***
Выйдя из палаты Минато, Таками, однако, не отправилась спать, как обещала Юкари. Вместо этого она снова вышла на улицу, где села в свою личную машину, которую подогнали к зданию госпиталя час назад. Ей пришла в голову одна мысль, и она решила действовать немедленно. Пусть мысль эта не касалась благополучия Минато, но она зато очень даже касалось его раны — а точнее, виновника этой раны и возможной инвалидности её сына. Хотя какой там «возможной»? У Минато было повреждено не только лёгкое, а и вена. Лёгкое залило кровью, и врачам пришлось удалить половину его, потому что под давлением скопившихся в плевральной полости крови сердце и другие внутренние органы стали смещаться к здоровому лёгкому. И теперь её сын будет задыхаться при малейшей серьёзной нагрузке! Возможности МБИ были широки, но исправлять такие серьёзные последствия не умели и там. — Сахаси-сама? — обернулся водитель. — В штаб МБИ, — коротко скомандовала ему Таками. Тот кивнул, но Таками это уже не было интересно. Теперь она, как и обещала Юкари, прилегла — и мгновенно отрубилась.***
Карасуба не ждала гостей. Она никогда не ждала гостей... Ну, кроме как Мусуби (в последнее время). Мусуби, эта глупенькая секирей, к которой Карасуба, однако, сильно привязалась, стала для неё не просто ожидаемым, но и желанным гостем. Сейчас, когда Карасуба оказалась прикована к инвалидной коляске и не могла работать не только в Дисциплинарном Отряде, но и вообще нигде, наполнить её жизнь смыслом могла только Мусуби. Потому что других способов этого сделать у Карасубы просто не было. Так или иначе, секирей номер 88 — единственное существо на планете, которое Чёрная Секирей ожидала увидеть на пороге своей квартирки, поэтому когда в дверь постучали, она решила, что это пришла именно Мусуби. — Не заперто! — громко крикнула Карасуба, выезжая с кухни. Дверь открылась. Искренняя улыбка на лице секирей, когда она увидела, кто же к ней пришёл, в этот же миг потускнела. — Здравствуй, Карасуба, — сказала Сахаси Таками, которая за чем-то явилась к ней на порог. Как обычно, она была в халате, но только в этот раз на её плече ещё и сумка какая-то была — с чем-то тяжёлым. — Здравствуй, Таками, — ровным голосом ответила Карасуба. — Что-то я не припомню, чтобы кто-то ко мне заходил, а меньше всего — ты. — Конечно, к тебе никто не заходил, Карасуба, — Таками фыркнула, и тут же зевнула. — Хотя, если мне не изменяет память, в последнее время к тебе часто захаживает Мусуби. — Оставь Мусуби в покое, — угрожающе-спокойно попросила Карасуба. — И входи, наконец, раз уж почувствовала себя в безопасности, стоило мне стать такой... несамостоятельной, — скривилась девушка. Таками переступила порог, не потрудившись даже разуться. — Кстати, об этом Карасуба... — начала она и вытащила из кармана какой-то прибор. — У тебя тут есть телевизор, компьютер? — Ну да, — с лёгким любопытством ответила Карасуба. — Другие электронные приборы? — Тоже хватает, а в чём дело? — Гм... Не возражаешь, если мы прогуляемся? — Мы? Прогуляемся? Ха-ха-ха! — заржала Карасуба, откинувшись в кресле назад. — Я всё же вынуждена настаивать, — поджала губы Таками. — Ну хорошо, пошли, — пожала Карасуба плечами. В принципе, ей было всё равно, как убить время. Вот если бы она могла передвигаться сама, то у неё и поинтереснее занятия нашлись бы. — Но я сама поеду, не надо меня катить. — Как пожелаешь, — равнодушно ответила Таками. — И я надеюсь, что это не далеко, — предупредила Карасуба. — Не хочу по всей башне разъезжать. — Не волнуйся. До нужного места добирались они действительно недолго, не больше минут двух. Таками зашла в открытую дверь и Карасуба заехала