***
В редкие дни, когда у Кюдзо днем было свободное время и у Хидеаки были дела в городе, а большая часть додзе пустовала, Юми приходила сюда, чтобы потренироваться с различными видами оружия. За это время Юми успела сдружиться с Каори, старая служанка полюбила девушку и всегда говорила, что Юми очень похожа на неё в молодости. Поэтому теперь, когда Кюдзо сообщил, что Каори простудилась, Юми решила проведать её. После поцелуя и Юми, и Кюдзо упорно делали вид, что ничего не произошло. Причину своего порыва ему понять не удавалось: было ли это минутной слабостью или осознанным желанием сблизиться? В Малом Дворце ученики Хидеаки никогда не испытывали недостатка женщин – помимо личного гарема Хидеаки здесь было много молодых служанок, которые скрашивали время юных самураев, однако Кюдзо терял к ним интерес, едва он успевал возникнуть. Происходящее же с Юми вызывало в нем нечто похожее на тревогу и выводило из равновесия. Девушку же вся эта путаница сводила с ума, она стала задумчивой и рассеянной, и это не утаилось от наблюдательного взгляда служанки. Когда перед тренировкой Юми с Кюдзо зашли в её комнату, Каори сделала страдальческое лицо и болезненным голосом произнесла: - Что-то совсем я захворала. Вы, наверное, слышали, что сегодня будет в городе большой праздник в честь дня рождения Императора. Как же я хотела на нем побывать! Юми огорченно вздохнула. - Как жаль, что вы так сильно заболели! Что я могу сделать для вас? - Не могла бы ты купить для меня некоторые вещи? – Каори протянула ей ранее приготовленный список и деньги. - Конечно! – Юми развернулась и уже хотела бежать, но служанка окликнула её. - И как ты пойдешь в такой одежде на праздник? К тому же, одной идти опасно, с тобой пойдет и Кюдзо. Кюдзо-сан, подождите нас немного, я помогу девушке переодеться. Служанка быстро увлекла за собой сопротивляющуюся Юми. Подыскав подходящее кимоно, Каори стала делать ей прическу. - Не стоит так стараться, мы ведь просто идем за покупками! - Нет, нет, не торопитесь, - улыбнулась Каори. – Кюдзо непростой, пожалуй, очень непростой человек. Так уж вышло, что в своей жизни кроме зла он больше ничего не видел. Всех учеников здесь воспитывают боль, жестокость и разврат. А я очень хочу, чтобы он узнал, что есть другие, прекрасные чувства. Покажи ему их, моя девочка, дай ему почувствовать себя любимым. - Так вы все знаете? - Ничего я не знаю, но все прекрасно понимаю. Я ведь и сама была молодой и сейчас вижу себя в тебе. Желаю удачи.***
Наконец расправившись с покупками, Юми и Кюдзо возвращались в додзе. Уже была глубокая ночь, празднества завершились, и теперь усталые горожане тоже расходились по домам. Проходя мимо высокой цветущей вишни, Юми остановилась и с восхищением посмотрела на падающие розовые лепестки. - Надо же, дерево в самом центре города! А я думала, что здесь нет ничего, кроме огромных зданий. Кюдзо остановился рядом. - Помню, в нашей деревне существовало поверье, что если поймать падающий лепесток сакуры и прошептать ему свое желание, то оно обязательно сбудется. – Юми поймала лепесток, и, зажав его в ладонях, поднесла их к губам и беззвучно прошептала пару слов. – Вот и всё. А у вас, Кюдзо-сан, есть какая-нибудь мечта? Кюдзо протянул вперед ладонь и задумчиво наблюдал за тем, как легкий лепесток медленно опускался на нее. Чего он мог хотеть? Разве что одного. Приблизив сложенные ладони к губам, он прошептал: «Хочу, чтобы всё изменилось». - И когда желание сбудется? – спросил он. - Зависит от желания и от самого человека, который его загадал, – улыбнулась Юми. – Я, например, исполню своё желание сейчас, – она замолчала, собираясь с мыслями. – Знаете, я ведь впервые загадала желание, которое имеет прямое отношение ко мне. Все мои мольбы были всегда лишь о сестре. Здоровья для Микан, счастья для Микан, а моя судьба всегда казалась