***
Поход в горы трудный и изнуряющий, под обжигающим солнцем и по неведомым дорожкам. Чтобы дойти до точки сбора народ разбился на маленькие группы. Так уж вышло, что все нам хорошо знакомые люди оказались в одной. Если честно, Юнги просто договорился с преподавателем - он тот еще дипломат. Парни сделали передышку у небольшого озера, где решили обрести недолгий покой еще несколько групп. Юнги снова пьет так, что Намджуну совершенно некогда слушать, чем там восторгается Чимин. А восторгается он птицами с цветным оперением, фотографирует их и с сожалением выдыхает: «Жаль, Тэхён вживую не увидит». Хосок ободряюще хлопает его по плечу, предлагает всем немного перекусить и организовывает небольшую полянку. После чего все снова водружают на спины рюкзаки и топают гуськом по узкой тропке. Юнги выпросил место позади вагона, потому что ему открывается вид на нихуевые ноги, а это ничего себе льготы. - Только не смей оценивать мой зад, - оборачивается Намджун, хмурясь. - Да что мне больше делать нечего, по-твоему? – вскидывает брови Юнги. Через полчаса раздается уверенное: - Ладно. Два балла. Если подкачаешь. - Юнги-я! – и получается практически хором. Чимину приходит в голову спеть песню, Хосок с радостью подхватывает идею, а Юнги шлепает ладонью о потный лоб и ноет, какого хрена его занесло в ёбаный пионерский лагерь. Но вот спустя пару минут он честно забивает косяк и тоже поет во всю мощь своего вокального диапазона, так что остальным приходится зажимать уши. Впрочем, смеяться это никак не мешает. На очередном привале, на закате, уже на высоте около шестисот метров над землей, Хосок с Чимином делают селфи и предаются поцелуям, как молодожены. А Юнги с Намджуном разглядывают букашек на земле. - Да блин, откуда ты столько названий знаешь? – удивляется Юнги, водя пальцами над разбегающимися насекомыми. – Для меня они все просто жуки. - Ну да, и бабочки тоже жуки, - усмехается Нам. - Я много читаю. - Заезжено-то как, - кривляется Юнги и снова весело хохочет. Пока он под кайфом, ему по барабану, что там делает Чимин и какие звуки издает та страстная парочка позади. – Ты офигеть какой умный. Я тобой искренне восхищаюсь. Поднявшись, он пошатывается в сторону, и Намджун подхватывает его на руки, испуганно спрашивает: - Что такое, Юнги? Тебе плохо?! А Юнги куда-то проваливается и немеет. Только потом видит, как подбегают остальные, и Чимин со слезами на глазах взывает: «Хён, хён»! И Юнги настолько жаль оставлять его, что он успевает пообещать, что отключится ненадолго, а потом позвонит. Потому что конкретно бредит. «Ненадолго» оканчивается в больнице Сеула, куда группа вернулась незамедлительно. У Юнги диагностируют вовсе не передозировку, а переутомление и солнечный удар. В палате пары преданных глаз, Чимин тут же лезет обниматься, когда замечает, что Юнги очнулся. - Да не жми ты так, я сломаюсь, - корчится Юнги и переводит взгляд на уставшего Намджуна, прикорнувшего в кресле. - Добро пожаловать обратно, - вставляет Хосок, улыбаясь и косясь в сторону. – Тебе повезло. - О да, хён. А еще наш Намджун герой, - восхищается Чимин. – Он нес тебя всю дорогу назад к машине! И только полчаса назад вырубился. - Стоп. – Шуга присаживается и обдумывает ситуацию. – Сколько мы здесь торчим? - Примерно четыре часа, - синхронно докладывают ему. - Вы все это время тут были? – Шуга разводит руками и хмурится. Вроде как он не хочет, чтобы с ним сюсюкались и не привык к такому вниманию. – Валите домой уже. - Мы хотели убедиться, что с тобой все в порядке, эй! – ругается Хоуп, поправляя Юнги подушку. – А вот сейчас пойдем домой и как раз пришлем тебе медсестру, чтобы она принесла покушать. - А медбрата тут нет? – Шуга придирчиво осматривает свою больничную