Ашикаби-(полу)ангел

      Вечер того же дня       Если бы Акицу попросили описать свои чувства в момент окрыления и сразу после, она не смогла бы этого сделать. У неё просто не нашлось бы подходящих слов, чтобы выразить переполнявшие её эмоции.       Ведь случилось то, что считалось невозможным, считалось невозможным именно для неё, Акицу, выбракованной секирей, бывшей семёрки. Случилось то, о чём сама она могла только мечтать — и мечтала. За то, что случилось, Акицу отдала бы всё, что угодно. Даже жизнь — всего лишь ради этих нескольких секунд.       Акицу познала истинное счастье секирей, безграничное и необъятное.       Ашикаби. У неё теперь есть ашикаби! Настоящая ашикаби, которая не просто приняла Акицу на службу, но подарила ей крылья.       После такого она — теперь уже действительный номер семь — готова была пойти за Рэй-сама куда угодно. Готова была хоть шагнуть в огонь, хоть нырнуть глубоко-глубоко (насколько хватит дыхания — да, в один конец), хоть выйти в космос без скафандра, хоть перерезать себе горло.       О да, она и раньше пошла бы за любым, кто показал бы, что она ему хоть как-то нужна, но теперь... Теперь стало очевидно — и прежде всего ей самой, — что былая решимость служить, конечно, настоящая, но она не смогла бы служить с такой же самоотдачей, с какой готова был служить теперь. Тогда она служила бы чтобы забыться. Теперь же будет служить — чтобы её ашикаби было хорошо. И не важно, каково придётся самой Акицу.       Теперь у неё была ашикаби. Настоящая ашикаби, чью метку она несла на спине. Чьи желания были её желаниями.       Акицу плакала. Как же ей было не плакать? И ничто, кроме её ашикаби — Рэй-сама — не имело для неё значение. Всё остальное — преходяще. Ашикаби — единственное, что имеет смысл. И теперь Акицу связана с ней на всю жизнь. Погибнет её ашикаби — погибнет и Акицу, но её это не пугало. Наоборот, она не хотела бы пережить свою ашикаби, а потому её полностью устраивало, что смерть ашикаби погубит и её. Не то чтобы она собиралась позволить своей ашикаби умереть! В конце концов, только ашикаби для секирей и имеет значение.       Акицу слышала краем уха, как её обсуждают все эти секирей, одна из которых тоже была секирей Рэй-сама, как они удивляются тому, что Акицу ещё плачет, как объясняют это тем (и совершенно верно объясняют, надо сказать!), что теперь у неё есть ашикаби... Акицу слышала. Но не слушала. Не слушала даже тогда, когда к ней обратились прямо.       Внимание на остальных секирей она обратила только тогда, когда на её плечо опустилась чья-то тёплая рука, и голос Мии мягко произнёс:       — Акицу-тян. Пожалуйста, перестань. Всё будет хорошо. У тебя теперь есть ашикаби, никто у тебя её не отберёт.       Акицу задумалась, услышав слова Мии, но не вслушавшись в них. Эти слова заставили её улыбнуться.       Ашикаби... Ашикаби, которую никто не отберёт. Которая, даже если и прогонит Акицу самостоятельно, всё равно не отнимет крылья, не разорвёт связь. А если и сможет — Акицу всего лишь погибнет. Но пока у неё есть крылья, ей подаренные, она готова по слову ашикаби на всё. Даже потерять возможность с ней видеться, даже быть изгнанной. Если это сделает Рэй-сама счастливой — то это должно быть сделано.       Впрочем... (Акицу пришла в себя и сообразила, что к чему.) Впрочем, Мия права. Акицу не гонят. Ашикаби готова терпеть её подле себя. И — эту ашикаби действительно никто не отберёт никто посторонний.       — Сп... Спасибо, Мия-сама, — попыталась успокоиться Акицу. — Спасибо, ашикаби-сама, — крепко прижала она к себе Рэй-сама.       — Может быть, уже отойдёшь от нашей ашикаби? — агрессивно заявила Мацу.       