Ловко пользуется, тать, Тем, что может он летать, Зазеваешься – он хвать И тикать. В.Высоцкий.
Принц попадает в плен, а его дроиды — куда-то не туда
Корвет назывался "Тантив" и в реестрах имперского военного флота не значился. Однако он был вооружен, потому что корабли, на которых летают главы государств и сенаторы империи, вооружают по традиции. Однако сейчас корабельное вооружение было бесполезно – за "Тантивом" гнался "Экзекутор", флагман имперского флота класса "звездный сокрушитель". Капитану оставалось полагаться только на скорость, но увы, и тут "Тантив" едва ли мог поспорить с "Экзекутором". Когда стало ясно, что от погони не уйти, капитан Антиллес приказал готовиться к обороне. Он понимал, что отбиться невозможно. Но он был вторым человеком на борту, который знал, за чем гонится "Экзекутор". А значит, нужно приложить все силы, чтобы первый мог уйти. Бой был предсказуемо коротким. Экипаж и гвардейцев разоружили и согнали в помещение перед шлюзом. Из рубки вытолкали навигатора и капитана. Дарт Вейдер, правая рука Императора, его доверенный помощник и посланник, возвышался над штурмовиками, как башня. В штурмовики набирали высоких и крепких парней, но они в своей белой броне выглядели мелкими рядом с ним. Черная броня, тяжелый плащ, шлем с лицевой маской – как будто специально для устрашения. Дарт Вейдер протянул руку и сомкнул бронированные пальцы на горле капитана. – Где планы, которые вы получили в последний сеанс связи? Никто не знал, своим ли голосом говорит Дарт Вейдер, или этот резкий, режущий слух баритон – работа транслятора. – Мы ничего не получали, – прохрипел капитан. – Это дипломатический корабль! – Да? И где же ваш посол? – Здесь. Явление Люка Органы, принца Альдераана и имперского сенатора, было менее внушительным, но весьма впечатляющим. Невысокий русоволосый юноша, одетый в белое, шагнул к Дарту Вейдеру и тем же спокойным голосом, каким он обычно разговаривал с экипажем и своим персоналом, потребовал: – Немедленно отпустите моего капитана, лорд Вейдер. Если у вас есть вопросы, вы можете задать их мне. Вейдер небрежно отшвырнул капитана в стену. – Где планы Звезды Смерти? – Что? Только вы способны на такую наглость – взять на абордаж корабль с имперским сенатором на борту и чего-то требовать! Я ничего не знаю ни о каких планах. Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой корабль и забрали с собой своих головорезов. В конце концов, я – сенатор Империи! – Вы не сенатор, – веско уронил Вейдер. – Вы предатель. Увести его! Капитан Антиллес подумал, что, судя по всему, никаких планов Дарт Вейдер не получит, и потерял сознание с чувством выполненного долга. Капитан Пиетт проводил пленника взглядом: – Это опасно, милорд! Если об этом действительно узнают в Сенате, у них могут возникнуть симпатии к повстанцам. – Я сомневаюсь, что кого-либо заинтересует судьба нескольких шпионов и их корабля. – Но Люк Органа – наследник правящей фамилии Альдераана! Что скажет Сенат?! – Оставьте это мне, – сказал Вейдер тоном, не допускающим дальнейших пререканий. Когда они вошли в рубку, один из офицеров повернулся к ним от экранов и доложил, скрывая страх за казенными формулировками: – В главном компьютере планов не обнаружено. В конце боя произошел сбой в системах управления, в результате чего были отстрелены спасательные шлюпки левого борта. Сканеры не засекли в них никаких живых форм. – Он мог заложить планы в любую из них. Или послать дроида, – в голосе Вейдера прозвучало пренебрежение к людям, которые сами не способны додуматься до столь очевидных вещей. – Пошлите на планету поисковый отряд. – Есть, сэр!***
За ужином Лея начала с того, что как бы нечаянно обронила: – Похоже, что нам продали краденых дроидов. В одном из них послание от прежнего хозяина. "Очень симпатичного парнишки, – добавила она про себя. – И одетого как принц". Дроидов, переводчика и механика, они купили на бродячем рынке джавов. Вообще говоря, вероятность купить у джавов совершенно легальный и лицензированный товар стремилась к нулю, но, как правило, джавы хотя бы перепрошивали краденым дроидам память. Этих они что-то уж слишком торопились сбыть с рук, и у Леи было чувство, что это неспроста. Такое порой на нее накатывало, как в тот раз, когда Биггс садился в под, и она хотела ему крикнуть "Не надо!" – но не крикнула. Он тогда отделался сломанными ногами. А вот когда дед Клиг откупоривал ту бутылку... – Ну и что? – буркнул дядя. – Они теперь наши, а где их взяли джавы – это проблемы джавов. – А если хозяин их будет искать? Послание было какому-то Оби-вану Кеноби. Это, случайно, не родственник старого Бена? Рука дяди замерла на миг перед тем, как положить в рот кусок пудинга. Потом он подозрительно долго жевал. Тетя Беру вообще перестала есть. – Нет, – мрачно ответил дядя, покончив с пудингом. – Завтра с утра отвезешь дроидов в Анкорхед, чтобы им почистили память. Мы их купили, они наши. – Почему ты думаешь, что это не имеет отношения к