следом, с любопытством оглядываясь. Маленькая комнатушка. Всюду был металл, оконные проём закрывала металлическая сетка, такая же сетка устилала стены, пол и потолок. Выполнено, впрочем, было довольно небрежно, словно делалось в спешке. — У тебя с собой есть какие-то приборы? — Мобильник, — ответила Карасуба. — Давай его сюда. Карасуба не пошевелилась. — Ну же! — прикрикнула Таками, но Карасуба только прищурилась. — Слушай, — вздохнула женщина, — если ты хочешь его лишиться, то пожалуйста. Карасуба неохотно вынула из кармана телефон, и Таками уложила его на подоконник. Потом добавила к нему свой, сняла с себя часы — и замотала всё это в фольгу, которую вынула из сумки, а получившийся свёрток — завернула в тонкую сетку. — Это точно всё? — спросила она. — Кроме телефона у тебя ничего нет? — Ничего, — просто ответила Чёрная Секирей, уже серьёзно заинтригованная. — Тогда пора, — Таками, опустившись на корточки, раскрыла сумку шире и потянула её края вниз, открывая какой-то массивный прибор, больше всего похожий на серый кирпич, и стала возиться уже с ним. Вспышка! Запахло озоном. Таками, довольно хмыкнув, встала и отпихнула прибор ногой в сторону. — Теперь мы можем говорить свободно, только не слишком громко. — Ты меня с каждой секундой интригуешь всё больше, — заметила Карасуба. — Возможно, — ответила Таками. — Знаешь... Ты мне не нравишься, Карасуба. — То же мне, открытие, — Карасуба фыркнула. — Думаешь, я никогда не понимала, что и ты без страха до этих пор рядом с мной стоять не могла? Но скрывала ты его хорошо, молодец, — изобразила Карасуба аплодисменты. — С чего выдернула-то меня? — Мой сын... — начала Таками. — На него напали вчера. С ножом. — Секирей? — немедленно поинтересовалась Карасуба, оживившись. — Нет, человек, — ответила Таками. — У Минато повреждено лёгкое, а ещё... В общем, всё серьёзно. — Сочувствую, — совершенно неискренне ответила Карасуба, не только не пытаясь скрыть своё истинное отношение к случившемуся, но и выпятив его. — А я тут причём? Или ты думаешь, что я виновата? Что мне, делать нечего, кроме как тренировкой гопоты человеческой заниматься? У меня и другие дела всегда были. Таками опять зевнула, закрывшись рукой. — Мне мало будет просто убить этого гада. И я знаю, каково приходится твоим жертвам, если ты не убиваешь их неожиданно. Карасуба широко улыбнулась. Не то чтобы её радовала перспектива кровопролития — хотя и должна бы! — гораздо больше ей нравилось, что Таками делает такие заявления. При ней, Карасубе. Что Таками, несмотря на всё своё презрение, такая же, как и сама Чёрная Секирей, раз теперь пришла к ней за помощью в таком деле. Но это ещё не значило, что Карасуба согласится помочь ей в таком деликатном деле. — Пытать я не очень умею, — честно призналась она. — Но мне всегда нравилось, когда жертва трясётся в страхе. Однако я не думаю, что я сейчас так уж страшна. Я не очень мобильна и могу убить разве что именно так — неожиданно. В противном случае кому-то придётся катить мою коляску на жертву, чтобы я могла хоть что-то сделать. И это будет не страшно, а смешно. Таками покивала. — Вот об этом я и хотела с тобой поговорить... О твоей... Несамостоятельности. Она не настолько серьёзна, как ты думаешь. Карасуба замерла. — Повтори? — неверяще переспросила она. — Что ты сказала? — Разумеется, человек на твоём месте остался бы калекой... — Таками как будто не услышала слов Карасубы, — со старыми технологиями. Но технологии МБИ могли бы и поставить его на ноги. А ты не человек, ты... — ...