Акицу такое заявление не понравилось. Как только у второй язык повернулся такое сказать? Она ревнует? Но она с Рэй-сама дольше, значит, если делить её по-честному, то Акицу нужно ещё много времени с ней провести, прежде чем они с Мацу сравняются.       — Нет, — внесла ясность Акицу. — Я не покину ашикаби-сама, — отрезала она и повернулась к той. Нужно было сказать главные, важнейшие, единственно правильные слова. Потому что когда Акицу обещала служить Рэй-сама раньше... Это совсем другое. Это не в счёт, не тогда, когда сравниваешь простое решение с крыльями. И ледяная секирей торжественно пообещала: — Эта секирей, Акицу, номер семь, теперь безраздельно ваша, ашикаби-сама. Отныне и навсегда.       И, воистину, это было так.       Рэй-сама спокойно смотрела на Акицу. Та не видела в её взгляде даже проблесков нежности или любви, в нём было только холодное равнодушие и ещё что-то неуловимое, но всё такое же холодное, однако... Это был взгляд её ашикаби. Поэтому не имело значения, как та смотрит на неё — это была ашикаби Акицу. И точка.       Акицу не могла налюбоваться взглядом холодных красных глаз, обладательница которых отныне могла приказать ей что угодно — и Акицу это с радостью выполнила бы. Ей доставляло удовольствие вот так вот смотреть на ту, что дала ей крылья. Та не отводила взгляда, значит, её всё устраивало. И Акицу смотрела.       Казалось, это может продолжаться бесконечно, но именно что казалось. Рэй-сама наконец-то позвали в дом.       Акицу дисциплинированно встала за её плечом, всем своим видом демонстрируя, что не потерпит никаких нападок на свою ашикаби, равно как и насмешек в её адрес (пусть и не знала, а попытается ли хоть кто-нибудь обидеть Рэй-сама). Хотя, надо сказать, чувствовала себя ледяная секирей отнюдь не на пике формы. Сейчас она вполне могла бы проиграть не то что слабым бойцам, а вообще секирей поддержки, и даже один на один. Но разве это имело значение?       Рэй-сама и Акицу прошли в гостиную, ведомые Мией.       — Ах, — воскликнула Мия. — Не перестаю удивляться тому, какой оживлённой становится в эта гостиница! Мой бедный муж, пожалуй, был бы счастлив. А если бы ещё и узнать, кто будет оплачивать проживание новых жильцов, счастлива была бы и я... — Акицу ожидала, что Мия посмотрит на неё, но почему-то смотрела она исключительно на Цукиуми. — Право же, решительно все стремятся объесть бедную вдову.       Акицу так и не поняла, к чему была сказана эта речь (вдобавок, обращённая к единственной секирей), но та её и не заинтересовала. Во всяком случае, не настолько, чтобы переживать из-за того, что она осталась не понятой.       А Мия, между тем, повернулась к Акицу.       — Так или иначе, — сказала она, — сегодня ты у нас почётная гостья, Акицу-тян. Можешь с полным правом занять место по левую руку Рэй-тян. Тем более, что Кагари-сана сегодня не будет. У него, как я узнала, образовались неотложные дела.       — Я... — замялась Акицу. — Я должна быть тут. Моё место тут, — продолжила она неуверенно, стоя за плечом Рэй-сама.       Мия покачала головой и вздохнула.       — И вы собираетесь провести так весь вечер? — поинтересовалась она. — Нет, это решительнейшим образом невозможно. Я же сказала тебе, что никуда Рэй-тян не убежит. Твоя она ашикаби, твоя, и не изменить этого.       Акицу задумалась.       В конце концов, в этом доме её ашикаби едва ли что угрожало, раз уж Рэй-сама беспроблемно жила тут и до того, как окрылила Акицу.       Она медленно села рядом — по левую руку Рэй-сама.       — Минуточку! — вдруг напомнила о себе Цукиуми. — По какому праву смеет эта ледышка садиться рядом с моей ашикаби? И почему это та её ашикаби?! Она, чтобы вы знали, в принципе неокрыляема!       