старому Бену? – Кеноби в Галактике полно. Просто совпадение. – А если хозяин за ними явится? – не отставала Лея. – Не явится. Он умер. Лея снова вспомнила голограмму симпатичного парнишки, торопливо наговаривающего запись. Он явно был в опасности. Может, и умер, но дяде-то откуда знать? – Ты ведь даже не видел запись... – Считай, что он умер. Ешь, молчи. Лея уставилась в свою тарелку. Ее мозг работал лихорадочно. Дядю дальше расспрашивать бессмысленно, уперся – ни слова не скажет. Но внутреннее чутье почему-то твердило, что паренек жив. Он в опасности, ему плохо – но жив. И вдруг Лея поняла, вот этим самым чутьем поняла, что, во-первых, дядя ни разу этого парнишку не имеет в виду, а во-вторых, он точно знает, о ком говорит. Он где-то видел этого потрепанного протокольного дроида и не ждал от него ничего хорошего. Конечно, серия C3PO пользовалась в свое время большой популярностью, и даже сейчас их можно было найти в любом уголке Галактики, но в памяти дяди C3PO и Бен Кеноби как-то были связаны, и волна страха, разом нахлынувшая на него и тетю Беру, затопила комнату по самый купол. Дядя был готов повезти дроидов в Анкорхед прямо сейчас, если бы хоть какая-то мастерская работала среди ночи. Дядя и тётя были так напуганы, что Лея почувствовала болезненный укол вины. Но это не помешало ей осознать, что требование отвезти дроидов в Анкорхед – часть того заговора молчания и вранья, что окружал Лею с самого рождения. Дядя и тётя прекрасные люди, тем обиднее было ловить их на лжи. – Ладно, – она решила зайти с другой стороны. – В самом деле, какая нам разница. Дроиды в хорошем состоянии, многофункциональные. Теперь ты и без меня справишься. Можно, я подам заявление в Академию? Всего месяц остался! Дядя воткнул вилку в кусок мяса с такой силой, что всякому было бы понятно: разговор ему неприятен и он злится. Всякому. Но не Лее. – Мне уже почти девятнадцать! – А урожай? – быстро вклинилась тетя. – Дальние посадки наконец-то начали приносить доход, нужно за ними приглядывать, я не могу полагаться только на дроидов. Сдалась тебе эта академия. Замуж уже пора, вон, средний Райт вокруг круги нарезает, интерес у него к тебе, а он парень умный, руки тем концом приделаны... – Мы договаривались, – жестко сказала Лея. – Что я подам документы в Академию. А Синди Райт пусть засунет свой интерес в... в общем, куда сможет, туда пусть и засунет. – Задурил Биггс тебе голову своей Академией, – проворчал дядя. – Урожай соберем – там посмотрим. Лея встала так резко, что чуть не уронила стул. Придержала его за спинку, вдвинула под стол. – Ты куда? – спросил дядя. – А куда я могу пойти? – зло ответила Лея и добавила тише: – В мастерскую. С дроидами надо закончить. – И чтобы завтра к полудню они были с почищенной памятью! – сказал Оуэн ей в спину. В наступившей тишине Оуэн и Беру переглянулись. – Думаешь, это те самые дроиды? – После упоминания Кеноби – уверен. Кой сарлак меня дернул купить их! Как они оказались у джавов? Почему я забыл... – Тихо, тихо, – тетя погладила его по руке. – Сделанного не воротишь. Дроиды у нас, а Лея девочка умная и любопытная. Может, настало время рассказать ей все? – Ты с ума сошла. Едва она узнает, кто ее отец, как поскачет к старикану Кеноби, и после этого аттрактором ее не удержишь на планете. – Ты никак не удержишь ее на планете, Оуэн. Она слишком похожа на отца. Помолчав немного, тетя добавила: – И на мать. – Слава всем богам, что она такая оторва и не носит платье, – буркнул Оуэн. – И что никто не положил на нее глаз, кроме Синди Райта... – ...и Рона Ингера, – продолжила Беру. – И Вита Солбера... – Это все свои, – отмахнулся Оуэн. – Честные фермеры, не головорезы из космопорта. "...и не прихлебатели Джаббы" – повисло в воздухе. Лея выбралась наверх и остановилась у кольцевого вала. Отсюда открывался прекрасный вид на закат, и Лея не упускала случая полюбоваться им. Двойное солнце спустилось к самому горизонту. Багровый, чуть сплюснутый шар уже коснулся донышком вершин далеких дюн, а не успевший еще покраснеть от рефракции золотистый казался ярче, чем был на самом деле. Через желтовато-серое пространство протянулись длинные двойные тени, неузнаваемо меняя привычный вид пустыни. Налетевший порыв горячего ветра ударил Лее в лицо, разметав выгоревшие волосы. Когда она стояла вот так, ей казалось, что достаточно рвануться вперед и вверх – и полетишь прямо туда, где небо сливается с землей, прорвешь тонкий шов горизонта и вырвешься в черную бездну, усеянную россыпью звезд. Иллюзия. Лея вздохнула. Опять все откладывается. Еще целый год! Да на следующий год ей будет уже – ого! – девятнадцать. Даже почти двадцать. А дядя все еще считает ее маленькой девочкой, которой можно задурить голову! Да это вообще была ее идея, а не Биггса, сам бы он ни за что не додумался. А насчет замужества – нет уж, ни за что. Когда-нибудь потом. И не на Татуине. И не за фермерского сынка, который едва одолел обязательную школьную программу, зато