Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, – Что почем, что почем! Разберись, кто ты – трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы. В. Высоцкий
Скайуокер - это фамилия, сэр!
Лея спустилась в ангар. Задание найти командира Красной эскадрильи, представиться и поступить в распоряжение было четким, но вот как его выполнить... Ангар был полон народу – пилоты в оранжевых комбезах, техники, дроиды... Поди найди тут кого... Лея решительно подошла к парню в оранжевом, осматривавшему икс-файтер, и дернула его за рукав. Тот обернулся: – Тебе чего? – Мне нужен командир Красной эскадрильи. – А ты вообще кто? – Я Лея Скайуокер. Генерал Додонна приказал мне найти командира Красной эскадрильи и поступить в его распоряжение. Я пилот. – Ты? – парень посмотрел на нее сверху вниз. Лея вздохнула. Ну вот, и в Галактике все то же самое. – Пойдем, – сказал пилот. Командир эскадрильи, уже немолодой дядька, фыркать не стал. Он явно готов был посадить в кокпит файтера хоть девушку, хоть ботана. – Эй, Дарклайтер! Иди сюда. Покажи все новичку, и пусть техники выкатят ей машину! "Дарклайтер?" Лея обернулась и увидела его. Биггс, живой и здоровый, непривычно коротко стриженный, с дурацкими усиками, шел к ней, улыбаясь. – Лея! Вот здорово! И ты здесь! – закричал он. Они обнялись. – А ты что здесь делаешь? Ты же поступил в Академию? – Ага, поступил. Поучился и сбежал. А ты как? Лея запнулась. Рассказывать, как именно – она не хотела. Это придется вспоминать все, а значит, ее едва держащееся самообладание лопнет, и получатся сопли и рыдания. По счастью, вмешался командир: – Биггс, ты ее знаешь? – А то! Лея – лучший пилот от Мос-Эйсли до Мос-Эспа! – Тогда ставлю ее к тебе вторым номером, а то ты у нас без ведомого. – Есть, сэр! – вытянулся по стойке "смирно" Биггс. – Давай, Скайуокер, покажи все, что умеешь. – Скайуокер? – комэск нахмурился. – Ты сказал – "Скайуокер"? Лея встала ровно и ответила: – Да, сэр! Лея Скайуокер с Татуина, сэр. Комэск еще раз оглядел ее с ног до головы – заношенная запашная рубашка, давно утратившая первоначальный цвет, штаны в пятнах от всякой дряни, грубое пончо, растрепанная коса, разбитые в хлам башмаки с обмотками... Лее стало неловко, она опустила голову. – Значит, Лея Скайуокер? – судя по голосу, он улыбнулся. – Я знал твоего отца. Он был лучшим пилотом Галактики. Ты, я смотрю, идешь по его стопам? Он указал на меч у нее на поясе. – Да, сэр. – Удачи. Потом поговорим. Он ушел, а Биггс проговорил: – Гляди-ка, правда, а я думал, что ты это сочинила... – Я сочинила? Да я... да ты... – Лея аж задохнулась от возмущения. Это что же – лучший друг не верил, что она и правда дочь Анакина Скайуокера, и притворялся? – Прости. Не, ну правда, Лея, прости, пожалуйста! Гнев мгновенно утих. – Ладно, прощаю, – сказала она. – Все равно дядя не хотел, чтобы об этом болтали. – А... как ты... ну, он же не хотел тебя отпускать. Ты убежала? – Потом расскажу. – Ладно. Пойдем, переоденешься, и машины готовить пора. Комбез на складе ей подбирали долго. Самый маленький был ей широковат, а рукава пришлось подворачивать под дополнительные ремешки. – Ерунда! – сказал Биггс. – Зато у тебя масса меньше. "Икс-винг" был не новый – похоже, его не раз перебирали по винтикам, ни одной пломбы не было ни на панели управления, ни внутри, – но исправный. Управление простое, интуитивно понятное. Гнездо под астродроида было пустым. – Тебе какого – А4 или Р2? – У меня свой есть, – сказала Лея. – Сейчас сбегаю заберу. – Погоди, вместе идем. Конференц-зал был забит парнями в оранжевых комбезах. В основном людьми – на этой базе было мало негуманоидов, хотя кое-где мелькали. Р2Д2 стоял под большим проектором, от корпуса тянулся кабель. Рядом с проекционным столом стояло несколько человек – генерал Додонна, чем-то похожий на Бена Кеноби, высокая худощавая женщина – Мон Мотма, бывший сенатор, предводитель оппозиции, еще какие-то люди – и Люк. Он успел помыться и переодеться – в черный рабочий комбез, из-за которого казался еще бледнее, чем был, да волосы расчесал и связал в хвостик сзади. – ...