Цукиуми даже раскраснелась, выдав эту гневную тираду. Мацу, сидевшая по правую руку Рэй-сама, хихикнула.       — Оказывается, нет, Цукиуми-сан, — с улыбкой ответила Мия. — Ничего подобного, неужели вы сами не заметили, как Акицу-тян получила крылья? Стыдно, стыдно такое не замечать, — пожурила её хозяйка дома. — Уж не слабы ли вы зрением?       — Что?! — вскочила девятая на ноги.       — Нет, в самом деле, подумайте. Акицу-тян получила крылья. От этого много света бывает, знаете ли, — добавила Мия слегка издевающимся голосом. — Что же вы подумали, если не догадались, что Акицу получила крылья?       Цукиуми зарделась и опустила голову.       — Так... Так это не шутка? Она — получила крылья? Какое вероломство! Тать! Какая низость, окрылиться тайком, сговорившись с этой потаскушкой, за моей спиной... И вы ещё говорите, что я должна была предвидеть такое вероломство? Я... Да как я могла подумать, что моя ашикаби могла окрылить эту?! Она же бракованный номер! Она ни на что не годится! Зачем она Рэй? Я думала, моя ашикаби всего-то целовалась с Мацу, этой блудливой кошкой.       — Цукиуми-са-а-ан, — пропела Мия, — о ком это вы говорили, когда сказали, что Акицу-тян с кем-то сговорилась? Я тоже там была, — и потянулась за поварёшкой, почему-то висевшей у неё на поясе.       — Й... Я-а... — Цукиуми заткнулась.       Но Акицу уже успело не понравиться, что сказала эта секирей. Пусть у них и общая ашикаби, но Цукиуми должна получить урок. Даже если Акицу опять свалится с истощением.       В комнате похолодало, а на раскрытой ладони ледяной секирей проявляться маленькие сосульки. Если их метнуть — можно слегка оцарапать, особенно если застать враспл...       Дзын-н-н-нь!       Акицу схватилась за лоб и чуть не упала на спину от неожиданности.       — В поместье Идзумо насилие запрещено, — веско сказала Мия. — И разврат тоже, — подумав, добавила она.       Потом развернулась к Цукиуми и взмахнула рукой с зажатой в ней поварёшкой.       Дзын-н-н-н-н-нь!       — За что?! — вскричала девятая.       — Для симметрии, — ответила Мия.       Акицу непроизвольно улыбнулась.       За ужином Акицу преданно смотрела на Рэй, когда та ела. Она не знала, как надо относиться к тому, что и остальные на Рэй-сама смотрят, когда она ест... Ну, не смотрели-то не все, однако Мия, Удзуме и Мацу — ещё как смотрели. Самой Акицу это не понравилось, но... Но Рэй-сама это не задевало, а значит — всё в порядке.       На ночь Акицу предложили расположиться в отдельной комнате. Она было отказалась, но Мия с помощью поварёшки и жуткой призрачной маски объяснила, что это, оказывается, вовсе и не предложение было. Акицу сделала вид, что подчинилась, но, когда наступило часов одиннадцать, выскользнула из постели и на цыпочках перебралась в комнату Рэй-сама. Не потому, что боялась быть пойманной, а чтобы не потревожить сон Рэй-сама, который собиралась охранять.       Но Рэй-сама не спала. Её глаза были открыты и ашикаби Акицу перевела взгляд на свою секирей.       А та не знала, как ей быть. Ведь Рэй-сама не показывала никаких признаков усталости и непохоже было, что она скоро заснёт. Тут бы Акицу и спросить у своей ашикаби, чего та хочет, но теперь, когда ашикаби у неё была, смысл жизни заключался в том, чтобы слушаться её. А Рэй-сама ничего не приказывала.       И обе они молчали.       Акицу смирно стояла целых полчаса, но и её начала одолевать усталость, и ледяная секирей прилегла. Однако расположилась она не на футоне Рэй-сама — такая кощунственная мысль ей даже в голову не пришла, — а на голом полу на расстоянии вытянутой руки от своей ашикаби.       Рэй-сама не приглашала Акицу к себе, значит, она не имеет права делить с ней футон.       Так, на полу, Акицу и задремала.

