Ашикаби-(полу)ангел

      Прошла уже целая неделя с тех пор, как Пен-Пен переместил Рэй-Лилит в новый мир, а частички Секирей приютили её. Хотя можно ли говорить о приюте, когда речь идёт о существе, способном держать в руках предмет, который больше и тяжелее горы, способном собрать души всего человечества за считанные минуты? Тогда говорить о приюте просто смешно, но — только если знать, на что такое существо способно. Если же нет — тогда оно не будет отличаться от какой-нибудь побродяжки практически ничем.       Когда смотришь с этой точки зрения, то становится ясно, что секирей именно приютили Рэй-Лилит, а не просто поселили её в поместье, и, значит, так оно и было, сколько бы ни смеялся всезнающий наблюдатель. Ведь важно именно намерение, что должен понимать — а чаще и понимает — тот, кому оказывают ненужную помощь.       Однако для Рэй-Лилит факт бескорыстной помощи в свой адрес имел не то чтобы большое значение. Не потому, что она не считалась с благородными намерениями секирей, в частности, Мии; скорее, она не могла их оценить. Ведь что такое для неё «приют»? Лишь слово из того прошлого, когда её часть — Аянами Рэй — жила как Лилим и нуждалась в тепле, пище и крыше над головой. Лишь слово из тех времён и не более того. Нужен он ей или нет, она не понимала его важности. Аянами Рэй, Первое Дитя и пилот Юнита-00 всегда довольствовалась минимально необходимым, саму же её всегда можно было заменить. Израсходовать. Она просто не понимала ценности ни своей жизни, ни того, что её жизнь поддерживает, даже будучи наполовину Лилим. Какая может быть ценность, если всегда можно сделать новую Рэй, когда старая испортится?       Так была ли Рэй-Лилит благодарна секирей за приют? Нет. Ведь она даже Пен-Пену не была благодарна за второй шанс, за свою жизнь. Она не понимала её ценности, Рэй-Лилит было всё равно, жива ли она. Не волновала её не только собственная жизнь, не волновало её вообще ничто. Не было предмета, который заставил бы её пережить хоть тень эмоций...       ...Или был?       Пожалуй, да. Был — Лилим. Но только ли он?       Сама Рэй-Лилит не понимала, волнует ли её что-нибудь, кроме жизни её-не-её дитя. Ей не хватало воли и желания для сознательного самоанализа. Подсознания же у Семян Жизни нет. Правда, Рэй-Лилит оно досталось от Аянами Рэй, частицы её дитя и её самой, но та всегда плохо понимала себя, подолгу думая, что происходит с ней и вокруг неё — сознательно думая.       Тем не менее, хотя Рэй-Лилит и не понимала, волнует ли её что-нибудь, отклонения собственного поведения от нормы она фиксировала.       Взять хоть её общение с секирей.       Общаться с ними приходилось каждый день, что Рэй-Лилит, само собой, было не в тягость. В этом не было ничего странного, ведь с самого начала любой осуществимый запрос, любой понятный вопрос, любая обстановка — всё было ей не в тягость. Однако теперь, когда речь шла об общении с частичками секирей, «не в тягость» ей было как-то по-особенному: Рэй-Лилит не могла сформулировать, как. Её опыт Аянами Рэй вообще не был особенно богат на контакты с прочими частичками Лилим. И лёгкие шевеления души Рэй-Лилит... Она не могла их описать, они были чем-то новым.       Этих лёгких шевелений не хватало на то, чтобы действовать, чтобы начинать разговоры, чтобы даже использовать мимику, но важно было то, что они вообще появились. Почему важно? Потому что Рэй-Лилит не имела ничего другого. Да, мерцание свечки не заслуживает внимания в мегаполисе, но совсем иначе оно выглядит в безграничной пустоте. Даже тускленький светодиод, который никогда не согреет и ничего не осветит, становится маяком, путеводной звездой, целью. Потому что ничего другого нет.       Впрочем, общение — это одно. А был и сам домик Мии.       Рэй-Лилит рассеяно отметила, что ей стало... привычно там. Наверное, кто-нибудь мог бы сказать, что он нравился ей, но это был лишь оттенок этого чувства, а не оно само. Тем не менее, и этого оттенка оказалось достаточно, чтобы расслоить и слегка уплотнить свет души, раздвинув границы лишнего слоя. Самую малость: это усилие ничего Рэй-Лилит не стоило, но теперь поместье Идзумо закрывала незримая плёнка того, что в её родном мире иногда называли АТ-полем. Не слишком мощного по меркам Рэй-Лилит (да и по любым другим), но в случае каких-нибудь неожиданностей оно бы само уплотнилось на порядки за мгновение. Результат со светом души того же Рамиила не смог бы тягаться, но от какого-нибудь залётного метеорита или тактического ядерного боеприпаса домик не пострадал бы.       