День отлёта Таками
«Ашикаби — это ашикаби». Именно так ответила бы Акицу, спроси её кто-нибудь, что значит для значит это слово. Что значит для неё человек, который этим словом описывается.
И действительно, как ещё описать самое дорогое для всех нормальных секирей существо? Как же ещё ей его назвать? Как ещё объяснить, что такое означает ашикаби?
Рэй-сама не спрашивала у Акицу, что это; это только логично и ожидаемо, если вспомнить о том обстоятельстве, что у неё уже были секирей, при этом, как верно заметила десятая, все из них — первые номера... Неужели её ашикаби специально таких собирает? Впрочем, это было не дело Акицу. Главное, что такие секирей не могли не просветить свою ашикаби на этот счёт. На то они и первые, чтобы обладать куда большим уровнем информированности, по крайней мере, это касается первой пятёрки. И Рэй-сама — не спрашивала. А вот если бы вдруг спросила, то Акицу, к своему стыду, не смогла бы ответить на него. Потому что для неё не существовало ответа.
Что значит для неё ашикаби? Всё! Что значат для неё желания ашикаби? Желания ашикаби — желания Акицу. Что значит для неё воля ашикаби? Воля ашикаби — её воля. Что значит для неё приказ ашикаби? Приказ ашикаби — будет выполнен.
Так Акицу считала. Считала ещё когда только представляла своё окрыление в мечтах, считала, когда окрылилась, считала и теперь. Но вот с реализацией всех этих порывов души возникали неожиданные трудности.
Прошло уже три ночи с тех пор, как она
получила крылья. Да, она их получила. Это больше чем чудо. И она готова была платить за это больше-чем-чудо чем угодно. Она победит в плане секирей — но не для себя, а для своей ашикаби. Рэй-сама заслуживала этого. Она заслуживала всего, что могла предложить ей Акицу, всего, что мог предложить ей мир. Вот только Акицу очень быстро заметила (испытав чувство тревоги), что Хомура-то, оказывается, был прав: слишком Рэй-сама похожа на Акицу — и при этом не на неё теперешнюю, а на неё сломанную. Разве что не было подавленности, не было отчаяния, страха... Вообще ничего не было, только изредка, казалось, у Рэй-сама мелькало чувство любопытства. И только.
Акицу не знала, почему остальные секирей Рэй-сама не проводят с ней достаточно времени, столько, сколько хотелось бы, например, самой ледяной. Возможно, им как-то препятствовала Мия? Акицу заметила, как та себя ведёт, как сильно она требует, чтобы все вели себя пристойно. Она и её попыталась прогнать, но... Не слишком настаивала. Возможно, у остальных была слабее воля? Или они меньше любили Рэй-сама? Тогда они заслужили такое отношение. Хотя, надо признать, маска и впрямь пугала до дрожи, но ведь и Мия долго её не удерживала, поняв, что Акицу не собирается ничего предпринимать, кроме как стеречь сон своей ашикаби... (Она и вправду собиралась стеречь его, и не её вина, что это с самого начала была бессмысленная затея.) Впрочем, как поделилась с ней Мацу по секрету, чем ближе весна, тем мягче Мия. «Примета такая». Ну что же, Акицу не оставалось ничего другого, кроме как довериться суждениям второй секирей — и вообще второй, и второй секирей своей ашикаби. В любом случае она старше Акицу и тип секирей позволяет ей знать больше, а то, что Мия отмякает с наступлением весны... не такая уж это и критическая информация, чтобы беспокоиться о её достоверности.
Но если другие не торопились проводить время с Рэй-сама (хотя Цукиуми — пыталась, и вот ей-то особенно мешала домовладелица, которая заставляла её отрабатывать некую провинность), то Акицу не желала отходить от своей ашикаби. Ни на шаг.
Она честно старалась. И поэтому достаточно быстро заметила первую странность.