Итак, – сказал генерал, увеличивая кусочек проекции. – Вот уязвимое место станции – выходящая на поверхность шахта охлаждения диаметром около двух метров. Она ведет непосредственно к реактору. Если выпустить ракету в эту шахту под прямым углом, то она взорвется прямо в реакторе и вызовет цепную реакцию. – Нереально, – сказал черноволосый парень с резкими чертами лица, сидевший слева от Леи. – Почему же? – сказала она. – Не труднее, наверное, чем попасть в глаз песчаной крысе со спидера. Справа хмыкнул Биггс – он-то попал не в глаз, а за ухо, но попал же. Слева промолчали. Наконец все было сказано, и генерал завершил собрание: – Да пребудет с вами Сила! – Ну, – Лея почему-то выглядела раскрасневшейся, как от долгого бега, и дышала так же. – Ты не... благословишь меня перед полетом? – Э? – у Люка впервые в жизни просили благословения, и он понятия не имел, как его дают. Девушка покраснела еще сильней. – Не поцелуешь на счастье? Как тогда, перед прыжком? – О, – кажется, он утратил способность изъясняться не гласными. – А... Да. Уф. Что-то у самого случилось с дыханием. Он шагнул к Лее и, не зная, куда девать руки, взял ее ладони в свои. – Только по-настоящему, – быстро и тихо сказала она. – С языком и все такое. Час от часу не легче. – Конечно. Только я раньше... э-э-э... никого не благословлял. По-настоящему. – Я тоже, – девушка чуть вытянула шею. Люк уперся лбом в поднятое забрало ее летного шлема. Пришлось склонить голову набок, губы соприкоснулись... Он почувствовал на них язык Леи, ответил, нет, все равно неудобно, дурацкий шлем... Прижав девушку к себе, он поцеловал ее крепче. Она тоже обхватила его руками, стиснула изо всех сил... Рядом захлопали. Люк и Лея отшатнулись друг от друга. Увидели Хана Соло. Лея резко развернулась и убежала. Люк остался, в полном смятении. – Чем тебя намазали, высочество? Ты и пяти часов с этой девушкой не провел, а она уже на тебя вешается. Давай, открой свой секрет. Люк смерил его взглядом. Наемник стоял, скрестив ноги и опираясь плечом на штабель ящиков с оружием: груз, который ему дали до Баркеша сверх премии, выплаченной за спасение Люка и дроидов. Его вид раздражал юношу неописуемо. – Кто знает, – сказал он. – Может, я просто не давлю на нее. Не строю из себя крутого парня типа "О, детка, почеши мне позвоночник". Последнее он сказал, копируя кореллианский акцент, и этого, наверное, делать все же не стоило. Соло сгреб его за ворот комбеза. – Не знал бы, что тебя сегодня уже отмудохали штурмовики, врезал бы. Люк почти бессознательно провел высвобождение из захвата с последующим болевым приемом на кисть. Доводить до конца не стал – это значило бы вывихнуть Хану руку, но хватило и так. Наемник, потирая запястье, посмотрел более уважительно. – А я думал, ты совсем размазня, высочество. Не ожидал... Многие так думали. Многие не ожидали. Люк усмехнулся. – Ты доволен своей платой? – Триста тысяч, – Соло качнул головой. – Это не "больше, чем я могу себе представить", но признаюсь, больше, чем я собирался запросить за такой короткий фрахт. Плюс премиальные по доставке груза... Знаешь, я, пожалуй, пересмотрю свою политическую доктрину. – И какая же у тебя политическая доктрина? – Я либерал-пофигист. Верю в свободное предпринимательство и свой гипердвигатель. Но с учетом последних событий во мне почему-то проснулись симпатии к повстанцам. Оказалось, что вы платите не хуже других. – Мы не заинтересованы в тех, кто работает только ради прибыли. – А в ком вы заинтересованы? В восторженных девчонках, чтобы посылать их под вражеские лазеры? – А ты бы запер ее босую и беременную на кухне, да? – Нет, но уж всяко не стал бы посылать ее в бой, в который сам не пойду! Люк скрипнул зубами. Он отлично пилотировал файтеры и шаттлы и наверняка был бы сейчас в ангаре вместе с Леей, не провали он самый простой тест на координацию: с закрытыми глазами прикоснуться кончиком пальца к