Сокровище

-- Джек, ты уверен, что поступаешь верно? – спрашивал Гиббс у капитана. – Ты и так знаешь многое о Барбоссе, зачем докапываться до подробностей? -- Нет – нет, когда подвернулся шанс узнать больше, упустить его было бы глупостью. – решительно ответил Джек. -- Но ведь мы подслушиваем, когда говорят о личном! -- Ну и что? Можно подумать, тебе не интересно, что там стряслось у Барбоссы с его бывшей пассией. -- Интересно, но… -- Вот видишь! А теперь помолчи, иначе ничего не услышим.        Джек и Гиббс стояли около двери в комнату Барбоссы и подслушивали через щель, о чём тот беседует с аббатом. Новость о призраке из прошлого застала лихого капитана врасплох, тем более, что он сам вспоминал о нём буквально за пять минут до того, как нагрянул посыльный. -- Времени у меня мало, господин аббат, так что говорите скорее. – открыл диалог Барбосса. -- Сын мой, дело, которое мне поручено, очень деликатное. -- Деликатное? – капитан демонстративно хохотнул. – Вы отдаёте себе отчёт, святой отец, с кем вы говорите? Деликатное… «Деликатный пират» звучит примерно так же, как и «сентиментальный палач». Так что подбирайте выражения правильно. --- Хорошо, сын мой… -- И ещё, не называйте меня сыном. На сколько лет вы меня старше? На пять – семь? Я вам разве что в братья гожусь, но никак не в сыновья. -- Пусть будет по-вашему, месье капитан.        Барбосса ходил из стороны в сторону, пытаясь собрать мысли воедино. Изо всех сил он старался подавить порывы любопытства, захлестнувшие его сознание и строил вид, будто равнодушен к произошедшему, и делает великое одолжение де Керльону, принимая его. Сам аббат побаивался начинать разговор первым, в конце – концов, его собеседником был один из самых опасных головорезов Нового Света. Барбосса чувствовал его состояние, поэтому не мог не насладиться своим превосходством. Однако, нужно было переходить к сути, и в голове капитана снова возник образ Эммы. Обезьянка Джек, будто читая мысли хозяина, беспокойно вертелся на своей жердочке. -- Ну и что там хочет от меня мисс Рушье? – раздражённо спросил Гектор у аббата. -- У неё есть просьба к вам. – ответил тот. – Просьба, исполнить которую можете только вы. -- Да ну? – изумился Барбосса. – Через семнадцать лет лживая фифа, что малюет цветочки на тарелках да на окнах, вспомнила о моём существовании! Сперва даёт обещания, которые не выполняет, а потом резко спохватывается! Что за двуличное существо! Небось, тогда счастлива была, что мужика себе отхватила, аж светилась. Жила себе семнадцать лет мирно и счастливо, а сейчас, когда что-то случилось, у неё просьбы появились! И почему ко мне? Раз уж я такой плохой, раз я, видите ли, не достоин дражайшей лицедейки, потому, что стар и нахожусь по другую сторону закона, что ж она не побежала к своим благородным любовникам, коих, я уверен, у неё были сотни? -- Не говорите так, месье. – попытался было утихомирить его аббат де Керльон. -- А как мне ещё говорить об этой суке? Особенно после удара, который она нанесла по моему самолюбию!        Священник покраснел, смутившись от слов, брошенных пиратом. Он не знал, как дальше продолжить диалог с этим человеком. Конечно, он был уязвлён, но, быть может, его отношение к сложившейся ситуации переменится. Барбосса уставился на своего собеседника с видом победителя, уверенного в своих силах и непоколебимого ничем. -- Общаться с этой женщиной у меня нет никакого желания, что бы там ей от меня ни было нужно! – заявил он. -- Вам и не придётся, месье капитан,– мягко сказал аббат. – Мадам Рушье умерла.        