Нет, Рэй-Лилит не придавала поместью Идзумо большого значения, просто защита такого уровня давалась ей не то что без трудностей, а совершенно незаметно. Оттенки, намёки на симпатии и антипатии куда легче было выражать настолько же лёгкими колебаниями напряжения света души. И не её вина, что свет души у неё сильнее, чем у любого существа на этой планете, если не считать Пен-Пена.       Хотя... Новые привычки выражались не только в колебании АТ-поля. Пусть они и не позволяли ещё ей проявлять инициативу, отражались они и на поведении Рэй-Лилит. Так, в доме Идзумо она постепенно перестала слоняться хаотично, если ей не давали ей строгих инструкций и оставляли в покое. Уже через три дня её постоянным пунктом назначения стал сад камней Мии, где она останавливалась и просто смотрела на него по нескольку часов. Конечно, она не шла туда целенаправленно, но если начинала шататься по дому, то в итоге ноги выносили её именно сюда.       Однако это, пока что, все изменения и были. Прочее же осталось прежним.       Ходить в магазин с Мией Рэй-Лилит не возражала: лишь потому, что ей было всё равно. Частички секирей каждый день говорили с ней, но Рэй-Лилит не особенно вникала в смысл общения, и не пыталась внимать, отвечая поверхностно. Тем не менее, два-три раза ей пришлось обратиться к памяти и личности себя-Рэй. Рэй-Лилит по-прежнему ни в чём не нуждалась, однако... Однако у неё настолько часто спрашивали, что она хочет, что волей неволей приходилось искать ответы. А точнее, искать их в памяти себя-Рэй.       Хотя не всегда и это помогало.       Например, если бы она ещё — или всё же «уже»? — могла удивляться, то непременно выразила бы недоумение диким восторгам Мацу, которая пойдёт с ней в магазин вместо Мии. Даже её опыт жизни как Аянами Рэй совершенно пасовал в этом случае. Первое Дитя точно так же недоумевало, глядя на странное и нерациональное поведение учеников в школе. А вопросы и поведение Мацу поставили бы её в точно такой же тупик.       Но, к счастью для нервов окружающих, удивляться этому Рэй-Лилит не удивлялась и не задавала вопросов, которых от неё не ждали. Даже когда Мацу стала прыгать вокруг неё на пути в магазин и заглядывать ей в глаза. Даже когда уже в самом магазине она о каждом товаре спрашивала, нравится ли он ей — её «ашикаби», — и, опять-таки, смотрела в глаза.       Всё-таки Рэй-Лилит мало что интересовало. Как заискивающий взгляд Мацу, так и частичка секирей, которая стремительно приближалась к ним с юга.

***

      Карасуба сидела на крыше и на все лады кляла Минаку. Ну вот что за работёнку такую он ей подбросил?! Да всех этих хлопот даже новая машина не окупает! Ни тебе развлечений, ни тебе драк, ни-че-го! Ещё и родной бассейн сейчас далеко, в башне МБИ. А она тут, в северной части города торчит. Ждёт, понимаешь, с моря погоды. Одно только и хорошо: Минака не требует следить за этой Аянами Рэй круглосуточно. Вот только какого демона выгоняет её «на дежурство»? Не он ли ей говорил, что её дело изобразить интерес. А что это значит? Да известно что! Покрутиться недалеко, выпить пару коктейлей, с кем-нибудь подраться, отправить неудачника в больницу, а после всего этого — с чувством выполненного долга возвращаться в МБИ. Вот это и называется изображением интереса! А то, что требует Минака — это же просто смешно.       Возможно, Карасуба и не ворчала бы про себя, но проблема была в том, что прошлые два раза Аянами Рэй выгуливала не кто иная, как Мия, что само по себе делало поручение не таким уж и лёгоньким, не таким уж плёвым и интересным, как рассчитывала Карасуба. Она просто не могла подобраться к ним близко, по крайней мере, не рискуя быть замеченной Мией.       И вот, уже третий раз за неделю, она снова сидит тут. Отрабатывает, так сказать, машину. Да что там той машины? Она явно не стоит таких жертв. У Чёрной Секирей и без того заняться есть чем, она, всё-таки, лидер Дисциплинарного Отряда.       