***

      Она не проснулась, когда ближе к полуночи Мия тихонько приоткрыла дверь, заглянула внутрь и, увидев там бодрствующую Рэй и мирно спящую Акицу, вздохнула и ещё более тихо вернула дверь в прежнее положение.

***

      Утро следующего дня       Такое событие, как окрыление бывшего седьмого номера (хотя какой же Акицу бывший номер, если она окрылена?) не могло пройти мимо МБИ. А значит — и мимо тех, кто имел доступ к файлам этой организации.       Котё не знала, какие эмоции это вызвало у работников МБИ, но насчёт собственных она была абсолютно уверена. Шок. И, как ни удивительно, страх.       Страх — потому что окрылила Акицу никто иная, как Аянами Рэй. Та самая ашикаби, которая сразила девятерых секирей. Та самая ашикаби, которая приходила к Котё и всем известным ей секирей во сне. Та самая ашикаби, которая угрожала чем-то ужасным, но — неизвестно за что.       Аянами Рэй ничего не стоило одолеть сопротивление сразу многих секирей.       Аянами Рэй ничего не стоило прийти в сон сразу многим секирей.       Аянами Рэй ничего не стоило окрылить неокрыляемую секирей. Секирей, которую даже не включали в план!       Котё помнила, как завидовала ей. У неё самой было мало шансов победить. Хотя теперь, когда она нашла Какидзаки-сама, она не очень жалела о том, что в плане участвовала. Ведь у неё был он!       А Акицу ничего подобного пережить не могла. Обречённая — но не сражаться, как все остальные, а никогда не найти ашикаби. Навсегда остаться одной и никому не нужной, и, даже если кто-то над ней сжалится, — неокрыленной.       Но Аянами Рэй сделала невозможное.       Котё испугалась. Что ещё она может?       На свою беду, она нашла ответ на этот вопрос. Аянами Рэй могла летать. О, прямых доказательств не было, но жители Синто Тейто обсуждали в интернете летавшую девушку. МБИ оперативно затирали такую информацию — как касающуюся плана секирей, однако кое-где кое-какие архивные страницы сохранились — ненадолго. Раньше Котё и не подумала бы, что речь идёт об ашикаби, а не об очередной «пташке», но очевидцы, судя по всему, описывали именно Аянами.       Может быть, это и совпадение. А если нет?!       Котё очень испугалась этой девушки. Настолько, что доложила Хиге только об окрылении седьмого номера. Всё равно полёты — это слухи. А потом... Котё твёрдо намеревалась выяснить, что ей угрожает. Для этого ей нужны козыри.       А с Восточного Ашикаби хватит и новостей об Акицу.       — Значит, бракованная секирей получила крылья? — спросил Хига, потирая подбородок, когда Котё донесла до него эту весть.       — Да, Хига-сама, — потупила Котё взгляд. Она не решилась смотреть на ненавистного ей человека, который даже не был её ашикаби. Но — её ашикаби на него работал, значит, надо работать и ей.       — Это... занятно. Видимо, Аянами Рэй действительно представляет из себя значительную силу.       — Да, Хига-сама, — снова ответила Котё. — Но осмелюсь заметить, что она и сама по себе представляет огромную силу. Даже без учёта своих секирей.       — Это верно... Это верно... — покивал Хига. — А ведь есть ещё и тот ваш сон?       Котё тоже кивнула:       — Да, Хига-сама. По моему мнению, это особенно важно.       — Что же... Продолжайте наблюдение. Мне, конечно, не нравится, что существует такая угроза, однако в настоящее время ничего особенно серьёзного мы предпринять не можем. Нам ничего неизвестно о противнике, и мы даже не можем быть уверены, насколько эффективными будут наши действия.       — Вы правы, Хига-сама.       Хига посмотрел на Котё и с лёгкой небрежностью махнул рукой, словно отгонял муху:       — Разрешаю удалиться.       Котё низко-низко поклонилась и вышла из кабинета.       Немедленно её равнодушное выражение лица сменилось страдальческим. Котё вздохнула и стиснула зубы.       Она ненавидела Хигу, а наблюдения не боялась. Людей тут не было, что же касается камер — она прекрасно контролировала их и сама. Без её ведома никто не мог бы к ним подключиться.       