От такой новости Гектор опешил. Его глаза округлились, дыхание участилось. Пират с трудом нащупал стул, чтобы поскорее плюхнуться на него. Даже капуцин Джек присмирел. Тем временем, за дверью кое-кто тоже сильно удивился услышанному. -- Что? Что там происходит? – допытывался Гиббс у Джека. -- Тшшшш… Сейчас случится что – то интересное. – прошептал Воробей.        Барбосса почувствовал себя облитым ушатом ледяной воды. Известие о смерти Эммы нагрянуло столь неожиданно. Немного отойдя от шока, он возобновил разговор, как обычно, первым нарушив тишину: -- И когда это случилось? – спросил Гектор, придав голосу уверенности. -- Пять месяцев назад, – ответил аббат. – Я являюсь душеприказчиком мадам Рушье, поэтому мой долг – сообщить вам эту прискорбную весть. --- От чего умерла Эмма? -- Увы, мадам совершила ужасный грех самоубийства. Она повесилась.        «Час от часу не легче», - с горечью подумал капитан, и снова обратился к аббату: -- У неё есть могила, или как обычно, закопали куда придётся? -- Ввиду одного важного обстоятельства, я провёл обряд по всем христианским традициям.        Значит, Эммы больше нет. Странное чувство посетило Гектора: ему совсем не хотелось злорадствовать её смерти. Но, с другой стороны, после того, как она подло обошлась с ним, скорбь не могла проникнуть в его сердце. -- Удивительное дело, - промолвил он, - скверная женщина, которая заставила меня поверить в то, что я кому-то нужен в этом мире, а потом безжалостно выгнала из своей жизни, на том свете, а я – на этом, но мне совершенно нечего сказать по этому поводу. -- Вы в смятении, месье, и это понятно, – ответил де Керльон. – Вы столько лет держали обиду на эту женщину. Но простите ей то, чем она ранила ваше сердце, тем более, когда её уже нет среди нас. Господь учил нас прощать. -- Ну, насчёт того, чтобы простить, я ещё подумаю, – выпалил Гектор, неожиданно перейдя на свой обычный тон и резко сменил тему. – А что там за просьба Эммы ко мне? -- Незадолго до своей смерти, мадам Рушье пришла ко мне и попросила меня стать её душеприказчиком, – начал рассказывать аббат. – Она исповедовалась мне и поведала о связи с вами. -- Подробности можно опустить. Лучше скажите, какая просьба была у Эммы ко мне? -- Мадам Рушье просила меня сообщить вам, что есть некое сокровище, которое должно перейти к вам.        Едва услышав о сокровище, Барбосса заинтересовался поручением аббата ещё больше. Безусловно, эта новость была куда приятнее, чем та, которую де Керльон сообщил пятью минутами ранее. Пожалуй, ей следует уделить пристальное внимание. Между тем, за дверью, Джек Воробей также заинтересовался новостью о сокровище. Он жестом заставил Гиббса не напирать, а сам ещё больше прижался к трещине. -- Ну, за этим дело не станет, – довольно промурлыкал Барбосса. – Давайте его сюда, сокровище это.        Аббат скромно улыбнулся и скрестил руки. Гектор заметил этот жест и сразу заподозрил что-то неладное. -- Какие-то трудности, господин аббат? – спросил он серьёзно. -- Дело в том, месье капитан, что сокровище в данный момент находится в Новом Орлеане, и чтобы забрать его, вам придётся отправиться туда. -- А почему здесь нельзя передать его мне в руки? -- Потому что мадам Рушье распорядилась, чтобы вы лично прибыли за ним, ибо оно представляет особую ценность. -- Это что, бриллианты, которыми испражнялись персидские цари?        