сорочку в цветочек и честно заливается краской. – Что за пенсионный пиздец, боже мой?! - Это больница, а не салон Hugo Boss, уж извини, - пожимает плечами Чим и, взяв Юнги за руку, целует в щеку, нежно и легко, но тот мгновенно успокаивается. – Выздоравливай скорее, хён. - Пока-пока, - машет на прощание Хосок. - Эй, а этот…! – бросает вслед Юнги, но дверь уже закрывается. – Намджун, я имею в виду… Ладно, какое мне дело, если он тут спит. Шуга поворачивается к нему спиной, слушает урчание в желудке и все-таки приходит к выводу, что дело ему есть. Нам нес его на спине весь тот долгий путь, что они прошли… И он наверняка вымотался в край и тоже голоден. Поэтому накидываться на поднос с едой в одиночку Юнги неохота. Прокашлявшись, он подбирается ближе к Намджуну, едва-едва дотрагивается до его руки. - Не хочу показаться бестактным, - задрав голову, напыщенно говорит он, - но не соизволит ли мой личный Бэтмэн отведать яств казенных? И на лице Намджуна рисуется потрясающая улыбка, из-за которой обозначаются дивные ямочки на щеках. Сглотнув, Юнги проклинает ослабшее тело и по мановению сильной руки, вдруг усаживается на чужие колени. - Где ты так научился говорить? – смеется Нам, глядя прямо в кошачьи глаза напротив. - Так круто? – выжимает Юнги, когда между их лицами не больше семи сантиметров. - Полный свэг, - протягивает Намджун. – Лет сто назад был бы. - Козел, - шипит Шуга. Но понимает, что чертовщина начинается здесь и сейчас, где-то в радиусе действия чар Намджуна. Но Нам не целует, хотя Шуга уже и прикрыл глаза, замер в ожидании и поддался, сжавшись в комочек. Преодолевая неловкость, Юнги приоткрывает правый глаз и вежливо интересуется: - Ну и чё дальше? - Ты очень красивый, Юнги-я. Тот немеет, краснеет и бледнеет, не зная, к каким чертям еще посылать Намджуна, самого непонятного в круге общения. - И тебе нужно поесть, чтобы набраться сил, - добавляет он. Юнги впервые сталкивается с тем, что его невоспетой разве что в легендах прошлого крутости не принимают. Ни в какие ворота не лезет! - Да пошел ты, - рычит Шуга, соскакивая, но потом оттаивает. – Ты тоже ешь тогда, один я не буду. Намджун не собирался спорить, у него совсем другая тактика.***
Хосок входит в комнату первым. Тэхёна он не застает, пожимает плечами, предположив, что тот закопался в библиотеке или может быть развлекается, поднимая настрой. Хоуп сладко зевает и принимается разгребать рюкзаки, пока Чимин прямой наводкой отправившийся в душ, соскребает усталость. Несмотря ни на что Хосок счастлив вернуться в родные стены, он с улыбкой смотрит на пилон, вспоминает тот чарующий вечер, а потом опускается к нижнему ящику, чтобы сложить вещи. Улыбка сползает с его лица. Между тумбой и кроватью он обнаруживает какие-то новые наручники и два пустых блестящих пакетика «Contex», склоняется, чтобы их быстро забрать, а затем под кроватью замечает еще два. Он точно ничего такого здесь не видел, собирая позавчера вещи, тем более, Хосок постоянно убирается и следит за порядком. Догадка обрастает тревогой. - Хён, ты пытаешься меня соблазнить? – хохочет Чим позади, застав Хоупа пятой точкой кверху. - Оригинально. Хоуп тут же сгребает мусор в кучку под кроватью, роняет с коленок штаны и победоносно ими машет, поднимаясь. - Да нет, я тут просто вещи складываю. - Тебя это заводит, я смотрю? Странные фетиши. – И Чимин продолжает вытирать голову, встав перед зеркалом. В отражении он видит лицо Хоупа, и медленно прекращает. Чувствует нутром, что в лице хёна сплошное отчаяние. – Что стряслось? Хён? Не молчи, пожалуйста. Ты что-то нашел, да? Хоупу страшно слышать в голосе Чимина дрожь. А Чимину попросту страшно. - Нет, Чимин-а, все в порядке, просто я устал… - Я могу отличить