Заклятие луны

Где-то на краю сознания мягким светом пульсировали размытые пятна. Принадлежит ли по-прежнему мое тело и разум мне или же небытие уже полностью поглотило ту, кого звали Шихоин? Считается, что богов невозможно убить, многие люди незыблемо верят в их бессмертие и неприкосновенность, однако все совсем не так. Боги могут страдать, привязываться, любить и так же они могут умереть. Причинить боль им тяжелее, нежели людям, однако это возможно. Попросту боги могут выдержать больше. Кипящая боль, пульсирующая в каждом члене тела, доказывала, что я еще жива, однако разум почти не воспринимал этого, оглушенный как гулом от взрыва, так и сотрясшими голову осколками. Мне не хотелось открывать глаза и вновь возвращаться в реальность. Пока мои веки опущены, не угаснет надежда, что прошедшие столетия были лишь сном. Дурным, слишком затянувшимся сном. На мгновение я допустила мысль, что готова пожертвовать всем, что обрела за это время, за жизнь в академии, только за то, чтобы открыть глаза и знать себя лишь, как Шихоин. И никак иначе. Однако, жизнь – не прописанная история книги, в которой ты в единое мгновение можешь вернуться в начало и переписать все с чистого листа. Ты можешь лишь двигаться дальше и создавать каждый день для себя дальнейшую историю. Или же застрять в одном дне, растянув его на столетия. Как сделала я. Дышать становится тяжело. Сырая земля, пропитавшаяся не то небесной влагой, не то кровью, весом давила, лишая возможности пошевелить хоть пальцем. Но что сильнее придавливало к земле – собственное нежелание жить. Я не хочу бороться. Позади лишь беспросветные годы скитаний, в которых мне нигде не было места. И можно сколько угодно спорить, что я могла найти покой в обители Гадеса или же подле Тота, что пусть и вел себя заносчиво и грубо, но дорожил мною, до тех пор, пока ты не обретешь дом и пристанище внутри своего разума – тебе нигде не будет места. Ибо дом – это в первую очередь покой в душе. Мой же разум по сей момент пребывает в смятении. Я не знаю, что мне делать. Я десятилетиями жила, прячась от всего мира. Прячась от самой себя. Разве может хоть одно живое существо в одно мгновение перестроить себя? Кислорода не хватает, разум плывет, а паника острее пронзает меня, заставляя сердце ухнуть вниз, с трепетом забившись, точно раненный зверь. Здесь и наступит моя смерть? На одно мгновение, лишь на одно краткое мгновение тонким проблеском вспыхнуло желание жить. Отчаянно, сумбурно, с бессмысленной хрупкой надеждой, что так легко разбилась о сиплый вдох, позволяющий земле проникнуть в рот с резким кислым привкусом крови и сажи. – Если собралась умирать, то, будь любезна, повремени немного, я бы лично хотел встретить твою душу в аду, но, как видишь, пока что я занят, – обветренная грубая рука выволокла меня на показавшийся слишком сухим и оттого больно резанувшим горло воздух, вырвав из меня хриплый кашель. Гадес отряхнул с моего лица прилипшую землю, наскоро осмотрев раны. – Жить будешь, хотя не знаю, обрадует ли тебя эта новость. Учитывая, что я приношу лишь несчастья, то твое спасение – горе для тебя. Я с трудом могла разобрать, что он говорит, кровь так гулко стучала в голове, что казалось, та сейчас расколется. Хотелось пить, кашель, точно наждачкой, драл горло и потрескавшиеся губы. Глаза щипало от грязи и пыли, руки дрожали. Лишь через несколько минут, а может быть, и намного больший промежуток времени, чьи границы стерлись для меня насыщенным трескучим рокотом в голове, восприятие вернулось ко мне. Приподнявшись на земле, я подняла взгляд на Гадеса, напряженно всматривающегося высоко в небо. Проследив за его взглядом, я на мгновение прищурилась от резанувшего глаза света, в следующее мгновение обмерев. Внутри сияющего шара, парящего высоко над нашими головами, отчетливо виднелась фигура Бальдера. Такого знакомого, родного и в тоже время абсолютно чужого и далекого. То был не наш сокурсник и товарищ по несчастью оказаться в этой академии. Не добродушный неуклюжий юноша, постоянно умудряющийся путаться в собственных ногах и сносить все на своем пути. Не тот, кто смотрел на меня лучистым взглядом лазурных глаз. То было могущественное божество, внутри которого стерты границы личности, а есть лишь давящая всеобъемлющая мощь энергии. Хаос, готовый поглотить весь мир, опрокинув его в небытие. Голова разболелась еще сильнее. Локи однажды сказал, что Бальдеру суждено уничтожить мир. Я никогда не любила такие категоричные формулировки, ведь в таком случае нет ни капли смысла стараться и прилагать усилия, ведь истинно предначертанное изменить невозможно. Поэтому, если Бальдеру предопределено разрушить мир, он сделал бы это, несмотря