Акицу не желала отходить от Рэй-сама. Но иногда приходилось это делать, да; и Акицу немедленно заметила, что Рэй-сама всё своё время проводит в жилых помещениях, а в ванной — только купается. (Мия, конечно, строго требовала соблюдения своих правил, но поскольку Акицу не собиралась их нарушать, если иного не потребует ашикаби, то и никаких причин для волнений она не видела. И Мия, поворчав, пустила её, предупредив, что если уточки расскажут ей о непотребстве, то Акицу горько об этом пожалеет. При чём тут уточки — Акицу не поняла, но на всякий случай кивнула. А вот почему Мия была сильно так против того, чтобы одновременно с Рэй купалась и Мацу — Акицу не понимала. Ну что ж... Возможно, у домовладелицы на то были свои причины. Акицу-то она пустила. И хотя тёплая вода казалась ей слишком невыносимо горячей, ледяная секирей это охотно терпела, тем более, что в этой же воде лежала и её ашикаби, пускай и вылезала из ванной абсолютно сухой.) Рэй-сама ни разу не воспользовалась... другой сантехникой. Ни разу. За всё время пребывания Акицу в этом доме.
Акицу, конечно, всегда считала ашикаби возвышенными существами, но она понимала, что они — существа из плоти и крови. Рэй-сама же была, судя по всему, ещё возвышеннее, чем самые оторванные от реальности рассуждения. И Акицу не понимала, почему никто в поместье Идзумо не обращает на это внимания. Она, конечно, не знала точно, сколько Рэй-сама живёт здесь, но, вероятно, не меньше месяца. Неужели так трудно заметить эдакую деталь?
Рэй-сама регулярно питалась, но вполне возможно, что она не нуждается и в пище. Это была лишь догадка, точно Акицу сказать этого не могла. Да и зачем? Ведь новая деталь, замеченная ею лишь потому, что она спала в одной комнате со своей ашикаби не первую ночь, потрясала воображение.
Акицу обожала свою ашикаби. Она любила её; такова суть секирей. И, после того, как ашикаби её окрылила, она готова была наслаждаться даже просто звуками дыхания Рэй-сама.
Она готова была. Но не могла. Потому что не слышала их.
Рэй-сама не дышала.
Рэй-сама не нуждалась в телесных потребностях. Рэй-сама не спала — Акицу недосып доставлял неудобства, а Рэй-сама не спала, никогда. И она не дышала.
Отсюда следовал единственно возможный вывод: Рэй-сама не была ни человеком, ни секирей, она была существом совершенно другого уровня, чем-то неизвестным.
И тут уж Хомура ошибся, сказав, что Рэй-сама похожа на Акицу. Уж в этом их ашикаби на ни на кого не была похожа — просто потому, что была чем-то
иным. Не будь седьмая секирей так самоотверженно настроена — её это напугало бы, хотя бы на миг.
Акицу слышала, как Мацу называла их ашикаби «демоницей» и «богиней». Она не понимала, что такого должна была совершить Рэй-сама, что собственная секирей называет её «демоницей», но вот «богиней»? Почему бы и нет. Подходящее определение, с ним Акицу готова была согласиться.
И согласилась.
Да. Рэй-сама была богиней. Кто же ещё мог окрылить неокрыляемую секирей?
Это открытие, впрочем, не меняло ничего. Акицу всё равно служила бы Рэй-сама с полной самоотдачей, будь та богиней или врагом всех богов и впридачу — врагом рода человеческого. Ашикаби есть ашикаби. Даже если эта ашикаби — богиня. Единственное, что изменилось: Акицу поняла, что если Рэй-сама — богиня, она заслуживала не только служения, но и поклонения.
Проблема была в том, что, несомненно являясь гораздо более развитым существом, нежели все секирей, вместе взятые, более развитым существом, нежели люди, Рэй-сама не нуждалась ни в чём. А если в чём-то и нуждалась — Акицу не могла понять, что это было. И потому не могла ей угодить.
Собственно, она подозревала, что может провести целую вечность, дожидаясь слова от своей ашикаби или приказа от неё же. С одной стороны, это был очень необременительно. С другой — ей хотелось быть полезной, хотелось быть замеченной, а как она может этого достичь, если ашикаби не нужно ничегошеньки?