Воробей за дверью хихикнул. Аббат снова смутился от услышанного. Да, с этим человеком будет сложно уладить дело. И какова же будет его реакция на то наследство, которое ему придётся принять? -- К сожалению, я не могу сказать сейчас, – промолвил священнослужитель. – Вы должны увидеть его собственными глазами. -- Уж не в ловушку вы меня заманиваете? -- Я исполняю последнюю волю мадам Рушье. -- Мадам Рушье велела вам передать мне сокровище, вот и отдайте мне то, что принадлежит мне! -- Это так, но вы всё же должны явиться в Новый Орлеан. Это обязательное условие для передачи. -- Не несите бред, святой отец, – начал закипать Барбосса. – Больше всего я не люблю, когда меня держат за идиота. – пират вынул шпагу из-за пояса и демонстративно положил её на стол перед собой. – Говорите сейчас же, кто вас подослал ко мне и что вам нужно?        В этот момент капитан пиратов выглядел настолько угрожающе, что аббату стало не по себе. Обезьянка Джек беспокойно заверещал, и перемахнул с жердочки на плечо хозяина. Глядя на своего собеседника, священнослужитель понял, что жизнь его полностью находится в руках этого человека. Любопытство накрыло Джека Воробья с головой, и он слегка приоткрыл дверь, чтобы иметь возможность подсмотреть за происходящим. Де Керльон же испытывал настоящий страх за свою дальнейшую судьбу. -- Умоляю, месье капитан, поверьте, я не собираюсь предавать вас и заманивать в ловушку, – залепетал он. – Ради Иисуса Христа, спасителя нашего, поверьте! Я всего лишь исполняю последнюю волю вашей возлюбленной! -- «Возлюбленная» - слишком громко звучит. Да и потом, кто поручится, что в Новом Орлеане меня не ждёт какой-нибудь урод, жаждущий отомстить за то, что я ему когда-то пальчик порезал, и использующий в своих гнусных целях имя Эммы? -- Вы не желаете слышать правды… - А вы не желаете сказать мне её, – в ту минуту Барбосса действительно был страшен, всем своим видом доказывая, каким грозным он может быть не только на море, но и на суше. – Отвечайте немедленно, что за сокровище и зачем за ним нужно тащиться в Новый Орлеан? А не скажете… -- Гектор, прекрати мучить старика! – ворвался в комнату Воробей, разрядив, тем самым, накалившуюся до предела обстановку.        Барбосса обернулся и бросил на соперника взгляд, полный ненависти. В глубине души он был готов к тому, что нахальная птаха обязательно встрянет в его дела, но чтобы таким наглым образом… На минуту забыв об аббате, капитан переключил всё своё внимание на визави. -- Ты что здесь делаешь, мать твою?! – проревел Гектор. -- Предпринимаю все возможные меры, чтобы мне не пришлось краснеть за тебя. – невозмутимо ответил Джек. -- Ты подслушивал, не иначе! -- Я ещё и подглядывал. -- Я тебя убью! -- Как оригинально. - Дети мои, опомнитесь! – вмешался де Керльон. – В горячке вы готовы пролить кровь друг друга, взять на душу грех.       Это заявление немного утихомирило спорщиков. Возвращаться к обсуждению главной темы Барбосса не спешил, важнее для него сейчас было разобраться с вездесущим Воробьём. -- Полагаю, ты слышал всё? -- Да. Сочувствую тебе, приятель… -- Мне твоё сочувствие нужно так же, как собаке пятая нога. --… Но если бы я был Эммой, я бы тоже от тебя сбежал… -- Если бы ты был Эммой, я бы застрелился. -- И сокровище завещал бы кому – нибудь более адекватному. -- А ты на моё сокровище не зарься. -- На что зариться? Ты хоть знаешь, что это за сокровище? Может, там десятигодичный запас битума или коллекция персиковых косточек. -- Тебе вообще какое дело до сокровища? -- Мы теперь в одной связке, не забывай. -- На долю можешь даже не рассчитывать! Я с тобой не обязан делиться тем, что принадлежит мне! -- Можно подумать, я обязан был делиться с тобой «Чёрной Жемчужиной»! -- Сам виноват в том, что случилось! -- Ой – ой, забыл, как кое-кто ныл, мол, корабля нет, денег нет, жрать третьи сутки нечего, Джек, возьми меня к себе?       