Иллюзии.

Тихий жалобный стон потревожил чуткий сон Альтаира. Не открывая глаз, ассасин долго прислушивался, пытаясь понять, был этот звук реальностью или лишь плодом его воображения, остатком сна, который он уже успел позабыть. Ничего более не услышав, сириец приоткрыл глаза, надеясь, что привыкшее к темноте зрение поможет ему дать объяснение тому, что он услышал. Однако ночную тишину ничто не тревожило, лишь где-то за стеной он слышал потрескивание горящих факелов. Что же это могло быть? Но вот раздался приглушённый крик, еле слышный, а за ним последовал судорожный всхлип, полный такого страха и боли, что Альтаир невольно вздрогнул. Резко развернувшись, отчего кровать недовольно скрипнула, Повелитель ассасинов остановился взглядом на своей жене, Марии Торпе, что должна была бы мирно почивать рядом с ним, но, судя по всему, женщина была охвачена какими-то тревожными видениями, и сейчас её плечи подрагивали в беззвучных рыданиях. Альтаир осторожно подобрался к Марии, но не смел к ней прикоснуться. Зная воинственный нрав своей жены, который, как ему казалось, не угасал даже во сне, англичанка могла дать ему хорошую взбучку, если он неосторожным движением напугает её. Сердце ассасина разрывала тревога за возлюбленную, а сверкающие в свете луны слёзы, медленными ручейками сползающие по её щекам на подушку, отравляли его душу. Что же ей снится? Тёмные пряди волос непослушно растрепались, кожа была бледнее луны, светившей на небе, а лоб покрыла холодная испарина, контрастировавшая с горячими слезами. Мария судорожно дышала ртом, словно боялась задохнуться, и её грудь тяжело вздымалась с каждым вдохом. Однако, несмотря на полную беззащитность, брови женщины были нахмурены, выказывая то, что она не собирается сдаваться, что бы ни творили с ней во сне. Альтаир ласковым движением коснулся её волос, решив таким образом ненавязчиво сообщить о своём присутствии, показать, что его жена не одна, что рядом с ней всегда есть он, который, однако, не может сейчас защитить её. - Борись... - тихо прошептал ассасин. - Борись, Мария... Ты сможешь. Ты сильная. Борись... Не дай поглотить себя... Лицо Марии разгладилось, приняв спокойное безмятежное выражение. Казалось, женщина услышала своего мужа, его голос поддерживал её в битве с иллюзиями. Успокоенный, Альтаир заботливо собирался накрыть жену одеялом, уверенный, что Мария победила собственный кошмар, как вдруг она закричала так истошно, так пронзительно, что у ассасина кровь застыла в жилах. Размахивая руками, обеспокоенная женщина судорожно пыталась защититься от чего-то, что порабощало её, лишало разума и воли. Очередной крик, полный ужаса и отчаяния, разрушил вдребезги хрупкую тишину, а Альтаир, уже не мешкая, решил во что бы то ни стало вырвать Марию из царства кошмаров. Рывком развернув её к себе, он начал с силой трясти её за плечи: - Мария! Мария! - громко взывал он к ней, но та начала отбиваться ещё более упорно, умудрившись в своих манёврах разбить губу Альтаира кулаком, а коленом заехать в область солнечного сплетения, отчего на миг у убийцы перехватило дыхание от боли. Поняв, что самую большую опасность сейчас для него представляют ноги его жены, которые отбивались от вымышленной угрозы с завидным упрямством, Альтаир сверху насел на жену, своим весом подавляя её сопротивление, и осторожно, но крепко скрутил ей запястья, продолжая выкрикивать её имя, надеясь, что она проснётся. - МАРИЯ! - Уйди от меня! Не трогай меня! - начала кричать женщина в ответ, лишённая теперь возможности сопротивляться и надеясь собственными восклицаниями напугать врага. Топот десятков ног раздался за стеной, и дверь в спальню резко распахнулась. На пороге стояла личная охрана Повелителя в Масиафе, представленная лучшими воинами Братства, обеспокоенная поднятым шумом. - Повелитель? Что происходит?! - пристально вглядываясь в каждую тень в помещении и обнажив меч, спросил капитан личной охраны, однако, увидев Альтаира сверху на изгибающейся женщине, густо покраснел, а сзади него неловко переминались с ноги на ногу его подчинённые. - П-прос-ти-те... П-Пове-Повелитель..