уставшее лицо от того, где написано, что от меня что-то скрывают. Где сейчас Тэхён? - Не знаю, - опускает голову Хоуп. Он с ними с катушек съедет, точно же, мозг вскипает. – Я пробовал звонить, но он не отвечает. Уже одиннадцать… - Вот же ёбаный гордый придурок! А если с ним что-нибудь случилось?! – Чим одевается в мгновение ока и выбегает в коридор. Хоуп не успевает его остановить, просто несется следом, чудом додумывается закрыть дверь. У вахтера Чим выясняет, что Тэ сегодня ушел где-то в семь вечера. - Чимин, нам лучше остаться здесь и ждать, – Хоуп обхватывает его за плечи и слегка встряхивает, говорит нарочито громко, чтобы дошло. - Можешь остаться, - Чимин скидывает его руки и смотрит снизу вверх как оскорбленный воин, которому не досталось копья. – А я иду за ним. И я приведу домой, где бы и… и с кем бы он ни был. На выходе Хосок пинает мусорный бак и позволяет себе немного нецензурного всплеска эмоций. - А сам не ёбаный гордый придурок, да?!***
Чим знает кучу заведений в городе, и уже через полчаса он угадывает в толпе танцующих одного клуба знакомую до боли фигуру. Свет диско-шара, заводящие биты клубного репертуара, кругом сплошные парни. Тэхён легко выделяется среди прочих, а может быть, Чимин его уже просто настолько хорошо чувствует. И растерявшись, Чим замирает в толпе, отталкивает от себя пристающих. Тэ в коротких шортах и обтягивающей майке обжимают с двух, а то и с трех сторон, а затем всех прилипал отгоняет один человек в красной рубашке, чье лицо Чимину, конечно, тоже знакомо. Чон Чонгук. И когда он подходит, Тэхён явно подтекает и млеет, закидывает руки ему за шею, прижимается и страстно целует. Как будто под экстази. Хосок, наконец-то, догоняет Чимина, запыхался весь, вспотел, а тут еще и лезут со всех сторон. И тут он наталкивается на заплаканное лицо: Чим просто стремглав мчится прочь, больно задевает плечо. - Да что случилось-то, эй?! – кричит Хоуп и мечется меж двух огней, а потом видит ответ на свой вопрос, и все встает на свои места. Вернее, благополучно и к чертовой бабушке с них слетает. Но в отличие от Чимина, Хосок не может так просто взять и уйти, он подходит к танцующей паре поближе, резко хватает Тэхёна за плечо и напрягает голосовые связки, чтобы перекричать музыку: - Что ты, блядь, делаешь, Тэхён?! - И в ответ его за руку хватает незнакомый парень. Но Тэ явно немного не в себе, шатается из стороны в сторону, перевозбужденный. Будь тут Шуга, он бы точнее определил под чем Тэхён, с плывущим отсутствующим взглядом и приклеенной улыбкой. Но у Хоупа таких знаний нет, он разгневан, разочарован и повешен без права голоса. Их святейший Тэхён пал. - А что еще делают в клубе, Хоупи? Танцую. - Скажи своему дружку, чтобы отпустил мою руку, - у Хоупа на месте хватки Чонгука завтра точно зацветет синяк. - Отпусти его, Чонгук. Это Хосок. - О, прости, - кричит тот ему на ухо. – Мы действительно просто танцевали. - Маме своей расскажешь, - огрызается Хоуп и, ухватив Тэ за грудки, членораздельно говорит ему ухо: - Какой же ты ублюдок, Тэхён. И, кажется, до Тэ начинает доходить волна реальности, он понимает, что Хосок вообще-то должен быть в походе и вернется только поздним вечером завтрашнего дня. Но никак не сегодняшнего. А вместе с ним… - Чимин тоже… тоже здесь? Он видел? – У Тэхёна пересыхает глотка, ресницы слипаются и все перед глазами плывет к ебеням, потому что Хоуп быстро кивает и уходит. - Ты в порядке? – Чонгук держит Тэ, но тот тупо приседает, его тянет к земле, язык липнет к нёбу. – Ты… плачешь? Пойдем отсюда. Он уводит Тэхёна и, обняв, оглядывается по сторонам. Но никого возле клуба уже нет. - Слушай, Тэ, прости. Это моя вина. Но Тэхён уверен, что виноват здесь только он и никто больше.