***
Кахо не ожидала, что Хомура может быть таким... страшным. Надо сказать, он, вообще-то, был довольно-таки добрым и даже подробно рассказывал ей и другим неокрыленным, как себя надо вести в городе, чтобы не попасться всяким неблагонадёжным ашикаби и продержаться там подольше. Может быть, он так страшно себя вёл, потому что служит в Дисциплинарном Отряде? Неужели тот так меняет секирей? Кахо не хватало информации, чтобы судить об этом. Она, вообще-то, даже больше других знала — из-за того, что Юмэ-сама и Карасуба-сама спасали её именно как Дисциплинарный Отряд. А так-то с Отрядом из секирей мало кто пересекался. Хомуру знали лишь потому, что он сам искал контакта с ещё не выпущенными из башни неокрыленными. Что же касается всех остальных членов Отряда: с ними пересекались редко, особенно с Карасубой-сама. Если уж Кахо избегала Карасубу-сама, то что говорить обо всех остальных? Для них-то она просто Чёрная Секирей. И ославить любую секирей, которая с той близко общается, очень легко и просто. Вот как сегодня. Кахо побили — сильно побили. А потом пришёл разозлённый Хомура, и теперь Кахо конвоируют со своими обидчицами. Что-то теперь будет? Шли они не так уж и долго. Хомура вошёл в кабинет первым. — Садитесь пока, — сказал он, и сел сам — за стол. — Я... — пришла в себя номер 91, — а по какому праву, собственно, ты нами командуешь?! Поздно же спохватилась, голубушка. Надо было сразу артачиться, а теперь, когда восемьдесят пятая за Хомурой сюда как на верёвочке пришла, её протесты выглядят неубедительно. Хомура продолжал молчать. — По праву единственного присутствующего члена Дисциплинарного Отряда. Я бы лучше переправил вас кому-нибудь... — он сцепил кисти руки в замок перед своим лицом и упёрся в них носом, угрюмо глядя на девушек исподлобья. — И знаете что? Я так и сделаю. Вот только разберусь сейчас, кто виноват, а что делать... Да пусть хоть Таками решает. Ей вас и отправлю, — устало завершил он. — Это ещё кто? — огрызнулась вторая девушка. Её номера нигде не было видно, но, вероятно, именно она — девяносто четвёртая секирей. — Таками? Стыдно не знать, — покачал он головой. — А ещё есть Фумико-тян... Жалко, что я не стал её ждать. Очень уж хотелось с вами... душевно, так сказать, поговорить. Итак? Рассказывайте. С чего всё началось? — Она, — ткнула в Кахо девяносто первая, — швырнула в меня чашкой с мисо. — Вот как, — ответил Хомура, приподняв бровь. — Что скажешь, Кахо-тян? — Но... Они оскорбляли меня... И Мусуби-сан. Хомура кивнул. — Ах да... Мусуби, — сказал он. — Гм. Не буду говорить, что ты была права, Кахо-тян, так поступая. Но зная тебя, зная, какая ты спокойная... Тебя должны были сильно довести. Не так ли? — Что?! То есть, вы собираетесь вот так вот спустить ей всё с рук?! — возмутилась секирей номер девяносто четыре. — Да тихо ты. Не морочь мне голову. Я, знаешь ли, с большей охотой провёл бы время со своей ашикаби. Сейчас вот на бумаге зафиксирую ваши... — Хомура поморщился, — показания. И отправлю... кому положено. Пусть с вами разбирается начальство, а мне отчёт писать надо.***