наполовину наигранно пускает слюни, заглядывая ей в вырез рубашки. Вот за Биггса, наверное, можно было бы замуж, летали бы вместе, на одном корабле, как отец с матерью... От этого мысли Леи перешли к отцу. Собственно, ни отца, ни матери она не помнила – отец погиб еще до ее рождения, а мать – вскоре после этого. Даже голографий не осталось. Лея знала только, что мать была, кажется, владелицей корабля, а отец пилотом. И еще – что он был высоким, а она – красавицей. И что Лея не похожа на них – кнопка полтора метра ростом, с веснушками и выгоревшими, вечно растрепанными волосами. Зато она была ловчее и быстрее сверстников и хорошо разбиралась во всякой технике. В конце-то концов, это ведь она выиграла прошлогодние Гонки в Каньонах, а не Биггс Дарклайтер, сосед, однокашник и друг с самого детства. Сейчас Биггс был где-то там, далеко от Татуина, в одной из военных академий. "Удачи тебе, Биггс, – подумала Лея. – Ничего, я еще стану пилотом. Как отец." Дядя и тетя понимали, что Татуин – маленькая планетка, и сколько ни продержи Лею на ферме, отрезать ее от мира совсем не удастся. Кто-то что-то знает, кто-то что-то скажет. Анакин Скайуокер в девять лет от роду выиграл гонки на под-рейсерах, об этом говорили и теперь, тридцать лет спустя. Увидев такой талант, какие-то проезжие богатеи забрали Ани с Татуина, увезли на далекий Корускант и определили в летную академию, не имперскую, ясное дело, тогда Империи-то не было. А бабушка, Шми Скайуокер, осталась тут, в рабстве: то ли на нее у проезжих богатеев денег не хватило, то ли им нужен был только талантливый мальчик, а рабыня в довесок не требовалась. Зато она потребовалась папе дяди Оуэна, деду Клигу. Он женился на бабушке, и вроде жили они неплохо, пока бабушку не замучили тусканские рейдеры. И вот тут снова вышла история, о которой, как и о победе в гонках, гудел весь Татуин: отец прилетел искать бабушку и вырезал все племя рейдеров. Всю стоянку, никто не ушел. А еще рассказывали, как отец вернул Джаббе похищенного хаттеныша. Ну, это вообще звучало как сказка, где рыцарь махнет направо мечом – и в войске врагов просека с улицу, махнет налево – с переулочек... И дядя будет мне после этого рассказывать, что он был простой пилот грузовика, ха! Этим рассказам Лея верила, пока ей было пять, семь, восемь... А потом она стала ездить в школу, в Мос Эспу, и там фамилия Скайуокер звучала совсем по-другому, чем фамилия "Ларс". Кое-кто, вроде старьевщика Уотто, даже произносил вполголоса – "джедай". Когда Лея спросила дядю, вправду ли отец был рыцарем джедай, тот в первый и последний раз на ее памяти вышел из себя так, что готов был побить ее. "Ты хочешь, чтобы тебя убили?! – кричал он. – Ты хочешь, чтобы нас всех убили?" После этого Лея называлась только фамилией Ларс и перестала расспрашивать в Мос Эспе о Скайуокерах. Штука в том, что о Скайуокерах порой даже не требовалось расспрашивать. Прошел на полной скорости по Каньону Смерти – "Скайуокер, что ли?" Починил какую-нибудь развалюху до рабочего состояния – "Ну ты молодец, прям Скайуокер!" Заговорил, не лебезя, с кем-то из прихлебал Джаббы Хатта – "Скайуокером себя возомнил?" Пилот грузовика. Ну чем дядя думал, когда это сочинил? Он рассчитывал, что ей вечно будет пять лет? О маме, к сожалению, никто ничего не знал. Дядя с тетей даже не отмалчивались, они и в самом деле ничего не могли сказать, кроме "красавица... по всему – не из бедных... собственный корабль... прилетела... улетела... звали ее вроде Парма... Или Падма?" Завтра же, подумала девушка, слетаю к старику Бену. Надо было и раньше слетать – но Лея стеснялась вываливать незнакомому человеку на голову мешок опасных вопросов. Что ж, теперь у нее есть законный повод – она выясняет происхождение дроидов. Небо потемнело – над горизонтом торчал только краешек белого солнца, стремительно уменьшавшийся. Лея последний раз посмотрела на небо, в котором уже стали зажигаться звезды, и спустилась в мастерскую. Там тускло горел единственный плафон. Роботов нигде не было видно. – Эй, где вы там? – позвала Лея, на всякий случай хватая пульт дистанционного управления. – Я... я здесь! Из-за верстака выглянул Трипио. – Ты что, в прятки играешь? – спросила его Лея. – Только не надо меня деактивировать... – с ходу заныл Трипио. – Деактивировать? Зачем? А где... – Понимаете, мисс Лея, я не виноват. Он ушел. Я пытался отговорить его, но он... Не дослушав, Лея выскочила наружу, на ходу выхватывая бинокль из футляра, прицепленного к поясу. Трипио тащился следом. В бинокль просматривались только пески, бесконечные пустые пески во все стороны до самого горизонта. – Ничего не видно, – с досадой сказала Лея. – Влетит мне... – Может, отправиться на поиски? – предложил Трипио. – Нет, после заката опасно, можно нарваться на Песчаных Людей. Из купола раздался голос дяди Оуэна: – Лея, уже поздно! Я сейчас все отключу! – Еще пара минут! – отозвалась Лея. Она еще раз осмотрела окрестности, но никаких дроидов, кроме мелких танкеток системы безопасности, ездивших по периметру купола, да сокрушенно покачивающего головой Трипио, в пределах видимости не наблюдалось. Сунув бинокль в футляр, Лея направилась обратно в купол. А если этот маленький болван погибнет – что она завтра скажет Бену? И ведь своими руками свинтила ограничитель с корпуса!Дарт Вейдер строит ловушки, а принц читает стихи
