Призрак Северного моря

Туман, стелющийся над морем, укрыл от любопытных глаз корабль - трехмачтовую бригантину*, приютившуюся в маленькой бухте, окруженной скалистыми берегами. Тишина нарушалась только монотонным плеском волн и скрипом голых мачт. Майкрофт Холмс мерил шагами каюту, напоминая опасного зверя, запертого в клетке. Раненый становился все бледнее и бледнее. Время тянулось бесконечно медленно, и Майкрофт, в который раз про себя, выругался, кляня, на чем свет стоит, своих людей, посланных на берег за доктором уже несколько часов назад. Фортуна, обычно благоволившая к Холмсу, сегодня решила не идти у него на поводу. Миссия, приведшая корабль на этот берег, едва не закончилась крушением всех надежд. За неудачу пришлось поплатиться гибелью пятерых членов команды и, что хуже всего, одним из погибших был корабельный врач. Трое были серьезно ранены. И все потому, что патрулю надо было появиться именно в том месте, где у Холмса была назначена встреча. Однако, какими бы тяжелыми ни были потери, окончательно проваленной операцию назвать нельзя. Оружие осталось в неприкосновенности, и следующей ночью Майкрофт встретится с посредником в другом месте, как было условлено на случай провала. Все это будет завтра, а сегодня - он может лишь кусать губы, не в состоянии помочь младшему брату, умирающему у него на глазах. Не в силах более находиться в закрытом помещении, Майкрофт вызвал матроса, чтобы тот подежурил у койки раненого, а сам вышел на палубу. Поднявшись наверх, он осмотрелся. На смотровой площадке стояли двое. Один всматривался в морскую даль — туда, где открывался выход в залив. Другой обшаривал взглядом берег, надеясь увидеть долгожданный условный сигнал. Утесы, маяк, но никаких сигналов от людей с берега. И вдруг, на берегу зажегся фонарь. Раздались громкий всплеск и удары весел о воду. Вскоре, из тумана вынырнула шлюпка, Майкрофт отдал приказ поднять ее, и двое матросов побежали к подъемнику. — Вы изрядно задержались, — крикнул Майкрофт. — Где доктор? И где, черт побери, Лестрейд? — Мы с доктором, капитан, — отозвался со шлюпки Лестрейд. Еще мгновение, и он буквально взлетел на палубу, а за ним матросы подняли упирающегося невысокого человека с холщовым мешком на голове. — Какого дьявола! — прошипел Холмс, глядя на пленника. — Грегори, что все это значит? Я, кажется, посылал вас за доктором! — Да, капитан, но он не хотел идти с нами, пришлось применить силу. - Снимите с него уже мешок, нужно, как можно быстрее, отвести его к раненым. Лестрейд сорвал мешок с головы пленника, и Майкрофт увидел перед собой подростка, почти ребенка. — Пустите меня, — хриплым от гнева голосом проговорил юноша. — Кто вы такой? Немедленно уберите руки! Зачем вы притащили меня сюда? Делая вид, что гневная проповедь юноши не имеет к нему никакого отношения, Майкрофт задал вопрос по существу: — У вас есть какие-нибудь медицинские познания? — Да, но… — растерянно ответил парень. - Его мать акушерка, а он сам врачует травами, – вмешался Лестрейд. – Прости, но это единственный человек хоть с каким - то медицинским опытом из тех, что мы смогли найти в этой глуши. Лицо капитана исказилось гневом, но он быстро взял себя в руки. — Хорошо, пойдемте со мной. Для вас есть работа. — Никуда я с вами не пойду, я требую… — Вы не в том положении, чтобы предъявлять претензии, — перебил его Майкрофт. — У меня внизу трое раненых и один из них при смерти. Я уже потерял сегодня людей и не намерен терять еще. Так что вы пойдете со мной, хотите вы этого или нет. Глядя прямо в глаза капитану, юноша спросил, четко произнося каждое слово: — Почему вы считаете, что я должен помогать вам или вашим людям? — Потому, что если вы мне не поможете, пойдете на корм рыбам. — Я не ребенок, меня не испугаешь угрозами. — Вы не ребенок, – согласился Холмс, глядя в упрямое лицо юноши, - и поэтому я прошу оказать помощь моим людям, иначе они умрут, и их смерть будет на вашей совести. Даю слово, что как только вы сделаете все возможное для моих людей, вас вернут домой. — Хорошо, остается только надеяться, что ваше слово чего-то стоит. Договорились, ведите меня к раненым. Майкрофт кивнул и начал спускаться по ступенькам внутрь корабля: - Как мне к вам обращаться? - Я Джон. Джон Ватсон, сэр. Майкрофт остановился возле двери и распахнул ее, пропуская Джона вперед. Каюта оказалась уютной и хорошо обставленной. Окинув взглядом большой письменный стол, книжные полки, большой шкаф, Джон подошел к постели своего пациента. Раненый оказался совсем молодым человеком, ненамного старше самого Джона, черные кудри разметались по подушке, бледную кожу покрывали бисеринки пота, на плечо неумело была наложена повязка. — Когда это случилось? Сколько времени он провел без надлежащей медицинской помощи? — раздраженно спросил Джон, осматривая рану. — Около семи часов. Джон нахмурился и вновь склонился над раненым. — Белена, — пробормотал он, догадавшись наконец, что могло вызвать столь быстрое разложение и лихорадку. — Белена**, — повторил Джон, глядя капитану прямо в глаза, — ядовитое растение, в соке которого солдаты иногда вымачивают пули. Яд отравляет организм. Вы должны знать, что, каким бы серьезным не было ранение, яд куда опаснее. Он убивает почти всегда. — Так он будет жить или нет? — Если он выживет, это будет настоящим чудом. - Так сотворите мне это чудо и имейте в виду, если этот человек умрет, вы никогда не увидите дома. Я ясно выразился? — Угрозы не помогут спасти члена вашей команды. — Моего брата, младшего брата, — поправил Майкрофт и голос его дрогнул. – Прошу вас, Джон, вы должны спасти Шерлока. * Слово “бригантина” происходит от «brigand» — «пират, разбойник», так называли легкие пиратские суда. Позднее тип судна сменился, а название осталось прежним. Первоначально бригантины оснащались вёслами. В XVII — XVIII веках бригантина несла прямые паруса на обеих мачтах, и равное хождение имели термины “бригантина” и “бриг”. Бригантина трехмачтовое парусное судно с прямым парусом на передней мачте (фок) и косым на задней (грот). ** Белена — лекарство и яд. Отравление беленой приводят к возникновению сухости во рту, чувству жажды, галлюцинациям, нарушению дыхания, зрения т.д. Нередко пострадавший буйствует, ведет себя как умалишенный. В тяжелых случаях появляются судороги, теряется сознание и может наступить смерть.