В допросе, как оказалось, не было ничего особенно ужасного... Ну, разве что было ужасно нудно. Зато недолго! По несколько минут на каждую. Хомура не перебивал, не переспрашивал — только иногда задавал дополнительные вопросы. В общем, все три девушки рассказали свою версию произошедшего, и Хомура записал это со страдальческим видом. — Вот как. Эх, — вздохнул он. — Ну что же... Мне всё ясно. Ох как я жалею, что на моём месте не Беницубаса и не Хайхане. Дали бы по шее каждой из вас — и всё. И мудрить не надо. А меня же совесть замучает. — А... Зачем же вы записывали, Хомура-сан? — удивилась Кахо. — А кто сказал, что я записываю? Я фиксирую. Видите, какую диаграмму нарисовал? Ещё чего не хватало, протокол допроса вести! Меня такому никто не учил. Но вот что я вам скажу, Кадзуко-тян и Хотару-тян: хватит уже распространять глупые слухи. Это просто некрасиво и нехорошо. — Что, Хомура-сан? Почему глупые? Да вы же не понимаете! — А я говорю — довольно. Слухи эти ваши — глупости. Я видел Мусуби-тян и общался с нею. Она — совершенно точно ни на кого не охотится. На неё охотились, это верно. Когда она за угощением для Карасубы ходила в магазин, на неё напали секирей Микогами — и бедняжку чуть не окрылили насильно. — Но... Вы же сами сказали, что для Карасубы! — заметила номер девяносто один, Кадзуко. — Мусуби-тян не желает видеть истинную природу Карасубы. И, почему-то, готова во всём оправдывать её. Не знаю, откуда у неё это стремление, но оно есть. — Не правда, Хомура-сан, — тихо заметила Кахо. — Причина есть. Карасуба-сама спасла нас в детстве от смерти... Меня и Мусуби. Кадзуко и Хотару приоткрыли рты. Кахо не стала продолжать. — Гм... Вот оно что... — наконец, опомнился Хомура. — Но ты, как я понимаю, не общаешься с Карасубой так же часто как и Мусуби? — Нет. Она... Я ей не нравлюсь. А Мусуби она охотно терпит. Есть причина, но я её не скажу. Это связано с Юмэ-сама. — Восьмой секирей? — Да, Хомура-сан. Она ведь тоже нас спасла. Хомура помолчал. — Ладно, — хлопнул он ладонью по крышке стола. — Вот как мы с вами поступим. Сейчас я вас, пожалуй, отпущу, а ты, Кахо-тян, иди в лазарет. Ну а я же... Я пойду к Таками-сан. Спрошу у неё, что с вами делать. И по другим делам надо посоветоваться. Кадзуко и Хотура переглянулись. — А может, не надо? — Ну уж нет. Будет вам наука. Да и другим достанется, кто участвовал, не сомневайтесь. А вы — зачинщицы. Девушки вздрогнули. Кахо почувствовала себя отомщённой.***
Справившись о Таками, Хомура узнал, что её следует искать в лабораториях. Что же... Всё складывается как нельзя лучше! Ведь там и Акицу. Вот и с ней Хомура заодно поговорит. Да и Кусано-тян тоже, скорее всего, где-то там сейчас: у неё самый ответственный этап настройки. В столовой-то её не было, значит, она, скорее всего, в лабораториях. Хомура, конечно, не выбирал путь, размышляя об этом. Чтобы привыкнуть к новым местам, нужно не так уж много времени. А у Хомуры времени было вполне достаточно. Но оставаться в хорошем настроении достаточно долго не получилось. Только-только Хомура шёл, мягко ступая, — и вот он уже печатает шаг. Причин для раздражения нашлось бы более чем достаточно. И рапорты у него Минака требует, и телефон он разбил... А ведь ещё нужно придумать, что бы такого рассказать Таками, которая точно спросит Хомуру о его ашикаби. Ну и следует составить представление о том, что требуется спросить у неё самой — и не только о том, что делать с драчуньями, а и о том, что делать с неокрыленными вообще. Однако переживал он зря. Когда лаборатория, где якобы была Таками, нашлась, той внутри не оказалось. Там были лаборанты, была Мусуби, а Таками — Таками там не было. — Простите? — обратился растерянный Хомура к лаборантам, которые, в свою очередь, так же растерянно