Камера была абсолютно голой. От тусклого света единственного плафона у Люка начинала болеть голова – приходилось все время напрягать зрение, свет казался грязным, стены – черными, хотя Люк точно знал, что они просто серо-стальные. Тусклый свет утомлял, нервировал, хотелось определенности – или чтобы свет стал ярче, или чтобы наступила уж наконец темнота. Когда Люк поймал себя на том, что сидит на полке, заменяющей койку, и мерно раскачивается, он лег, отвернулся к стене и закрыл глаза рукой. Широкий рукав полностью укрыл лицо от раздражающего света. Лежать на голом металле было неудобно. Когда затекло плечо, Люк перевернулся на другой бок и снова прикрыл лицо. От того, что он понимал, зачем это все, легче не становилось. Он никогда не отличался терпением, за что дома наставник не раз ему выговаривал. Ну, к девятнадцати годам Люк научился ждать и догонять, стиснув зубы и не дергаясь. Если ты в семь лет чихом выкидываешь в окно кибердоктора, неловко удалившего молочный зуб, то к девятнадцати ты или приучаешься держать себя в руках – или тебя помещают в похожую камеру, только с мягкой обивкой. Когда дверь щелкнула и уехала в сторону, пропуская в крохотную камеру высоченную черную фигуру, Люк проснулся, точнее, очнулся от бредового полусна и сел, протирая глаза. По занемевшей руке побежали огненные мурашки. Дарт Вейдер взмахнул рукой в сторону, и дверь закрылась снова. Люк окинул взглядом нависшие над ним два метра черных доспехов и сообразил, что еще не так с этой камерой – при маленькой площади в ней был высокий, чуть ли не четырехметровый потолок. – А теперь, ваше высочество, мы с вами побеседуем, – пророкотал Вейдер. – О координатах главной базы Альянса. Ваших дроидов мы выследили и скоро вернем украденные планы. Люк давно заметил, что Вейдер никогда не лжет. Он мог угрожать, шантажировать, недоговаривать, но – странное дело! – никогда не лгал. А значит, дроиды – почему дроиды? один дроид, кастомный Р2Д2, принадлежавший лично капитану "Тантива", – до сих пор не у Вейдера. И информация, скорее всего, движется туда, куда надо. Послышалось жужжание, и Люк обнаружил совсем рядом зловещего допросного дроида. Отшатнуться он не успел – игла уколола в плечо, прямо сквозь рубашку. Люк еще успел подумать, что почему-то Дарт Вейдер всегда стоит и никогда не садится… – Кто бы мог подумать, что изнеженный принц покажет такую твердость духа, – сказал комендант. – Я, – донеслось из-под шлема. С лордом Вейдером подхалимам было трудно. Во-первых, лесть не работала: его гордыня превосходила всякое воображение, и любую лесть он принимал как должное, даже с недостачей. Во-вторых, подхалимаж требует следить за выражением лица, а тут никакого лица не было. И в-третьих, недовольство лорд Вейдер привык выражать делом, а не нахмуренными бровями. И объект его недовольства, как правило, выносили ногами вперед. Нет, капитан Пиетт избрал другую тактику общения с Вейдером: буквальное исполнение приказов, никаких лишних слов, все строго по делу – а главное, пореже попадаться Вейдеру на глаза. И эта тактика работала. До сих пор. – Оуэн и Беру Ларс... – повторил Вейдер, выслушав доклад. – Что ж, значит, это судьба. Убейте их. – Так точно. – Сожгите дом. Уничтожьте плантации. Бросьте обезображенные трупы там, где он их увидит. Вот тут было опасное место. Начнешь расспрашивать – можно показаться тупицей, а тупиц лорд Вейдер не любит. Не начнешь расспрашивать – можно напортачить по недостатку информации, а напортачивших лорд Вейдер не прощает. – Кто "он", милорд? – Потомок Скайуокера, который прячется где-то неподалеку. – При допросе Ларсы показали, что воспитывают девочку по имени Лея Скайуокер. – Значит, это девочка. Взять ее непременно живой. Доставить ко мне. – Слушаюсь. Вейдер повернулся к коменданту. Теперь его мысли снова занимал мятежный принц. – Я передаю заключенного вам. Возобновите форсированный допрос, как только он придет в себя. Стартуйте к Альдераану. Я присоединюсь к вам там, как только закончу здесь. Опустившись на тюремную койку, Люк издал короткий стон. Не от боли — сведенные мышцы теперь болели не так уж и сильно, — а от слабости. Вообще-то он хотел засмеяться, а получилось, что застонал. Итак, он на Звезде Смерти. Той самой, планы которой, с трудом добытые, он доверил двум служебным дроидам, сброшенным в спасательной капсуле. "Наследство Падме", называл их отец. Дроиды раньше принадлежали Падме Амидале Наберрие, одной из первых мучеников Республики, жертв Дарта Вейдера. Первых – и, увы, многих. Похоже было на то, что в ближайшее время Люк присоединится к ним. Смеялся