кончику носа. "Нервное истощение" – таков был врачебный вердикт, и Люка без дальнейших разговоров списали на землю "до восстановления... ну или как получится". – Я занимаю свое место по боевому расписанию, выполняя долг там, где прикажут, – отчеканил он. – А ты... ты просто бежишь. И, не давая Соло времени для ответного выпада, он развернулся и пошел прочь. Через десять минут сквозь прозрачный купол штабного помещения он увидел, как "Тысячелетний сокол" исчезает в облаках. Мон Мотма, встав рядом, положила руку ему на плечо. – Вы не боитесь за свой груз? – спросил он. – Нет, – усмехнулась предводительница. – Мы выдали ему плату баркешскими бонами, обналичить их он сможет, только если доставит груз. И... если дела пойдут совсем плохо, то, по крайней мере, не все боеприпасы погибнут. Насколько серьезно ты повредил их центр управления? Люк пожал плечами. – Я был лишен возможности оценить степень повреждения... Давайте исходить из того, что они починятся быстро. – Ты все еще винишь себя за то, что не смог предотвратить гибель Альдераана. Не надо. – Я виню себя за другое... – За то, что не сможешь пойти в бой вместе с этой девушкой? Я слышала ваш разговор с Соло. В этом ты тоже не должен себя винить. Поверь, мы здесь рискуем не меньше. Если Звезда Смерти подойдет на дистанцию поражения и выстрелит – у пилотов будет больше шансов спастись, чем у нас. – Об этом не вспомнят, когда будут вспоминать битву при Явине. Вспомнят, что Люк Органа, подготовленный пилот, остался на земле, а девушка пошла в бой и, возможно, погибла. – Значит, дело только в этом? Тебя не смущает, что тысячи женщин рискуют здесь, на планете? Не отдает ли это дикарской идеей мужского превосходства? – Нет, – Люк нахмурился. – Кажется, я… попросту влюблен. Я… очень резко выговорил Хану Соло, но в чем-то он прав. Когда ты любишь женщину, хочется ее оберегать… – Вот как, – Мон Мотма слегка покачала головой. – Сейчас неподходящий момент и мне неприятно это говорить, но… Если все кончится благополучно для нее и для нас – не отвечай больше на ее авансы. Не поощряй ее. – Почему? Мон Мотма поджала губы. – Ты знаешь, как умерла ее мать? – Вроде бы... – Люк припомнил, о чем беседовали мама и Пуджа Наберрие. – Она утратила волю к жизни после того, как погиб ее супруг, и не перенесла родов... – Ну, можно и так сказать... – Мон Мотма понизила голос. – Но магистр Йода считал, что она не выдержала напряжения Силы, проходившей через ребенка. Несомненно, дочь Анакина Скайуокера наделена необычайной чувствительностью к Силе. Ты тоже. Ваш ребенок может... стать катастрофой. Уже сама любовь... Поверь, Совет джедаев не из вредности ввел обет безбрачия. Десять возражений появились у Люка одновременно, столкнулись где-то в горле и застряли там. Мон Мотма была близкой подругой и родителей, и матери Леи, и Оби-вана. Ни один человек не безошибочен – но Мон Мотма всегда говорила только о том, что знает точно. – Наверное, не стоит... знакомить Лею с версией магистра Йоды, – предположил он. – Не хватало ей только счесть себя убийцей матери... – Конечно, – у Мон Мотмы был какой-то странный взгляд. – Я всегда знала, что могу положиться на твое благородство и такт. – Значит, я должен сидеть в штабе и утешаться тем, что все мы рискуем одинаково? – Я бы посоветовала тебе не сидеть в штабе, а пойти и лечь. Тебя есть кому заменить, поверь. – Не хочу проспать ни нашу победу, ни собственную смерть. На самом деле он просто боялся закрыть глаза. Каждый раз, как он это делал, перед ним вставал Альдераан, исчезающий в белой вспышке. Он ничего не чувствовал, кроме усталости, и не хотел ничего, кроме нее, чувствовать. Он боялся отдыха. Как смерти. – Тогда иди и занимай место за пультом, – сказала Мон Мотма. Он отсалютовал и направился в штаб. Люк пропустил ее в штаб впереди себя и занял место наблюдателя – в диспетчеры из-за нервного истощения он тоже не годился. – Расстояние до объекта двести четырнадцать единиц, – сказал он, глядя в экран с координатной сеткой. – Стартует Оранжевая эскадрилья... Над прозрачным куполом пронеслась группа икс-вингов. Битва началась."Используй Силу!"
