Заклятие луны

      Уже прошел почти месяц, как мы попали в эту академию, но кажется, совсем не продвинулись в нашем обучении. Тот читает нам различные лекции, но они не помогают основной цели пребывания здесь: понять природу человека. Мы просто изучаем науки, историю и анатомию. Иногда нам показывают что-то из искусства людей, но все же это хоть и довольно интересно, не имеет большого смысла. Или знание всех костей в теле человека поможет нам понять их души?       Хорошо, что сегодня у нас выходной и можно расслабиться и погулять по саду. Места здесь удивительные, особенно для меня, привыкшего к снегу и ледяным пустыням. Мне здесь очень нравится, и я не понимаю, почему себя так ведут Локи и Тор. Особенно Тор. Он, вроде бы, всегда отличался собранностью, ответственностью и хорошей организованностью, а тут потакает во всем Локи. Что за глупое упрямство, ведь они вредят не только другим, но и себе.       Однако теперь заставить их посещать занятия стало не просто долгом, как друга, но и обязанностью, ибо, если мы ослушаемся Тота, он нас изведет. К тому же помимо этого нам нужно еще устроить какие-то мероприятия, а у меня пока ни одной идеи нет в голове. Интересно, а Мерисса что-нибудь придумала? Правда, мы не разговаривали с ней еще: она старательно избегает всех нас, за исключением Диониса, с которым они теперь в одном клубе, и, пожалуй, Гадеса, которому она что-то объясняла на одном из занятий. И что удивительно, он не возникал со своим постоянным требованием, к нему не приближаться.       Хм, можно придумать какой-нибудь конкурс. Например, рисования. Мне было бы интересно получить в подарок свой портрет. Или может, организовать бал? Нужно серьезно заняться этим вопросом, пока Тот не занялся нами. Но сегодня позволю себе еще отдохнуть и погулять по окрестностям. Я еще ни разу не смог пройти всю территорию полностью, постоянно что-то отвлекало, однако сейчас я намерен добраться до оранжереи, которая находится поодаль от главного корпуса академии.       Дионис немного рассказал мне о самых обычных и, напротив, удивительных цветах мира богов и людей, так что теперь я знаю, как называются многие из тех растений, которые, я думаю, встречу в оранжерее. Чтобы дойти до нее, я решил выбрать более длинный, но спокойный путь. Там я никого не встречу и смогу поразмышлять в тишине над событиями прошедшего месяца.       Я свернул с тропинки, углубляясь в чащу светлого леса. День сегодня выдался ясным, Зевс вновь вернул лето, и теперь на ветвях разместились красочные птички, заливаясь тонкими переливами звонких голосков, а под широкими листьями спрятались ягоды. Нужно будет пособирать на обратном пути, они здесь удивительно сладкие и ароматные. Жаль, не догадался захватить с собой корзинку или что-то вроде того. Собрал бы и ребятам ягод, может быть, так удалось бы их подкупить.       За деревьями показался большой просвет, и, пройдя еще немного, я оказался на покрытом сочной травой склоне, ведущем к озеру. Раньше я здесь не был. Спустившись ниже, я коснулся рукой теплой поверхности одного из множества валунов, разбросанных вокруг, но тут же удивленно моргнул, заметив подле воды, в тени высокого деревца, покрытого множеством мелких розовых цветов, Мериссу. На ней привычная форма, которую она носит последнее время: красный галстук академии, светлые брюки и рубашка, завязанная узлом на талии, длинные волосы заплетены в простую косу, без цветов и того пугающего ободка с шипами.       Она склонилась к воде, пытаясь дотянуться до раскачивающегося по гладкой поверхности сангинового цветка. Я невольно улыбнулся, глядя на отразившееся на ее лице усердие, от которого она даже закусила губу, и уже сделал шаг, чтобы помочь достать цветок, как ее рука соскользнула по влажной траве, и с испуганным выдохом Мерисса упала в воду.       