Жизнь Кюдзо

      Так прошла весна, снова приближалось лето, уже целый год Кюдзо обучал Юми владению мечом, и результаты превосходили все ожидания. Иногда ей казалось, что все это ей не по силам, но ей очень помогал опыт, полученный в цирке и выносливость. Эта тренировка закончилась как обычно: Кюдзо показал Юми тяжелый прием, и она отрабатывала его, но как ни старалась, снова и снова ничего не выходило. Всё закончилось тем, что она несколько раз упала, поцарапала колено и совершенно вымоталась. Кюдзо часто тренировал юных учеников Хидеаки и легко мог заметить ошибки, но девушек обучать ему не доводилось, поэтому он иногда скептично смотрел на ее тонкие руки, считая, что она и так делает слишком много для своих возможностей. Как преимущество она могла бы использовать скорость, но недостаток опыта пока не позволял ей этого сделать. В тренировочных поединках с ним Юми чувствовала себя ужасно слабой, и почему-то это ее пугало и даже злило. Теперь на обратном пути в верхний город Кюдзо молча слушал ее рассуждения о том, что она делает не так.       Невдалеке проходила группа из шести ронинов, немного выпивших и искавших приключений.       - Смотрите! Девушка! – сказал шепотом один из них.       - С ней кто-то есть. Похоже, он самурай, да у неё тоже есть катана.       - И что? Их только двое, тот самурай еще совсем молод, а девчонку можно в счет и не брать. – Сказал самый старший из них.       Кюдзо с Юми пересекли пустую улицу, как вдруг он остановился. Юми удивленно посмотрела на него, но вскоре сама услышала шорох. Перед ними возникли трое самураев, один из них выступил вперед.       - Какая же удача сегодня! Такая редкость встретить красивую девушку посреди ночи! – громко заговорил один из них, Кюдзо коснулся рукояти катаны. - Нет, нет, не стоит, я не в настроении сегодня убивать. – Незнакомец ухмыльнулся. - А давай договоримся? Думаю, тебе не очень-то нужны проблемы. Мы просто заберем девушку, а ты можешь идти! Тебе ничего не будет, мы сразу же тебя отпустим! Ну, как вам такая сделка? – подмигнул он, самураи, стоящие за главарем, тихо засмеялись.       - У меня другое предложение. - Кюдзо угрожающе посмотрел на самурая. – Вы уходите, и я вас не трогаю.       На мгновение воцарилась тишина, а затем загремел смех троих самураев. У Юми мороз пробежал по коже от этого смеха, она отступила назад, но сзади к ней подошли еще трое.       - Да уж, парень, блефовать ты умеешь, но неужели ты не понимаешь, во что ввязался? Нас шестеро, и мы, в отличие от вас, носим катаны не для красоты. Мы настоящие самураи! – все шесть самураев достали мечи и стали приближаться. Трое стоявших сзади попытались схватить Юми, но она увернулась и тоже выхватила катану. Один из них тут же напал, она отразила удар, затем следующий, но стоявший рядом ронин толкнул её, и девушка упала, выронив меч.       В тот же момент трое нападавших упали замертво. Никто не заметил, как Кюдзо достал мечи, как легко и быстро они разрезали плоть противников. Старший самурай и двое оставшихся стояли в ступоре, и Кюдзо моментально лишил жизни еще двоих. Слишком просто... Кюдзо даже стало жаль этих нищих самураев, жаль лишь потому, что они совершенно бездарны. А вот ему убивать очень легко. Он птица, а клинки – два крыла, часть его самого. Сражения стали для него так же естественны, как полет для ястреба. Разъяренный главарь отразил один удар, но уже со второго Кюдзо выбил меч из его рук, затем ронин попытался сбежать, наконец, почувствовав скорую смерть. Но противник уже возник перед ним, как призрак. Тогда самурай упал на колени от страха и смотрел широко раскрытыми глазами в красные глаза врага. Ужас овладел его сознанием, медленно отползая, он сиплым голосом запричитал:       - Демон, демон! И это стало его последними словами.       За всей этой расправой наблюдала Юми. Она и представить не могла, что Кюдзо может быть настолько страшен, никогда она еще не видела смерть так близко. Она знала, что ему часто приходится убивать, знала, что он очень силен и не будет колебаться, но в реальности все выглядело совсем по-другому. Страдание на лицах жертв, крики от пронизывающей их боли. Застывшие лица мертвецов. Убрав катаны в ножны, Кюдзо повернулся к ней, на его щеке виднелись капли чужой крови. Холодные глаза убийцы. Какой-то животный инстинкт приказал Юми убегать, и она, ничего не видя вокруг, бросилась вперед, но он поймал её за руку. Стараясь унять дрожь, она обернулась. Кюдзо смотрел на неё своим обычным спокойным взглядом, его руки были в крови только что убитых им людей, однако даже дыхание у него не сбилось, для него будто бы ничего и не произошло. От страха у Юми подкосились ноги, и она упала в руки Кюдзо, задыхаясь от беззвучного плача.       Кюдзо не мог понять, что случилось. Он пытался её успокоить, осторожно приглаживая растрепавшиеся черные волосы, совершенно не понимая, как нужно утешать женщину, но она лишь сильнее дрожала от его прикосновений. Этот взгляд! Она смотрела на него как на дикого зверя! Внутренний голос горько усмехнулся. Много времени они просидели на земле среди убитых самураев и растекающихся луж крови.       - Вам пора домой, – тихо сказал он, когда за крышами домов разлились розовые краски рассвета. Юми кивнула.       Всю дорогу она молчала и смотрела в пол, и Кюдзо решил, что больше им не стоит видеться. Убийство для него было чем-то привычным, и он никогда не думал о том, насколько страшна смерть в глазах цирковой артистки. Он еще раз посмотрел на девушку. Юми побледнела, а руки сильно тряслись. «Не для всех покромсать пару-тройку людей обычное дело» - с желчью прошипел кто-то внутри головы. Когда они дошли до ее маленького домика, Кюдзо развернулся и быстро зашагал прочь.       - Господин Кюдзо! Он обернулся. Юми стояла в дверях, её голос все еще дрожал, но в нем слышалось отчаяние.       - Вы ведь еще придете? «Я должен сказать нет. Так будет лучше для всех».       - Да. Завтра. – Кюдзо ушел, а Юми осторожно закрыла дверь. «Почему я это сказал? Что я творю?» - Кюдзо был в растерянности. Всё это его общение с ней затянулось слишком надолго. Он обещал всего лишь показать пару приемов, но не брать ее в ученики, не проводить столько времени за обучением, а теперь у него не выходило отпустить её, даже сейчас, когда он понимал, что это пошло бы ей на пользу. Почему он не смог просто сказать нет? Неужели это и называется слабостью?