же он потому, что в этом была немалая ирония: он, искавший чертежей сверхоружия Палпатина, – и вдруг на Звезде Смерти. Это претенциозное название казалось нелепым, взятым из каких-то древних стихов. Вот только он знал, что Вейдер не знаток древней поэзии. Откуда же это название? Какие стихи? Люк напряг память. Он что-то читал в бреду, когда, исчерпав возможности боли, они перешли к наркотикам. Что-то старинное, что он сам же и переводил на современный язык. "Корабль смерти" – вот как назывались эти древние стихи. Построил ли ты смертный свой корабль? О, строй его – тебе он будет нужен. Уже морозы близко – и яблоки, с ветвей осыпавшись, стучат по коченеющей земле. И ветер веет смертью, словно гарью! Ты чуешь ли его? Едва ли Вейдер оценил. Поговаривали, что он способен наслаждаться только Силой. Ирония была и в том, что "Тантив" вышел из гиперпространства над Татуином, чтобы высадить Люка. Предполагалось, что он должен начать обучение у Оби-вана Кеноби, который отшельничает где-то на этой куче песка. Откуда что берется, в семье Органа никогда не бывало джедаев. А внезапные прорывы Силы у Люка начали становится проблемой. В основном. Все-таки от прозрений бывала и польза, хотя после них зверски болела голова. А вот когда посреди чопорного приема из-под имперского советника ни с того ни с сего вылетает стул – это уже ни в какие ворота. За детьми, наделенными Силой, шла такая же охота, как за джедаями, поэтому Люк рос в поместье на острове, играл только с детьми прислуги и охраны, с ними же учился у частных преподавателей и обучающих голопрограмм. Одиночество его совершенно не тяготило, а публичности он не любил. Конечно, он знал, что такое Империя, понимал, что настанет день, когда должен будет сменить отца в Сенате и подполье... Но если бы можно было выбирать, он бы выбрал тихую жизнь на острове, книги, философские и научные трактаты... Что ж, выбирать теперь не придется. Все, что он сможет, – это продержаться сколько-то времени, чтобы дать дроидам возможность добраться до Оби-вана Кеноби. Отец говорил, что R2D2 изрядный пройдоха и не один раз участвовал в заварушках. "Сообразительный маленький паршивец", – улыбался сенатор Органа, поглаживая купол обшивки R2D2, словно робот был живым существом. И, как живое существо, робот свиристел и чирикал в ответ. Он найдет Оби-вана и передаст информацию, а уж Оби-ван сумеет доставить ее отцу. Люк знал, что он не герой. Хоть и наделенный Силой, он был уязвим для страха, боли, отчаяния. Под пыткой он плакал, умолял, лгал... Он ничего не сказал про дроидов, но если возьмутся серьезнее, то непременно скажет, в руках имперских палачей рано или поздно говорят все. Есть одна слабенькая надежда: возможно, еще два-три допроса, и он сможет как следует рассердиться. И если повезет, дело не ограничится вылетевшим из-под имперского чиновника стулом. И тогда, возможно, его убьют. Бесконтрольно манипулирующий силой джедай на космической станции хуже сорвавшейся с крепежей пушки на древних деревянных суденышках. Хотя какой из меня джедай... Извини, отец, что так глупо все вышло. Простите, капитан Антиллес и остальные. Скорее всего, не будет никакого суда, для всего мира мы просто канем в неизвестность: подумаешь, корабль не вышел из подпространства, случается же порой... Отец, мама, я надеюсь, что вы догадаетесь: нас предали. Люк закрыл глаза и начал готовиться к смерти. Жажду жизни трудно подавить, но возможно. Нужно просто смотреть на вещи философски: все люди смертны. Я просто срезал путь и добежал к финишу чуть раньше прочих. В разбитом теле душа испуганная жмется, дрожа от холода, который веет сквозь дыры плоти. Поговорим о том покое, что нам ведом, Который можем ведать – о покое сильных духом. Как обрести его в конце концов? Построй корабль смерти, ибо должен ты Пуститься в долгий путь к небытию. И смертью умереть – мучительной и долгой, что отделяет прежнего тебя от нового. И наши тела уже повержены, истерзаны жестоко, и души наши вытекли сквозь раны. В пробоины тех ран уж плещет темный, бездонный океан конца, захлестывая нас. О, строй корабль смерти, свой ковчежец, набей его едой – вином и хлебом, для темного пути в небытие. ...Люк понял, что отчаянно, упорно хочет жить.Отшельник Бен получает послание, а Лея — наследство