на все наши поступки и отношение к нему. Все это время я отгоняла от себя мысли о неизбежном, цепляясь за то, что Локи лишь неверно выразился, использовав патетичную, но неуместную фразу, которая при этом гвоздем засела в моей голове. Суждено. Ком подступил к горлу. Ему суждено вернуться домой. Ему суждено быть счастливым. Я хочу, чтобы он прожил тихую и размеренную жизнь, окрашенную в солнечный свет и мирную тишину. Однажды он бы обрел семью, встретил того, кого полюбил бы всей душой. Возможно, в своих самых затаенных мечтах этим человеком являлась я сама, та, кто была так отдалена от Бога света, но все же разделяла с ним поглощающий его душу хаос. Слишком далеко и в то же время нестерпимо близко. Пусть меня и не терзала великая мощь, изнутри меня разрывал свой хаос, свой мрак, с которым я так и не смогла совладать. Может статься, именно эта тонкая нить позволила нам сблизиться. Я ненавидела себя за то, что не раскрыла Бальдеру правду. Вероятно, можно было бы что-то исправить, перенаправить его мышление и силу по иному вектору. Если бы. Если бы. Если бы. Бессмысленная игра в попытке ухватиться за прошлое. Настоящее не изменить напрасными предположениями, как оно бы могло быть, поступи ты иначе в прошлом. Есть лишь шанс сделать шаг в настоящем, питаясь надеждой, что понятие «суждено» – не более чем слово, не имеющее власти. – Что можно предпринять, Гадес? – собственный голос казался мне хриплым и чужим. – Ничего, – отстранено пожал он плечами. – Единственный, кто может с ним справиться – это Локи. Однако я вовсе не уверен, что у того хватит духу убить единственного близкого ему друга. Разве что он умрет вместе с ним. Для него Бальдер – единственный священный лучик во всем мире. И он не сможет отпустить его. – Ты тоже веришь в его судьбу? – надрывно фыркнула. – Хотя, о чем я спрашиваю. Ты веришь, что рисовые булки отгоняют от тебя неудачу. С тобой вообще не о чем говорить. Гадес натянуто усмехнулся краешком губ. Небеса заволакивали густые клочья кроваво-черного смрада, зловонными миазмами расползаясь и поглощая все вокруг. Слепящий столб света, вырвавшийся из сокрывшей Бальдера сферы, пронзил мир, разрывая тот надвое. Рваные всполохи окрашивали бывшие еще совсем недавно лазурно-чистыми небеса. Священный сад академии содрогнулся под волной обрушившейся на него бури. Только теперь я заметила другое светлое пятно, сейчас отчетливо выделяющееся на фоне руин. Зевс, отбросив привычную шутливость, прикладывал все усилия, чтобы сдержать рвущуюся мощь Бальдера. Если ему это удастся, то погибнут лишь те, кто находятся в саду. Вероятнее всего, Тот сейчас занимается эвакуацией тех, кому удалось спастись. Самым верным решением было бы присоединиться ему и помочь в этом деле, тем не менее, эта мысль угасла, едва успев мимолетно всколыхнуться в сознании. – Гадес, тебе стоит вернуться, – я не сводила взгляда с бушевавших всполохов, сплетающихся в дикой пляске. Холодный ветер трепал одежду, спутывал волосы, беспрестанно норовя влепить ими по лицу. В меркнущем свете почти исчезнувшего за мраком тяжелых туч солнца руины чудесного сада казались древним монстром. Молнии прорезали небеса, возвещая о грядущем разрушении. Почти физически я чувствовала, как время струится сквозь меня, безвозвратно погружая все глубже в вязкую черную бездну. Я всегда считала, что мне лучше всего будет жить в одиночестве. Но встретив его, я впервые осознала, что чья-то радость, чья-та искренняя улыбка могут стать твоим счастьем. Для кого-то подобное мелочь, но для отвергнутой Богини лжи тепло чужого создания оказалось поистине священным. Быть может, Бальдер и не в силах выбрать свою судьбу, однако у меня данное право есть. И я выбираю остаться с ним, пусть он более никогда меня и не вспомнит. Я растворюсь в его хаосе. Без сожалений. – Бальдер, спасибо за счастье, что ты мне подарил, – я сделала шаг навстречу пронзающему свету. Если все же единственный способ освободить его – смерть, я разделю эту ношу с Локи. Тепло сердца Бальдера так нежно обволакивает мое замерзшее сердце. Это тепло я никогда не ощутила бы, не окажись здесь. Я впервые захотела с кем-то себя связать. Жаль, что это продлилось столь малое время. Миг в сравнении со всей нашей жизнью. Я уже почти не могу различить знакомый силуэт внутри взорвавшейся столпом энергии сферы. И коли существуют более высшие силы, нежели мы, боги, то я готова согласиться на любые их условия ради получения даже крошечного шанса обратить время вспять и подарить Бальдеру возможность мирного и безоблачного будущего. Я готова родиться и прожить жизнь заново только для того, чтобы сделать его счастливым. Я хочу защитить это тепло. Отныне и навсегда.