...О великая Сила, что я делаю, дура, дура, дура, кто тебе сказал, что ты можешь управлять боевой машиной? Она похожа на лендспидер? Да, как банта на сарлака! И те, и те живут в песках, а больше никакого сходства! Ну вот выкручивайся теперь, уходи от вражеского огня, и старайся при этом не попасть в своих, не врезаться в Звезду Смерти, следовать за ведущим, слушать указания диспетчера, извлекать из них какую-то пользу (да, спасибо, я тоже вижу эту пушку, даже слишком хорошо я ее вижу!) и при этом не наделать в штаны, потому что страшно, очень страшно, впервые по-настоящему страшно за все эти сумасшедшие сутки! А я-то думала, в пилотских академиях просто дурака валяют... Чему там учиться – сел, полетел... – Красный-пять, заткни эту спарку. – Есть, сэр... Какую спарку? Что такое вообще спарка? Наверное, эта двойная пушка, плюющаяся плазменными зарядами, сейчас мы ее... Лея выжала обе гашетки, очередь плазменных зарядов вспорола корпус вражеской станции и добралась до пушки. Та умолкла. – Золотая эскадрилья, мы расчистили вход, ныряйте! Группа атаки пошла в шахту, помоги им Сила. – Красные, на вас заходят из-под солнца, группа в двенадцать машин. Знакомый голос. Люк? Люк! – Вижу, встречаю. – Я Оранжевый лидер, вижу, иду на по... Вспышка, треск помех, был человек – и нет... Но ведь и с ними тоже можно так – был и нет... Лея ловит в прицел красное пятнышко вражеской машинки, захват цели, очередь, вспышка, треск! – Молодец, – выдыхает в наушники Биггс. – Лея, детка, я опять задолжал тебе свою задницу. "Опять"? Ах, да, та история в каньоне Диабло, "отвальная" вечеринка Биггса, чуть не ставшая для него последней. Как давно это было, какими они были дураками... – Пустое. Такие долги в бою отдаются очень быстро: пара секунд, и уже Биггс стряхнул с хвоста Леи надоедливого ухажера. – Есть! – заорал в наушниках пилот Золотых. – Есть, уходим! И тут же: – Нет, нет! Зараза! Ракеты не взорвались, повторяю, ракеты не взорвались, цель не поражена! – Твою тетерю! – Это командир, Гарвен Дрейс, тот, что летал с отцом. – Слышу вас, Золотой, иду на цель. – Удачи, ребята. ...И снова гонка среди внешних конструкций Звезды Смерти, чем-то похожих на каньоны Татуина, вот только крысы тут отстреливаются, плюются плазмой навстречу, а стервятники заходят сверху и плюются в спину. Впереди кто-то словил заряд в маневровый двигатель и не вписался в поворот, кажется, этот милый толстяк Поркинс. Я впишусь, папа. Я Лея Скайуокер. Папа, ты слышишь меня? "Я тебя слышу". Чье-то пристальное, темное внимание сгустилось в районе затылка. Вдоль позвоночника сжалась вся кожа и волоски стали дыбом. – Пошел вон, – проговорила Лея; думала, про себя, оказалось – вслух. – Пошел вон, гребаный убийца! – Кто? Ты это кому, Красный-пять? – Вейдеру. Он командует вражеской эскадрильей! – О-о, зараза! – Спокойно! Команды ссать не было! – это опять командир. – Вейдер или не Вейдер, а мы заходим на цель! Семь, восемь – со мной! Два, три, пять, одиннадцать, прикрывайте! – Есть, сэр! Лея сказала это, еле ворочая языком: темная сила сдавила горло. "Ты умрешь". ...увернуться от огня "катушки", ответить ему на "воздушный поцелуй", отогнать от шахты... "Ты умрешь". ...Проводить очередью вражеский истребитель, вовлечь его в погоню, увести от командира прочь... "Ты умрешь, Скайуокер". – Не сегодня! – прорычала Лея сквозь зубы. – Не сегодня! – До выхода на прямую видимость – две минуты. Собственный голос казался Люку чужим. На схеме шарик Звезды Смерти неотвратимо полз вокруг Явина. Еще пара минут – и станция уставится на Древесную луну круглым зрачком мощнейшей пушки в галактике. На тактическом экране – россыпь цветных меток. Цветные эскадрильи убывают. Зеленая – почти вся. Желтая... две отметки. В какой из них Лея? В Красной? Что они делают над "каньоном"? Красная должна была прикрывать снаружи... Неужели все атакующие вышли из строя? Люк вывел картинку. Два ведомых – стандартные тай-файтеры, "катушки". Средний – массивный, с усиленной кабиной и движком... Черный. Такой черный, что прожигает дыру в темноте космоса. – Пошел вон! – единственный женский голос. – Пошел вон, гребаный убийца! ...