Но, несмотря на ненависть, она отправилась в свой кабинет — исполнять приказ Хиги. Во-первых, её ашикаби велел Котё слушаться его работодателя. Во-вторых, то, что приказал ей Хига, интересовало и саму Котё. Разница была лишь в том, что Котё решила не ограничиваться наблюдением. И именно сегодня — решилась перейти к активным действиям.       Такое решение очень непросто ей далось. Ослушиваясь Хиги, она таким образом ослушивалась и ашикаби.       Ей было больно это делать. И больно было своё ослушание скрывать. О, боль была не физическая, не стоит путать её с работой какого-нибудь фантастического рабского ошейника. Просто... просто таково отношение секирей к ашикаби. Разве легко лгать любимому человеку или подводить его? Исключений среди секирей очень и очень мало. У таких тоже проходит импринтинг, у них тоже гормоны, но ни то, ни другое не гарантируют какого-либо типичного поведения. Хотя чисто статистически такое типичное поведение выделить можно.       К сожалению, Котё исключением — таким как секирей номер 4 или 13 — не была. И ей было больно ослушиваться или обманывать Какидзаки-сама. Но Котё всегда отличалась трезвомыслием и хладнокровностью, а потому пошла на это. То, что она собиралась сделать, сделать было нужно.       Ей. Иначе велик риск погибнуть.       Она села за компьютер.       Какой там IP у Мацу?.. Чисто физически она находится в поместье Идзумо. Гм...       Котё прекрасно знала, что секирей номер два не сможет проигнорировать несанкционированный входящий пакет данных, если тот будет отправляться достаточно настойчиво. Лучшая антивирусная система для секирей информационного типа — они сами.       Конечно, сработает это лишь тогда, когда открыт хотя бы один порт, а кто знает, какие порты открыты у Мацу? Но попробовать-то стоит!       В пакете содержалось нечто вроде цифровой подписи, которая дала бы Мацу знать, кто пытается с ней связаться.

***

      В чём особенность цифрового мира?       В отличие от многих киберпанковских произведений, которые для секирей информационного типа с детства были чем-то вроде юмористических рассказов, невозможно провести достоверную аналогию между физическим миром и миром цифровым. Так, файрволл — это отнюдь не стена, о которую «разбиваются» атаки. Это просто код, который фильтрует входящие пакеты. Даже информационной секирей файрволл невозможно «увидеть» со стороны, ткнуться в него, «разбить». Можно только понять, что он там есть, и то на косвенных данных. Узнать это точно можно лишь тогда, когда есть доступ к компьютеру. А так... Кто знает, почему у порта статус «filtered» на самом деле?       Поэтому Котё не знала, как идут попытки связаться с Мацу. Если бы у той был ничем не защищённый компьютер, открытый к обычным цифровым атакам (или если бы Котё дотягивалась своими способностями до места проживания Мацу), то секирей номер 22 немедленно поняла бы, что связаться удалось. А так... С её точки зрения — с точки зрения Котё, отправленные ею пакеты просто ухали в пустоту.       Котё сейчас, фактически, вела широкополосную цифровую атаку. Не вредоносную, но атаку. Она перебирала разные порты, зная, что Мацу, если она внимательна, обязательно заинтересуется — и, возможно, ответит.       Сама она на своём компьютере оставила открытым для подключений извне 5269 порт, обычно используемый протоколом XMPP. Котё хватало того, что он открыт. Не обязательно было даже открывать какую-нибудь программу. Главное, чтобы сетевая карта работала.       И — вот Котё почувствовала, как уже на её компьютер приходят пакеты данных. Мацу. Кто же ещё?       Очень быстро Мацу обнаружила открытый порт, определила его назначение и прислала первые данные.       Это не был осмысленный текст. Там содержалось описание ключа шифрования, основанное на деталях плана секирей, и Котё, чертыхаясь, восстановила ключ, который был нужен для связи.       