Безумный лагерь. Игра на выживание.

      Первая комната, первая ночь, первые непонятые и отвергнутые люди. Хоть и враги, но всё же. В небольшой комнате стояло четыре кровати. Для четырех посетителей лагеря, но, возможно после этой ночи может заселиться кто-то другой. Четыре кровати, два человека, два векса. Сейчас в комнате находилось лишь три проживавших, последний ушёл что-то спросить у вожатых.       Гас мирно разбирал свои вещи, ожидая Спектру. Ден валялся на кровати и смотрел в бледно-зелёный потолок. Бэрон сидел рядом с Кузо и пялился на него. Светло-коричневая дверь открывается и в помещение входит блондин. Боец сабтерры кивает в знак приветствия и быстро заканчивает своё занятие, затем садится к себе на кровать и смотрит на лидера вексов. Тот расстёгивает кроваво-красную рубашку и повесив её в шкаф, надевает на себя свободную чёрную футболку. После ложится на свою кровать и взяв плеер, начинает слушать музыку через наушники. Pov Гас       Мастер такой странный. Иногда мне кажется, что он просто запутался в себе, из-за этого он и придумал себе другое имя, другую биографию, другого себя, но ведь сейчас все знают, кто он на самом деле. Брат Миры, сын профессора Клея и брат Эмили. Эми... такая глупенькая девочка. Она последовала за своим братом, она всегда рядом с ним. Чёрт...она прямо как я. Я. А кто я вообще? Всего лишь тень, собачка, марионетка. И меня это устраивает. Глупость. – Гас? – слова Мастера возвращают в реальность. Он рядом, так близко и неимоверно далеко одновременно. – Да? Что-то не так? – говорю как можно тише. Так, что бы только он мог меня услышать. – Да. У меня плохое предчувствие, – так же тихо отвечает он. – Давно? – С начала поездки, – закончил мрачное повествование Спектра. Он ложится под одеяло своей кровати и отвернувшись к холодной стене, вроде бы ложится спать. Не задумываясь беру телефон и отправляю ему смс:"Безболезненных снов. Люблю."       Бэрон, кажется, совсем ещё ребёнок. Он так восторженно носится рядом с Деном, словно ему лет пять и это его лучшая игрушка. А Кузо лишь утомлённо вздыхает.       Спектра:И тебе приятных снов. И я тебя. Закрыв глаза, немного улыбаюсь. Накрыв себя одеялом, утыкаясь лицом в стенку и начинаю медленно погружаться в царство Морфея.       Резкая боль пронзает внешнюю сторону правой ладони. Открыв глаза, впадаю в шок. Я сижу в смирительной рубашке в комнате с мягкими белыми стенами. Предо мной стоит мужчина, крепкого телосложения, лицо скрыто маской. В руке у него нож. – Если ты желаешь спасти себя и своих близких, ты должен не сойти с ума в этой комнате. Всего тебя продержат здесь три часа. Удачи, – закончив свою речь, он вышел из "пыточной". От чего я должен сойти с ума? Не так уж и трудно просидеть здесь три часа. Где-то через двадцать минут, я почувствовал ледяную руку на своём плече. Такую тяжёлую, словно камень. – Гас, почему ты ещё не дома?! – произнесла няня Бетти. Она сидела со мной, когда я ходил в детский сад и начальную школу. Терпеть не мог её тогда и не терплю сейчас. – Я не ребёнок, поэтому могу приходить домой когда захочу, – машинально ответил я. – Что? Не ребёнок он, тебе всего тринадцать! – воскликнула Бетти. Я осмотрел себя с ног до головы. Чёрные зауженные штаны, белая рубашка и светло-зелёный галстук. Волосы чуть ниже лопаток и собраны в высокий хвост. До меня медленно доходит, что мы стоим у входа в школу. – Идём, – Бетти дёрнула меня за руку и повела домой. – Но я уже заканчиваю школу, работаю в "Вексах" и играю в "Бакуган". И, чёрт возьми, ты же умерла от рака лёгких. – Я совершенно здорова, можешь не надеяться. А этот бред я расскажу твоим родителям. Несносный мальчишка, – проворчала нянька. – Их убили. – Противный ребёнок! – в ответ я получил пощёчину. И мы залезли в машину. Чувствую, что начинаю засыпать. Через некоторое время просыпаюсь. Холод. Пронзающий до костей, могильный, убивающий холод проникал в организм. Больничный запах раздражал и вызывал лёгкое головокружение. Мягкие простыни пропитаны этим ужасающим ароматом. Осмеливаюсь открыть глаза. Я в больнице, обычной такой больнице. В палату входит врач и подойдя к моей кровати, садится на стул. – Ты что-нибудь помнишь? – начинает говорить он. – Нет. – Ты и твой друг попали в аварию. Он, к сожалению, не выжил. – Какой друг? – У него не имелось при себе документов. Это блондин, цвет глаз не известен. На нём были тёмные джинсы, белая рубашка и красный галстук, – монотонно процеживает он. – Это он. Но...но он не мог так умереть! – понимаю, что он описывает Спектру в школьные годы. – Тебе следует успокоиться. Ты жив, пока что жив. – Что? – Скоро ты умрёшь. У тебя довольно редкая и, к сожалению, неизлечимая болезнь. – Всё не должно было так закончиться. – Судьба не предсказуема. Я зайду позже, – уходит, закрыв дверь. Стоп. "...ты должен не сойти с ума в этой комнате..." Это всё не реальное. Я просто сплю. Нужно всего лишь проснуться. Зажмуриваю глаза и резко открываю. Ничего. Я всё ещё здесь. Интуитивно залезаю руками под подушку и нащупав нечто острое, достаю этот предмет. Нож. Простенький кухонный нож. Это безумно, но что если мне нужно умереть, что бы вернуться назад? Глупо. Но уже не важно. Делаю несколько порезов на коже. Почему-то не чувствую боли. Режу вены. Не просто режу, скорее раздираю их. Через некоторое время теряю сознание.       Открыв глаза, понимаю что я в комнате в домике. Вскакиваю с кровати и быстро одеваю на себя чёрные зауженные штаны и чёрную футболку по типу балахона. Затем аккуратно складываю вещи, в которых я спал на полку и сев на кровать, утыкаюсь взглядом в пол. Сижу так до рассвета, пока тот, с нежностью серной кислоты не будит мастера.