На самом же деле, Карасуба была слегка несправедлива к Минаке. Первые два дня — подряд! — она следила за Рэй по собственной инициативе. Та была ей очень любопытна, всё же далеко не все ашикаби демонстрируют хоть что-то из ряда вон выходящее. Беда лишь в том, что и Рэй ничего сверхъестественного не демонстрировала. Она просто ходила с Мией в магазин и с ней же возвращалась. Всё! Тогда Карасуба попыталась заметить, кто же за девочкой следит, кто за ней стоит, кто её прикрывает, хоть Минака и сказал ей прямо, что этим займутся другие люди, и, надо сказать, правильно сказал, потому что у самой Чёрной Секирей ничего не вышло.       Скучная, очень скучная работа! И вот сегодня она снова выходит на неё, только в этот раз её отправляет лично Минака, на том основании, что прошло уже пять дней после её прошлого сеанса наблюдения, так что пора бы о себе напомнить. Ничего не поделаешь. Надо было идти.       Следить за Аянами приходилось издалека. Всё же Мия есть Мия, а она-то точно Карасубе не обрадуется, если заметит. Впрочем, Минака выдал бинокль, так что жаловаться на то, что плохо видно, не приходилось. Правда, пришлось слегка потрясти президента за шиворот, потому что этот шут гороховый требовал, чтобы Карасуба шаталась именно поблизости. Но он же требовал и того, чтобы ни к каким разрушениям слежка не приводила. Пришлось, скрипя зубами, аргументировать необходимость удалённого наблюдения — и бинокля — Мией. Как же Карасуба ненавидела Минаку! Он это специально подстроил, чтобы её унизить, заставив признать, что она опасается Мии.       Но это ложь! Она не опасается её, просто встречаться с ней в бою неразумно.       Карасуба следила за Рэй сама и не тащила с собой весь Дисциплинарный Отряд — а зачем? Вот ещё, их только не хватало! И так не расслабиться толком, так ещё и эти прицепятся, мешать будут, крутиться под ногами, глядишь — ещё и с Мией драться полезут, закономерно огребут, а та потом к Карасубе прицепится — ну и зачем это веселье? Не-е-т, лучше с комфортом устроиться тут, на крыше небоскрёба, в одиночку, рядом поставить бутылку газировки и развернуть пористый шоколад. Когда его ешь — в рту прямо пузырьки тают... Да. А в бинокль поглядывать изредка, можно даже представить, что это не крыша небоскрёба, а бельэтаж театра... А Синто Тейто — сцена. Пусть Минака хоть сто раз проведает, чем Карасуба на самом деле занята, что он ей предъявит? У неё железная отмазка — Мия. Мол, нельзя часто в её сторону смотреть хоть бы и через бинокль, не то всенепременно почует. Не так уж это и несправедливо.       «Она всё-таки эту самую Аянами целыми днями водит, и поэтому ловить попросту говоря нечего...» — подумала Карасуба, в очередной раз поднося к глазам бинокль. В километрах в трёх через него было довольно-таки неплохо видно каждое... лицо.       Лицо?!       Карасуба поперхнулась.       Там, где она ожидала увидеть Мию, шла не кто иная, как Мацу!       Эта дрянь!       Первым порывом Карасубы подскочить на ноги и, не разбирая дороги, поскакать по крышам прямо к своей к обидчице, с целью пожелать ей доброго утра и предложить оценить заточку нодати. Собственно, она и подскочила, но вовремя себя сдержала. Нельзя. Нельзя бежать прямо по направлению к дому Мии. Та заметит и вмешается, обязательно вмешается. А если так, то зачем тогда нужна была вся эта конспирация, ради чего? Правильно, ни за чем. Значит, надо пока что держать себя в руках.       Нет, всё-таки кое-какие дельные мысли Минака иногда подаёт. А по нему и не скажешь, ведь с какой стороны ни посмотри — дурак дураком. Но прав, сука, месть — именно то блюдо, которое следует подавать холодным. Поэтому нужен хотя бы примерный план действий, не следует бросаться в бой, отдаваясь тому полностью. И уж тем более не сегодня, боя-то всё равно не будет, сегодня Карасуба хочет бойни. А Мацу... Мацу никуда не уйдёт. Обзор отсюда прекрасный.       Карасуба, напряжённо вытянувшись, забыла и о газировке, и о шоколаде. Она не покидала своего импровизированного наблюдательного поста, потому что опасалась хоть на миг потерять из виду Рэй и Мацу, а это было бы ей очень неприятно. Другие же дома их, к счастью, почти не загораживали, девушки шли именно по той стороне улицы, которая хорошо просматривалась.       