секирей, — продолжила за неё Карасуба. — Да. Именно. — Значит, Минака врал мне? — тихо сказала Чёрная Секирей. — Врал, что я могу остаться такой навсегда? И ты врала мне, с ним заодно? — Да нет, не так уж сильно он врал. Просто он не сказал тебе, почему ты не можешь выздороветь. Для очистки совести скажу, что и мне он ничего не сказал, но мне хватило ума догадаться. — То есть... То есть он искусственно задерживает моё выздоровление... Он хочет, чтобы я оставалась такой до начала третьего этапа, так? — спросила Карасуба. Таками кивнула. — Вот оно что, — тихо пробормотала Карасуба. — А ты в этом участвовала... И ещё сказала, что тебя не волнуют мои проблемы. — Не участвовала, но и не стала делиться с тобой своими мыслями. И проблемы твои меня действительно не волновали. Я и сейчас так считаю, — холодно заметила Таками. — Но так уж получилось, что ты мне нужна. — Нужна для чего? Прикончить одного ублюдка? Таками, у тебя возможностей куча и помимо меня. Неужели нельзя прирезать его потихоньку? Утопить в чане с серной кислотой? Подвесить где-нибудь в лесу за шею на тонкой проволоке, чтобы на цыпочках стоял? — Мне нравится ход твоих мыслей, — задумчиво произнесла Таками. — Не боишься, что я передумаю пользоваться твоими услугами, а ты лишишься награды? — А ты рассчитывала ими воспользоваться, что ли? — удивилась Карасуба. — Я ведь не больше чем калека сейчас. — Сейчас... Но ты всё равно встанешь на ноги, — ответила Таками. — Я посмотрела твой файл. А с моей помощью — встанешь на ноги раньше. — И ты готова ждать несколько недель — по меньше мере, — только чтобы я поработала с этим... как там этого, что на твоего сына напал, зовут? — Пока не знаю. Мне было немного не до того, — раздражённо ответила Таками. — Я, знаешь ли, больше переживала о другом. — Ну, неважно тогда, — покладисто согласилась Карасуба. — В общем, ты готова ждать недели ради нескольких минут? Это самое дикое, что я когда-либо слышала, — пожала плечами Карасуба. — Знаешь, у меня такое чувство, словно ты пытаешься уговорить меня не пользоваться твоими услугами... И, должна заметить, у тебя это получается, когда ты так всё раскладываешь по полочкам. — И ты думаешь «зачем я сюда вообще пришла?». Так, что ли? — усмехнулась Карасуба и щёлкнула пультом. Но коляска не сдвинулась с места. Карасуба щёлкнула им ещё раз. Коляска осталось неподвижной. — Таками... — зарычала Карасуба. — Что ты сделала? — Сожгла всю электронику, не разбираясь, что использует Минака — или может использовать. Но не думаю, что это такая уж проблема, всё остальное я защитила от импульса. — Не проблема? — прошипела Карасуба. — А ты подумала о том, как я теперь буду двигаться? — Что-нибудь придумаешь. Не совсем же ты беспомощная. Карасуба заскрипела зубами. Как бы она ни ответила — согласилась или запротестовала, она оказалась бы в проигрыше. Осталось только проигнорировать эти слова Таками. — Ты пришла, потащила меня непонятно куда, забрала телефон, испортила мне коляску... Рада, что я не могу броситься на тебя и порезать на ленточки? — Рада, — вынула из кармана Таками пачку сигарет. — Ну уж нет, курить ты тут не будешь, — рассердилась Карасуба. — А тебе не всё равно? — Представь себе — нет. Не хочу дышать дымом. — Ну-ну, не стоит так нервничать... — но сигарету убрала. — Но знаешь что, вспоминая о твоём вопросе... Да, я хочу этого. Я хочу, чтобы именно ты его забрала и указала ублюдку на его место, прежде чем он сдохнет... Ещё не придумала как. Но забрать его должна ты. При невыразимой разнице между вашими весовыми категориями это должно выглядеть для него... Не очень весело... Для него это будет страшнее, чем если бы его забрала любая другая секирей. Ты — убийца. Ты — маньяк. Ты — садистка. Безжалостный монстр. Вот что он должен