­. Мы не знали, что Вы... Если бы Альтаир не был так обеспокоен состоянием Марии, он тотчас же разжаловал бы этого глупца, что посмел потревожить покой их опочивальни. Однако Халед был прирождённым врачевателем, показавший себя ещё в служении Аль-Муалиму и лечивший самые различные болезни: от легких ран и ожогов до сильнейших переломов и психических расстройств. - Подойди ко мне, Халед... - попросил Альтаир своего брата по оружию и убеждениям. - Что?.. - мужчина совсем замялся от неловкости. - Но... Вы же... с госпожой... К Альтаиру вернулась былая ярость: - Идиот! Думаешь, если бы я делал с ней то, о чём ты подумал, она бы так кричала?! Она не в себе! Ей мучительно плохо, а мне еле удаётся держать её подле себя, и я не могу до неё дозваться! - увидев, что остальные ассасины внимательно слушают этот разговор, Альтаир разъярился ещё больше. - ПОШЛИ ПРОЧЬ ОТСЮДА! НЕМЕДЛЕННО! Напуганные, ассасины почтительно поклонились Повелителю и тревожно разошлись, боясь вызвать у него новый припадок гнева. Халед подошёл к кровати и осторожно поймал в свои ладони лицо Марии. Что-то нашёптывая, он несколько раз коснулся её лба, точными уверенными движениями провёл по её шее, слегка надавил на переносицу, и женщина тут же распахнула глаза, безумным взглядом скользя по потолку и силясь понять, что с ней только что произошло. Альтаир благодарно кивнул капитану своей личной охраны и облегчённо вздохнул, видя, что Мария понемногу приходит в себя. - Спасибо тебе... А теперь, прошу, покинь нашу комнату. Ты можешь напугать её. - Слушаюсь, Повелитель, - прижав кулак к сердцу и поклонившись, Халед направился к выходу, но ненадолго остановился. - И простите меня, Повелитель... Я так недостойно подумал о Вас... - Всё в порядке, - бросил Альтаир, поглощённый созерцанием своей жены и почти не слыша его. Дверь аккуратно прикрыли, и в спальне снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Марии, что прогоняла с себя остатки пережитых тревог. Освободив её, Альтаир наконец позволил себе встать и пристально вглядывался в англичанку, надеясь услышать правду о том, что так её беспокоило. Однако Мария, словно не видя этого требовательного взгляда, отвернулась от мужа на другой бок и прикрыла глаза, мечтая уснуть без тени страха. Переживания Альтаира за возлюбленную, недавно владевшие всем его существом и эмоционально опустошившими его, превратились в гневное раздражение, и он сорвался на крик: - Я НЕ ДЛЯ ТОГО БУДИЛ ТЕБЯ, ЧТОБЫ ТЫ МОЛЧАЛА! Мария же лишь плотнее зарылась в одеяло, боязно сжавшись от потока ярости, сквозившего от её мужа. У неё попросту не было сил ни объяснять что-то, ни спорить, ни давать отпор на нападки Альтаира. - ОТВЕЧАЙ МНЕ! Но она не проронила ни слова... Сам теперь обезумев от злости, он рывком стянул одеяло с бывшей тамплиерки и, взяв ту за руку, развернул к себе и взглядом хищной птицы пригвоздил её к кровати, давая понять, что она не имеет права уходить от ответа и отводить взгляд. - Отвечай мне... Сию же секунду... - грозным баритоном приказал Повелитель ассасинов, который обычно приберегал для допроса своих жертв. Мария лишь горько усмехнулась и отвернулась, отвечая бесцветным голосом, а чёрные ресницы снова окропили солёные слёзы: - Какой же ты эгоист... - Что?.. - растерянно спросил Ла-Ахад, и весь его справедливый пыл был разбит этой равнодушной интонацией. Альтаир почувствовал себя совсем удручённым, недостойным, ему хотелось пасть ниц перед этой женщиной и умолять о прощении, хотя он даже не мог понять, в чём его вина. - Ты жаждешь только удовлетворения собственной прихоти, собственного любопытства... Какое право ты имеешь требовать ответа у меня?! Каждое её слово острым клинком вонзалось в его сознание, и у Альтаира у самого застыл ком в горле. В оцепенении он смотрел, как его любимая Мария накинула на свои обнажённые плечи домашний халат и вышла за пределы комнаты, отправившись в неизвестное ему путешествие по просторам крепости. Заключённый её словами в клетку собственной совести, он не смел пошевелиться, казалось, не смел даже дышать. Защипало в глазах. Вспомнилось, как из-за его действий Малик потерял младшего брата Кадара и собственную руку, как Аль-Муалим решил казнить его. Но даже та вина не могла сейчас по силе сравниться с чувством вины перед Марией, хотя прежний проступок был куда серьёзнее. Так прошло несколько часов. Луна