Двое Песчаных Людей наблюдали за лендспидером с ближайшего скального гребня, нависшего над дорогой. Один вскинул было лазерное ружье и прицелился, но другой тронул его за плечо – мол, дурак, повредишь добычу, нужно действовать иначе. И оба охотника вернулись к тому месту, где оставили своих товарищей и верховых животных. Размером каждое было с небольшого мамонта, и с такой же густой лохматой шерстью, но на голове красовались винтообразные рога, а хвост мел по земле – таковы были банты, распространенные на многих планетах. Погонщики помогли разведчикам заскочить на спины бант и направили своих скакунов к узкому ущелью, которого лендспидеру было не миновать. Р2Д2 деловито катил в юго-восточном направлении. Поравнявшись с дроидом, лендспидер затормозил, и Лея спрыгнула на песок. – Ну и куда ты собрался?? – уперев руки в бока и копируя тон дяди Оуэна, спросила она. Р2Д2 запиликал и чуть ли не запрыгал на месте. – Простите, мисс Лея, – сказал Трипио, – но он говорит, что к нам приближаются какие-то существа. Лея схватила с заднего сиденья длинное ружье и взбежала на невысокий склон, в сторону которого указывал Р2. На вершине она спряталась за выветренный кусок камня и стала оглядывать окрестности в бинокль. – Ага, – пробормотала она. – Вон стоят банты, аж целых две штуки.... А где же... И тут все поле зрения заслонило что-то большое и темное. Лея от неожиданности выронила бинокль и увидела прямо над собой натурального Песчаного Человека – здоровенного, в балахоне, с замотанной тряпками головой, из тряпок торчат железные шипы и окуляры. Песчаный Человек торжествующе заухал и занес над Леей свое оружие – то ли топор, то ли древнее ружье с приделанным на ствол полукруглым лезвием. Лея вскинула над собой свое ружье – ствол переломился от удара пополам, но Лея успела откатиться в сторону. А вот Трипио не повезло – он дернулся и ухнул по склону вниз. Придя в себя, Лея увидела обшарпанный борт лендспидера, стремительно выгорающее небо и чью-то тень. Не Песчаного Человека, кого-то обычного роста. Лея повернула голову. Рядом на камешке сидел Отшельник Бен и с умилением взирал на ее. – Бен? Бен Кеноби? – Собственной, хоть и весьма подтоптанной, персоной, – посмеиваясь, ответил Бен и помог ей подняться. – А скажи мне, милая Лея Ларс, что завело тебя так далеко в пустыню? – Этот дроид, – Лея указала на Р2Д2, который подкатил поближе к ним. – Он ищет своего прежнего хозяина. Он утверждает, что принадлежит человеку по имени Оби-ван Кеноби... – Оби-ван? – переспросил Бен враз изменившимся голосом. Он больше не улыбался. – Оби-ван... Давно я не слыхал этого имени... – Дядя сказал, что он умер. – Нет, он еще жив, – Бен усмехнулся. – Пока жив. – Ты его знаешь? – Конечно. Он – это я. – О, – нос побаливал. Лея ощупала: не разбит ли. Вроде нет. – Примерно так я и думала. – Этим именем меня не называли, пожалуй, со времен твоего рождения. Однако не припоминаю, чтобы у меня был дроид этой серии. Всегда предпочитал R4, модификацию для работ в открытом космосе. Лея потерла затылок – ссадина была небольшая, но болезненная. Откуда-то издали донесся клич Песчаных Людей. – Надо идти, – сказал Бен и встал. – Песчаных Людей легко спугнуть, но они возвращаются – и всегда с подмогой. Р2Д2 запищал и опять запрыгал, и Лея спохватилась, что Трипио, наверное, до сих лежит там, куда упал. Если судить по слухам, так Отшельник Бен должен был жить непременно в пещере, спать на вытертой шкуре банты и варить еду в закопченном помятом котелке. Ничего подобного! Лендспидер остановился у вполне обыкновенного купола с башенкой испарителя. И внутри было все обыкновенное – разве что пара здоровенных сундуков из настоящего дерева стояла под окном. Настоящее дерево! Да если бы Бен их продал, он мог бы плантацию купить! – В этом маленьком роботе послание для тебя, – Лея занялась рукой С3РО. – Если хочешь, я выйду. – Не нужно. Подозреваю, тебе тоже стоит это посмотреть. А вот ты, болтливый дворецкий... – Я? – уцелевшей рукой Трипио ткнул себя в грудь. – Да, ты. Тебе стоило бы отключиться. – Но почему? Неужели хозяйка Лея не доверяет мне? – Отключись, Трипио, или тебя отключу я, – сказала Лея. – Воля хозяйки для меня закон, – сказал Трипио таким тоном, каким говорят "Ну и пожалуйста!" Его окуляры погасли. Р2Д2 направил проектор на стол, и изображение получилось получше, чем в прошлый раз. "Генерал Кеноби, – голос юноши в белом звучал твердо и спокойно. – Некогда вы сражались вместе с моим отцом в Войнах Клонов. Теперь он просит у вас помощи в борьбе против Империи. Сожалею, но я не могу передать просьбу отца лично. Предполагалось, что я буду проходить у вас обучение, но мой корабль атакован, и все планы отца пошли кувырком. В память этого дроида я поместил информацию, которая жизненно необходима для Восстания. Мой отец знает, как ее извлечь. Вы должны доставить дроида к нему на Альдераан. Мы в отчаянном положении. Помоги мне, Оби-ван Кеноби, ты моя единственная надежда". Старый Бен некоторое время молчал, пощипывая седую бородку, потом повернулся к Лее и сказал как само собой разумеющееся: – Ты должна постичь пути Силы, если собираешься лететь со мной на Альдераан. – Что? – Лея опомнилась. Полдень уже миновал, седьмой испаритель стоит неисправный, а она тут сидит и слушает... – Какая сила? Какой Альдерран? Мне пора домой, дядя опять будет ругаться. "Ты себя-то слышишь? – завопила там, внутри, другая Лея, та, что лихо гонялась с парнями на спидерах и пошла со стареньким ружьишком на Песчаных Людей. – Вчера еще из ботинок готова была выпрыгнуть, чтобы улететь отсюда, а сейчас – испаритель стоит, видишь ли!" – Кстати... – Бен встал и подошел к