В принципе, можно было общаться, но Котё всё-таки удобнее было бы видеть текст, и она открыла программу обмена мгновенными сообщениями.       Через несколько секунд на экране появилась следующая строка:       «Ты Котё-тан, секирей номер 22?»       «Да, Мацу-сэмпай», — ответила Котё мгновенно, даже не набирая текст руками, а делая это мысленно, с использованием для этого своих способностей. Вероятно, Мацу действовала так же.       Однако Мацу не отвечала на её сообщение целых десять секунд.       «Мацу-сэмпай?» — напомнила Котё о себе.       «Ты с Хигой», — написала Мацу.       Котё задумалась. Это вопрос? Или это Мацу её обвиняет?       «Да. Но я не виновата».       Так она сразу давала понять, что и сама считает службу Хиге виной. И тогда, возможно, Мацу будет к ней чуть более благорасположенной.       «Ты вчера видела?»       Котё сразу поняла, о чём речь. Врать не было смысла.       «Я там была», — покаялась она. — «И спланировала, вместе с Хигой».       «И после этого ты чего-то от меня хочешь?»       «Да, Мацу-сама», — попробовала подольститься она к ней.       В конце концов, Мацу сильнее её. Почему бы и не уважить хоть так?       «А что ты можешь мне дать?»       «Хига — не мой ашикаби. Я не обязана печься о его делах».       «Но твой ашикаби работает на Хигу», — справедливо усомнилась Мацу. — «Он пострадает, если пострадает Хига».       «Я потерплю».       Мацу не отвечала примерно полминуты. Котё извелась, но, наконец, девушка ответила:       «Ты же понимаешь, что я могу добыть любую информацию с большей лёгкостью, нежели ты?»       Как будто в подтверждение слов Мацу, на компьютере Котё несанкционированно запустился текстовый редактор.       Она запаниковала и использовала свои способности для проверки памяти компьютера. К её удивлению, сейчас были открыты прежде закрытые порты, а сам компьютер — доступен для удалённого администрирования. Видимо, Мацу использовала свои сверхспособности, повлияв на компьютер Котё даже на таком огромном расстоянии. Котё, чтобы провернуть подобное, понадобилось бы норито.       «В следующий раз используй виртуальную машину, если уж связываешься со мной», — посоветовала Мацу. «Хотя и это надолго не поможет».       Это явно было не всё (и то это могло быть дезинформацией), но Котё не стала выпытывать у Мацу её секретов. Бессмысленно. Котё было достаточно и того, что классическим хакерством такое не повторить, нужны именно способности секирей, а Мацу всё же одна из первых номеров.       «Верно, Мацу-сама. Но я могу не противодействовать вам и сообщать то, что не попадает в компьютеры и нигде не фиксируется. Информацию из первых рук».       «Ты же понимаешь, что после того, что было, мы можем вообще не нуждаться в информации?»       Котё опешила. Ведь это написал не кто-то, а секирей информационного типа! Что же это у неё за самомнение, если она уверена, что ей не понадобится информация? Информация нужна всем!       «Пожалуйста, Мацу-сама, помогите мне».       «Я всё ещё не вижу причин тебе помогать».       Котё почувствовала, как включилась камера, которую, кстати, программно включить было нельзя. Но ничего не сказала об этом Мацу, а только низко поклонилась, раз уж та её видела.       — Прошу вас, Мацу-сама! — воскликнула она вслух.       «Что ты хочешь знать? Зачем тебе это нужно?»       Раз речь шла об ашикаби Мацу, то логичнее было бы с этого и начать. Но ашикаби — тема щепетильная. Нет, лучше начинать с того, зачем это нужно Котё.       На мгновение, Котё задумалась, не стоит ли продолжать говорить вслух, но решила, что если она будет писать, то лучше сформулирует мысли.       «Мацу-сама, я боюсь. Такие секирей, как мы, в итоге выбывают. Без исключений».       «Я бы поспорила».       «Может быть, но я настроена не так оптимистично, по крайней мере, в отношении себя».       «В реактивацию не веришь?»       «Доказательств никто никогда не предоставлял».       «И? Чего ты хочешь, раз боишься погибнуть?»       «Хочу жить. А боюсь вашей ашикаби».       «Правильно боишься».       «Я боюсь вас. Вас всех. Вы же легко убьёте меня?»       «Конечно, 22-тан».       М-да... Пока что Мацу её как-то... не очень утешила.       «Скажите, вам не снился сон?»       Молчание.       Пять секунд... Десять... Пятнадцать...       «Какой ещё сон?????????»       «Ну... Про море оранжевого цвета, девушку с крыльями и белыми волосами... Не припоминаете?»       «Нет», — ответила Мацу.       До сих пор все секирей, с кем Котё сталкивалась, видели этот сон. Она не представляла причин, по которым Мацу бы он не приснился. Значит, она лжёт. Но почему? Даже тогда, когда Котё явно дала понять, что ей про сон известно очень много?       «Вы уверены?»       «Ты что, мозги пропила на службе у Хиги? Я же чётко иероглифами написала. Тебе хираганой повторить?»       «Простите, Мацу-сама, если оскорбила вас недоверием. Просто», — курсор замигал, а Котё стала раздумывать над тем, что она только что собиралась рассказать, — «до сих пор все секирей, включая меня, несколько недель назад видели такой сон».       Ожидание.       «Это объясняет, почему ты думаешь, что он снился и мне», — ответила, наконец, Мацу. «Это не так. Но почему ты вообще этим заинтересовалась?»       Котё вздохнула. Она знала, что Мацу сейчас на неё смотрит и вполне способна читать её эмоции. Камеру можно было бы и прикрыть чем-то, но сделать так — показать неуважение к превосходящей Котё секирей.       Она заговорила вслух.       — Просто... Просто эта девушка во сне... Она, как я вчера поняла, ваша ашикаби.       Ответ появился почти мгновенно:       «Это интересная теория, но почему для тебя это так важно?»       «Во сне она приказала мне не трогать Лилим. Я не знаю, что это», — призналась Котё.       Мацу на то, чтобы написать ответ, понадобилось целых двадцать секунд.       «Погуглить не пробовала?»       «Не помогло. Узнайте, пожалуйста, у вашей ашикаби, что это такое? Точнее, что она имеет в виду?»       Ещё полминуты.       «Я и так знаю. Примерно. Со слов Рэй-тан. Вряд ли поможет».       — Ну? — прошептала Котё.       Нет ответа.       «Что это?» — написала она.       «Я не могу ответить. Не хочу. Кто знает, не выйдет ли так, что распространение этой информации навредит Рэй-тан? Я не хочу этого».       «Мацу-сама... Это и правда важно. Ваша ашикаби легко и не напрягаясь уничтожила девятерых секирей. Я не хочу погибать только потому, что задела кого-то не того! Что, если она устроит мне деактивацию пятого уровня?»       «Я попрошу её ограничиться четвёртым».       Мацу издевалась. Этого, конечно, определить было нельзя однозначно, но по смыслу её ответа выходило именно так.       «Мне правда, страшно, Мацу-сама!»       «Обратись к психотерапевту».       — Мацу-сама! — воскликнула Котё и постаралась поубедительнее всхлипнуть.       «Дай мне какую-нибудь информацию, чтобы я могла взять Хигу за задницу. Фигурально, конечно. Дай информацию о его агентах. И тогда я скажу тебе, что сама знаю о Лилим».       Тут Котё задумалась. Сдавать ли Удзуме? В принципе... В принципе, той это даже поможет, но вот её ашикаби от этого лучше не станет. Но это будет интересно Мацу... Если только та и сама не знает. Тогда ценность информации равна нулю.       Говорить ли о Мардуке? Раз она не то что не могла взломать их компьютер, а испытывала огромные проблемы с проникновением, значит, и Мацу этого не не знает.       «Но какие гарантии?»       «А каких гарантий ты хочешь? O_O»       «Простите, Мацу-сама, я забылась. Но я ничего не говорила Хиге о том, что ваша ашикаби может летать!» — решила Котё подать себя положительно.       «Откуда знаешь?»       «Из архивов форумов. Там прямо не говорится, что это она, но всё примерно ясно».       «Ценю. Ещё вопросы/откровения будут?»       «Вопросы — нет, но я могу сказать, что Хига давно в курсе того сна, а теперь ещё и знает, что это ваша ашикаби в нём фигурирует».       «Неинтересно», ответила тем временем Мацу.       «А что, если я скажу, что какая-то организация наладила контакт с Хигой и ищет, судя по всему, именно вашу ашикаби?»       Мацу не отвечала пять минут. Котё чуть не опрокинула на себя чашку с чаем.       «Информация из первых рук?» — наконец, появилось долгожданное сообщение.       «Да».       «Говори!»       «К Хиге обратился человек, Рихард Гайст его имя. Он предложил Хиге нечто вроде продления жизни и молодости и предоставил убедительные доказательства того, что это возможно. Он поручил Хиге собирать информацию о секирей, но не стратегического характера, а личного. Привычки, вкусы и тому подобное. Они представляют организацию «Мардук». Если не ошибаюсь, название происходит из того же региона и того же времени, что и «Лилим», — заметила Котё.       «Я, пожалуй, соглашусь тебе рассказать, что имела в виду Рэй. Но при личной встрече. И я возьму её с собой — чтобы у тебя и мыслей не было ни о каких фокусах!»       Секирей угрожает другой секирей собственной ашикаби... Такое не то что нечасто увидишь, такое вообще должно бы быть немыслимым!       Но — она согласилась рассказать. А это главное.       «Я согласна, Мацу-сама. Но что мне делать до тех пор?»       «Не встревай никуда и никого не трогай. Тогда ты точно не тронешь и Лилим. Встречаемся на севере».       Котё поморщилась.       «Это ваша территория», — написала она. — «И территория Первой секирей. Простите, но будет подозрительно, если я туда отправлюсь. Хига заинтересуется».       Мацу молчала две минуты.       «Откуда знаешь о Мие?»       «Гайст рассказал Хиге», — с готовностью рассказала Котё. «Как и о том, что она неокрылена».       «Ясно. Тогда встретимся в центре города. Но не у башни МБИ. Оставь свои контактные данные. Не хотелось бы снова пляски с бубном устраивать, чтобы с тобой поговорить».       «Конечно, Мацу-сама», — с готовностью ответила Котё и отправила той свои данные.       «Пока».       «До свидания, Мацу-сама», — ответила Котё.       Первым делом она выщелкнула из компьютера коннектор интернет-кабеля. Секирей уровня Мацу на многое способна. И Котё придётся сейчас чистить компьютер от троянов, которыми тот наверняка теперь полон.       «Ах да», — появилось вдруг сообщение на экране.       Котё обмерла.       Кабель-то не подключён! Интернет-соединения нет! Как?! Неужели Мацу взяла её компьютер под прямой контроль на таком расстоянии?       Между тем, та продолжила, не заморачиваясь такой мелочью, как отсутствие физического подключения.       «Если ты передашь Хиге то, что я тебе сказала или ещё только скажу, если ты ещё хоть раз поделишься с ним своими соображениями... Берегись. Мы с Рэй придём к тебе. И начнём с твоего ашикаби. Усекла?»       «Да, Мацу-сама. А если он спросит о том, что просил узнать?» — набрала Котё текст дрожащими руками. Сосредоточиться, чтобы обойтись без них, она не смогла.       «Тогда посоветуйся со мной. Всё, пока».       Окно чата закрылось само собой.       И всё так же висело предупреждение «Проверьте интернет-соединение».       Котё боязливо отключила камеру от компьютера и положила её в стол. Потом отключила микрофон — и завалила его одеялом. И наконец, отключила питание компьютера.       На всякий случай.       Нужно будет сменить постоянный IP адрес. Или лучше сразу компьютер?       И в будущем обязательно связываться с Мацу только под норито, чтобы иметь хоть какие-то шансы на то, что её не сделают как маленькую девочку. Хотя... Какидзаки-сама не должен об этом знать.       Как же быть?!       Котё уронила голову на руки. Правильно ли она поступила? Не поддалась ли она эмоциям тогда, когда лучше было бы сохранять обычное хладнокровие?       Время рассудит.