Две недели

Астерия поправляет соскользнувшую с плеча шерстяную шаль и ещё раз придирчиво оглядывает себя в зеркало. Бирюзовая кружевная мантия приятно шуршит при каждом шаге, аквамарины поблёскивают на серёжках-капельках и коротком колье под горло, волосы завиты в крупные кудри и собраны в высокую причёску, из которой игриво выпущены два тугих локона у висков, на щеках — озорной румянец. Всё готово. Теперь нужно проверить, как справляется Норин. Шутка ли — Поттеры и Уизли на ужине в мэноре. Конечно, этим взбалмошным семейкам никогда не хватит вкуса в полной мере оценить великолепие и изящество поместья, но всё должно быть просто превосходно — и обстановка, и блюда, и коллекционные вина, и, разумеется, хозяйка. Драко выглядит не слишком довольным таким визитом, но теперь он занимается какой-то важной работой в Министерстве, возможно даже, работает на невыразимцев в Отделе Тайн. По крайней мере, именно такие сплетни ходят в обществе, после того как её мужа освободили из-под стражи прямо в зале суда, сняв с него все обвинения. Астерия до сих пор не знает, почему всё так хорошо закончилось, а за последний месяц услышала столько версий и слухов, что сама толком не может понять, чему верить, — то ли Драко герой, выполнявший тайные поручения Аврората, то ли двойной шпион под прикрытием, то ли это вообще был не Драко, а прятавшийся под Оборотным Гарри Поттер... То ли всё заседание суда было хорошо отрепетированным спектаклем, чтобы вывести на чистую воду злоумышленников. Нет, Астерия не знает, чему верить. Знает только, что когда-нибудь она обязательно спросит мужа, и тот расскажет ей правду. Сейчас любопытство пока ещё трусливо затаилось где-то в глубине, ведь Астерии до сих пор трудно поверить, что Драко выпустили на свободу... Да ещё как — мгновенно реабилитировав в обществе, и теперь Астерии не нужно краснеть перед миссис Боуд — она точно так же может пользоваться международной сетью каминов. И — да, это Боуды будут стыдливо отворачиваться со своими «десятью странами», а Астерия в любой момент — вот хоть прямо сейчас, упаковав два любимых платья и шляпку, может шагнуть в камин и выйти оттуда на Бали. Не простаивая в очередях, будто нищенка, в ожидании заветной подписи на бланке Министерства. А сколько приглашений она получила от своих давних «подруг» — на свадьбу дочери, на крестины, просто на обед... Астерия спускается по лестнице на первый этаж и с каждой ступенькой её прошлое, где она постоянно переживала, злилась и огорчалась, становится всё дальше. Она теперь не боится ни за себя, ни за мужа, ни за сына. Ещё Астерия хочет не бояться и за их маленькую дочку. Она поговорит об этом с Драко вот сегодня же вечером. Может, не с первого раза, но он должен ей уступить. По пути на кухню, где хозяйничает и грохочет кастрюлями Норин, Астерия тихонько заглядывает в гостиную. Муж только этой ночью вернулся из очередной трехдневной командировки в Сирию, но всё утро уже провёл в лаборатории. Из поездки Драко привёз целый мешок различных ингредиентов для зелий, и нужно было аккуратно рассортировать их, что-то истолочь, что-то убрать в флаконы с охлаждающими чарами... Сейчас муж в окружении стайки пустых кофейных чашек колдует над журнальным столиком, на который вывалена гора заморских сладостей. Драко педантично раскладывает грильяж и нугу, завёрнутые в блестящие фантики, пастилу, халву и лукум в две подарочных коробки. Одна посылка для сына. Астерия, кажется, знает, кому предназначена вторая. * * * Привет! Прости, что не написал сразу, нужно было готовиться к игре с Рейвенкло, потом пришлось две недели ходить на отработки по зельям, потому что я подсыпал Джеймсу в Исчезающий бальзам заунывников... Ох и синий же он ходил, ты бы видел. Сам виноват, нечего было мне в кровать призрачных вшей подкладывать. Хорошо ещё, что саламандра их всех за минуту слопала, а то бы до сих пор чесался. Но это так, по-дружески. Мы с Джеймсом сейчас скорее держим вежливый нейтралитет, он меня вроде как даже побаивается. Кажется, папа ему объяснил, что будет, если он продолжит задирать беззащитного младшего братика. Жаль я не слышал... Я задолжал тебе одно большое объяснение. Кое-кто (утверждают, что самый продажный и циничный волшебник Англии) научил меня быть честным. Прежде всего с самим собой. Соврать, чтобы вытащить тебя из Азкабана, — одно дело. Сказать, что между нами ничего не было... я просто не мог. То, что люди цепляются за вещи, которые ничего не стоят, — это ещё полбеды. Плохо то, что они называют их действительно важным и ценным, а потом не могут отличить ценное от не ценного, а о существовании бесценного забывают вовсе. Так что я бы просто предал в себе что-то очень дорогое, благодаря чему я вижу мир так, как вижу. Плюс эффектно-то как