Часть XLI. Бальдер
12 июля 2016 г. в 00:46
Извилистая тропинка, что вела нас через кажущееся бесконечным поле высокой травы, изредка прерываемой островками ярко-малиновых душистых цветов, свернула к густому, но светлому пролеску, который мы миновали не больше чем за полчаса, показавшимися нам едва ли ни самыми приятными за все время перехода. Когда же последние редкие деревья остались позади мы вновь оказались на просторном луге, усыпанном белоснежными звездочками ромашек, а чуть дальше, на холмах, опять начинался высокий многовековой лес, среди которого виднелись очертания небольших домиков, предназначенных, вероятно, для двух-трех человек максимум. Позади них проблескивала лазурная синева безмятежного моря.
– Добрались! – счастливо завопил Аполлон, и от его крика я невольно вздрогнул.
Приятно будет провести остаток времени в этом мире посреди благоухающих лугов, тишины южного леса и влажного солоноватого воздуха, приносящего легким ветерком вечерами с моря тонкий запах песка и водорослей. Идти с поклажей было тяжеловато, но мы, не сговариваясь, ускорили шаг, единодушно желая поскорее оказаться в уютных домиках, уже пленивших наше воображение, и наконец-то нормально помыться. Мне пришлось заплести волосы в тугую косу, ибо после речной роды, в которой мы в последний раз купались, они на ветру высохли так всклокоченно, будто я вообще никогда не причесывался. Да и вообще не мылся.
Тропинка едва ощутимо начала подниматься и вскоре мы вышли к первым одноэтажным приземистым домикам из персикового камня с темными коричневыми ставнями и разноцветными крышами. Я даже залюбовался цветущими подле него аметистовыми колокольчиками и сладко пахнущими пионами, чьи крупные шапки широко раскрывшихся бутонов полыхали бледно-розовыми и алыми оттенками, а потому едва не отстал от ушедших вперед ребят. Наш староста бодро вещал, что необходимо для начала заглянуть в главное здание, где все запишутся и получат ключи, вероятно, так же узнав распорядок и другую важную информацию.
Признаться, для меня сейчас самой важной информацией было бы, где помыться, где поесть и куда упасть поспать. Нахмурено бредущая рядом Мерисса, как мне думается, грезила о том же самом. Да что скрывать, тут об этом наверняка каждый мечтал! Разве что кроме Аполлона. Тот сейчас со всем своим энтузиазмом вещал о наших обязанностях, напоминал правила академии и нес всякую прочую чушь, которая волновала только его, ну и максимум преданно смотрящую на него Юи.
Главное здание было в два этажа, вытянутое, с выкрашенными в бледно-салатовый цвет стенами, украшенными понизу сапфировым узором витиевато переплетающихся цветущих лоз и укрывшимися в них крошечными птичками. Внутри нас встретил улыбающийся парень в безупречной серебристо-синей ливрее. И как ему только не жарко? Так же сверкая зубами, он представился Колином и провел нас к регистрационной стойке, украшенной вазой с буйно цветущей гортензией, после выдав бланки для заполнения, которые мы должны заполнить один на двух учеников, что будут жить вместе. Забрав заполненные листы, он выдал нам всем по конверту, содержащему карту, расписание времени приема пищи и ключи. Нам достались с фиолетовыми брелоками, на что Колин пояснил: значит, наш дом будет тот, чья крыша выкрашена в такой же цвет. Прекрасно, я люблю этот цвет.
Мы с Мериссой не стали слушать воодушевленный рассказ Колина о летнем корпусе и возможностях, что ждут нас здесь, а отправились прямиком в отведенный нам домик. Он оказался почти таким же, каким я залюбовался немногим ранее, только вокруг росли сочно-желтые цветы, вперемешку с мелкой россыпью низкорослых маргариток и пестрых петуний, запах которых сразу же околдовал меня. Ис же лишь мельком взглянула на них, махнув рукой и бросив, что еще больше месяца, дабы вдоволь ими налюбоваться. Пожав плечами, я последовал за ней в дом, где она тут же скрылась в ванной комнате, а я остался осмотреть наше новое жилище.
