Неосторожная

      Нами читает много книг. Среди научной литературы и профессиональной находятся и те издания, что пудрят голову и заставляют поплыть румянцем, прикрыть глаза, чувствуя, как трепещут веки, как часто вздымается грудь.       И во всех, как написанных от одной руки, заключается один смысл: «Надо быть ну прям девочкой-девочкой».       Нами едва не поперхнулась, когда Робин согласилась и сказала, что такая тактика имеет место быть, умолчав лишь про то, что Луффи не тот человек, кого могут удивить манеры и женственность образа. Нико считает, что подруга должна сама осознать и прийти к выводу, и продолжает молча наблюдать.       Нами ворошит копну одежды. Знай штурман о существовании отпаривателя, не пожалела бы на его покупку денег, потому что процессия под названием «достань-вещь-погладь-выкинь-найди-другую-примерь» длится чертову вечность. Ничего не подходит, а раскаленный металл противно ворчит от попадания влаги и норовит оставить на память прижженное пятно.       Пытка оканчивается победой Нами и триумфальной стопкой одежды, лежащей на пуфе. Жесткий отсев проходит не так много вещей, лишь те, что на две с половиной ладони выше колена. Такие, конечно, стыдно носить. Но далеко не это страшит Нами.       Чтобы взволновать чувства Луффи, она решается стать мягче характером и оставить весь жаргон. Вот это-то и страшно. Как ей обойтись без пинка климатактом или поучительной оплеухи? Кто будет таскать капитана за ухо? И как корабль останется цел без ее указок?       Все это давит на штурмана, но она пересиливает себя и обещает с завтрашним выходом на палубу предстать самой что ни на есть девушкой. А пока ложится спать, проговаривая во сне все слова вежливости и учтивости.       В первый день Нами появляется в раздутых шортах с акцентом рисунка на ягодицах. Никто ничего не говорит, Монки по-прежнему спокоен, и до вечера девушка ходит раздосадованной.       После надевает платье, подол которого ветер в силах задрать до ее рыжей макушки. Усопп тактично — и крайне смело с его стороны — подмечает, что ей стоит его поправить и не опускать одежду так сильно ниже плеч.       Потом — облегающие бриджи со змеиным узором, показывающим всю стройность ног, и топ с вырезом. Канонир уже не рискует что-либо сказать, ведь тактичное предложение из уст Нами его пугает куда сильнее проклятий.       Дальше короткая юбка и какой-то модный с якобы необходимыми отверстиями свитер. И как по кругу, где каждое утро девушка стыдится сильнее прежнего, но не дожидается ничего.       С каждым разом Нами надевает юбки все короче и почти отказывается от джинсов, она деланно прыгает Луффи на колени от страха, вцепляется в плечо и визжит, как простые девчонки. Только ее капитан знает, что никакая она не простая, иначе бы не могла смело его ударить и броситься в бой на защиту команды.       Реакция Монки Ди похожа на ту, где он смотрит на нее как на дуру и чуть ли не басом выдает: «Эй, Нами, ты чего? Да у тебя же кинтама из чугуна, не чуди».       От этой непробиваемости и красноречивых взглядов хочется взбеситься и ударить его, но Нами понимает, что так только закрепит в Луффи уверенность в своих чрезмерных силах.       Вместо этого она глупо смеется, натягивает слащавую улыбочку и говорит так мягко, что закономерно слышит:       — Нами, ты так улыбаешься только продавцам. Ты что-то хочешь у меня выпросить? — на то, как он красноречиво выворачивает карманы, девушке удается сдержаться и продолжить строить из себя женственную особу, которой необходимо наличие сильного плеча на случай обморока.       Но Монки Ди продолжает молча твердить о кинтама, а однажды все-таки озвучивает, и тогда-то Нами вскипает.       — Сам ты с чугунными яйцами! Достал, девушка я! Сиськи есть, если не видно — могу лицом ткнуть. А своими в доску считай Зоро и Санджи! — слова, что кок тоже хочет удостовериться в ее гендерной принадлежности, не долетают целиком, прерванные злобным и стреляющим молниями взглядом.       — Вот это Нами! А то строила тут фифу, — корчится капитан.       И до Нами вдруг доходит. Луффи не читает романов, и нет у него никаких идеальных образов дам. Зато он свято уверен в том, что, как бы ни была напугана его штурман, будет стоять на своем и выстоит против любой бури, что ее крепкое словцо всегда в тему. И для него этого вполне достаточно, и никакая юбка и повадки не переубедят его. Нами появляется на следующий день в шароварах и простенькой майке, соглашаясь пойти с Луффи порыбачить.       И в этом куда больше радости, чем от ношения неудобных вещей.