И дольше века длится день

Как и ожидалось, в квартире Рейты жуткий погром. По-другому не скажешь. Стоит переступить порог, как попадаешь на кладбище вещей. Вокруг – коробки, всех цветов и форм, набитые барахлом. Журналы, раскрытые или растрепанные, валяются в хаотичном порядке. Тут же обувь, все пять пар кроссовок, четыре пары туфель и несколько пар ботинок на холодное время года. У стены стоит велосипед, рядом с ним примостилась гора книг. С другой стороны – вентилятор и тянущиеся к нему провода. И зачем он Рейте, спрашивается, если он еще позапрошлым летом приобрел кондиционер? Я вздыхаю. Ступать дальше страшно. Вдруг, не смогу найти дорогу назад? Качаю головой и брезгливо провожу пальцем по полу. Мда уж. Сколько месяцев его не мыл Рейта? К слову, о Рейте. Сам он, стянув обувь и бросив ее посреди дороги, как ни в чем ни бывало, скрылся в комнате, оставив меня на растерзание микробам и грязи. Я ему еще припомню. - Акира, в твою светлую голову не приходила мысль обзавестись уборщицей? – бурчу я, с трудом пересиливая себя и все-таки преодолевая кажущийся бесконечным путь от входной двери до комнаты Рея. Мой друг уже сидит перед ноутбуком. Его кровать не заправлена, поэтому одеяло валяется на полу, выполняя роль половой тряпки. Стеллаж с дисками кажется более тусклым, чем когда Рей его приобретал. Во всяком случае, изначально он был синим. Описать его нынешний цвет я бы не взялся. На журнальном столике стоят тарелки и чашки из-под кофе. Тут же валяется гора салфеток, мобильный и куча украшений, от цепочек до колец. - Приходила, - бурчит в ответ Рейта - И? – я не рискую пройти в комнату. Надо еще оценить масштаб уборки, а для этого необходимо посетить остальные две комнаты, а еще ванную и кухню. Учитывая размеры апартаментов Рея, я могу лишь надеяться, что уборка закончится раньше, чем наступит Новый год. А всего-то осталось два с половиной месяца. - Ну а смысл в уборщице-то? Трахнешь раз, она об уборке тут же забывает. Я подавляю желание покрутить пальцем у виска. - А не трахать уборщиц ты пытался? - Ну, да. Как-то пару раз страшненькие приходили. Но они убираются кое-как. А денег требуют. - Рей. Я тебе по секрету скажу. В твоей помойке даже «кое-как» будет казаться генеральной уборкой. Короче, как хочешь, но я завтрашнего дня беру это под свой контроль. И только попробуй вякнуть, что я вторгаюсь в твою частную жизнь. Будешь сам убираться под моим строгим надзором, в таком случае, - сердито отрезаю я. Но Рейта даже не собирается спорить. - Делай, что хочешь, только с гитарами осторожнее. И если будешь что-то куда-то перекладывать, записывай. Если я что-то не найду, будешь сидеть взаперти до тех пор, пока не окончится терапия, - говорит он, не отрываясь от монитора. Я вкладываю в свое фырканье все свое презрение к раздавшимся угрозам и оставляю Рейту в гордом одиночестве. В гостях у него я был очень давно. Но с тех пор мало что изменилось, разве что бардака больше стало. Хотя, куда больше. Соседняя спальня по-прежнему представляет собой мини-студию. Вот уж, пожалуй, мое любимое место в этой берлоге. Во-первых, здесь куда более убрано, чем в остальной квартире, а во-вторых, здесь можно убивать время с пользой и удовольствием. В гостиной стоит полумрак – жалюзи до сих пор не подняты. Но никакой перестановки я не замечаю. Все тот же диван, два кресла, удивительно чистый журнальный столик. А пол усыпан обертками от конфет, банками из-под пива, снова журналами и одеждой. Зато в углу, на своей любимой подушке дрыхнет мой обожаемый Корон. И стоит мне его