Жизнь Кюдзо

      Мягкий лунный свет падал на деревянный пол просторной комнаты, полную тишину лишь изредка нарушали доносящиеся с улицы звуки города. Из приоткрытого окна веял свежий, но по-летнему теплый ветер. Кюдзо снова мучила бессонница, и, несмотря на усталость, в голове шумели разные мысли, не давая сомкнуть глаза.       Каждый угол и каждая трещинка этой комнаты были ему до боли знакомы, ведь он возвращался сюда изо дня в день после длительной тренировки или очередной миссии, подолгу лежал с закрытыми глазами, сосредоточенно прислушиваясь к ноющим мышцам, болящим ранам. Его учителем был знаменитый мастер меча, содержавший крупнейшее додзё в Когакё, ставшее домом для Кюдзо и других учеников. Кюдзо попал сюда ребенком, поэтому совершенно не помнил своей жизни до встречи с учителем, как не помнил и своей семьи. Даже самого маленького обрывка, вспышки воспоминаний у него не осталось – как бы он ни старался вспомнить, в глазах лишь всплывали эти мрачные стены, тренировочные залы, запах холодного оружия.       Сон не приходил, поэтому самурай поддался желанию пройтись по ночным улицам. Он быстро оделся, взял оружие, и когда его рука уже прикоснулась к подоконнику, он вспомнил, что его учитель вчера ночью долго стоял на покатом балконе напротив и пристально следил за его окном. В конце коридора было еще одно окно, и он решил тихо вылезти через него. К счастью, в этот отсек додзе редко кто забредал, и Кюдзо уже почти было дошел до поворота, как вдруг услышал за углом спокойные шаги. Не зная куда спрятаться, он быстро залез по стене на балку под потолком и сосредоточенно смотрел оттуда вниз. Через минуту показалась пожилая служанка с начищенной до блеска посудой в руках. Она прислуживала здесь уже много лет, и иногда казалось, что додзе никогда не существовало без нее. Каори сделала еще несколько шагов и остановилась как раз под балкой, где прятался самурай. Тут она тяжело вздохнула:       - Кюдзо, ты думаешь, я не знаю где ты? Кюдзо легко спрыгнул.       - И куда это ты ночью собрался? - недовольно спросила она.       - Хочу прогуляться.       - Учитель разозлится, если узнает, что ты уходил.       - Но ведь он не узнает. – Его глаза хитро сверкнули в темноте. Она была единственной служанкой, которая могла таким тоном говорить с учениками. Конечно, Каори понимала, что она всего лишь прислуга, но со временем это входит в привычку, и Каори иногда ворчала на Кюдзо как в далекие времена, когда он был совсем ребенком.       - Ладно, иди, – буркнула Каори и пошла дальше, всем видом показывая, что она ничего не видела.