смотрели на него. — А где Сахаси-сан? — Сахаси-сан? Да мы сами не знаем, — пожал плечами один из них. — Мы с ней пытались связаться, но не получилось. Она не отвечает. — Я знаю! Я знаю! — радостно воскликнула Мусуби. — Она в какой-то лаборатории. Там ещё, кажется, число «16» на двери было и кандзи «ками», «кэй» и «ка» — «ками», «сквозь» и «отделение». — «Синкэйка» — «неврологическое отделение», — что ли? — уточнил Хомура, машинально переведя кунное чтение первого иероглифа в онное. — А! Точно! — хлопнула Мусуби себя по лбу. — Что она там делает? — удивился лаборант. — Ой... — выдохнула Мусуби и на мгновение прикрыла рот рукой. — Это страшный секрет! — Это, наверное, людей касается, а я — секирей, — улыбнулся Хомура. — Да нет же!.. — возразила Мусуби, но Хомура уже развернулся. Нужную лабораторию — слава порядку и нумерации! — он нашёл достаточно быстро. В дверь, как и положено, постучался. Таками открыла через полминуты. — Добрый день, — поклонился он. — Могу ли я спросить, почему ты так долго не открывала? Я уж думал, на тебя кто-то напал. — Что припёрся-то?! — рявкнула Таками. — Я, кажется, специально никому не сказала, где я. Хомура опешил, но, собравшись, ответил-таки, вспомнив, что Таками после того, что случилось с её сыном — а Хомуру она застала в компании секирей, которая косвенно ответственна за состояние Минато. — Куча причин, знаешь ли. Во-первых, я хотел поговорить с тобой о неокрыленных. Во-вторых, тут у нас ЧП, и я хотел спросить у тебя, что мне делать с последствиями. Это по вопросам Дисциплинарного Отряда. — Может, лучше у меня спросишь? — послышался голос из глубины лаборатории. Голос Хомура, конечно, узнал: Карасуба. Таками вздохнула и отступила в сторону. — Заходи уж, — сказала она гораздо спокойнее. Хомура поспешил принять приглашение. Ему было... интересно. — Карасуба-сан, рад видеть вас, — поклонился он, как только завидел Чёрную Секирей, лежавшую на кушетке под каким-то прибором. Пусть он её и терпеть не мог, пусть она относительно беспомощна, но портить с нею отношения на ровном месте? Ищите дураков. — Врёшь, — ответила Карасуба. М-да... Ну конечно, он врал, но ведь вежливость и заключается во лжи — очень часто, надо заметить. Тем не менее, оскорбляться Хомура не стал, и с любопытством посмотрел на Чёрную Секирей. — Мусуби-тян о вас очень высокого мнения. — О? Му-тян мне рассказывала о тебе. Тебя она... невысоко оценила, — хихикнула Карасуба. — Злой и страшный секирей. Хомура улыбнулся. Не Карасубе, нет. Просто он вполне мог представить, как интерпретирует Мусуби его полную ненависти к Чёрной Секирей речь. — Может быть, потом будете вести светские беседы? — одёрнула их Таками. — Если ты не забыла, Карасуба, у меня ещё сын есть, которому я тоже должна уделить внимание. — Скажи-ка, Хомура, а правда, что твоя ашикаби умудрилась победить девятерых секирей? — Карасуба предпочла проигнорировать слова Таками. Но та совершенно не обиделась. Более того: она сморгнула и тоже перевела взгляд на Хомуру, которому мгновенно стало неуютно. — Кстати, мне тоже интересна эта тема, — заметила Таками, — спасибо, что напомнила, Карасуба. — Всегда рада, Таками-тян, — широко улыбнулась Чёрная Секирей. Хомура поёжился под взглядами обеих женщин. — Ну... Правда, — неохотно ответил он. — Ах как интере-есно... — мечтательно протянула Карасуба. — И ведь это она тогда меня сюда отправила. — Ты попыталась её убить, — жёстко постановил