Внутри домик оказался чистым и даже в чем-то уютным, стены обшиты деревом, источающим дурманящий запах древесины и хвои. Кровати было две, и я не преминул тут же придвинуть одну из них к той, что стояла возле стены. Так же здесь имелся большой шкаф, круглый стол с парой стульев, миниатюрный камин и кресла на веранде за широким окном со стеклянной дверью. Я уже хотел было взяться за распаковку наших вещей, как из ванной раздался глухой удар и сдавленный крик Мериссы. Вздрогнув всем телом, я ворвался в ванную, испуганно глядя на прислонившуюся к каменной стене девушку, неотрывно смотрящую на свое отражение в висящем напротив зеркале. Заметив меня, она лихорадочно сглотнула.
– Посмотри, – Ис дрожащей рукой указала на обнаженный живот.
Сначала я не понял, но молниеносное осознание раскаленной волной окатило меня.
– Когда это произошло? – я облизал пересохшие губы. – Они сейчас спали?
– Нет, – она устало провела ладонями по лицу, вновь смотря на голую кожу, где от сережки-оков не осталось даже крошечного следа. – Точно нет. Я ничего не почувствовала. Заметила только сейчас. В дороге не до этого было, да и вообще… Не верила я, что смогу их снять. Но, Бальдер… – она подняла на меня растерянный взгляд, – как это могло случиться? Я ведь ничего не сделала.
– А я думаю, понимаю причину, – лукавая улыбка закралась в уголки моих губ.
– Ну же, – чуть нервно фыркнула Мерисса, – разъясни глупой.
– Ты говорила, что сальфарад столкнул тебя, когда ты пыталась помочь Цукито.
– И что? – нахмурилась богиня.
– А то, – вкрадчиво произнес я, почти вплотную приближаясь к ней, – что не вмешайся ты, наш Бог луны непременно бы погиб. Ты спасла его, Мерисса. Спасла, не смотря на то, как люто ненавидела его все это время, как злилась и грозилась ни за что не позволить ему выпуститься из академии, – я коснулся пальцами ее распущенных волос. – Ты убеждала всех и саму себя, что он – самое мерзкое и отвратительное для тебя существо, но при этом ни разу за весь год не сделала ему ничего плохого и, когда потребовалось, ты, ни секунды не медля, бросилась ему на помощь, рискуя собой.
– Откуда ты знаешь, – едва слышно пробормотала она, – что я не медлила?
– Цукито рассказал, – прямо ответил я.
– Да, мое отношение к нему изменилось, но я все равно не могу простить его.
– Поговори с ним. Мне кажется, это самое…
– Не хочу! – она резко оттолкнула мою ладонь и, запахнув расстегнутую рубашку, взбудоражено зашагала по ванной, обхватив себя все еще дрожащими руками. – Ты не понимаешь! Я словно стою у черты, я чувствую ее, и понимаю, что если переступлю, то все изменится, перевернется! Меня это безумно пугает, Бальдер, – с отчаянием прошептала она, поймав мой взгляд. – Я привыкла жить с этими тяжелыми воспоминаниями и съедающими меня изнутри чувствами. И мне становится почти физически больно, когда я пытаюсь приблизиться к этой видимой только мне черте. Все во мне противится этому. Я понимаю, осталось сделать только шаг… Один шаг… Но у меня нет сил, нет смелости сделать этот гребанный шаг, понимаешь?!
Она всхлипнула и опустилась на пол, прижимая колени к груди.
– Мерисса, расскажи, что между вами произошло. Полностью, – приблизившись, я опустился рядом с ней на влажный камень, обнимая вздрагивающую богиню за плечи и заключая в кольцо своих рук. – Я тебя не осуждаю, но и мне могу до конца понять твоих чувств, потому что ты никогда не говорила о случившемся с тобой в прошлом. Я хочу помочь тебе, но не смогу этого сделать, если ты ничего не расскажешь.