мне чем-то неважным. Я ничего не хотела, просто жила лишь для неё. А после знакомства с вами все изменилось, все преобразилось и обрело смысл. Теперь я каждое утро просыпаюсь с радостью, потому что знаю, что снова увижу вас, - Юми посмотрела Кюдзо в глаза. – Я ничего у вас не спрашиваю, потому что не хочу знать ответа, я просто прошу вас, разрешите мне любить вас, любить всем сердцем, отдать вам всю любовь, на которую я способна! – Юми торопливо поклонилась, а затем подняла на него взволнованный взгляд. - Вы… позволите мне? Кюдзо после мучительно долгой паузы в ответ мягко кивнул.***
Ближе к зиме цирк начал приходить в упадок, выступления почти что прекратились, и Кюдзо стал чаще давать деньги Юми, уже не только на лекарства, но и на еду. Конечно, она всегда сначала отказывалась, но сестра была дороже гордости. Так миновала осень, затем зима. Микан особенно плохо чувствовала себя этой зимой, и Юми приходилось отменять тренировки, но она усердно занималась дома. Кюдзо часто стал приносить лекарства и еду из дома, однако лично с Микан он еще не был знаком. Юми было страшно их знакомить – Микан слишком любила старшую сестру и могла ревновать её к Кюдзо. Но однажды она всё-таки решилась. Они возвращались вместе с Кюдзо после тренировки, и Юми пригласила Кюдзо войти. В крохотном домике царил полумрак. Дом состоял всего из одной комнаты, тонкие стены пропускали холод, но всё же это было лучше, чем жить на улице. В маленькой комнате не было мебели, кроме разваливающегося шкафа, стоящего в углу, и низкого столика, возле которого лежал один свернутый футон. Войдя, Кюдзо увидел худую, бледную девчонку с длинными волосами, убранными в высокий хвост, стоявшую в дальнем конце комнаты напротив двери. Её волосы были гораздо светлее, чем у Юми, сестры вообще были удивительно не похожи друг на друга. Микан очень сильно изменилась с тех пор, как Кюдзо видел её на выступлении несколько лет назад – болезнь будто бы пожирала её изнутри, но взгляд её был бодр и уверен, руки были сложены на груди, а на лице читалось явное недовольство. - Значит, это вы тренируете мою сестру? – дерзко спросила она, подняв одну бровь. - Да, моё имя Кюдзо, – он наклонил голову в знак приветствия. - Я в курсе. И ещё я знаю, что вы вздумали вскружить голову моей доверчивой сестре и забрать её у меня! - Микан, что ты говоришь… - попыталась встрять Юми. - Я забочусь о тебе! Я не верю этому человеку! – вскричала девочка, все еще не отводя от него сердитого взгляда. - Как ты можешь такое говорить? Только благодаря господину Кюдзо мы всё еще живы! - Сейчас он дает деньги, а потом кто знает, что у него на уме? Он ведь, наверное, обижает тебя, а ты просто мне не рассказываешь! Вы вообще, точно самурай? Кюдзо кивнул. - Что ж, проверим! – Микан медленно завела руку за спину и резко метнула в Кюдзо небольшую глиняную чашку. Он сразу понял, что задумала девочка, поэтому легко поймал предмет. - Неплохо… - Микан сделала несколько шагов влево. - А если так! В Кюдзо полетела вся посуда и другие предметы из шкафа, он едва успевал их поймать, и так продолжалось, пока все вещи не оказались у него в руках. - Надо же… - Микан несколько раз обошла Кюдзо. – А вы случаем раньше в цирке не работали? Кюдзо отрицательно покачал головой, так как подбородком прижимал к груди какое-то блюдо. - Вы действительно самурай, но я все еще беспокоюсь за Юми. Говорят, самураи всегда держат свое слово до последнего. Клянетесь вы мне, что всегда будете заботиться о Юми? Юми забрала у Кюдзо из рук гору посуды, и теперь он смог ответить. - Клянусь. Микан довольно улыбнулась и поклонилась ему. Когда Кюдзо ушел, Юми осуждающе посмотрела на сестру. - Что? Не смотри на меня так! Я поступила так, потому что я люблю тебя, и хочу быть уверена в твоей безопасности! – Микан хитро смотрела в глаза Юми. Ответить было нечего.