позвать, как он открывает глаза и, забавно тявкая, несется мне навстречу. Я подхватываю его на руки и принимаюсь целовать, а он в ответ облизывает мне подбородок. Как же я скучал по своему Корону! Вот уж кто точно ни за что не будет меня обижать! - Ты мой хороший… Соскучился, да? Твой хозяин больше тебя не бросит, честно-честно, - сюсюкаю я со своим любимым песиком, не забывая, однако, с недовольством оглядывать комнату. Корон, видимо почувствовав мое раздражение, замолкает и просто прижимается ко мне, наслаждаясь теплом. Я, поглаживая го по мягкой шерстке, ступаю вглубь гостиной, осматривая каждый ее метр. - И как он здесь живет? – не удерживаюсь я. - Так же как все нормальные люди, - раздается над самым моим ухом. Я вздрагиваю и поворачиваюсь к Рейте с крайне недовольным лицом. Акира держит в руках банку пива и, кажется, ухмыляется. Хотя в полумраке определить сложно. Корон вырывается из рук и, когда я его отпускаю, скрывается в коридоре. Видно, побежал на кухню. - Нормальные люди так не живут. У тебя хотя бы поесть что-нибудь имеется? - Ээ… - видимо, нет. – Пиво. Чипсы. В холодильнике суши оставались… Или нет… - Знаешь, был бы на моем месте Кай, он бы тебя убил. Честное слово. Я присаживаюсь на кресло, угрюмо рассматривая темный экран телевизора. И вдруг меня осеняет. Черт, и как же я не подумал об этом раньше! - Послушай, а почему я должен жить непременно у тебя? Почему я не могу пожить у Кая? На мой взгляд, это куда более подходящий вариант. Почему вы решили меня поселить здесь? Или вы думаете, что Кай слишком мягок, чтобы за мной присматривать? Ничего подобного. Он не деспот, конечно, но весьма ответственный. Вряд ли бы он мне дал спуску. Рейта молча делает глоток. Садиться он не стал. Я на подсознательном уровне ощущаю перемену в его настроении. Что-то неуловимое появляется в его движениях. То ли скованность, то ли что-то еще, но не заметить это сложно. Я прикусываю губу и пытаюсь понять, что же я сказал не так. Вроде, все нормально. Но неужели мои слова показались Рейте слишком резкими? Я ведь никогда не скрывал, что у Рейты ужасный образ жизни, который мне совершенно не по нраву. Поэтому мое предложение кажется мне вполне логичным. Впрочем, может, одно упоминание о Кае заставляет Рейту напрячься? Неужели, не помирились? Против собственной воли я начинаю чувствовать тихую радость. - Ты не можешь жить у Кая, - произносит Рейта. Я начинаю хмуриться. - Почему это? - Потому что он живет не один, а со своей девушкой. Думаю, ты там будешь лишним. Образовавшаяся тишина кажется убийственной. Я во все глаза смотрю на Рейту. Его слова становятся для меня если не откровением, то точно шоком. Врет, нет? Нет. На меня даже не смотрит, глазеет на телевизор, как я пару мгновений назад. Было бы в комнате светло, я смог хотя бы увидеть его лицо и предположить, о чем он думает. Но полусумрак все скрывает. - То есть… как? Вы не…? Вы же… Погоди, если он… - я вздыхаю, потираю виски. Что за чертовщина. Даже сказать толком ничего не получается. Видно, новость оказалось куда более ошеломляющей. – Вы расстались? Рейта поворачивается ко мне. Я не выдерживаю, вскакиваю с места, чтобы поднять-таки жалюзи, но Рейта останавливает меня, и я с неохотой возвращаюсь на место. Вот оно что. Не хочет, чтобы я видел его лица. Значит, не хочет казаться слабым. Я его понимаю, но вести беседу таким способом для меня весьма проблематично. Рейта слишком хорошо владеет голосом. Однако сейчас даже он удивление скрыть не в силах. - Мы? Расстались? Бога ради, ты вообще о чем? Мы ведь и