Хомура. — Ну что ты — только руку отрезать, — сказала Карасуба преувеличенно-бодро, отводя взгляд от парня. Она что, специально его провоцирует на драку? Но в таком состоянии он её деактивирует в мгновение ока... Или нет? — Мне не нравится это, Хомура-кун, — поделилась своим мнением Таками. — То, что твоя ашикаби такое устраивает... Девятерых секирей. Ты понимаешь, чем это может закончиться? — Мы выиграем план Секирей? — Значит, ты и правда рассматривал такой вариант? — спокойно сказала Таками. — Вот я тебе скажу: участие ашикаби в качестве противника правилами, вообще-то, запрещается. — Это сделано для защиты ашикаби, — парировал Хомура. — Это всё равно правило, — напомнила Таками. — Что тебе так не нравится, я не понимаю? План Секирей всё равно предполагает то, что останется только один. — А ты и рад этот момент приблизить? — жёстко сказала Таками. — Нет, конечно. Но что насчёт тебя? Ты что-то не торопишься план останавливать. — А как, по-твоему, я что-нибудь сделаю? Что же я, Минака, что ли? — Эй, народ, — окликнула их Карасуба. — Вы, кажется, про меня забыли. Таками повернулась к ней. — А что у тебя спрашивать? Как быстрее и лучше перебить всех секирей? — Ну... Может быть. Но, если не ошибаюсь, у Хомуры-куна какие-то проблемы с Дисциплинарным Отрядом? — А, да... — вспомнил Хомура. — Подрались несколько секирей. Точнее, несколько секирей избили одну из них. Кахо, секирей номер восемьдесят семь. Вы ведь её знаете, Карасуба-сан? — Знаю ли я её? Гм... — задумалась Карасуба. — Это та, чей номер — соседний с номером Му-тян? Знаю. Видела как-то, давно, — улыбнулась она. Угу... «Видела». А Кахо говорит — спасла. — Ну так вот, её они и избивали. — И она не смогла постоять за себя? Жалкая девчонка, — вздохнула Карасуба. — Карасуба-сан, я бы попросил вас. Их было десятеро, и у неё не было оружия. — Из-за чего поцапались-то? — Из-за вас. И Мусуби. — Ого? — Именно. О вас... распускают всякие слухи... А Кахо не понравились эти слухи... Ками... Зачем я это вам рассказываю? — Действительно, зачем? Мой вердикт ты и так угадаешь: сварить их в масле, а Кахо — выдать печеньку. Заслужила. — Это не смешно, Карасуба, — закатила глаза Таками. — Но мне интересно почему вообще дошло до драки? Какого хрена ты их раньше не разнял? — Об этом... — Хомура смущённо растёр шею. — Сегодня за ними Беницубаса должна дежурить... Но её не было. — Конечно, её не было, — Таками фыркнула, — её Минака из башни выпустил. Что, ещё гуляют? — Гуляют? Да нет, на Беницубасу напали. — Напали? — у Карасубы загорелись глаза. — Стой, а почему я не знаю? — возмутилась Таками. — Откуда мне-то знать? — пожал плечами Хомура. — Вы же тут заперлись, с вами никто связаться не может... Так что мне делать? Минака просил отчёты написать, рапорты какие-то. — С этим я тебе не помогу, — ответила Карасуба. — Никогда не приходилось с ними возиться. Это не моё дело — и никогда не было. А вот как наказать — это я уже сказала. — Так! — резко воскликнула Таками. — Никого наказывать не надо. Предоставь это мне. Несколько мгновений Хомура рассматривал Таками. — Ну и хорошо, пойду тогда Акицу искать. — Постой-ка, я ещё не всё узнала, — заметила Таками, но её перебила Карасуба: — А Акицу в башне нет... С кем, по-твоему, отправилась Беницубаса? — В смысле? Ты сейчас о чём? — спросил Хомура. — Откуда мне знать? — пожала Карасуба плечами. — Акицу, бедняжка, так хочет быть нужной... а кто-то