вышло, правда?.. За это время я понял столько всего, что голова кажется тяжелее остального тела, и при этом я не могу даже сказать, что именно понял. К чему это меня приведёт. А ещё твой сын на тебя совсем не похож, но говорит о тебе с большим уважением и тоской, мне кажется, ему немного не хватает отцовской поддержки. Он говорит, ты не знаешь даже, что он играет на гитаре и неплохо поёт. Скорпиус мне уже почти как друг, мне нравится делиться с ним своими мыслями, и нравится, что я могу рассказать об этом и тебе. Единственное, я надеюсь, что он никогда не узнает, что это я подбросил ему тот разноцветный шарф, который мы связали вместе с бабушкой Молли, потому что... Потому что ему, кажется, всерьёз нравится Роза Уизли, а мне от этого не больно, а даже очень весело. Вру, больно, конечно. Знаю, ты, наверное, придёшь в бешенство, но я уговорил Розу помочь Скорпиусу с Трансфигурацией, потому что иначе он никогда не наберёт высший балл на С.О.В. Посмотрим, что из этого выйдет. Я часто вспоминаю прошлое и кажется, что всё снова вернулось и стало как прежде. Тогда становится так паршиво на душе, невыносимо просто. Нет, я не жалею, что... что пошёл на тот концерт. Что мы теперь общаемся. Но... мне даже странно думать о том, что когда-то я спал с его колдографией под подушкой. И... я просто рад, что у меня есть ты. И что когда мне плохо, я могу вспоминать твои слова. Спасибо, в общем, за всё. Альбус P.S. В следующий раз положи всю нугу мне, ладно?.. Скорпиус всё равно её не любит. * * * Скорпиус пока ещё не знает, как бы так сказать папе, что Скамандеры пригласили его и Альбуса на весь июль в экспедицию в Австралию. Точнее — как бы тайком собраться за неделю, а затем поставить маму в известность, что ни в какую Францию к родственникам он не поедет, а Драко сообщить, что с точки зрения Поттеров тот уже дал своё на то отцовское благословение. Если прибавить к этому, что Скорпиус обещал сегодня вернуться домой к десяти, а стрелка на часах уже давно переползла полночь и планомерно движется к двум, ему остаётся только молить Мерлина, что... — И куда это мы крадёмся? Едва не завопив от неожиданности, Скорпиус резко оборачивается. Прислонившись спиной к дверному косяку, отец в слабо завязанном рабочем халате прихлёбывает кофе. В другой руке зажата довольно объёмная книжица в тонком переплёте. Рядом, мерно покачиваясь на уровне плеча, висит вазочка с печеньем. — Привет... пап... — осторожно начинает Скорпиус. — Мы просто где-то потеряли коллекционный снитч, а потом миссис Поттер сказала, что не отпустит меня без ужина... и... — лопочет он. Вместо того чтобы напустить на себя грозный вид, отец устало зевает, старательно закрывая рот рукой. — Можешь считать, что у меня ночной приступ благодушия, — щурится Драко. — Завтра встанешь в семь утра и поможешь Норин пересадить бегонии в оранжерее. — Па... Впрочем, возмущается Скорпиус чисто для приличия. Не такое уж и страшное наказание в контексте ситуации, а с Норин можно как-нибудь договориться. — Честно поможешь. Сам. Ручками. Иначе останешься без Австралии, — видя, как Скорпиус меняется в лице, Малфой-старший с трудом прячет улыбку. — Мистер Поттер сегодня сообщил мне эту изумительную новость. Надо сказать, он был крайне удивлён, что я не в курсе. — Я собирался сказать, правда. Просто ты всё время занят, я не хотел тебя беспокоить. — Как это заботливо с твоей стороны. — Ну хватит, пап... Скорпиус ведь даже совсем и не врёт — отец почти всё время проводит то на работе, то в лаборатории, то ещё где-то. — Что читаешь? — пытаясь перевести разговор, улыбается Скорпиус. — Лекции по органической химии одного чокнутого магла. — А заче... нет, лучше не буду спрашивать. — И правильно. — А это до утра подождать не может? — осторожно спрашивает Скорпиус. Ему кажется, что прошлую ночь Драко не спал вообще и поэтому валится с ног от усталости. — Это — может, — отец туманно пожимает плечами. — А кто-то может и не дождаться. Скорпиус вздыхает и вдруг, просияв, улыбается: — Что-то у меня тоже бессонница. Хочешь, я поджарю тебе зефир?.. Часовая стрелка замерла на пяти утра. Догорающие угли в камине искристо трещат, по серым древесным остовам пробегают алые всполохи. Норин осторожно забирает со стола горку грязных чашек, а полупустую мисочку с зефиром накрывает кружевной салфеткой. Потом она осторожно укутывает Скорпиуса, сопящего под боком у отца, тёплым верблюжьим пледом, а Драко осторожно подкладывает под голову подушку, и, немного подумав, поднимает упавшую на пол книжку по органической химии, раскрытую на главе «Метод ядерного магнитного резонанса». * * * Кэтлин Беннетт каждое утро выгуливала свою собаку — длинношерстную колли по кличке Эстер. Кэтлин Беннетт так и не поняла, что умерла ещё в апреле.