не встречались даже. С чего ты решил… - и тут до него словно что-то доходит. – Аааа…. Вот оно что. Видимо, слух вернулся к тебе куда раньше, чем ты нам об этом сказал? Мне становится неудобно. Конечно, он помнит тот инцидент. Но я ведь случайно. - Я случайно, честное слово. Я не хотел подслушивать. Извини, я не думал вмешиваться в ваши отношения, просто… - Какая разница, случайно ты или нет. Вся соль в том, что ты сделал неправильные выводы. - Это была не ссора? В смысле, я думал, вы пара, и у вас… ну… кризис, - я стараюсь как можно более осторожно подбирать слова. Тема до того скользкая, что я уже жалею, что ее затронул. - Мы не пара. Но да, у нас кризис, - хрипло смеется Рейта. Но мне не до шуток. Да и смех этот выходит чересчур горьким. - Ничего не понимаю. Я, конечно, не настаиваю, чтобы ты рассказал… - Идиот ты, Таканори. Все уже давным-давно в курсе, один ты, как оторванный от мира сего. Я не нахожу, что сказать в ответ. Рейта чертовски прав. А мне остается лишь жалеть, что я не знал очевидных для всех вещей. Могли бы и рассказать. - Не следовало бы тебе рассказывать, но расскажу, чтобы избежать лишних слухов. Из первоисточника, так сказать. Я киваю головой, но Рейта этого не видит. Он делает еще глоток, чтобы собраться с мыслями. - В общем-то, рассказывать нечего особо. Просто я хочу быть с ним, а он со мной – нет. Горький смешок. Я молчу, потому что действительно не знаю, что сказать. Как мне это знакомо черт возьми. - Я закурю, ладно? – спрашивает Рейта после минуты тишины. Я качаю головой. Вопрос кажется совершенно глупым. Он-то в своей квартире находится. А я… А я бросил. Но по привычке вдыхаю в себя сигаретный дым с каким-то мазохистским наслаждением. Тут же успокаиваюсь, но продолжаю ощущать горечь, которая настолько въелась в нас и наши жизни, что уже никак от нее не избавиться. - Он натурал, - снова говорит Рейта. Я обращаюсь в слух. – Нет, он, конечно, ничего не имеет против однополых отношений… Аой и Уруха, как никак…. Но сам даже не думал об этом. Он был в шоке, когда я ему признался. Ну и… Сам знаешь. Останемся друзьями и все такое. Я его уговаривал, просил, предлагал. Я его даже подкупить пытался. Таскался за ним как идиот, если что, вечно первым помогать лез… Пытался быть полезным. Блин, но ты же знаешь Кая. Ему не нужна ничья помощь. И защита ему не нужна. Таких сильных людей еще поискать. Он сам кого хочешь защитить может, хотя и на вид, вроде, хрупкий. В общем, полгода, и все в пустую. - А что за Ашия? – вспоминаю я случайно подслушанный мной разговор. Рейта садится-таки на диван, и я придвигаюсь поближе. Я не хочу чувствовать жалость к нему, но не получается. Мне правда жаль. Жаль Рейту еще сильнее, чем себя. Он снова затягивается, не спеша с ответом. То ли пытается успокоиться и совладать с голосом, то ли фильтрует слова. Мне хочется надеяться на первое. - Ашия… бывшая его. Разошлись, а она его все преследовала. В итоге, мне так надоело смотреть на Кая, который даже на мобильный ответить боялся, что я сам ей позвонил. Сказал, что он теперь со мной, и что я сдам ее полиции, если будет еще звонить. Зря. Она пригрозила прессой. Короче, закончилось тем, что Каю самому пришлось все улаживать. А я только все испортил. До сих пор жалею. Я хмыкаю. Что тут скажешь. Вечная проблема – люди любят не тех, кого нужно. - А ты его… любишь? - спрашиваю раньше, чем успеваю обдумать вопрос. Мысленно обзываю себя идиотом. Да, мы друзья, но не настолько и близки, чтобы обсуждать подобные вопросы. - Нет, - отвечает вдруг Рейта. Да таким уверенным