Жизнь Кюдзо

      Под утро самураи решили проведать Кюдзо, и, пройдя в соседнюю комнату, они увидели больного товарища, лежавшего в такой же позе, как и вечером, и сидящую возле него Кирару. Девушка сидела, низко опустив голову, но услышав шаги, подняла на троих самураев усталые глаза, под которыми обозначились темные круги.       - Как он? – спросил Камбей.       - Все еще не приходил в себя. Пульс совсем слабый… - Кирара-доно, опять вы себя не щадите, – обратился к ней       Ситиродзи, – раз он еще не очнулся, вы могли бы отдохнуть. Признайтесь, этой ночью вы не сомкнули глаз.       - А вдруг бы он пришел в себя? И ему что-нибудь понадобилось. - Кирара откинула край тонкого одеяла, которым был накрыт Кюдзо. На свежей повязке проступили пятна крови, и бывшая жрица вздохнула. - Как он получил такие страшные ранения? Не думала, что такого человека как он, можно застать врасплох. Самураи переглянулись, и Камбей произнес:       - На войне случается всякое. Он получил эти раны, отважно сражаясь за эту деревню. Кирара опустила глаза, в них сверкнула благодарность.       - Поторопитесь, наверное, уже начался праздник.       - А вы не пойдете? – изумился Кацу.       - Нет, я останусь с господином Кюдзо, пока что это всё, что я могу для него сделать.

***

      В деревне веселились целый день: крестьяне устраивали игры, соревновались в стрельбе из лука, танцевали и пировали. Камбей был как обычно сдержанным и молчаливым, гордо наблюдал за всеми, уплетая кушанья. К Кацусиро всё время пытались подойти деревенские девушки, долгое время он горделиво игнорировал их, но вскоре сдался, а ближе к вечеру даже немного потанцевал, а вот Ситиродзи развлекался по полной. Выпив достаточно сакэ для веселья, он рассказывал смешные истории паре застенчивых деревенских девиц, которые мило хихикали в ответ.       - Дядя Камбей, а вы не видели сестру? – спросила Комати, протиснувшись сквозь толпу к генералу. За ней стояла старая жрица, которая тоже беспокоилась за Кирару.       - Она осталась с Кюдзо. – ответил Камбей, дожевывая очередную порцию риса.       - Ну сестра, всегда она жертвует собой!       - Ты должна гордиться ей. – Упрекнул Комати генерал. Где-то за спиной у Камбея захихикала Охара и тут же скрылась среди танцующих, а новоиспеченная жрица и бабушка пошли за ней.       Самураи вернулись с празднования поздно ночью. Уставшие, они сразу же поспешили лечь спать, не заметив, что Кирара до сих пор неотлучно сидела у постели больного.       - Нет, нет… за что?       - Господин Кюдзо! Кюдзо с трудом открыл глаза и удивленно посмотрел на испуганную девушку.       - С вами всё хорошо? Кажется, вам снился плохой сон. Как вы себя чувствуете?       - Нормально.       - Вам нужно сменить повязку. Кирара помогла ему сесть и начала аккуратно перебинтовывать его раны. Комнату освещала луна, ночная прохлада просачивалась сквозь открытое окно, из соседней комнаты доносился храп не совсем трезвых самураев. Кюдзо смотрел на усталую девушку, которая осторожно, стараясь лишним движением не причинить ему боль, заматывала широким бинтом его грудь и плечи. Иногда, когда нужно было протянуть бинт за его спиной и при этом захватить плечо, ей приходилось близко прижиматься к самураю, и от неловкости она боялась поднять на него глаза.       - Вам не обязательно возвращать тот долг. – Вдруг сказал он. В тишине слова прозвучали неожиданно, и Кирара, вздрогнув, уронила бинт.       - Нет, я должна. Простите меня за то, что я сначала вам не доверяла. Я никогда не понимала, что происходит между вами и господином Камбеем, но я очень благодарна вам за то, что вы сделали для этой деревни. Я вылечу вас, чего бы мне это ни стоило, клянусь вам. – Всё еще стараясь не встречаться с Кюдзо взглядами, она бережно накрыла его одеялом и уселась рядом.