Те, кто утверждал, что Вейдер знает только наслаждение Силой, ошибались. Больше всего на свете он наслаждается полетом. Угольно-черный тай-файтер летел легко, свободно, и выбивал цветные метки со схемы, словно монетки со стола смахивал. Он прорвался сквозь заслон Красных, как шмель через паутину, и отметка заходящего на шахту Гарвена Дрейса погасла. Командный центр застонал в один голос. – Красный-два, принимаю команду, – голос Антиллеса оставался невозмутим, словно он не в смертельной каше варился, а наблюдал за боем со стороны. – Третий, пятый, идем на цель. Их некому было прикрывать, а со стороны зенита опять заходило звено "катушек" во главе с Вейдером. – Не сегодня, – прохрипела в наушниках Лея. – Не сегодня. – Двигатель подбит, – рапортует Антиллес. – Уступаю дорогу. Он выходит из каньона, делает иммельман, разворот и заходит в тыл тройке тай-файтеров. Обмен выстрелами, один подбит. Не Вейдер. Какая жалость. Но все равно хорошо, Антиллес, все равно спасибо, одним шансом больше... Антиллес бьет в хвост Вейдеру, но ведомый прикрывает лидера. Еще выстрел. Файтер остался в каньоне, пилот держит курс, хотя из правого движка тянется черная струйка. Взрыв! Тай-файтер разносит по выносным мачтам, осколки попадают в истребитель Антиллеса, сшибают управляющие плоскости, и Веджа кувырком уносит в сторону от боя. Рядом с Леей и Третьим нет никого. Сейчас Вейдер нажмет на спуск... Люк до крови прокусил губу. – Йохохо! – залихватскому воплю вторит возбужденный рык вуки, спаренная корабельная пушка бьет между Вейдером и двумя Красными, от близкого попадания у тай-файтера сбоит управление, и Вейдера выносит из каньона, как будто им из пращи запустили. Хороший из вас наблюдатель, принц Органа, грузовика не заметили. "Тысячелетний сокол", самая быстрая развалюха Галактики, несется к экваториальной впадине Звезды Смерти почти под прямым углом. Этот псих решил взорвать Звезду Смерти вместе с собой? Он понимает, что станции его взрыв – что слону дробина? Да, понимает. Тормозные двигатели на полную, "Сокол" чуть ли не задом садится на обшивку станции, но успевает сманеврировать. – Я прикрываю, детка! – орет кореллианец. – Делай, что надо, и ничего не бойся! – Спасибо тебе, сукин ты сын! – орет в избытке чувств Третий. – Ты спас наши жопы и выжег нам прицел! Спасибочки тебе огромное! – Меняемся, – ведомый вырывается вперед. Это Лея – Люк знает это без пометок, это она мчится по прямой... и у нее отключен прицел. – Она с ума сошла! – восклицает диспетчер. – Красный-пять, включи прицел! – Нет! – Люк почему-то совершенно точно, с ледяной ясностью знает, что делать. – Лея, ты слышишь меня? Нет эмоций, есть покой... Нет невежества – есть знание... – Нет страсти, есть ясность, – подхватывает Лея. – Нет Хаоса, есть гармония. – Нет смерти, – шепчет вместе с ней Люк. – Есть великая Сила. На какое-то мгновение он чувствует этот океан и сливается с ним, растворяется в потоке и становится потоком, становится одно с Леей, с ее истребителем, с ракетами, направленными в шахту, и с шахтой, принимающей эти ракеты... И с серебристой тенью Оби-вана Кеноби, распахнувшей объятия навстречу... Это единение длится лишь миг – а потом разрушается. Старый джедай протягивает руку – и мягко толкает в грудь, Люк падает назад, обвисает в кресле, белая вспышка заволакивает экран и небосвод, радостный вопль заполняет командный центр... "Радуйтесь, мы победили!" – сказал гонец и упал замертво. Когда Лея посадила истребитель в ангаре, ее пришлось вынимать, как Р2 из гнезда: ноги не держали. По счастью, до самого храма и ее, и Дарклайтера несли на руках. Немного позже сел "Тысячелетний Сокол" – он задержался, подбирая Антиллеса. Эту троицу в большой зал древнего храма тоже