I, I Love You (Like a Love Song, Baby)

Это утро Кёнсу снова провел на работе. Рёуку, их главному менеджеру, нравится, когда Кёнсу работает, потому что тот имеет необъяснимую склонность к организации выставок и умеет сделать их привлекательными. «И аккуратными», — Рёук добавляет оценивающе, как будто это поможет Кёнсу чувствовать себя лучше. Он не очень хорош в этом, если честно; эта часть работы требует от него наблюдать за клиентами больше, чем он хотел бы — если у них в руках несколько вещей или сумки; если они смотрят на товар с интересом. Кёнсу наводит порядок на полках, сортируя продукты, когда слышит тихое, застенчивое «Кхм». Он чувствует дыхание на своей коже, передергивает плечами и медленно оборачивается. В голове играет тема из Тёмного рыцаря. — Хм. Привет. Чонин. Его чёрная шапка надвинута на лоб, белокурая челка немного вылезает. Шапка, на которой изображены клавиши пианино. Кёнсу медленно достает руки из запаса весенних гелей для душа. — Чем я могу Вам помочь? Выберите три свечи и получите 50 процентов скидку! Только на этой неделе! Чонин мигает, дезориентированный. — Я…Я ищу Paris Blue. Кёнсу кивает, просит Чонина следовать за ним и приводит его в маленький уголок, где спрятаны эксклюзивные продукты для мужчин. Там целая полка Paris Blue, Чонин кивает, и Кёнсу по привычке спрашивает: — Чем я могу еще Вам помочь? — Я… покупаю это для Сехуна, — проговаривается Чонин. — Он просил меня подобрать ему… — Сехун пришёл только в прошлые выходные, чтобы купить два лосьона, — растерянно отмечает Кёнсу. Разве может Сехун так быстро…? Даже будучи моделью, он не может так быстро использовать всё. Кёнсу считает, что в это трудно поверить, особенно если учитывать, что лосьоны Bath and Body Works не самые лёгкие. Чонин открывает рот, закрывает его, затем снова открывает. Он смотрит на стену, пока Кёнсу не пожимает плечами и не говорит: — Ну, если тебе нужна еще помощь, не стесняйся спрашивать! — Он в порядке? — Рёук шепчет ему, когда Кёнсу проходит мимо с охапкой парфюмерных флаконов. — Он…стоит там уже пятнадцать минут. Кёнсу следует за взглядом Рёука и видит Чонина, всё еще разглядывающего коллекцию Paris Blue. Он сердито качает головой, будто пытаясь избавиться от воды в ушах, затем тянет вниз шапку. Настоящая королева драмы. Кёнсу поворачивается к Рёуку. Тот поднял брови. Он пожимает плечами. — Понятия не имею. Кёнсу обедает с Бэкхёном и благодарен за это. Бэкхён тихий, но веселый, когда это необходимо. И только когда рядом с ним Чанёль, он становится на самом деле невыносимым. Но сейчас он наслаждается компанией Бэкхёна и отличной коробкой чёрной острой курицы из Panda Express. Кёнсу проводит большую часть времени, размышляя о фотографиях Бэкхёна. — Ты никогда не показывал мне готовые фото-эссе, — говорит Кёнсу, выпятив нижнюю губу. Бэкхён отводит взгляд от монитора. Кёнсу продолжает дуться до тех пор, пока Бэкхён не вздыхает и не нажимает несколько раз на клавиатуру, заставляя свой макбук работать. — Поспеши, у меня много работы, — говорит он, пододвигая еду ближе к себе и отправляя ложку риса в рот. В голосе нет реальной срочности, и Кёнсу может увидеть гордую улыбку, играющую на губах Бэкхёна, когда он прокручивает эссе. Первое — Обжорство. Кадры мальчика, которого Кёнсу сначала не узнает. Он сидит на небольшой горе из — как надеется Кёнсу — ненастоящих продуктов, губы окрашены цветом вина. Он ухмыляется