в здравом уме не бросит своё дитя. - Вряд ли мы узнаем причину, по которой она его оставила, – Всеотец устало опустился на кровать. – Какое имя мы дадим этому ребёнку? - Локи, – Фригг помогла супругу снять доспехи. – Пока тебя не было, он чихнул и вычихал малюсенький язычок пламени. Этот ребёнок с рождения наделён магией, нужно будет заняться его обучением. - Я лично прослежу за этим, – Один склонил голову к груди царицы. – Мы вырастим из него достойного принца… - Ты устал. Ложись, отдыхай. Я посижу с детьми. - Ты не разлюбишь меня из-за того, что теперь я стану смотреть на тебя лишь одним глазом? – вдруг спросил царь Асгарда. - Я никогда не разлюблю тебя, супруг мой, – Фригг нежно поцеловала его в макушку. – Мы созданы лишь друг для друга, и ничто не заставит меня нарушить данную тебе клятву. - Я люблю тебя, – пробормотал Один, уже проваливаясь в дремоту. – Поцелуй за меня сыновей на ночь… - Конечно, – царица укрыла мужа одеялом, после чего, склонившись над колыбелью, по очереди поцеловала детей в лобики. Тор только сморщил нос во сне, а маленький Локи, приоткрыв глаза, уцепился за рукав приёмной матери, после чего вздохнул и снова уснул. Сама Фригг уснула только под утро, таким сильным было волнение от произошедшего.