Шестнадцатая жертва

Волдеморт поднял палочку Люциуса Малфоя, наставил ее на медленно вращавшуюся над столом фигуру, слегка повел палочкой. Фигура ожила, застонала и забилась, как будто пытаясь порвать незримые путы. - Ты узнаешь нашу гостью, Северус? - осведомился Волдеморт. Хогвартс спал. Ничто не нарушало тишину, царившую в коридорах замка. Золотое трио, и по совместительству личная головная боль каждого преподавателя, мирно дремало в своих постелях. Волдеморт не пытался пробраться в голову к Гарри Поттеру, и даже вездесущий Филч со своей кошкой спокойно посапывали на жесткой кровати, обнявшись. Старосты уже давно закончили обход, а влюблённые парочки на этот раз решили уединиться в личных комнатах. Хогвартс спал. Наверное, в этих стенах никогда ещё не было так тихо. Но каждый его обитатель знал — то затишье перед страшной бурей. Знал и пытался по максимуму насладиться последними, быть может, часами спокойствия. Вдруг - неслыханная наглость! - какой-то человек бесцеремонно разрушил всю идиллию. Женщина среднего возраста с длинными светлыми волосами поспешно обходила коридоры, держа перед собой палочку, на конце которой едва светился огонёк. Раздражение, которое испускала странница, можно было почувствовать почти физически. Она бормотала проклятья, где не раз поминала имя местного зельевара. Точнее, теперь уже преподавателя ЗОТИ. - И почему я должна дежурить дважды на неделе? - не унималась женщина. Она злобно бубнила себе под нос, не особо смотря по сторонам. - Только из-за того, что этот... постоянно пропадает... но почему именно я?! В отличие от мадам Хуч у меня весь стол завален контрольными работами третьекурсников. Многоуважаемый директор, видимо, позабыл, что я тоже нуждаюсь во сне... Так продолжалось не один час. Дежурная совсем не исполняла свою работу — она шла быстро и смотрела прямо перед собой, так что вздумай кто-нибудь из учеников совершить ночную вылазку, у него были все шансы остаться незамеченным. И вот, когда женщина уже собралась с чистой совестью вернуться к себе в комнату, послышался шум. Первым желанием было сделать вид, что ничего не произошло, и удалиться из подземелий, но чувство ответственности всё же взяло вверх. Она быстро бросилась вперед, доверившись слуху. Прямо за поворотом, в неясном свете от «Люмоса», вырисовывался силуэт мужчины. Он еле передвигался, опираясь на стену, в тщетных попытках устоять на ногах. «Старшекурсник, - раздосадованно подумала женщина. - По-видимому, мертвецки пьян». Она с неохотой придумывала пламенную речь, которой должна одарить нарушителя. Мало того, что это отнимет у неё как минимум ещё пятнадцать минут сна, так она даже и не умела толком ругаться, как и не умела по-настоящему злиться. Но, сделав несколько шагов к нарушителю, преподавательница резко остановилась. Теперь у силуэта ясно вырисовывались тёмные, ниспадающие до плеч сальные волосы. И мантия, пусть и была ужасно запачкана, легко узнавалась. «Пьяный Снейп», - посетила её голову страшная мысль. Несколько секунд женщина не шевелилась. «Нет, - наконец твёрдо сказала она самой себе. - Это невозможно». Желая как можно скорее отогнать сомнения, женщина уверенно приблизилась к сползающему по стене преподавателю ЗОТИ. - Люмос максима, - прошептала она, чувствуя, как внутри всё леденеет. И тут же палочка выпала из ослабевшей руки. Северус Снейп выглядел ужасно. Не то чтобы он раньше был первым красавцем Хогвартса, но теперь на его и без того некрасивом лице, казалось, не осталось ни одного живого места. Только чёрные затуманенные глаза ещё оставались приоткрытыми. Крючковатый нос, впалые щёки, высокий лоб и даже тонкие губы — всё было запачкано кровью. Мелкие порезы рассекали каждый дюйм его некогда бледной кожи. Чёрная мантия была не только выпачкана, но и изорвана, и теперь свисала с его тела жалкими клочками. То же самое касалось и рубашки, ставшей