ей вчера эту нужность практически пообещал, но утром — не пришёл. Вот и решила малышка попытать счастья сама. Хомура машинально потянулся к телефону, но в кармане была только сим-карта и флешкарта. — Таками! Дай позвонить. — Кому? — удивилась женщина. — Мие! — Извини, Хомура, но Мие звонить я не могу. — Почему нет? — Вини Минаку. — Ладно... — пробормотал Хомура. — Ладно, ничего не поделаешь, — успокоился он. — Я объяснила седьмой, как ей добраться туда, куда она хочет, — влезла Карасуба. — Так, — подозрительно посмотрела на неё Таками. — Кажется, кто-то пытается меня провести? — О чём ты, Таками-тян? — Не морочь мне голову! И ты тоже, — повернулась она к Хомуре и обвиняюще ткнула в его сторону пальцем. — Ты хотел забрать Акицу для своей ашикаби, так? И вместо того, чтобы так и поступить, просто раздразнил её? — Я же не знал, что она согласиться! — стал оправдываться Хомура. — Я думал, она отказалась. Всё-таки... Она неокрыляемая. Вот. — Интересно, а твоя ашикаби может её окрылить? — невинно предположила Чёрная Секирей. Хомура заткнулся и посмотрел в сторону. — Я чего-то не знаю, — констатировала Таками. — А ну рассказывай! — Я не могу разглашать секреты своей ашикаби! — огрызнулся он. — Я тебе щас «не смогу»! — Да меня Мия убьёт! И Мацу! — Мия — убьёт! — Карасуба хихикнула, кивая. — Гм... Ладно, — пошла на попятный Таками. — Но я требую, чтобы ты мне рассказал, что твоя Рэй вчера сделала после того, как мы пообщались. Как она деактивировала секирей? Хомура стойко молчал. — Минака, надо сказать, точно в курсе, — между делом заметила Сахаси. — Скажи хотя бы, сколько ещё таких, как она? Это важно, неужели ты не понимаешь? — Я знаю только о ней. Остальное... Я не могу, Таками. Хоть пытай меня. Она — моя ашикаби. Ты же лучше других знаешь, насколько это для нас важно! — Ладно, — скрипнула она зубами, но успокоилась почти мгновенно. — Ладно. Ты прав, прости. Я волнуюсь, знаешь ли... То сын мой, то вот теперь Карасуба. — А что Карасуба? — насторожился Хомура. — Вот это уже не твоё дело. Не беспокойся об этом. Давай, пошёл вон. Хомура сделал шаг, но тут же обернулся. — Я, вообще-то, хотел о неокрыленных поговорить. — А что с ними? — Знаешь, ты уже довольно давно мне говорила «не телефонный разговор», «не телефонный разговор», потом вообще пропала... И вот я тут. — Чего ты от меня хочешь? — вздохнула Таками, давая понять, что ей не до него. — Позаботиться хотя бы о последних двух номерах. Шиине и Кусано! В смысле, не к себе их взять, а... — Я поняла. У тебя должен быть доступ к информации о том, когда их выпустят. Не забывай, ты пока что не просто Хранитель. — Такой доступ есть и у Муцу. Я не хочу, чтобы тот пацан-извращенец окрылял насильно такую малышку, как Кусано. — Защитничек, — воскликнула Карасуба, неверяще качая головой. — Слушай, Хомура, — вздохнула Таками. — Дай мне хоть несколько дней, а? Я — занята. У меня сын ранен, сейчас я Карасубу обследую — когда же ты, наконец, усвоишь? А? — Ладно, уговорила, — недовольно пробурчал Хомура. — Ухожу. И — ушёл. Ну что же. Раз Акицу отправилась искать Рэй самостоятельно... Наверное, стоит посетить Кусано.***