голосом, что я во все глаза на него начинаю глазеть. Как так – нет? - Не люблю. Просто он вызывает во мне что-то такое, что не вызывают другие люди. Уруха сказал, что мне просто надо кого-то защищать. Не знаю. Может, и так. Но это не любовь. Потребность, как сигареты. Вот ты куришь, да? Не можешь без этого. Но это совсем не значит, что ты любишь курить. Вот так и здесь. Я задумываюсь над подобным сравнением. И пытаюсь найти соответствие. А как я люблю Уруху? И люблю ли? Мотаю головой. Что за глупые мысли! Еще сомнений мне не хватало! И так все запутанно, хуже некуда. Рейта молчит, и тишина, окружающая нас, становится угнетающей, неуютной. Я не умею утешать людей. Что сказать? Мне жаль? Это и так понятно. А от таких слов ни на йоту не становится легче. Все будет хорошо? Сам-то в этом не уверен, что ж уж говорить другому человеку… Но с другой стороны, иногда слова бывают лишними и совершенно пустыми. Я вплотную подсаживаюсь к Рейте, боком ощущая исходящее от него тепло. Разворачиваюсь и заключаю в объятие. Просто так. Потому что мне этого хочется. Объятие ненавязчивое. Просто кольцо рук, и я рядом, близко-близко к Рейте. Его дыхание у меня на лице – он повернулся ко мне, но молчит. Я поднимаю глаза. В полумраке ничего не видно, но это к лучшему. Странно, но сердце не колотится, будто происходящее не выходит за рамки дозволенного. Будто так и надо. Тихая квартира, гостиная, сумрак, и мы вдвоем, обнимающиеся на диване. Я тянусь к лицу Акиры и целую его в щеку. А потом провожу губами ниже, к подбородку. Дыхание Рейты немного срывается. - Что ты делаешь? – спрашивает он. Голос спокойный. Я улыбаюсь, и знаю, что он чувствует эту улыбку. Утыкаюсь носом ему в шею. И, наконец, дожидаюсь от Рейты ответной реакции. Он тянет меня на себя, мы падаем на диван. Но теперь руки Рейты находятся у меня на талии. И мы лежим, обнявшись, и я слушаю его тихое дыхание. И снова целую. Нежно. - То же, что и ты тогда в больнице. В первый раз. Забыл? – с укором, но без обиды интересуюсь я. - Нет. - Успокаиваю, - на всякий случай поясняю я. Он хрипло смеется. Все еще с грустью, но теперь по-настоящему. Его руки очень теплые, и ладони большие. И пальцы шершавые, как я и говорил. У меня немного задралась рубашка, и Рейта теперь гладит открывшийся участок кожи. Так же, как и я его целую – без намека, просто так. Потому что сейчас это правильно. Мы лежим вместе долго. За окном постепенно сгущаются сумерки. Зажигаются фонари, и я знаю, что на улице идет снег. Немыслимо. В такое время года – редкость. Но нам здесь, в грязной захламленной квартире Рейты, уютно. Под боком у Акиры свернулся калачиком Корон. Стоит тишина, приятная, прерываемая лишь нашим дыханием. И я чувствую себя так, словно после долгих путешествий вернулся домой. - Подъем, - весело говорю я. Рейта лениво открывает глаза. - Зачем? Я аккуратно высвобождаюсь из объятий и провожу по щеке Рейты ладонью. Надо же, задремал. На душе становится так легко, что я не перестаю улыбаться. - Мы едем в магазин. Не хочу умереть с голоду. И, не дожидаясь ответа, иду одеваться. Рейта через полминуты присоединяется. На ходу играет с проснувшимся Короном, который визжит от радости и виляет хвостом. Когда я одеваю куртку, Рейта обхватывает меня одной рукой, прижимает к себе и целует в макушку. - Спасибо. - Глупости, - бурчу я смущенно и первым выхожу из квартиры. Наконец-то, у меня будет возможность приготовить ужин для кого-то важного, а не для себя. Рейта идет рядом и весело пихается. А я чувствую себя счастливым. Самым счастливым.