Ис молчала долго. Очень долго, и я боялся, что она так и не решится, но вот спустя едва ли ни четверть часа, раздался ее тихий голос. Я слушал ее сбивчивую речь, постепенно успокаивающуюся и выравнивающуюся, стараясь не перебивать, но сердце мое сжималось от наполнившей его тоски. Неужели Цукито и в самом деле мог совершить такое? Еще когда я был ребенком, няня рассказывала о возможности сделать из человека бога, она говорила, как это больно и что редкий человек способен вынести подобное превращение, терзающее тело и разум неутихающей болью. Так…
…почему на это решился Цукито? Для чего ему нужно было подвергать маленькую девочку такому суровому испытанию, при этом бросив ее на произвол судьбы, как говорят люди, ничего не объяснив и лишив какого-либо рода поддержки? Он всегда выглядит спокойным, пусть и замкнутым, но все же неплохим, а потому я никак не могу даже вообразить причины, по которой он бы мог так поступить. Нет, я убежден, Мерисса не врет, но я никак в толк не возьму, для чего это было нужно. Однако понять ее боль и неприязненное, граничащее с откровенной ненавистью отношение к некогда бывшему ее собственным богом Цукито теперь я могу в полной мере. Думаю, сделай он это со мной, я едва увидь его вновь, попытался бы убить.
Мерисса в моих руках замолчала, но я не знал, что ей ответить, лишь молча поглаживая раскрытой ладонью по локтю. Когда Мерисса успокоилась, я сказал, что принесу ужин в дом, а заодно предупрежу ребят, чтобы ни сегодня, ни завтра с утра нас не беспокоили. Энтузиазм по-прежнему кипел только в Аполлоне, который уже привел себя в порядок и донимал всех призывами бежать на море купаться. Что за неугомонный тип. Вот уж точно кого правильно старостой назначили. Как хорошо, что больше не мы с Ис этим занимаемся. Такая работка только Аполлону по душе.
Нагрузив на кухне, где трудились невысокие странные существа, напомнившие мне гномов, только головы у них были птичьи, передвижной поднос на колесиках тарелками с едой, я вернулся в дом. Мерисса уже успокоилась и сейчас расчесывала волосы, сидя в одном из кресел на веранде. Поцеловав ее в висок, я прошептал, что скоро приду, и пусть начинает ужинать без меня. В ванной я с удовольствием смыл с себя дорожную пыль и наконец-то – не без труда – разодрал спутанные грязные волосы, только теперь ощущая неимоверное наслаждение. Еще бы божественные силы можно было применить, чтобы высушить их и одежду почистить, но Тот еще в самом начале не рекомендовал использовать свою мощь даже по мелочи.
Однако не рекомендовал это ведь не значит, запретил, не так ли?
Мгновенно высушив волосы, я улыбнулся отражению и, набросив на плечи халат, туго затянул пояс, возвращаясь в комнату, где Мерисса уже сидела за столом, лениво ковыряясь вилкой в своей тарелке. Волосы ее еще были влажными, и я решил, что могу позволить завести свою шалость дальше. Подойдя к ней, я встал за спиной, запустив пальцы в длинные мокрые пряди черных волос, с каждым моим движением становящиеся мягче, пока полностью не просохли, ложась на плечи черно-красной смолой. Хм, а ведь пряди и в правду естественные, а все время считал, что это колдовство или обычная краска, которой пользуются люди. Интересно, почему они появились?
– Ляжем спать пораньше? – пробормотала Ис. – Я сильно устала.
– Да, конечно, – тепло улыбнулся я.
Уже позже, обнимая дремлющую Мериссу, я думал о том, что не могу злиться на Цукито, и как бы ни было мне жаль саму Ис, рад такой ее судьбе, ведь иначе… Иначе она бы прожила жизнь обычного человека, стала мико или же чьей-то женой, и мы никогда бы не встретились, а именно это позволило мне намного лучше узнать природу искренних, не одурманенных моим божественным проклятием чувств, лучше узнать окружающих меня богов и самого себя. Мне не хочется думать, а что бы выбрала сама Мерисса, окажись у нее выбор: пережить всю эту боли и встретиться со мной или же никогда не знать ни испытанных страданий, ни меня. Но все же я счастлив, что сейчас она рядом со мной. Пусть порою и кажется, что наша жизнь рушится, на деле это может быть началом пути к чему-то волшебно прекрасному.