полностью красной. Волосы слиплись ещё больше, пропитавшись кровью и потом. Женщина закричала. Разумеется, никто не мог её услышать. Снейп мертвой хваткой вцепился в стену, что не позволяло ему полностью распластаться на полу. Крик слегка привёл его в чувство. Он с трудом заставлял себя оставаться в сознании, зная, что мимолётное расслабление стоит ему жизни. Профессор приложил неимоверное усилие, чтобы сфокусировать свой взгляд на коллеге. Он, тяжело дыша, попробовал заговорить, но изо рта его вырвался неопределённый булькающий звук. Преподавательница мелко задрожала. Она судорожно пыталась собраться с мыслям. Шум в голове слегка утих, и способность рассуждать логически вернулась. Нельзя бежать к мадам Помфри. Судя по состоянию профессора, он её не дождется. Женщина до крови закусила губу, чтобы не разреветься. Дрожащей рукой она подняла с пола свою палочку и направила её на мужчину. Словно одобряя, Снейп медленно моргнул. Заклинания первой помощи, разумеется, знал каждый преподаватель. Чтобы разглядеть все царапины, пришлось для начала применить очищающее заклинание. Потом медленно, не переставая нашептывать, женщина водила палочкой по ранам, начиная с самых больших на груди и заканчивая мелкими на лице. Но если ссадины медленно, но всё же затягивались, то с глубокими ранами такие простые чары не сработали. Зельевар снова попытался заговорить, на этот раз с куда большим успехом. Всё ещё дрожащая целительница наклонилась к его губам так близко, что горячее дыхание обожгло ухо. - В моём... кабинете... синяя... пробирка... слева... вторая... - мучительно прошептал Снейп. После минутной паузы добавил ещё тише, хотя, казалось, это уже невозможно: - Глаза тритона. «Так вот что он делает в коридоре», - совсем некстати мелькнула мысль. Женщина разозлилась на собственную несобранность. Кабинет слизеринского декана был в какой-то паре шагов от них. Убедившись, что эти полминуты профессор сможет ещё прожить, преподавательница бегом ринулась к нужной двери. - Глаза тритона, - чуть ли не выкрикнула от перенапряжения блондинка. Дверь бесшумно открылась. С носа женщины стекла капелька пота, и вошедшая с непонятным остервенением вытерло лицо рукавом. В кабинете зельевара было не меньше сотни различных склянок. Памятуя слова Снейпа, она повернула налево и чуть не врезалась в небольшую тумбочку, резко контрастирующую с громоздкими шкафами. На ней стояло около дюжины пробирок и, к счастью, только одна из них была синей. Схватив её, женщина вернулась к зельевару, который уже полулежал на холодных каменных плитах. Преподавательница медленно переводила взгляд с пробирки на коллегу. - Северус, - сдерживая слёзы, позвала она. - Пожалуйста, Северус... Вместо ответа профессор открыл рот. Поняв намёк, несчастная аккуратно влила синюю жидкость. Снейп закашлялся и потерял сознание. Подавив очередной приступ паники, женщина здраво рассудила, что это может быть побочным эффектом от неизвестного ей зелья. Собравшись с последними силами, целительница отлевитировала профессора в его комнаты, которые, к невероятной удачи, были открыты. Она опустила его на кровать, а сама села рядом, пытаясь собраться с мыслями. Зельевар дышал тяжело, но ровно. Видимо, жизни больше ничто не угрожало, и его выздоровление было лишь вопросом времени. Женщина просидела в комнате мрачного декана до самого рассвета. Она настолько переволновалась, что даже забыла позвать Поппи. Впрочем, Снейп вряд ли бы обрадовался назойливой лекарше. Преподавательница с ужасом посмотрела на часы — через сорок минут уже начинался первый урок. Ещё раз взглянув на профессора, который теперь был больше похож на живого, чем на мёртвого, сиделка покинула кресло и на цыпочках подошла к двери. У самого порога до неё долетел тихий шёпот: - Спасибо, Чарити. Бербидж молча вышла. По её щекам катились слёзы облегчения. Хогвартс проснулся.