сундуку. – У меня есть тут кое-что для тебя. Твой отец завещал это тебе, но дядя был против. Он боялся, что ты увяжешься за старым Беном в какой-нибудь безумный крестовый поход, как Анакин Скайуокер... Он выпрямился, держа в руках странную штуку. Больше всего она была похожа на рукоять от непонятно чего – металлический цилиндр с круглой пластиной на торце и спрятанным внутри энергоблоком. И в руку Лее она легла, как живая. Лея закрыла рот (челюсть отвисла на словах "твой отец" и оставалась в этом положении, пока Бен не договорил), перехватила предмет поудобнее, и под пальцем оказался выступ, на который так и тянуло нажать. Лея и нажала. Из торца вырвался яркий голубой луч около метра длиной, как клинок. Это и есть клинок, поняла Лея, чуть двинув кистью. Он словно бы сам вел руку. Ощущение было – как будто он одно целое с рукой. Мерцающее синим лезвие тихо гудело. Бен одобрительно наблюдал за ней. – Что это? – Это световой меч твоего отца. Оружие рыцарей-джедаев. Элегантное, не такое грубое, как бластер. Из более... цивилизованного времени. Лея не могла оторвать взгляда от прозрачного голубого клинка, а Бен говорил, словно бы про себя, как человек, привыкший разговаривать сам с собой: – Тысячи поколений джедаи были стражами мира и покоя в Галактике, пока не настали темные времена Империи. Лея снова нажала на выступ, клинок исчез. – Как умер мой отец? – спросила она, не глядя на Бена. Бен ответил не сразу и говорил медленно, точно взвешивал каждое слово. – Его погубил Дарт Вейдер. Мой ученик. Он помог императору уничтожить джедаев. Он предал твоего отца. Вейдера соблазнила Темная сторона Силы. – Силы? – переспросила Лея. – Сила – источник мощи джедаев, – Бен говорил теперь, словно учитель, объясняющий новую тему. – Это энергетическое поле, которое создают все живые существа. Она окружает нас, пронизывает нас и связывает воедино всю Галактику. Лея смотрела на световой меч, отмечая краем сознания, что рукоять делалась явно под более крупную руку, хотя ей, с ее небольшой ладонью, тоже было удобно ее держать. – Тебе нужно постичь пути Силы, Лея. Мне нужна твоя помощь. Ему, – он кивнул на то место, на котором была голограмма, – нужна твоя помощь. – Кто он? – О, если я все правильно понял, это принц Люк Органа. Его родители, Бэйл и Бреха, были моими большими друзьями... как и твои. Не настань темные времена, не убей Вейдер твоего отца – вы росли бы вместе. – В смысле – я тоже... вроде как принцесса? – Лее стало смешно. Принцесса! Дочь бывшего татуинского раба! Животик надорвешь. – Твоя мать какое-то время была королевой планеты Набу, так что в определенном смысле да, тебя можно назвать принцессой, – улыбнулся Бен. – Но нам нужно спешить, Лея. Девушка сглотнула. Вот так вот просто уехать с еле знакомым стариком, бросить дядю и тетю... И вдруг ее накрыло. Происходило что-то очень, очень плохое, с дядей и тетей, прямо сейчас. Она опрометью бросилась из хижины, Бен еле успел придержать ее за пояс, когда она почти вскочила в спидер. Лея рванулась, но старик держал крепко. – Я не такая развалина, какой выгляжу, – невесело улыбнулся он. – А тебе не помешает помощь. И еще мы не можем оставить здесь дроидов. От едкого дыма щипало глаза, горячий ветер обжигал лицо, слезы катились по щекам. – Зачем они сделали это? – прошептала она. – Зачем? – Чтобы причинить тебе боль, – Бен стиснул ее плечо, не давая склониться к трупу тети. – Чтобы вызвать гнев, ярость – и по колебаниям Темной Стороны Силы найти тебя. – Пусть найдут, – Лея выхватила меч и вскинула руку с синим клинком. – Пусть найдут! – Нет. С Дартом Вейдером ты не справишься в одиночку, и даже я не знаю, смогу ли одолеть его сейчас. Мы должны как можно скорее покинуть это место, у нас нет времени даже похоронить убитых. Лея еще постояла, запрокинув голову к раскаленному небу, потом запрыгнула в лендспидер и, едва Бен занял свое место, стартовала сразу на полную. – Повторяй за мной вслух! – перекрикивая ветер, скомандовал Бен. – Нет эмоций, есть покой!.. – Что за чушь?! – Это старинная мантра джедаев, для сосредоточения и успокоения! – Чихала я на сосредоточение! – Лея, ты должна успокоиться как можно скорей! Если тебя выследят и схватят, если Император получит дочь Анакина Скайуокера и Падме Амидалы, твои дядя и тетя умерли напрасно! Повторяй: нет эмоций, есть покой! Лея процедила сквозь зубы: – Нет эмоций, есть покой... – Нет невежества, есть знание! Лея повторила. – Нет страсти, есть безмятежность! Повторила. – Нет хаоса, есть гармония! Нет смерти – есть великая Сила! Лея повторяла раз за разом – сквозь зубы, сквозь слезы. И через несколько минут внутри и правда все улеглось. Конечно, она не перестала сожалеть, гневаться и скорбеть – но вместо сожалений пришла решимость, вместо гнева – спокойная, твердая вера в возмездие, вместо скорби – ощущение, что дядя и тетя где-то близко, совсем рядом, протяни руку – и дотронешься... – Нет смерти, есть великая Сила, – прошептала она, утирая последние слезы.Удача Хана Соло