Тем не менее, в первый день после своего прибытия в поместье Идзумо Акицу дисциплинированно молчала, не смея открывать рта лишний раз. А поскольку её ашикаби ничего на этот счёт не говорила, то и Акицу молчала. Нет, если бы Рэй-сама просто приняла её, не став окрылять, — Акицу бы с ней ещё как говорила. Но — Рэй-сама именно
окрылила её. Никогда не устанет Акицу об этом моменте вспоминать, никогда не устанет о нём повторять, если кто-то спросит её. Ибо не было в её жизни ничего более судьбоносного, чем тот поцелуй.
Акицу была искренне благодарна Мие за то, что та сказала Рэй-сама окрылить её. Возможно, именно поэтому она и послушалась Рэй-сама, когда та сказала ей не идти следом?.. Ну, то есть как послушалась... Хотя, конечно, она чувствовала стыд, что не осталась в доме. Что испортила продукты. Она ведь хотела как лучше! Ну кто же знал, что от этого будет только вред? Акицу и не подозревала о таком. Никто не рассказывал ей об этом в лаборатории.
Это случилось вчера, на третий день после того, как Акицу окрылилась. И Акицу до сих пор было стыдно, но в меру, в меру. Решающее значение имеет воля ашикаби...
А её не было. Совсем не было.
Наконец, Акицу не выдержала.
Она могла считать себя очень терпеливой секирей, могла верить, что всегда будет идеальной... но в реальности она не смогла продержаться вечность без каких-либо вопросов, без того, чтобы узнать что-то у своей ашикаби. И, в конце концов, разве не заманивал её Хомура к своей ашикаби тем, что Акицу сможет ей помочь?
Не то чтобы Акицу была уверена в том, что её ашикаби нуждается в помощи. Слишком инаковой она была. Но, возможно, это для неё не нормальное состояние? И если Рэй-сама рассердится и уничтожит её, то и тогда Акицу не будет ни о чём жалеть, потому что до конца исполнит свой долг секирей.
И сегодня ей подвернулся шанс это сделать.
— Акицу-сан? — обратилась к ней Мия.
— А? Мия-сан? — спросила Акицу.
— Если вы помните, вчера вам прислали ваши вещи.
— А... Да... Только... — Акицу никогда не надевала их — и даже не знала, что там было. Пока Мия не показала ей.
Лично Акицу не видела ничего плохого в том, что кимоно было слишком открытым, а к комплекту одежды прилагалась цепь. Но... Её ашикаби было всё равно, как выглядит Акицу, так что можно было прислушаться и к пожеланиям других.
— А... Вы не хотите, чтобы я такое носила?
— Вы можете носить всё, что вам вздумается, — улыбнулась Мия. — Но в поместье Идзумо не приветствуется слишком открытый стиль одежде. Я не запрещаю вам, но вы сделаете мне большое одолжение, если не станете носить то, что вам прислал Минака. Подумайте сами: вас возможно окрылить, а он ничего для этого не сделал, зато теперь присылает одежду, которая унижает ваше достоинство.
В этом свете... В этом свете подарки Минаки начисто теряли свою привлекательность. Действительно, он ведь не только не сделал ничего — мало ли, может, он не мог, — но и вдобавок до последнего отказывался отпускать Акицу в город. И выделил ей в сопровождающие не самую приятную личность. И наврал ей о вкусах этой личности.
Реально Акицу помогли лишь двое: Хомура и Карасуба. Им она была благодарна, хотя вскоре поняла, что отзываться о Карасубе положительно не стоит — чтобы не нервировать домовладелицу лишний раз.
После такого носить то, что выбрали для неё МБИ не очень хотелось.
— ...но я готова восполнить ваши затраты на приобретение какой-нибудь другой одежды, более приличной.
— А... Мне придётся идти за ней?
— Увы, — развела Мия руками, — но по-другому вряд ли получится.
— Можно... Рэй-сама со мной пойдёт?
