Он всегда с тобой.....

Гого потянулась на большой кровати цвета темной ночи, разминая затекшие суставы и устремляя взгляд в потолок. Это было единственным ее движением за последние несколько дней. Яркий день медленно угас, сменившись бархатными сумерками, растворившимися в душной и зловещей ночи. Впрочем, ни холод, ни зной давно не тревожили лежащую на кровати девушку – все ее ощущения были навеяны скорее воспоминаниями о нем... Зима, если таковой её можно было назвать здесь, была скорее похожа на позднюю осень. Промелькнула, прошелестела дождями, ударила пару раз изморозью и, сгорбившись, исчезла. Изо дня в день Гого наблюдала за всем этим и поняла, что ничего нового она там не найдет. Вот она еще раз смотрит на мокрые улицы Сан-Францокио. Она это все видела. Много-много раз. Дни без него иногда превращалась в тягучую, липкую субстанцию, на подобии смолы, а она – в муху, угодившую в неё; сколько ни копошись лапками, быстрее двигаться не будешь. Лишь сильнее увязнешь, пока окончательно не застынешь. Взгляд зацепился за дверь и дверную ручку, на которой уже давно повисла блестящая и тоненькая паутинка. Губы чуть дрогнули, изогнувшись не то в улыбке, не то в усмешке. От тоски Гого уже стали интересовать подобные мелочи. Девушка тоскливо посмотрел на потрепанный старый альбом, небрежно лежащий на столе. Томаго нехотя встала и, быстро схватив старенький альбом, быстро вернулась на свою кровать. Девушка открыла альбом и прочитала первую запись с прикрепленной фотографией, на которой были изображены все друзья Гого: Хани, Хиро, Васаби, Фред и даже он, Тадаши. Белая пелена заволокла глаза и по бледным щекам покатилась слеза, оставляя после себя мокрую дорожку, которую Гого быстро убрала, проведя рукой. Горло оцарапала боль – на мгновение даже почудилось, что это душит сильно въевшийся в плоть ошейник сторожевого пса, но девушка все продолжала листать альбом с фотографиями ее друзей и ее любимого. Она продолжала смотреть фотографии и читать надписи под ними все быстрее и быстрее. Перед глазами уже мелькали мелькали отдельные разноцветные пятна которые складывались в определенную картинку какого-то неизвестного никому художника. Глаза девушка стали постепенно закрываться, увлекая ее в кромешную темноту. Последнее что она увидела, это фотография Тадаши перед тем самым роковым вечером, забравшим его жизнь. Сейчас девушка была опустошена. Как физически, так и морально. Гого услышала звуки капельницы и перед тем как разлепить глаза, ее уши уловили чьи-то голоса: один был мужской, но такой теплый и спокойный, словно колыбельная, которую поют мамы своим детям перед сном. А второй голос принадлежал женщине, судя по ее громким возгласам, она была взволнована. "Мама, - промелькнуло в голове у Томаго." Она даже не пошевелилась, услышав легкие шаги в палате, лишь кто-то сказал: "Входите", когда раздался неуверенный стук в дверь. Девушка даже не повернулась, не посмотрела на гостей, мгновенно оказавшихся рядом с ней. "А это похоже друзья. Если их можно так назвать, - горько подумала Гого" Девушка усмехнулась и разлепила сонные веки. В глаза ей сразу же бросился ослепляющий свет огромных ламп, и Гого сразу же поняла, что находится в больнице. Теперь она могла разглядеть светлую палату и двух людей, которые как бабочки порхали над ней, а точнее мельтешили перед ее глазами. - Дочка, с тобой все в порядке! - радостно вскрикнула женщина сорока лет с темными каштановыми волосами, убранными в высокий конский хвост, и тепло-карими глазами. Женщина хотела обнять Гого, но та перегородила ей весь путь к себе двумя бледными руками и отрицательно покачала головой. Мать девушки поняла жесты своей дочери и только поудобнее уселась в белом кожаном кресле. Томаго посмотрела сначала на врача, сидевшего неподалеку от нее, а потом перевела взгляд на своих друзей. Женщина заметила взгляд девушки и поспешно удалилась из палаты, не забыв попрощаться со всеми, кто там находился. Вскоре ушел и врач, шелестя своим белоснежным халатом, а потом и все друзья Гого. Все, кроме надоедливой мухи Хани, которая постоянно крутилась около Томаго и осматривала ее. Девушка наклонилась слишком близко к Гого, и лежащая на кровати тут же смогла почувствовать ее запах. Раздражение пробудилось в Томаго еще до того, как запах Хани защекотал ее ноздри. Девушку изрядно бесила Лемон, и Гого даже не понимала, за что она ее так ненавидит. Это заложилось в ее душе еще с их самой первой встречи. И с тех пор Гого не может оставаться с Хани наедине больше трех минут. - Гого, как это произошло?! - вскрикнула Лемон и плюхнулась в кресло. Томаго цокнула языком и закатила глаза. Как же она ненавидела все эти вопросы с пристрастиями. - Где моя жвачка? - вместо ответа на вопрос Хани спросила девушка. - Вот. - Хани протянула Гого мятную жвачку. Девушка сразу же закинула ее в рот и стала тщательно ее жевать. Так прошло около пяти минут, пока Хани не полезла в свою, довольно таки внушительных размеров, сумку и не достала оттуда тот же самый потрепанный альбом с фотографиями. Лемон протянула ей альбом и улыбнулась во все свои 32 белоснежных зуба. В этот момент Томаго показалось, что ее улыбка ослепит ее, но этого не случилось. Гого надула пузырь и нехотя потянулась за альбомом. - Ну, ты давай выздоравливай! - на одном дыхании пропела Хани и уже почти скрылась за стеклянными дверями, как внезапно тихо заговорила. - Знаешь, люди любят исчезать, когда ты к ним привязался... Он всегда с тобой. - Лемон грустно улыбнулась и вышла закрыв за собой дверь. "Он всегда со мной! - горько усмехнулась девушка. - Я в это не верю!" В карих глазах промелькнула грусть, и они покорно закрылись, увлекая Гого в царство Морфея. Он всегда с тобой...