Хан Соло доверял на всем свете только вуки по имени Чубакка и своему бластеру, а верил только в судьбу и удачу. С судьбой у него не задалось, удача последнее время чаще поворачивалась задом, чем лицом, так что оставалось только сидеть на Татуине в гнусной дыре, ошибочно именуемой кантиной, потягивать местное пойло да ловить любой фрахт, даже самый поганый. С Джаббой шутки плохи, а Хан был должен ему восемь штук за груз, сброшенный в последнем рейсе. Не расплатиться нельзя – пойдет дурная слава, заказчики перестанут доверять, а в контрабандных перевозках все строится на доверии. Словом, кругом жопа. И вдруг судьба решила подшутить и подкинула Хану ангела. Прямо сюда, в дымную и шумную кантину, полную пьяных и укуренных придурков со всей вселенной, явилась принцесса-греза в грубом фермерском пончо. С ней был хитроглазый старик – и Хан сразу просек, что старик не фермер, хотя одет он был по-здешнему. Здешние фермеры с обветренными лицами и грубыми голосами не носят у пояса световых мечей и не орудуют ими так ловко. У принцессы-грезы, кстати, тоже висел на поясе меч, только она, видать, еще не привыкла хвататься за него. Хану сразу стало любопытно, из какой дыры вылезла эта парочка, ни дать ни взять рыцарь-джедай и его падаванка. Но, конечно, было нетрудно догадаться, что им нужно. Со вчерашнего дня Мос-Айсли был полон имперских десантников, которые проверяли каждую щель и чекали всех дроидов крупнее чистильщика. И конечно, все, кому надо, знали уже, что имперский дестроер заловил на орбите Татуина альдераанский кораблик. И надо же, старику нужно было попасть именно на Альдераан – вместе с девчонкой и двумя роботами. Кто бы мог подумать! В ближнем контакте татуинская принцесса оказалась тем еще крепким орешком. У нее были не только красивые глаза и смазливое личико, но и характер – ершистый и твердый. В том, что старик заплатит ему все семнадцать тысяч, Хан не сомневался. У него было чутье на людей, и чутье говорило, что старик его не обманет. Хан даже был готов великодушно вернуть ему те семь штук, которые старик накинул сверху предложенной цены – только для того, чтобы увидеть реакцию принцессы. А там, глядишь, и из знакомства что-нибудь получится... От мечтаний Хана оторвал механический голос из транслятора придурка Гриди. Из всех шестерок Джаббы Гриди был самым неудачливым: работал по мелочи, регулярно бывал бит и прокалывался на пустяках. Прокол с Ханом стал для Гриди последним в жизни – ну кто в здравом уме будет угрожать опытному контрабандисту и стрелку, когда тот держит на виду только левую руку? Хан не сомневался, что за время их разговора куча народу успела сделать ставку на его исход. Торчать в кантине дальше не стоило. Хан расплатился с учетом мусора и пошел готовить "Сокол" к старту. Две тысячи задатка и пятнадцать в перспективе грели ему душу чуть меньше, чем воспоминание о прекрасных карих глазах принцессы песков. Запала и удачи хватило, чтобы благополучно пережить визит самого кредитора, век бы не видеть эту жабу. Едва Хан успел спровадить из эллинга Джаббу с его прихвостнями, как явились пассажиры. Хан поспешил им навстречу. – Ты на этом летаешь? – спросила недоверчиво девица. – А ты храбрее, чем мне казалось. Хан так и не понял, комплимент это или ближе к оскорблению, но решил для разнообразия промолчать. Пассажиры поднялись на борт, последним вошел ухмыляющийся в бороду старик, а Хан задержался снаружи, оглядывая "Сокол". Ну да, выглядит не очень. Чтобы грузовик не казался грудой хлама, надо перебрать ему внешнюю облицовку, чтобы не была собрана из заплаток. С другой стороны, то, что корабль кажется ржавой банкой, контрабандисту на руку. Хан уже шагнул на трап, как нагрянули следующие гости, как будто мало было Джаббы! Но от штурмовиков можно было просто удрать. И пусть себе палят из бластеров вслед взлетевшему кораблю. С тем же успехом могли бы и по облакам пострелять. Но на орбите их ждали целых три дестроера – перестраивались, чтобы взять "Сокол" в коробочку. В азарте Хан рыкнул на пассажиров, чтобы валили в салон и пристегнулись, а сам принялся считать переход. Ведь что такое быстрый корабль? Это хорошая маневренность, короткий разгон перед прыжком и точный быстрый прыжок, у которого начало предельно близко к стартовой планете, а финал так же предельно близок к цели. Вот тот же дестроер быстрее "Сокола", но инерция у него... пока развернется, пока станет в позицию... И разгон большой, не чета кореллианским клиперам – а "Сокол" сошел со стапеля именно как клипер, ха-ха, кто бы мог подумать... И именно поэтому на "Соколе" мощный курсограф. На котором Хан спрямил Кореллианскую дугу до 12 парсек. Пять лет прошло, никто этот фокус не повторил. Щиты выдержали – преследователи стреляли из легких орудий, хотели взять, а не уничтожить, слава яйцам. Так что мы входим в прыжок, показывая всем трем дестроерам воображаемую фигуру из трех пальцев... и идем отдыхать. В гипере пилот не нужен.