Она и одна могла бы, да только не всегда будет возможность побыть с ашикаби, учитывая то, что она, похоже, просто не имеет потребностей, которыми наделена сама Акицу.
Мия задумалась.
— Можно, — наконец, решила она. — Но с одним условием: если вам только покажется, что что-то грозит, немедленно просите Рэй поднять щиты. Они уберегут и вас, и её... Точнее, они уберегут вас, Рэй-тян защищена в любом случае.
— Хорошо, — просто сказала Акицу, не уверенная, стоит ли полагаться таком деликатном деле на свою ашикаби, даже если она обладает соответствующими способностями и силой. Секирей сражаются друг с другом и один на один. Вмешательство ашикаби — оно исключительно, чтобы активировать норито...
...которое теперь доступно и Акицу!
Она улыбнулась.
***
— Рэй-сама? — тихо спросила Акицу, когда они вышли из поместья Идзумо и отошли на приличное расстояние. Необычно было остаться со своей ашикаби наедине. Даже когда они обе находились в комнате — по соседству всегда кто-то был.
— Да, Акицу? — тихо же ответила её Рэй-сама.
— Почему вы мне ничего не приказываете? — задала секирей самый животрепещущий вопрос.
Это было... несколько эгоистично. Акицу потом это поняла, но её действительно волновала именно эта информация.
— Приказывала, — тихо ответила ашикаби снова.
Акицу задумалась. Если рассуждать так, то всё верно. Она и впрямь приказывала ей.
— Да, — согласилась девушка. — Но вы это делали не сами. Вы озвучивали слова Асамы-сан, — заметила она.
— Да, — легко ответила Рэй-сама.
Право же, иногда с ней было очень удобно и легко общаться.
— Да, — повторила Акицу тихонько. — А я спрашиваю, почему вы не приказываете мне ничего самостоятельно?
— Зачем? — спросила Рэй-сама.
Действительно, зачем?
Цель плана Секирей — отнюдь не в подчинении, от Акицу никто не требовал такого подобострастного поведения, никто, кроме неё самой. Цель плана секирей — остаться единственной секирей, чтобы возвыситься самой и помочь возвыситься своей ашикаби.
Кто знает, нуждается ли её, Акицу, ашикаби в этом? Если нет — то не к чему и стараться... Или есть к чему? Ведь единственная оставшаяся в живых секирей получит возможность навсегда остаться с ашикаби. Акицу была не в силах отказаться от такой возможности.
Но это, однако, не отменяло того, что план секирей мотивировал лишь к победе, а не к послушанию.
И как же быть, если ашикаби не хочет отдавать приказов?
— Я — ваша секирей. Я хочу служить вам, Рэй-сама, — ответила Акицу решительно.
— Ты хочешь, — ответила Рэй-сама коротко.
Акицу немедленно поняла, что на самом деле Рэй хочет сказать. Она — Акицу. Она — хочет служить. Но почему Рэй-сама должна ей что-то приказывать, если служить хочет Акицу? Если это она стремится к чему-то?
— Я... считалась неокрыляемой, Рэй-сама, — прошептала Акицу.
— Да, — короткое подтвердила ашикаби, которая уже слышала эту историю не раз — и это только при самой Акицу.
— Для меня очень важно, что вы — моя ашикаби. Настоящая ашикаби.
Рэй-сама внимательно слушала её, не говоря ни слова.
— Понимаете, — вполголоса сказала она, — я... готова была на всё, чтобы иметь ашикаби.
— Да.
— Даже ненастоящего. Я... доверилась бы кому угодно. Я получила вас, — подняла она взгляд и встретилась им с взглядом алых глаз. — По-настоящему получила. Я... До их пор не верю, что это случилось, Рэй-сама, — закончила Акицу свою необыкновенно длинную речь.
— Но ты получила, — кивнула Рэй-сама.
Акицу поняла, что та имеет в виду. Да, она получила. И почему же она теперь не удовольствуется крыльями? Ведь ей больше не нужно подменять их служением.
