Программа

В кафе тусклый свет, обшарпанные стены и старая облезлая кошка на барной стойке, больше похожая на чучело, чем живое существо. ХонБин опрокидывает в себя содержимое мутного стакана, ставит его с глухим стуком и опирается локтями на исцарапанную столешницу. – Хорош напиваться, – морщится Хёк. – Я ещё даже не начинал, – хмыкает ХонБин невесело и снова наполняет стакан из пузатой бутылки с сомнительной этикеткой. – У нас вроде праздник должен быть, – безнадёжно качает головой Хёк и косится на Рави, неподвижным взглядом буравящего покрытую трещинами побелку стены. – Мы провернули такое дело!.. – Точно-точно, – кивает сияющий ослепительной, лихорадочной улыбкой ХонБин, – своими руками… – Ох, – выдыхает Хёк, изображая фэйспалм. – Своими руками ему её отдали, – заканчивает Рави, не отвлекаясь от побелки. – Хрен с вами, напивайтесь! – раздражённо машет рукой Хёк. – Только заканчивайте с этим, а? Все знали, на что идут. Мы жизнями рисковали – и рискуем всё ещё, кстати! – смысл убиваться так из-за женщины?! – Дай пострадать спокойно, – мрачно просит стенку Рави. – Мы и так откладывали это довольно долго. – К тому же, – ХонБин снова наполняет стакан, – не тебе, женатому игроману, нас судить. – Ну вы меня ещё в семейном счастье обвините, – фыркает Хёк. – Если самим так приспичило женщиной обзавестись, подайте на повторный подбор… пока Программа работает как положено. – Иди в пень, – вяло огрызается ХонБин и хмурится бутылке: – Что за бурду тут наливают? Четыре стакана – и ноль реакции. – Да уж, «Экс» поприличнее был, – немного оживает Рави и неодобрительно смотрит на Хёка: – Что, ничего лучше не нашлось, чем это, – обводит красноречивым взглядом помещение, – убожество? – Я-то тут при чём? Всех собак решили на меня повесить? Это Эн предложил. Тут безопасно, а это для нас главное. Мы вообще-то не пить сюда пришли, но, кажется, кое-кто забыл о нашей миссии. – В печёнках сидит твоя миссия, – бурчит ХонБин и вдруг оживляется: – О! Кажется, подействовало. – Опьянел, наконец? Поздравляю, – хмыкает Хёк. – Теперь прекратишь излучать вселенскую тоску и уныние? ХонБин подпирает кулаком щёку и блестящими от алкоголя глазами мечтательно смотрит на Рави: – Хорошо тебе: много времени с ней провёл. – Ты зато на свидание ходил, – парирует тот, с грустной улыбкой разглядывая стену. – Тоже мне свидание. Обнялись пару раз, – на щеках ХонБина появляется румянец. – Меня сейчас стошнит, – стонет Хёк. – И это – ключевые лица заговора. Люди, нашедшие способ низвергнуть Программу. Невероятно. – Молчи, мелочь пузатая, – басит Рави. – Мегакрутые заговорщики в отпуске. – А ты не чувствуешь себя виноватым? – невпопад интересуется ХонБин. – В чём опять? – устало поворачивается к нему Хёк. – Перед ней. – Ох, только не снова! – взвывает Хёк. – Мы обсуждали этичность вопроса чуть ли не на каждой встрече. Мы всегда оставляли ей выбор. Ты не заставлял её выходить замуж за Тэгуна, у неё была альтернатива – Рави, к примеру. Мы не принуждали её докапываться до истины, она сама в это влезла, сама нашла меня, сама попросила!.. – Брось. Мы знали, что она так поступит, – морщится Рави. – Ты сам давал характеристику её личности, а ХонБин просчитывал поведение. – Давал, – вздыхает Хёк. – Пусть так. Без СоПхи у нас вряд ли бы что-то получилось. У нас не было выбора, кроме как привести её к этому. И вы тоже не сентиментальничали, пока не втрескались, как два… Ой! – он обиженно потирает затылок, получив хорошую затрещину. – Поуважительнее со старшими, – беззлобно поясняет Рави. – Можно было придумать что-то ещё… – печально вздыхает ХонБин и тянется за пятым стаканом. – Ребята из Третьего Отдела придумали. Помнишь, чем кончилось? – фыркает Хёк. – Поверить не могу, что мы решили доверять Эну после того, как он их сдал Отделу Безопасности, – хмурится Рави. – Их идеи были опасны, – пожимает плечами Хёк. – Если бы им удалось задуманное, мир погрузился бы в хаос. У них там по плану Третья Мировая ещё была. – Это не значит, что нужно было их всех перебить руками ЧжэХвана со товарищи. – Надо было своими руками? – поднимает брови Хёк. – Остались бы живы – изобрели бы ещё что-нибудь, похлеще. Уж больно беспокойные. И готовы гораздо к бо́льшим жертвам, чем мы, кстати. Воцаряется молчание. Хёк прав, но ребята из Третьего были хорошими, пусть и «беспокойными», их жаль ужасно, хочется найти им оправдание и обвинить кого-то ещё. Но Хёк прав. И Эн прав. Хладнокровный двойной агент. Дверь кафе открывается, впуская ещё одного посетителя. Глаза ХонБина мгновенно перестают пьяно блестеть, он выпрямляется на шатком стуле и выглядит абсолютно трезвым, а бутылка со стаканом куда-то испаряются. Рави оставляет в покое протёртую взглядом до дыр стену и становится очень сосредоточенным на происходящем. Хёк тоже выпрямляется и оборачивается к двери, чтобы рассмотреть вошедшего. Время на передышку вышло. В следующий раз поныть и поупиваться страданиями можно будет разве что через несколько лет. Если всё получится. За столиком вместо хандрящей компании приятелей обнаруживаются серьёзные целеустремлённые люди. Скоро ещё подтянется Эн, умеющий с беззаботной улыбкой произносить убийственно жёсткие по своей сути речи. Предстоит огромная работа. Вошедший в кафе человек подходит к их столику и кивает в знак приветствия. – Добро пожаловать, Лео, – улыбается Хёк новому соратнику.