понять, пока будет жив. А мой резон помогать тебе в обмен на это... Ты всё равно рано или поздно встанешь на ноги, но тебе не всё равно, если ты станешь на ноги чуть раньше. И тогда ты поможешь мне. Карасуба, которой эти слова вообще-то должны были польстить, слегка поморщилась. У неё не получилось гордиться, когда Таками так её назвала. Тем не менее, она не сильно возражала против того, что Таками предложила. Но соглашаться сразу? Нет-нет, это исключено. — Гм... Когда ты так выражаешься, я начинаю понимать, чего ты хочешь и почему ты пришла именно ко мне. Уж извини, мне хочется понимать, чего от меня хотят. Не многие в моей жизни относились ко мне бескорыстно... С тех пор как мне исполнилось... дай-ка вспомню... полгодика? Таками наклонилась к Карасубе и зашипела ей в лицо: — Не надо мне на чувство вины давить. Когда тебе исполнилось «полгодика», как ты говоришь, ты могла порезать на ломтики элитный военный отряд. Так что не надо пытаться вызвать у меня угрызения совести, плачась, что тебя, такую всю несчастную-разнесчастную, из колыбельки на передовую отправили. Некому оценить, знаешь ли; Мусуби тут нет. Тем более, что так решил Минака, а не Такехито и не я. — Ну-ну, не стоит обижаться, — улыбнулась Карасуба. — Я просто хотела получить объяснения. Хотя я до сих пор не понимаю, почему ты готова так долго ждать. — Потому что он сядет, — спокойно сказала Таками, выпрямляясь. — А когда он сядет, нужно будет его оттуда вытащить. Можно, конечно, задействовать ресурсы МБИ... но это будет не то. Ещё поймёт, что что-то не так. Нет, пусть порадуется, что кто-то вытаскивает его, пусть подумает, что вот она — свобода... Но ты, естественно, не на свободу его доставишь. — А ты успела всё продумать, — одобрительно заметила Карасуба. — Хотя твой план и сыроват. Сегодня придумала? — Пока ехала. — Тогда ясно. Но над этим можно работать. Что ты предлагаешь мне? Понятно, что вылечить, но как и где? И, если я правильно поняла, Минака будет недоволен? — Не принимай препараты, которые тебе выдают, — сказала Таками, поворачиваясь к окну. — Это даже не плацебо, они тормозят твоё выздоровление. А как я тебе помогу... Мы скоро выпускаем Мусуби. Ну так и сопровождай её по лабораториям. А уж там — я придумаю, как тебе помочь. — Какие сроки? — деловито спросила Карасуба, пряча эмоции в голосе. — От двух недель. Но на ноги ты встанешь гарантированно. Ты же секирей. — Да, — тихо сказала Карасуба. — Я секирей.***
Минато открыл глаза, не сразу поняв, где он. К лицу его было что-то прижато, воздух, который вроде бы должен быть безвкусным, имел вкус и запах пластика, дышалось почему-то не так, как обычно, но он не задыхался. — Минато-ни? — услышал он знакомый голос и скосил взгляд. — Нет, не отвечай, тебе сейчас нельзя много говорить! Юкари... Но где он сам? Через несколько секунд он вспомнил: та девушка — Яшима — видимо, всё-таки вызвала скорую, раз он теперь лежит на кушетке в больнице, а не где-то ещё... Хотя, если бы скорую она вызвать не смогла, он бы вообще в себя не пришёл, только и всего. — Что?.. — тихо сказал он. Его голос звучал глухо, и слышал он его только потому, что звук распространялся и по костям черепа. — Нет, нет, не напрягайся! — разволновалась Юкари. — Ты в очень тяжёлом положении! — Ваша сестра преувеличивает, Сахаси-сан, — отозвалась девушка в белом халате. — Конечно, ваша ситуация была достаточно серьёзной, когда вас доставили сюда, но вас прооперировали, и вашей жизни ничто больше не угрожает. Говорить много пока что не советую, хотя не думаю, что от этого будет такой уж большой вред. Вы помните, что случилось? Не говорите и не кивайте пока, лучше моргните