принесли на руках. Даже вуки. Увидев возле одной из колонн бледноватого Люка, Лея выбралась из дружеских объятий и протолкалась к нему. – Как ты это сделал? – Что? – Не валяй дурака! Ты был там. Был рядом со мной. – Да нет, я всего лишь сидел на связи. – Ну ладно, мне-то не рассказывай! Я слышала – ты сказал: "Используй Силу!" – Лея обхватила его и попыталась поцеловать, но он уклонился. – Что такое? Что-то случилось? – М-м, нет... Извини, я с самого начала не должен был... Лея, то, что ты чувствуешь... то, что я тогда чувствовал... это просто возбуждение нервной системы, реакция на страх, всплеск эмоций. Нам предстоит сделаться джедаями, а у джедаев нет ни эмоций, ни привязанностей. Лучше... начинать отвыкать прямо сейчас. У Леи что-то оборвалось и упало внутри. – А, да... конечно. Она отвернулась и сразу же налетела на Дарклайтера и Антиллеса. – Люк, мы идем пить! – сказал Антиллес. – Ты с нами? Люк покачал головой. Антиллес понимающе кивнул. – День у всех был тяжелый. Но если надумаешь – мы будем на третьем ярусе. Дарклайтер сгреб Лею рукой за плечи и поволок за собой. – Он неважно выглядит. – Что? – не поняла Лея. – Как будто не спал месяц. Не, я знаю, что после хорошей заварухи хочется иногда сбросить пар и с кем-нибудь как следует потрахаться. Но честное слово, этот парень закатился бы в обморок прямо на тебе. Или под тобой. Ты как предпочитаешь? Лея не предпочитала никак, у нее еще ни разу не было... предпочтений, но не рассказывать же Биггсу, что она целый год просидела на ферме одна, еще возомнит о себе... – Ты что, себя предложить решил? – фыркнула она. – Неа. Не-не-не. Только бутылка. А лучше бочка. Поверь опытному бойцу. – Это ты за год уже сделался таким опытным бойцом? – Тут год за пять идет. Так вот, бутылка лучше, – он сунул в руки Лее уже откупоренную. – Во-первых, бутылке не нужно нравиться. Во-вторых, у бутылки не болит голова. А в-третьих, и это самое главное – до какого бы свинства ты ни набрался, у бутылки наутро – никаких претензий. Лея подумала, отхлебнула, подумала снова – и пришла к выводу, что он прав.Пилоты страдают от похмелья и советуют Хану Соло жениться
В Красной эскадрилье было двенадцать человек. В живых осталось трое. За каждого из погибших пили не чокаясь, и когда добрались до одиннадцатого номера, Лея уже с трудом помнила, за что пьют. Потом скорбная часть закончилась и началась радостная, потом закончился кореллианский эль и перешли на что-то более крепкое и сладкое, потом закончилось и оно, и перешли на какую-то лютую бормотуху, в промежутках между всем этим делом пели повстанческие песни и танцевали, и Лея вдруг обнаружила, что ее кружит в объятиях Хан Соло и поняла, что совершенно не возражает. Ну да, он грубиян, хвастун и это, как его... кон-тран-бан-дит... Нет, конс-транс-бас-ист... Что ты ржешь, Биггс, придурок? Словом, плевать, он отличный парень! И он сегодня нас спас! Да-а, он спас мою хорошенькую попку. И я его сейчас поцелую... Да, прямо в губы. Да, и он целуется лучше, намного лучше, чем принц Органа. Чихать я хотела на принца. Потом они целовались еще снаружи третьего яруса, а потом был совершенно позорный момент, когда Лею тошнило прямо через парапет храма. Потом был еще стаканчик чего-то мятного, чтобы смыть этот вкус, а потом... Голова болела, мочевой пузырь распирало до пределов возможного, а во рту было так гнусно, будто она пожевала Чубакку. Тело затекло, а в нос шибал запах чьей-то подмышки... Лея разлепила глаза и обнаружила, что это подмышка Хана, что лежат они оба на койке в пассажирском отсеке "Тысячелетнего сокола", а Чубакка храпит за переборкой. Лея спустила с койки ноги и наткнулась на Дарклайтера, спящего прямо на полу. Чуть подальше, почти у выхода, на груде ящиков свернулся Ведж Антиллес. Что вчера было-то? Чем они тут занимались? Ну, помимо того, что потребляли алкоголь разной степени чистоты и свежести? Ее одежда находилась в относительном порядке – не считая распахнутой рубашки. Лея поплотнее запахнула ее и