Неотрывно следя за ними обоими, Карасуба каждые несколько минут косила в в сторону дома Мии. Ей бы не хотелось попасться в какую-нибудь глупую ловушку. Может быть, Карасуба и была неистовой в бою, может, она и была берсерком, но дурой она точно не являлась и вполне допускала, что её пытаются обхитрить, выставив Мацу как приманку... Или всё же нет? Ведь Мия незаинтересована в битве с ней. Так вздор это или нет?       Впрочем, в любом случае не следовало рисковать привлечь её внимание, да и просто просмотреть, как та выходит из дома, тоже нежелательно.       Между тем, Мацу с ашикаби неспешно шла тем же маршрутом, которым уже дважды ходила с Аянами Рэй Мия. Отлично! Пожалуй, теперь можно и рискнуть — потерять их из виду в том числе.       Карасуба уже успела изучить маршрут, равно как и то место куда они идут. Особенно её интересовали пути отхода — не для себя, конечно, для Мацу. Но та, скорее всего, воспользуется своей ашикаби и улетит, так что, нет смысла слишком уж щепетильно выбирать, где с ней столкнуться.       Только надо не забыть слегка подрезать ашикаби — и дело в шляпе. Можно нести Мацу куда-нибудь, где получится душевно с ней поговорить. Неподалёку от магазина как раз есть местечко укромное, и это очень-очень славно. Не убивать же Мацу при свидетелях? У всех на глазах? О, Карасуба не комплексовала, да только Минака не одобрит слишком бросающегося в глаза поведения. Рано, мол. Незачем его без нужды раздражать.       Пора!       Карасуба с места прыгнула вперёд и сорвалась на бег, оставив позади все свои вещи, кроме боевого снаряжения. Вовремя! На полпути она смогла разглядеть, как краем глаза, как Мацу и Рэй входят в магазин. Ещё через несколько минут она сама спрыгнула перед его входом, а они ещё не вышли.       Отлично! Всё получается, как нельзя лучше. Теперь — надо затаиться. Терпение важное качество уважающего себя охотника, он должен быть готов сидеть в засаде часами, если это понадобится. А Карасуба сейчас считала себя именно охотницей. И какая разница, что у её дичи было две ноги, коса и очки? Правильно! Никакой.       И она принялась ждать, когда же Мацу выйдет из магазина.       Но возникла неожиданная проблема. Для правильной засады у Карасубы кое-чего недоставало.       Через пять минут она стала терять терпение, которое, по её же мнению — только пятиминутной давности — должно быть в наличии у любого приличного охотника.       Через десять — стала сатанеть, уже забыв, что, вообще-то сидит в засаде, поджидая свою жертву, и принялась раздражённо вышагивать взад-вперёд, распугивая прохожих.       Через пятнадцать — Карасуба изрубила на куски какой-то автомат по продаже шоколада.       Теперь прохожие не только шарахались от неё. Они стали доставать телефоны и куда-то звонить. Это только позабавило её (к счастью, чувство весёлости слегка её успокоило и позволило набраться терпения). Дело даже не в том, что полиция, сколько бы человек ни прислали, вполне ей по плечу, просто Минака давным-давно отдал нужным людям соответствующие распоряжения. Всё дело в плане Секирей. Пусть ещё оставался месяц-другой до тех пор, когда Синто Тейто окончательно и легально перейдёт под его контроль, кое-что Минака смог уже сейчас. Собственно, именно тогда, когда он обрёл достаточно власти, чтобы замалчивать всякие необыкновенные происшествия и не давать ход определённым делам, план Секирей и начался по-настоящему.       Чувство превосходства, которое Карасуба испытывала, глядя на перепуганных людишек, изрядно её успокоило, и через полчаса она уже не походила на бешеную львицу. Именно тогда дверь магазина открылась. Оттуда вышли Мацу и Рэй.       Карасуба улыбнулась сумасшедшим оскалом, подобралась и затаилась за углом. Не то чтобы ей надо было прятаться — только не от секирей номер два, и только не теперь — но очень, очень хотелось устроить Мацу приятный сюрприз. Хотелось появиться неожиданно и, прежде чем избивать её да чуть-чуть поиздеваться над этой жалкой ашикаби, сначала как следует обоих напугать. Хорошенько напугать, чтобы Мацу поняла, против кого пошла, кого она вывела из себя, чтобы мгновенно поняла, что сегодня она умрёт. А она умрёт, потому что первое, что сделает Карасуба — унесёт её подальше из этого района, подальше от Мии. Ведь эта карга — дама упёртая, она же не может не лезть в дела, которые её не касаются. Возьмёт и попрётся за своими жильцами, и естественно, найдёт их тут с Карасубой.       