два раза, если да. Минато так и сделал. Как он мог забыть? Вот только чувствовал он себя как-то... странно. Окружающие предметы казались ему такими, каким предметам реальным быть не положено — слегка плывущими. Против воли, Минато зевнул и почувствовал беспокойство где-то в груди. — Вы задыхаетесь? — обеспокоенно спросила девушка. Юкари в этот же миг запаниковала, вскакивая на ноги и опрокидывая табурет. Но когда она кинулась к Минато и стала его теребить — и не то что бы это было приятно — девушке пришлось отвлечься на неё: — Успокойтесь, или вас отсюда выведут. Зря она так сказала. Нет, так можно со многими людьми говорить, но только не с Юкари, которая с неохотой признаёт авторитеты. Конечно же, Юкари моментально начала возмущаться и качать права... Пока её и вправду не вывели из палаты. Не силой, но всё же вывели. Минато устало прикрыл глаза. Он в больнице... Значит, всё будет в порядке. Но где же мать? Почему её тут нет? Или она тут была, а сейчас её сменила Юкари? Это было очень вероятно. — Простите, пожалуйста, Сахаси-сан, но ваша сестра на грани истерики с самого момента прибытия в госпиталь. Минато снова открыл глаза. — Что со мной, — пробубнил он сквозь маску. — Об этом... Ну что же, поскольку вы человек совершеннолетний, а состояние ваше некритично, думаю, что можно и сказать. У вас была пробито верхушка левого лёгкого и задета веточка лёгочной вены. Чтобы спасти вашу жизнь, нам пришлось удалить достаточно большой участок лёгкого — больший, чем если бы нож попал лишь в него. «Какой же я неудачник», — меланхолично подумал Минато. «В прошлом году не поступил в университет, в этом — нарвался на бандита с ножом, потом позволил ему ранить себя, да ещё и рану получил скверную». Ведь то, что они сделали, должно быть, очень серьёзно, так? — И что... теперь?.. — Теперь? Теперь вам нужно отдыхать и выздоравливать. Через пару дней вы сможете не только встать с постели, от вас даже потребуется это: для того, чтобы ускорить реабилитацию. — То есть всё... по-прежнему? — Ну... Почти, — ответила девушка и Минато показалось, что что-то она всё-таки скрывает. — Однако в спорт вам дорога закрыта... Но вы же не спортсмен? — Нет, — настороженно ответил Минато, пытаясь понять, к чему она клонит. Кроме того, что он чувствовал лёгкое головокружение и слабую боль там, куда вчера попал нож, дышалось ему вроде бы нормально... Или это она и имела в виду, что почти всё будет по-прежнему? Но и такой нетрудный разговор Минато истощил. Он снова зевнул и, не слыша, что ему говорит девушка — и говорит ли она ему что-то — задремал, теперь уже до вечера.***
Таками же, поговорив с Карасубой и переправив её обратно в квартиру, как раз направлялась в госпиталь, опять разлегшись на заднем сидении и заснув там. Всё-таки времени на поездку уходит достаточно много. Если не пялиться тупо в окно, то можно использовать его с умом и выспаться, хотя бы немного. Да и что ей там делать, кроме как спать? Она уже всё продумала. Минато не должен оставаться в том госпитале. Пускай оборудование МБИ и помогло существенно — в частности, для заживления лёгочной ткани, лучше бы ему долечиваться в любом из госпиталей МБИ. Тогда он сможет выписаться достаточно скоро. Плохо только то, что ему удалили половину лёгкого, и нет возможности его регенерировать, даже с технологиями МБИ. Вот если бы Минато был секирей... Но он не секирей. Он — человек. И то, что годится для далёких предков Минато, Юкари и Таками, не подойдёт им самим. Но если технологии МБИ могли быстрее вернуть его к полноценной жизни — надо переводить Минато в МБИ. Это меньшее, что могла сделать Сахаси Таками для своего сына.