— Хомура-ни-сан! — воскликнула девочка и прыгнула на шею парня. Да, Кусано — лёгкая как пушинка. Хомура даже не пошатнулся. — Здравствуйте, Хомура-сан, — поздоровался Шиина, вежливо поклонившись. — Привет, Шиина-кун, привет, Ку-тян! — А вы что-нибудь Ку принесли? — сразу перешла Кусано к делу. — Простите её, Хомура-сан, — снова поклонился Шиина. — Ну что ты, Шиина, я ей такой же брат, как и ты. Все мы — секирей. — Ага, — кивнула Кусано. Её волосы смешно завились. — А принёс я тебе... — Хомура задумался. Специально он никакого подарка для Кусано не припас. Что бы ей такого дать? Не сигареты же и не осколки телефона. — Прости, Ку-тян, но ничего сегодня принести не получилось, — покаялся он, опустив голову. — Вчера с моей ашикаби столько всего произошло... И ещё другая секирей... в беду попала. Но обещаю, что в следующий раз обязательно что-нибудь принесу! Кусано надулась. — Ваша ашикаби? — задумался Шиина. — Гм, — обеспокоился Хомура. — Ты бы это... Ты, в общем-то, не особенно-то думай-мечтай. Ну ты понял. — Простите, Хомура-сан. Я... Думаю, что я понимаю вас. Но ведь вы должны согласиться, что девушек-ашикаби очень мало? А вдруг и я на вашу отреагирую? Вдруг она — и моя настоящая ашикаби? — Шиина-кун, — вздохнул Хомура. — На мою ашикаби до сих пор реагировали все неокрыленные секирей. Так что на вопрос о том, настоящая ли она тебе ашикаби, сходу могу ответить, что нет. И потом... — он нахмурился. — Мне не очень-то нравится мысль её делить с другим парнем. — Против девушек, значит, не возражаете? — удивился Шиина. — Конечно, нет! — воскликнул Хомура, изумлённый тем, что ему вообще задали такой вопрос. — Хомура-ни-сан, — подёргала его Кусано за подол костюма. — А Ку ваша ашикаби к себе возьмёт? — Не знаю, Ку-тян, — Хомура сел на пол. — Не думаю, что тебе стоит к ней идти. У тебя наверняка есть свой собственный ашикаби, которого нужно просто дождаться. А пока вам, Шиина-кун и Ку-тян, больше стоит думать о Микогами и Хиге. — Это те, которые окрыляют секирей насильно? — Они. Хотя Хига понёс тяжёлые потери вчера вечером. — Мне найдётся, чем их встретить, — Шиина взмахнул рукой и побеги, которыми успел покрыться пол за утро, стали усыхать. — М-да, возможно, — задумчиво пробормотал Хомура. — Возможно, помощь вам и не понадобится... Как вы тут вообще? — Да ничего особенного, — пожал плечами Шиина. — Вот только недавно Кусано увидела по телевизору ботанический сад и... — Понятно, — усмехнулся Хомура. — Ку хочет в ботанический сад, — топнула девочка ножкой. — Извини, я тебя туда не смогу забрать, — покачал головой Хомура. — Когда у тебя появится ашикаби, попросишь его. Или когда тебя с Шииной-куном выпустят из башни. — Ку хочет сейчас! — топнула она ножкой снова. — Она уже ко всем пристаёт с этой просьбой, — вздохнул Шиина. — Ей вообще-то Сахаси-сан идею подала, давно. Она говорила, что неплохо бы Кусано побывать в ботаническом саду, но тогда Кусано не знала, о чём Сахаси-сан говорит — плохо понимала. А теперь, когда увидела по телевизору... Спасу нет от неё. Ко всем пристаёт. Сахаси-сан-то не заходит сюда побольше, давно тут была. — У Таками серьёзные проблемы, личного, пожалуй, свойства. Хотя и не только, — покачал головой Хомура. — Так что она, наверное, не скоро зайдёт к вам. Но ничего, не волнуйся, Ку-тян, я обязательно свяжусь с кем-нибудь из тех, кто имеет достаточно полномочий. Поговорю и тебя выпустят — ненадолго. Если надо — и до Минаки дойду, хотя лучше без этого. А может, просто Таками напомню о её обещании. — Правда? — улыбнулась Кусано. — Конечно, — степенно кивнул Хомура. — Хомура-ни-сан — самый лучший! — девочка обняла его ногу. — Ну... после Шиины-ни-сана, — поправилась Кусано, взглянув на братика.