— Благодарность, — ответила она.
— А, — коротко кивнула Рэй-сама.
— Да. Если вы к чему-то стремитесь — я вам это дам, ашикаби-сама.
— Я ни к чему не стремлюсь, — спокойно возразила Рэй-сама.
— Вы... — удивилась Акицу, хотя и не слишком сильно, — ни к чему не стремитесь?
— Нет.
— И раньше?
— Стремилась.
— А... к чему? — полюбопытствовала девушка.
— Вернуться в ничто.
— «В ничто»? — переспросила она.
— Да.
— И что это... значит?
— Умереть.
— Не надо, ашикаби-сама!.. — испугалась Акицу настолько, что забылась и осмелилась давать своей ашикаби советы. — То есть... простите, я не хотела.
— К чему стремишься ты? — вдруг повернулась Рэй-сама к Акицу, словно глядя ей прямо в душу.
— У меня нет целей, кроме ваших.
— У меня нет целей, — эхом отозвалась Рэй-сама. — Хотя есть. Защита Лилим.
Ах, да... Тот сон. Акицу помнила его, хотя и очень смутно. Помнится, Мия даже сказала, что Лилим — дитя Рэй-сама.
— Тогда и я буду защищать Лилим, — просто сказала Акицу. — Только... Я не знаю, как его защищать, — призналась она.
— Ты не обязана. Но ты можешь это делать, — заметила ашикаби.
— Я... буду, — окончательно решила Акицу. — Но, — и она, боясь случайно надерзить, опустила голову в знак покорности, — я хочу знать, как... если это ваша цель.
— Защищай его целостность.
Вот теперь Акицу Рэй не поняла. Слишком... просто это звучало. Да и не понимала она, что такое Лилим; впрочем, она намеревалась уточнить это по ходу разговора.
— Но... Я не понимаю вас, Рэй-сама...
— Нет, не понимаешь.
Акицу помолчала.
Они прошли целый квартал.
— А от... от кого защищать? — уточнила ледяная секирей.
— От себя.
— От меня? — удивилась она.
— От Секирей.
— А, — Акицу припомнила то, как Рэй-сама сказала Мие «секирей-частичка-Мия-сан». Несомненно, она считала секирей одним существом. — А от людей? — спросила она.
— Нет.
— Почему? — удивилась она.
— Лилим не нужно защищать от Лилим, — объяснила Рэй-сама.
Акицу... удивилась. Да. Лилим — дитя Рэй-сама, так? Но... как может быть такое, что Лилим, дитя её ашикаби — это люди вообще? Слишком нечёткий это ответ. И... пугающий?
— А... Так Лилим — это люди? — спросила ледяная секирей.
— Нет, — ответила Рэй-сама
— Но люди — это Лилим? — уточнила Акицу.
— Да.
— А... сколько таких... людей?
— Семь миллиардов семьсот один миллион триста восемнадцать тысяч пятьсот двенадцать, — ответила Рэй-сама.
— Но... Рэй-сама... Население земного шара — это примерно семь миллиардов, — неуверенно начала Акицу.
На самом деле, она уже поняла, к чему это идёт. Но верить в это отказывалась...
— Да, — ответила её ашикаби.
...с другой же стороны, это — слова Рэй-сама.
— То есть почти все люди — Лилим? — слабым голосом спросила Акицу, чувствуя, что дышать становится несколько тяжеловато.
— Нет, — ответила Рэй-сама.
— А вы... случайно не знаете, сколько всего людей на земле точно?
— Семь миллиардов семьсот один миллион триста восемнадцать тысяч пятьсот пятьдесят два, — с готовностью сообщали Рэй-сама.
— То есть... Разница... Всего сорок человек — не Лилим? — пискнула Акицу совершенно нехарактерным для себя образом.
— Нет, — повторила Рэй-сама.
Но Акицу и сама поняла, что означает этот ответ — за время их разговора население Земли увеличилось, как раз на сорок человек.
И все люди на планете... Все они были Лилим. И — дитя Рэй-сама.