затянула пояс. Остальные тоже спали одетыми. Так. Сначала в туалет, все остальное – потом. В туалете удалось избавиться от лишней жидкости, но не от тошноты, головной боли, головокружения и поганого вкуса во рту. Лея снова ощупала себя. – Уверяю тебя, детка, – прокряхтел Хан с койки, – если бы у тебя вчера что-то было, ты бы не задавалась вопросом "было или нет". Особенно если бы что-то было со мной. – Знаешь, я не могу понять, от чего тошнит больше, с похмелья или от твоей самоуверенности. – Смотри ты, какие мы злые с утра. А вчера кто-то говорил, дословно, что "торчит мне свою задницу". Чубакка утвердительно зарычал из-за переборки. Лея покраснела. – Я имела в виду, что ты спас мне жизнь! И ничего больше! – И когда лезла ко мне в штаны? – Я не лезла к тебе в штаны! – Ну так вешалась на шею. – Я просто была тебе благодарна, вот и все! Слишком много ты о себе воображаешь! На Татуине таких, как ты, можно лопатами выгребать. – Это каких же? – Хан приподнялся. – Тех, кто думает, что они подарок для любой женщины, стоит только подмигнуть и помахать… рукой, как им уже до конца жизни будут прислуживать и штопать носки. Так вот, мастер Соло, я – джедай! Я никому не штопаю носки, и самоуверенный хахаль мне не нужен! Хан вскочил с койки, застонал, схватился за голову и закрыл глаза. Но все же удержался на ногах, сумел открыть один глаз и ткнул пальцем в сторону Леи. – Я тоже много повидал дамочек, которые строили из себя недотрог, и все они на этой койке пищали подо мной и просили еще! И ты тоже просила бы, будь уверена! Знаешь, почему я не взял тебя прямо сегодня? Знаешь? Потому что мне не нужны объедки принца! Это аристократические дамочки закатывают грубиянам пощечины. Лея выросла на ферме, и тётя приучила ее бить назойливых ухажеров в нос. Хан повалился обратно на койку, матерясь на четырех галактических языках. Лея бросилась прочь. – Она такая, – сказал Биггс, решившийся наконец поднять с пола голову. – Могла и ногой зарядить. – Не была бы женщиной, получила бы с ноги и от меня! – простонал Хан. – Ну и в долгу бы не осталась, – парировал Биггс. – Ты что, мужик, она же с Татуина. Там, если женщину обидишь, раз-два — и в пузе ножик. – Скандалить уже научились, – подал голос Антиллес. – Осталось пожениться. – Пошли вы! – зажимая ладонью окровавленный нос, Хан побрел в туалет. – Я лучше на хатте женюсь, чем на этой пигалице.Награды и... все остальное
Лея, морщась, спустилась по аппарели... и увидела Люка, идущего к "Соколу" через ангар. – Тук-тук, – принц постучал по обшивке "Сокола". – Мне сказали, что все герои битвы при Явине ночуют сегодня здесь. – Ага, – простонала Лея. – Что... поступили какие-то... распоряжения? Люк улыбнулся и достал из-за спины объемистую флягу. Лея жадно припала губами к горлышку, глотая сладковатое, мятное, приятное... – Уфф, спасибо... что это? – Саджа. Тоник, хорошо помогает при похмелье. Теперь посиди немного, сейчас пройдет голова и... все остальное. – Саджа? – прохрипел Биггс. – Кто сказал "саджа"? Усилие, которого потребовали эти слова, далось ему слишком дорого: последние звуки потонули во рвотном спазме. – Биггс, наблюешь на моем корабле – начищу рыло, не посмотрю, что ты герой! – рявкнул Соло. – Бегом в сортир! Кажется, Биггс не добежал до сортира. Лея поморщилась. – Ну ничему не учится человек. На отвальной набрался точно так же. Ведж Антиллес, бледный и растрепанный, молча вышел, взял у Люка флягу, отсалютовал ею и, выпив, ушел внутрь – видимо, откачивать Биггса. – Прогуляемся? – Люк кивнул наружу. Лея пошла за ним. – Чего это ты вдруг... обо мне так заботишься? Ты же мне вчера дал отлуп, ни привязанностей нам не положено, ни эмоций... Или ты вроде сторожевой пархи, сам не ешь и другим не даешь? Люк посмотрел в сторону. – Нет, я вовсе не возражаю, чтобы ты... была счастлива, – деревянным голосом сказал он. – Но мы с тобой связаны хотя бы потому, что мы оба – потенциальные джедаи. На нас лежит особая ответственность. Лея, меня очень тяжело вывести из