Желание врезать наглецу было настолько высоко, что Барбосса был готов прямо сейчас разнести всю таверну в щепки, лишь бы Джек визжал от боли. Мысленно он уже разбивал птахе голову об стену, бросал связанного по рукам и ногам в пропасть, натравливал на него натасканных псов, но пока оставалось только смотреть в бесстыжие чёрные глаза и мечтать о том, чтобы этот мелкий бес корчился и стонал. И вообще, в данный момент у него есть дела поважнее, чем выяснение отношений с Воробьём. -- Мистер де Кельон, - громогласно объявил Гектор, не сводя глаз с противника, - ни в какой Новый Орлеан я не поеду, так как отказываюсь оставлять свой корабль один на один с этим недоразумением! -- На своём корабле я бы всё равно тебя никуда не отпустил, а если самоходом, то пожалуйста, скатертью дорога. – ядовито парировал Джек.        Аббат долго выслушивал последовавший за этим обмен любезностями, пока терпение его окончательно не лопнуло. Однозначно, в этих несчастных сыновей божьих вселились демоны, и за них долго придётся молиться. Но исправить ситуацию нужно немедленно! -- Месье, месье, успокойтесь и выслушайте меня! – призвал аббат к тишине и Барбоссу, и Джека. – Вы можете оба поехать в Новый Орлеан, так чтобы принять сокровище по наследству, месье Барбоссе понадобится свидетель. -- И что, мне тащить его с собой? – изумился тот. -- Знаете, я уже достаточно времени провёл с этим человеком на борту «Чёрной Жемчужины», поэтому за последствия сего вояжа я поручиться не могу, – заявил Джек и прибавил: - Смекаете? -- Вам и не придётся использовать своё судно. – поспешил успокоить обоих капитанов де Керльон. – Чтобы добраться до этого места я арендовал небольшой корабль, так что вы оба сможете мирно ужиться на нём.        Спорщики с недоверием посмотрели сперва на аббата, затем друг на друга. Ни один из них не мог доверить «Чёрную Жемчужину» другому. Но в то же время выход, предложенный де Керльоном, был не лишён здравого смысла. Правда, обоих капитанов терзали сомнения насчёт успешности данного предприятия. -- То есть, вы предлагаете оставить «Жемчужину» на Тортуге, кишащей пиратами, без присмотра, как такового? – выпалил Джек. -- Ну почему? Вы могли бы кому-нибудь поручить приглядывать за вашим судном, если так опасаетесь за него.        Джек и Барбосса бросили взгляд в сторону двери и заметили опасливо поглядывающего Гиббса. Пожалуй, в первый раз этим двоим даже не понадобились слова для того, чтобы понять, насколько одинаково они мыслят. Едва ли не в один прыжок Барбосса очутился за порогом комнаты и едва не сбил с ног загнанного в угол старпома. -- Слушайте внимательно, мистер Гиббс, - строго сказал он, - я должен отлучиться по срочным делам, так что за старшего временно останетесь вы. Но если с кораблём что–нибудь случиться – вздёрну на рее!        С этими словами капитан вернулся к ожидающему его аббату, а Джеку только оставалось прибавить: -- Если с кораблём что-нибудь случиться – я не стану ему мешать. -- Джек, ты веришь в то, что Барбоссе перепали какие – то богатства? – осторожно спросил Гиббс. -- Это я и собираюсь узнать, – ответил Воробей. – Дело слишком любопытное, чтобы оставлять его без внимания. – затем, немного подумав, прибавил. – Ты, на всякий случай, держи ухо востро, мало ли, срочно понадобиться твоя помощь. -- Понял, кэп.        Подготовка к отплытию началась немедленно. Через час луизианская «Ласточка» вышла из порта Тортуги и направилась в Новый Орлеан. А Гектор Барбосса всё гадал, что же ждёт его в городе, где произошла встреча, оставившая неизгладимый след в его душе.