В плане Карасубы оказалось лишь одно слабое место. Мацу и Рэй пошли не в её сторону, нет, они направились совсем в другую сторону — видимо, в другой магазин.       Карасуба зарычала. Ждать, пока они и там находятся в своё удовольствие, она была совершенно не намерена. И чего только она решила из-за угла выскочить? Ради чего ждала их целую минуту за углом?!       Лучшее враг хорошего, не так ли?       Бесшумно разбежавшись, Карасуба нагнала сладкую парочку и легко их перепрыгнула.       Мацу отшатнулась, ещё не поняв, кто перед ней приземлился.       — Ну привет, Мацу-тян, — сладко улыбнулась Карасуба, положив руку на рукоять нодати. — Как здоровье? А я по поводу твоей маленькой шутки. Не ждала?       О, как приятно было видеть побледневшее лицо этой мерзавки! Мацу опустилась до того, что даже отпрянула за свою ашикаби, заслоняясь ею. Секирей — заслоняется не кем-то, а собственной ашикаби! Воистину Карасуба выглядит внушительно!       Её сердце бешено стучало, казалось, сама душа рычит от ярости. Мир подёргивался чёрной пеленой и сжимался в бледную точку. Бледную точку, которой было лицо Мацу.       — Рэй-тан! — вдруг выкрикнула та. — Лети! Быстрее, выше!       Не будь дурой, ашикаби Мацу в этот же миг взлетела и стала подниматься в воздух. Карасуба не ожидала, что насколько быстро она может подниматься... Но всё же и это недостаточно быстро, чтобы спастись от разящей руки Чёрной Секирей!       Карасуба предвидела такую попытку спастись, а потому заранее была готова действовать. Она молниеносно выхватила свой нодати и, потратив лишь мгновение, примерилась отрубить руку глупой ашикаби.       Жалкому куску человеческого мяса не пристало даже поднимать взгляд на такую секирей, как Карасуба! А эта девчонка, наверняка редкостная дрянь, под стать своей секирей, спокойно смотрела прямо в глаза Карасубе. В глаза!!!       Пусть знает своё место, тварь.       Взмах. Удар!..       Если бы Карасуба хоть раз в жизни рубила дрова топором, да притом не умеючи, она тут же узнала бы эту боль в руках.       Отдача нодати после столкновения с АТ-полем даже близко не стояла с отдачей от удара какой-нибудь доской по какому-нибудь камню.       Но сейчас Карасубе в её неадекватном состоянии показалось, что нодати просто скользнул по стенке. Она не удивилась, хотя никакой стенки ни перед ней, ни даже за ней не было. Она сама нашла объяснение.       Разве раньше она не промахивалась? О нет, она ещё как промахивалась, компенсируя это нечеловеческой силой и скоростью. Промахнуться, особенно в азарте, особенно по цели, которую она считает именно целью, а не противником — это случалось.       Может быть, это её тело пожелало поиграть с врагом и потому дёрнуло руку в сторону? Глупое тело! Тут нужно не играть, а рубить! Нужна кровь. Чтобы опять пришлось менять комплект униформы!       В общем, как мы видим, Карасуба не особенно удивилась тому, что не задела Рэй. Её гораздо больше бесило, что та улетает — вместе с её законной добычей! — а сама Карасуба летать не умела.       Зато, как и всякая секирей, она умела прыгать. Что и сделала в тот же миг.       Прыжок. Ещё прыжок. И вот она уже на одном уровне с Мацу и её глупой ашикаби, которая не знает, на что подписалась.       — Эй, Мацу! — дико оскалилась она.       В этот же миг, словно по наитию она прыгнула на Аянами и вцепилась в неё левой рукой. Правая сжимала обнажённый нодати.       — Ну что, девочка? — жарко прошептала она в ухо ашикаби Мацу. — Каково знать, что ты со всеми своими фокусами-покусами — против секирей всё равно, что дрессированная крыска против ротвейлера? Что тебе сначала отрезать? Левое ухо или правое? А может, я начну с твоей секирей?       — Рэй-тан! Пожалуйста, сделай что-нибудь, останови её, она же нас убьёт!       Карасуба широко оскалилась.       Жалкая Мацу! Просит помощи у своей ашикаби. Как будт...