***

      Наконец оказавшись на улице, Кюдзо глубоко вдохнул бодрящий воздух. Рядом ярко горели фонари на Императорском Дворце, оживленный, словно улей, он всегда был окружен охраной и прислугой, он шумел и светился, но на соседних улицах города в такое время было довольно пусто. Кюдзо пока не решил, куда ему пойти, поэтому просто скользнул в малолюдный переулок, в котором, пошатываясь, прогуливались пьяницы и несколько бродяг спали рядом с водостоком. Улицы переплетались, и после длительных скитаний он все еще не знал, куда хочет попасть, пока не услышал звуки музыки за несколько кварталов от него. Он пошел на звук и вскоре увидел цирковое представление, какое не было редкостью в Когаке, особенно в середине лета. В последнее время он часто видел бродячих артистов, однако раньше ни разу не останавливался, чтобы посмотреть их трюки. Вокруг небольшой сцены стояла толпа зрителей, состоящая в основном из хмельных самураев и бедняков, все они кричали, хлопали и толкались, и Кюдзо едва удалось протиснуться поближе к артистам.       На облезшей дощатой сцене под несуразную музыку барабанов и дребезжание сямисэна две молодые циркачки показывали танец с мечами, на обеих были короткие пестрые наряды и грим. Девушка постарше ловко управлялась с катаной, выполняя невероятные трюки под то напуганные, то восторженные крики зрителей. Младшая, видимо, волновалась: её маленькие, тонкие руки заметно дрожали, а глаза испуганно следили за летающим оружием в руках у оппонентки. Выступающие стали перебрасывать друг другу мечи, при этом передвигаясь по кругу. Артистки ступали осторожно и медленно, внимательно следя за полетом их мечей под веселую музыку. Когда младшая оказалась спиной к залу, она на секунду замешкалась, и брошенная ей катана, описав сияющую дугу в воздухе, улетела в публику, как раз в то место, где стоял Кюдзо. Руководствуясь одним лишь инстинктом, самурай без труда поймал меч, направлявшийся прямо в стоявшую неподалеку женщину, которая звонко взвизгнула и беспомощно заслонилась руками. Отовсюду послышались испуганные крики и ропот толпы; младшая артистка, выйдя из ступора, в слезах убежала за кулисы. Старшая тут же попыталась догнать её, окликнув и беспомощно протянув ей руку вслед, но вспомнив, что выступление ещё не завершено, продолжила танцевать одна с натянутой улыбкой.       Когда номер подошел к концу и музыка стихла, девушка торопливо поклонилась, коснувшись пола длинными волосами, и убежала. Зрители хлопали и свистели, наверное, уже позабыв о происшествии. Вышли другие актеры, а Кюдзо, нахмурившись, посмотрел на пойманную им катану. Он провел по лезвию кончиками пальцев, хорошо оглядел её: было заметно, что она дешевая и старая, рукоять подпортило время, лезвие начищено неумело, но тщательно. Похоже, владелица очень дорожит мечом. Выбора не было, нужно было вернуть его.       Выбравшись из толпы, Кюдзо обошел широкое здание, в которое переходила сцена. Неуклюжая конструкция была больше похожа на то ли груду металла, то ли на странный муравейник, возвышавшийся над площадью, почти во всех окнах было темно. Вдруг на втором этаже загорелся свет и промелькнул силуэт знакомой старшей артистки, окно было распахнуто настежь, поэтому Кюдзо, недолго думая, по едва заметным выступам в стене залез в комнату. Внутри старого, ветхого помещения он увидел девушку, старшую из выступавших артисток, сидящую к нему спиной. Она сидела на полу, обхватив одной рукой колени, а другой терла глаза, будто бы пыталась смахнуть слезы, и Кюдзо было решил, что пришел не вовремя. Почувствовав чье-то присутствие, она резко обернулась и вскочила. Девушка схватила катану, лежащую рядом с ней, и с воинственным криком кинулась на незваного гостя. Удар был слабым и неумелым, поэтому Кюдзо просто задержал лезвие меча рукой, не давая ей продолжить атаку. Артистка не ожидала этого и замерла, а он продолжал стоять в той же позе, сжимая в ладони её меч и изучая циркачку холодным пристальным взглядом. У неё были длинные взлохмаченные волнистые волосы, яркий сценический макияж, размазавшийся по всему лицу, выразительные глаза горели огоньками на испуганном лице. Она даже не могла пошевелиться от страха, лишь во все глаза смотрела на самурая в ответ. Изредка в тишине было слышно её прерывистое дыхание. Простояв так некоторое время, Кюдзо протянул артистке потерянную катану, не сказав ни слова. Девушка непонимающе посмотрела на оружие и снова перевела взгляд на самурая, всё еще представляя всевозможные варианты своей смерти от рук безжалостного незнакомца, но вскоре опомнилась:       - А, вы... извините, то есть спасибо… - она опустила свою катану, затем неуверенно взяла меч из его рук и поклонилась, всё ещё очень нервничая. – Это вышло случайно, такого не должно было произойти, боюсь, мы испортили все представление, - добавила она, отвернувшись и пытаясь поправить пальцами грим.       - Мне понравилось, - спокойно ответил Кюдзо. Его удивило, что со столь знакомым ему оружием можно было танцевать и выполнять трюки, хотя смотрелось это для него непривычно и даже странно.       Собравшись с мыслями, артистка обернулась, но самурая уже не было в комнате. Он будто бы был всего лишь мимолетным видением, но злополучная катана все еще была в её руке. Она вмиг подбежала к окну и встревожено посмотрела вниз. На улице было пусто.