— Рэй-сама, — тихо спросила Акицу. — Ваше дитя — человечество?
— Нет, — ответила Рэй-сама.
— Но человечество — ваше дитя?
— Да, — ответила Рэй-сама.
— Остановитесь, пожалуйста, Рэй-сама, — тихо попросила Акицу и села прямо на землю.
Рэй-сама остановилась.
Акицу чувствовала, как у неё горят уши, как бешено колотится сердце, как тяжело ей дышать... И это не была реакция. Она сама не знала, что это такое.
— Рэй-сама...
— Да?
Она подняла взгляд на свою ашикаби. На Мать человечества.
«Ками-сама... Ками-сама? Рэй-сама!.. Неудивительно, что она смогла меня окрылить. Странно было бы, если бы она такого не смогла», — Акицу верила Рэй-сама.
У неё сбилось дыхание.
— А... А как человечество появилось на свет? — полюбопытствовала она.
От ответа зависело многое. Родила она первых людей? Была ли она палеоконтактёром-генетиком? Всё это — не одно и тоже.
Ответ превзошёл её ожидания.
— Я создала жизнь на этой-не-этой планете. На этой планете создала жизнь я-не-я. Я направляла процесс развития жизни. Потом создала людей по своему подобию из своей плоти.
— Вы... Вы создали всю жизнь на планете? — тихо спросила Акицу, чувствуя, что даже после всего услышанного это новость для неё оказалась слишком... слишком.
— Да.
— То есть... То есть вы и правда богиня?
— Не знаю, — ответила Рэй-сама.
— А... Пен-Пен... -сама? Что создал он? — припомнила Акицу весёлого пингвина, которого Рэй-сама как-то назвала богом.
— Всё, — коротко ответила Рэй-сама.
— И вас?
— Да.
— Ага... — попыталась успокоиться Акицу и встала на дрожащие ноги, — вы хотите, чтобы я охраняла Лилим, человечество, от секирей?
— Я не хочу.
— Но я могу! — отозвалась Акицу.
— Да. Нет.
Акицу вздохнула. Сейчас ей было не до того, чтобы разбираться в том, что именно имела в виду её ашикаби.
— Рэй-сама... Вы... Вы поэтому приходили ко мне во сне? Кто-то из секирей убил человека?
— Да.
— Но почему вы не сказали, что не хотите, чтобы секирей трогали людей? Ведь так, как вы это сказали... Никто не разобрался!
— Мне всё равно, — ответила Рэй-сама.
— Я... — растерялась Акицу. — Я не понимаю вас, Рэй-сама.
— Ты не поймёшь.
Акицу глубоко вздохнула. Она... не знала, что ей делать с такой информацией. Что с такой информацией вообще можно сделать?
Рассказать всем? Но имеет ли она на это право? Рэй-сама не рассказала им об этом, хотя её и расспрашивали. Конечно, они сами не поняли... Но достойны ли они понять её, если не смогли этого сделать? Готовы ли они служить Рэй-сама, как служит ей Акицу?
— Вы не говорили, что люди — это Лилим. А вас наверняка расспрашивали. Это секрет?
— Да, — ответила Рэй-сама.
Эти слова определили всё.
Акицу будет хранить секрет своей ашикаби и унесёт его в могилу. Даже если это приведёт к тому, что она падёт от руки Рэй-сама.
— Рэй-сама... — на всякий случай спросила она, догадываясь, какой ответ получит. — Что будет, если кто-то из секирей убьёт человека?
— Наказание.
— Какое?
— Уничтожение, — просто ответила Рэй-сама, кося взглядом на торговый автомат с мороженым.
***
Увы, но Акицу не могла знать одной вещи. Да, то, что люди — это Лилим — это и правда было секретом. Но не секретом Рэй-Лилит. Это было секретом НЕРВ. И пусть гриф этого секрета — «Для служебного пользования», здесь и сейчас это ничего не решало.
Рэй-Лилит ничуть не возражала против разглашения «секрета», но Акицу спросить её об этом не догадалась.