Замешкавшись на мгновение, я почти скатился вниз и прыгнул за ней, по неловкости сразу наглотавшись воды, которая оказалась холодной, но чистой, поэтому открыв глаза, я сразу увидел Мериссу и, протянув руку, схватил ее за запястье. Когда мы вынырнули на воздух, она закашлялась, цепляясь за мою кофту. Свободной рукой я обхватил свисающую над водой ветку дерева и, подтянувшись, вытащил нас на берег. Мерисса сжалась на траве, пытаясь откашляться, и по-прежнему крепко цепляясь за ткань моей одежды. Странно, не думал, что она не умеет плавать.       Наконец, ее дыхание выровнялось, и Мерисса открыла глаза, встретившись со мной взглядом, а я сглотнул, ощущая, как вспыхнули лицо и шея. Что-то непривычно живое промелькнуло в ее взгляде, но тут она заметила мою руку, все еще лежащую на ней, и, резко отстранившись, села, отбрасывая влажные волосы с лица.       – Прости, – она провела ладонями по глазам. – Мне стоило быть осторожнее.       Я серьезно растерялся, и не знаю, как вести себя в такой ситуации и что говорить. Особенно с кем-то вроде Мериссы. Но меня выручил все еще раскачивающийся на поверхности незнакомый мне цветок, за которым, поразмыслив мгновение, я спрыгнул обратно в воду и, достав его, выбрался на берег и протянул свою добычу Мериссе, с удивлением воззрившейся на меня.       – Спасибо, – неуверенно сказала она, а я опустил цветок в ее раскрытые ладони и сел рядом, выжимая воду из волос. Хорошо, что сейчас так жарко и одежда быстро высохнет под лучами солнца. Мерисса положила цветок себе на колени, и стянула с шеи галстук, отбросив тот в сторону, а после распустила волосы. Мой взгляд снова упал на необычный цветок. Я таких никогда не встречал: довольно крупный, с плотными, точно натертыми воском, лепестками насыщенного темно-красного оттенка, на которых выведены тонкие ниточки фиолетовых узоров.       – Как он называется?       Мерисса настороженно покосилась на меня и, опустив взгляд на цветок, ответила:       – Гизен. Они растут на воде и распускаются только ночью, в их сердцевине спрятан крошечный шарик, который в темноте светится мягким заманчивым светом, а орнамент начинает едва заметно переливаться золотыми и зелеными искрами, что чарующе выглядит в безлунные ночи. Эти цветы редко можно встретить в мире людей, обычно они растут только во вселенной богов.       – Очень красивые! – восторженно заверил я. – Они что-то значат?       – Это цветы лжи.       Я замолчал, пытаясь вспомнить, говорил ли мне о них что-то Дионис, но в голову так ничего и не пришло. Возникшая пауза начала затягиваться, и я лихорадочно старался придумать, как продолжить затеянный мною же разговор. Так неловко и скованно я себя еще никогда не чувствовал.       – А в твоих волосах были, это тоже цветы гизен?       – Нет, – она покачала головой. – Их называют цветы ши. По легенде они способны открыть человеку, что есть правда, а что – ложь. Собственно, обладают тем же умением, что и я. В книге было написано, что их срезали и клали в ритуальную чашу со специальным настоем из священных трав. И если опустивший в него руки, скажет ложь, цветок почернеет. Глупость, конечно, но люди верят, что так оно и есть.       – А где ты жила раньше? – Мерисса насмешливо вскинула брови, вероятно, намекая, что я излишне любопытен, поэтому примирительно выставив вперед руки, я улыбнулся и добавил. – Мы теперь одна команда. И должны узнать друг о друге.       – Должны? – хмыкнула она.       – Я хочу этого, – исправился я. – Хочу узнать тебя ближе.       – Что ж, а ты сам не желаешь мне рассказать о себе?       – Я. Ну я норвежский бог света, – ужасно, каким же дураком я себя чувствую, пытаясь сейчас собрать все разбегающиеся мысли в связную речь. – Мой дом всегда погружен в снежные метели, а ты видела, когда-нибудь снег?       – Конечно, – усмехнулась Мерисса. – Там, где я провела первые семь лет жизни, несколько месяцев в году стояла зима, правда, не такая суровая, как на твоей родине.       – Твой дом в Японии?       – Да. Я была служительницей в Храме Луны.       – Так вот откуда ты знаешь Цукито! Он был божеством вашего храма!       – Был, – с тихой агрессией в голосе подтвердила Мерисса, и я запоздало понял, что не стоило затрагивать эту тему, хоть мне и очень интересно узнать, почему она жила с людьми, а не с родителями или другими близкими в мире богов.       – Извини, – я отбросил челку с глаз. – Ты уже думала над заданием Тота?       – Как тебе вариант «Отлупи куратора»? Только представь: студенты носятся по академии с надувными кувалдами и норовят ими заехать по заумной макушке Тота. Ну а если серьезно, то можно устроить показ костюмов. Каждый участник своими руками создаст какой-нибудь необычный наряд на определенную тематику, а после их представления зрителям будет путем голосования выбран лучший.       – Я думал о конкурсе рисунков.       – Возможно, – она пожала плечами. – Только умеет ли кто-нибудь здесь рисовать? Кстати, я могу провести гадание-омикудзи. Дома я часто занималась этим для посетителей, но так как храм был небольшим, к тому же достаточно удален от крупных городов, у нас была только сколоченная из брусьев стойка с навесом, где крепились записки. Но однажды мне удалось побывать в одном из крупных городов во время весеннего мацури, – храмового праздника-фестиваля, – и это было удивительное зрелище!       Я затаил дыхание, с удивлением глядя на преобразившееся лицо Мериссы, погрузившейся в воспоминания о доме. Казалось, передо мной сейчас каким-то чудесным образом оказалась совсем другая девушка, отличная от той суровой и холодной Мериссы, которая всегда была с нами на занятиях. Может быть, не так уж и хорошо я узнал ее за этот месяц? Да и узнал ли вообще?       – Тогда уже зацвели деревья, и погода стояла теплая, это была прекрасная весна. На улицы вышло так много людей, что можно было подумать, будто весь город собрался вокруг площади, где проходило шествие микоси. А целая аллея с обеих сторон была увешана свернутыми листочками с надеждами и мечтами людей.       – Поразительно! Я обязательно хочу это увидеть!       – Что ж, тогда…       Ее прервало непонятное существо, запрыгнувшее к ней на колени. Я вскрикнул и резко выпрямился, уже протянув руку к белому комку, но узнал в нем вечного спутника Цукито – лунного кролика Усамару. Странно, что он тут делает?       – Фамильяр Цукуеми, – Мерисса нахмурилась и погладила кролика по спине.       – Фамильяр?       – Хранитель силы бога. Разве у тебя его нет? – она взмахнула рукой, и тут же возникший в снопе черных искр хорек обвился вокруг ее шеи. – Ен мой фамильяр. Обычно она принимает форму ленты в моих волосах, чтобы всегда быть рядом. Но что здесь делает Усамару? Неужели ты потерялся?       Кролик дернул ухом и тихонько защелкал зубами.       – Что он сказал?       – Понятия не имею, – пожала плечами Мерисса. – Я могу понимать только Ен.       Усамару принюхался и, спрыгнув с коленей, скрылся за камнями. Не думал, что он может так свободно гулять без Цукито, они казались мне неразлучными. Я посмотрел на Мериссу, пытающуюся вновь завязать на запястье черно-рыжую в цвет хорька ленту, и, протянув руку, затянул мех в бант. Не став дожидаться благодарности, я поднялся и, отряхнув уже высохшие брюки, протянул Мериссе руку.       – Может, прогуляемся?       Она несколько мгновений озадаченно разглядывала мою ладонь, после все-таки протянув руку, взялась за нее и встала на ноги. Я поднял ее галстук и кивнул в сторону тропинки, извилисто уходящей вглубь леса. До оранжереи я все равно дойду. Всю дорогу Мерисса молчала, с любопытством глядя по сторонам. Видимо, и она впервые в этой стороне. Мы прошли мимо речки, за которой протянулись цветущие поля и парящие над ними островки со стекающими ниточками водопадов. На холме показался стеклянный купол оранжереи, играющий солнечной радугой на поверхности. Мы вошли в растворенные двери, ощущая сладкий запах цветов. В оранжерее никого больше не было, стояла приятная умиротворяющая тишина.       И я решил, что сегодня определенно хороший день.