себя, но когда это происходит... последний раз выносили трупы. Джедай, который теряет контроль над собой, – это... – Я знаю, – сказала Лея. – На Татуине до сих пор рассказывают, как мой отец вырезал стоянку Песчаных Людей. – Ну вот. Кстати, именно поэтому всякого рода наркотики для нас тоже под запретом. – И ты всю ночь сидел и стерег, но мне сказать не решился? – Что ты, я пошел спать. Ты гораздо лучше моего контролируешь Силу, это у меня выбросы случаются спонтанно. Просто... я чувствую ответственность. Мы с тобой остались сиротами в один день, по вине одного человека, мы оба восприимчивы к Силе, и я чувствую себя так... словно ты моя сестра. Лея застыла на месте. Он что-то знает о моем отце? – Какого человека? О ком ты говоришь? – О Вейдере, конечно. Он убил моих родителей и твоих, он теперь наш общий враг, и это странным образом нас породнило, ты не находишь? – Тьфу на тебя, – сказала Лея. – Я-то думала, ты про моих настоящих родителей. Анакина Скайуокера и Падме Наберрие. То есть, ты, конечно, прав, дядя Оуэн и тетя Беру были мне как родные, и я не успокоюсь, пока Вейдера не разорву. Ты, наверное, чувствуешь то же самое. Точно, ты мне как брат. Но мне ведь хочется узнать и про настоящую свою родню, Люк. У тебя они все погибли, но они у тебя хоть были! А меня просто... подкинули под двери, и все. Бен Кеноби обещал рассказать, но тут же погиб. Мужик этот, наш командир, знал отца – тоже убили! Как заколдованные все! Ты один что-то знаешь, рассказывай, а то и тебя убьют, чего доброго, и останусь я с носом. На них чуть не наехал погрузчик. Люк увел Лею с дороги в сторону, сел на какой-то каменный блок, пригласил ее сесть рядом. – Я не так уж много знаю, – признался он. – Твоя мама родом с планеты Набу, это в Срединном пределе. Одно время она была королевой, потом стала сенатором от сектора, потом работала в Комитете Безопасности с моим отцом... Это все официальные данные, вряд ли я могу дать тебе что-то еще, меня же и на свете-то не было. Сенатор Пуджа Наберрие – твоя кузина, когда все закончится, тебе обязательно нужно с ней встретиться и поговорить. А еще лучше – поговори с Мон Мотмой, она была соратницей и подругой твоей мамы, с самого начала. – Не знаю, – Лея потеребила косу. – Она такая вся... неприступная. И у нее сейчас наверняка совсем нет времени. – Уверяю, для дочери Падме время у нее найдется. Идем прямо сейчас. Он вскочил и зашагал по обочине дороги, Лее пришлось чуть ли не бежать за ним. Погрузчики сновали туда-сюда, навстречу то и дело попадались люди с вещмешками за спиной. – Эй, куда это все собрались? – спросила Лея у Люка. – Нашу базу раскрыли, так что мы передислоцируемся. Дарт Вейдер совершил экстренную посадку где-то в джунглях, его до сих пор не нашли. Да и со Звезды Смерти наверняка успели передать сигнал. Несколько часов – и тут будет имперский флот. Я потому и пришел за вами: мне нужны пилоты, пришедшие в норму. – Тебе? – Так точно. Вчера ночью адмирал Джиал Акбар и Мон Мотма приняли решение – из остатков нашего истребительного флота составить Эскадрилью Сорвиголов. Командовать будет Арул Нарра, командиром одного крыла он хочет сделать Веджа Антиллеса, командовать вторым буду я. Лея Скайуокер, под чьим началом ты хотела бы служить? Лея думала ровно столько, сколько они взбегали по ступеням храма. – Извини, но я бы хотела под начало к Веджу, – сказала она. – Потому что если ты мне как брат, а я буду у тебя служить, получится кумовство. – Согласен, – они шагнули на платформу гравилифта. – Вверх. – Не обиделся? – Нет. – И куда мы теперь перебазируемся? Лифт встал на шестом ярусе, Люк протянул ей руку – пффф, настоящий принц, стоп, так ведь я теперь тоже настоящая принцесса. Похмельная принцесса. – Как пилоту Эскадрильи Сорвиголов, могу сказать: Хот. Хану – ни слова. – Эй, разве он еще не доказал свою верность? Он помог нам вынести Звезду Смерти. Люк улыбнулся. Лея и не предполагала, что он может быть таким чопорным и высокомерным. – Он получит за это медаль.