За чужими окнами

Олеся вздохнула, положив блокнотик на барную стойку и попросив у бармена Ильи стакан воды. Сегодня была насыщенная смена, много гостей и почти ни секунды на передышку. Официант — это такая работа, Олеся понимала, но всё равно было тяжело, особенно когда она представляла, что после смены еще полтора часа ехать домой на автобусе и метро. За ней были закреплены первые четыре столика из восьми в кафе «Барбарис». За первым столиком, как обычно по четвергам, ужинал профессор математики, он преподавал в близлежащем университете и каждую неделю посещал их заведение, всегда прося именно этот столик. Второй столик заняла семья: родители и сын-подросток, что-то бурно, но довольно тихо обсуждавшие и поедавшие уже вторую порцию мороженого. Третий столик надёжно оккупировала еще пару часов назад весёлая компания студенток. А вот четвёртый только что освободился, так что Олеся гадала, кем окажутся новые гости. Выпив воды и подмигнув Илье, никак не желавшему понять, что она не пойдёт с ним на свидание, как бы он ни умолял (но посмотреть, как бы он это мог делать, она бы не отказалась), Олеся вновь взяла в руки блокнотик для записи заказов, как дверь кафе дрогнула и прозвенел звоночек. Через пару секунд в дверном проёме показалась пара: грустная, задумчивая девушка и серьёзный, хмурый парень. Олеся тоже на мгновение нахмурилась: она не любила, когда гости приходили в плохом настроении. Обычно это означало, что они останутся недовольны обслуживанием при любом раскладе, плюсом к этому всегда шло отсутствие или мизерная сумма чаевых. Однако, пересилив себя, она улыбнулась и направилась к гостям, семейной паре, судя по обручальным кольцам на их руках, которые уже разделись, повесив пальто в большой шкаф-купе при входе, и оглядывались, выискивая свободные места. — Добрый вечер, — Олеся остановилась неподалёку от них и махнула рукой в сторону четвёртого столика у окна, — добро пожаловать в кафе «Барбарис». Прошу пройти к вон тому столику. Парень тихо поздоровался в ответ, а девушка молча кивнула, будто была чем-то недовольна, и Олеся вновь почувствовала накатывающую волну раздражения. Она терпеть не могла вот таких вечно недовольных всем особ — будто сложно сказать хотя бы краткое «здрасьте». Еще раз указав на свободный столик, Олеся отошла к позвавшим её студенткам, а затем, дождавшись, когда гости устроятся, вернулась к четвёртому столику и, положив перед каждым меню, представилась: — Меня зовут Олеся, сегодня я буду вашим официантом. Вам нужно время, чтобы сделать заказ? — Капучино, пожалуйста, — немедленно ответила девушка, даже не глядя на меню. — Мне крепкий чай со смородиновым листом, — отозвался парень и протянул меню Олесе. — Спасибо, это всё. — Капучино и крепкий чай со смородиновым листом, — кивнула она, забрав меню. Гости подтвердили позиции, и она направилась к Илье, чтобы пробить заказ и побыстрее исполнить его. Таких гостей Олеся любила меньше всего: заходившие погреться в холодное время года, такие парочки могли сидеть часами, так ничего и не заказав. Однако в этой парочке было что-то особенное. Недовольство, хмурый настрой и в целом будто нежелание быть здесь у них обоих никак не выливалось на окружающих в виде фырканья, закатывания глаз или попыток поторопить, как нередко бывало при схожих обстоятельствах. Внеся заказ в систему и передав его бармену, Олеся оглядела зал и мельком взглянула на четвёртый столик. Парень что-то медленно говорил, глядя куда-то мимо девушки, а та, подперев щёку кулачком, смотрела в окно на спешивших домой прохожих. Изредка она кивала или что-то отвечала, переводя взгляд на собеседника. Но их разговор не было слышно у бара, так что Олеся могла только догадываться, о чём именно шла речь между этими двумя. Чем дольше она смотрела на гостей, тем крепче становилась её уверенность, что эти двое обсуждают либо измену одного из них, либо переезд в другой город, с которым кто-то не согласен. Они не ругались в полной мере, но было видно, что оба говорят о чём-то неприятном, даже непереносимом, судя по закушенной губе у девушки и сжатой в кулак ладони у парня. Но вот Илья наконец поставил перед ней капучино и чай для четвёртого столика, и Олеся танцующей походкой направилась к парочке, замершей будто в немой сцене из какого-то старого чёрно-белого фильма: парень протягивал руку, точно пытался удержать, а девушка, чуть вскинув голову и прикрыв рот, будто она еле сдерживала слёзы, смотрела на него, стискивая край стола. Олеся остановилась в шаге от столика, не решаясь мешать им — оба не видели подошедшего официанта, занятые друг другом и словами, только что прозвучавшими и зависшими между ними. Они не кричали, не касались друг друга, но даже на расстоянии от их столика чувствовалось напряжение и что-то еще, чего Олеся не могла назвать. Наконец заметив её, парень, так и не дождавшийся какой-то определённой реакции от жены, махнул рукой и, коротко поблагодарив за чай и кофе, попросил счёт. — Хорошо, подождите минуту, пожалуйста, — ответила Олеся и поспешила исполнить просьбу гостя. Ей не хотелось оставаться рядом с четвёртым столиком — от него веяло безнадёжностью, что ли. Она не могла быть уверенной в своих ощущениях на сто процентов. Через пару минут, когда Олеся вернулась со счётом, парень и девушка просто молча смотрели друг на друга. Словно за эти десятки секунд они решили что-то для себя и теперь пытались найти ответы друг в друге. Девушка крутила на пальце кольцо, глядя на мужа, а тот, чуть прищурившись, изредка моргал, будто пытался своим взглядом сказать то, что не смог словами. Их напитки так и остались нетронутыми. — Спасибо, — кивнула девушка, впервые обратив внимание на Олесю, и протянула руку, чтобы забрать расчётницу. Предоставив гостям расплатиться в одиночестве, Олеся на несколько минут потеряла их из виду: счёт попросила семья за вторым столиком, а профессор хотел обновить остывший чайник. Когда она вновь посмотрела на четвёртый столик, то увидела, как парень вкладывал довольно крупную купюру в расчётницу. Оценив происходящее, Олеся поняла, что пропустила нечто важное. Вставшие из-за стола парень и девушка, шагнули друг к другу и крепко обнялись, видимо, всё же помирившись. И Олеся, внезапно для самой себя, облегчённо выдохнула. «Всё же хорошо, когда парочки мирятся и уходят из кафе довольными и радостными. Они были такие грустные, даже жаль», — подумала она, направляясь к столу, чтобы забрать деньги. Не глядя она стиснула в ладони расчётницу и, на миг обернувшись, увидела, как парень помог жене надеть пальто, а затем открыл и придержал для неё входную дверь. Через пару секунд они прошли мимо окна, перед которым замерла Олеся, а затем на светофоре в паре десятков шагов от кафе внезапно разошлись в разные стороны, в последний раз взглянув друг на друга так, словно прощались навсегда. Повинуясь какому-то шестому чувству, Олеся резко опустила взгляд на стол и не смогла сдержать горестного вздоха. Ей сразу стало понятно всё: и настроение гостей, и тема их тихого спора, и их безмолвный разговор. Между чашками с кофе и чаем, отражая рассеянный свет люстры над столом, сиротливо лежали оставленные бывшими хозяевами два золотых кольца — поменьше и побольше.