успела скрыться, и небосклон остался иссиня-чёрным, погружая весь мир в непроглядную тьму. Дверь осторожно приоткрылась, впустив в спальню тоненький лучик света от освещающих пространство рядом факелов, и на пороге оказалась Мария, которая уже вернула себе привычную уверенную стойкость и спокойный, покровительствующий­ всем взгляд, свойственный ей исходя из её знатного происхождения. Удивлённая тем фактом, что Альтаир так и остался сидеть в такой же позе, в какой она оставила его пару часов назад, не шелохнувшись, сердце Марии тут же смягчилось, наполнившись безграничной любовью к этому мужчине, столь опасным для всего мира, но столь беззащитным перед ней. Она искренне полагала, что её муж уже видит десятый сон, и ей удастся незаметно проскользнуть в постель. Мария часто видела в более юном возрасте, как женщины суровым взглядом и обидами заставляют своих избранников валяться у них в ногах, просящих прощения, но даже этого унижения им было мало, женщины продолжали обижаться днями и неделями, пока обессиленные влюблённые не кидали к ногам своих дам драгоценности и цветы. Признаться, англичанка тоже хотела провернуть подобную драму с Альтаиром, его настойчивое любопытство оскорбило её, но, увидев своего мужа, сидящего на краю кровати, она поняла, что никогда не сможет совершить с ним подобного. Она никогда не унизит его. Слишком она его любила. Вместо этого Мария живительным, поистине ангельским поцелуем коснулась его губ. Получив такого рода прощение и извинения одновременно, Альтаир обнял жену, благодаря всех богов, которых он знал, за оказанную милость. Ощущая такую преданность и зависимость от её действий, растроганная Мария прижала голову мужа к своей груди, всеми своими ласками мечтая усыпить теперь уже его тревоги. - Я видела Робера... - в этих трёх словах Мария умудрилась описать всё то, что с ней произошло совсем недавно и что так вызывало любопытство ассасина. Нахмурившись, Альтаир недовольно заворочался в объятиях жены. Та отпустила его, но тут же оказалась зажата в защитных тисках его рук, будто Робер де Сабле мог прямо сейчас воскреснуть в их комнате и напасть на Марию. - Прошлое, я смотрю, так и не отпускает тебя... - И я не знаю, почему... - Может, потому что ты сама не отпускаешь его? - Забыть его было бы самым большим моим желанием... - Но ты не забываешь... - В прошлом я получила множество уроков, которые я должна пронести в будущее. Я не могу отречься от него. - Оно мешает тебе жить, Мария... Ты бы слышала, КАК ты кричала... Оно убивает тебя. Робер убивает тебя. До сих пор! - Скажи... У тебя ведь тоже есть болезненные воспоминания?.. - Покажи мне человека, у которого их нет, - усмехнулся Альтаир, глядя в пространство отсутствующим взглядом. В памяти закопошились обрывки прошлого. - Тогда... Помоги мне... - Помочь? Что я могу? - Расскажи о своём прошлом. Расскажи мне об Адхе. Расскажи мне всё... - Зачем?.. Ты - не Адха. И не смей себя сравнивать с ней! - Я и не сравниваю... Я просто... Надеюсь, что твоё прошлое поможет мне примириться с моим. Как ты обуздал его? Я хочу узнать, как ты справился с болью... - Рассказы ничем тебе не помогут! - Ты... Отказываешь мне?.. - Нет... - Альтаир встал и подошёл к стене, провёл по ней рукой и вытащил из маленького тайника кожаный мешочек, из которого ассасин достал Частицу Эдема, опасно блестевшую оранжеватым светом в его руках. - Я не буду тебе рассказывать... Я покажу тебе. Ты сама всё увидишь. - Это возможно? - удивлённо ахнула Мария, со страхом взирая на этот могущественный артефакт в ладони её мужа. - Возможно... Но при одном условии. - Каком же? - Ты так же покажешь мне своё прошлое. - Но я не умею пользоваться Яблоком, Альтаир... - Это несложно. Достаточно лишь силы твоей воли и духа, а также желания направить его магию. И приказ этой магии сделать то, чего ты жаждешь... Мария потрясённо молчала, завороженно глядя на это теперь уже золотистое сияние бесценного сокровища. - Но не сегодня, - заметил Альтаир, спрятав Частицу Эдема обратно в мешочек и запечатав его в тайник. - А когда? - С завтрашней ночи. Я должен сам вспомнить определённые детали былого. И выяснить, сколько времени я могу держать тебя во власти иллюзии, чтобы тебе не был причинён вред.