в камеру с пустым бокалом в руках. Кёнсу не щурится, чтобы прочитать небольшой текст, сопровождающий эту страницу. Вместо этого он рассеянно спрашивает: — Кто это? — Ким Чунмён, — говорит Бэкхён. — Ты его знаешь. Кёнсу поднял взгляд, чтобы посмотреть на Бэкхёна, отрабатывающего боксерский прием в направлении Obachi-san Grill. Чунмён, тот самый, который раздавал красное бархатное печенье на вечеринке Сехуна и Чонина, тот самый, у кого была бумажная шапочка, криво свёрнутая на его темных волосах, умело наполняет коробки с терияки на вынос со скоростью света, сверкая щипцами. — Господи Боже, — бормочет он. — Я хорош или я хорош? — говорит Бэкхён победоносно. — Стилист сделал его красивым. Следующие страницы Гнева, и человек, который позирует, вызывает тревогу. Кёнсу думает, что Бэкхён наклонился над столом и сделал такую гримасу, чтобы увидеть, где он находится сейчас. — О, это Крис, он работает в Wedding and Dreams, — объясняет Бэкхён. — Он на самом деле огромная тряпка. Хорош только если надо выглядеть раздраженным. Кёнсу листает дальше. Он громко выдыхает — на следующей странице Похоть, и представляет ее никто иной, как Ким Чонин. Он так отличается от скейтеров, которых Кёнсу знает. Здесь у Чонина всё еще темные волосы, раскинутые на красных бархатных простынях. Его голова висит на краю кровати, и пальцы свободно лежат на его голом животе. Вокруг него тёмные силуэты женщин с красными ногтями, скользящими по его загорелому телу и исчезающими в окружающей тьме. Его губы открыты в приглашающей ухмылке, и Кёнсу сглатывает слюну. — Чонин? — Бэкхён спрашивает, пытаясь угадать. — Я должен признаться, что он был впечатляющим. Я не ожидал такого от него. — Он был… да. Хорош, — отвечает Кёнсу. — Ну, мне надо вернуться на работу. В течение следующих нескольких дней Кёнсу пытается забыть об образе Чонина, лежащего на красных бархатных простынях. Также в течение следующих нескольких дней Чонин посещает магазин Bath and Body примерно по пять раз в день и задает много разных вопросов о том, чего даже не покупает. Его труднее понять, чем Сехуна, который, по крайней мере, говорит то, о чем думает, пускай и с парализованными мышцами лица. — Так крема для тела отличаются от лосьонов наличием авокадо? Чонин целый день ходит хвостом за Кёнсу, который делает выставки, заполняет шкафы и стеклянные полки различными флаконами. Он сидит, окруженный сильно пахнущим кремом для рук Country Apple, и пытается не задохнуться. — Да, Чонин. — Ясно, — неубедительно отвечает Чонин. Кёнсу выпрямляется и видит, что Чонин слишком близко стоит к нему. Он также напряженно смотрит на него, словно препарируя на огромной чашке Петри. Кёнсу думает, что Лухан назвал бы это «раздевать глазами». В голове играет «Move Bitch Get Out The Way». — Я могу тебе помочь чем-нибудь? — спрашивает Кёнсу. Он чувствует, как кровь стучит в ушах, и как сладкие ароматы лосьонов и мыла заставляют его виски пульсировать. — Нет, я в порядке, — Чонин делает шаг назад. — Прости, я не должен тебя беспокоить. — Ты меня не беспокоишь, — устало отвечает Кёнсу, — ты не отвлекаешь меня от работы. Чонин начинает поправлять свою надетую задом-наперед кепку. Это, кажется, одна из его любимых нервных привычек, которая уступает только «заправить выбившуюся прядь за ухо». — Я в любом случае пойду, — хихикает он, — прости. Кёнсу выпрямляется, по тюбику лосьона Sea Island Cotton в каждой руке. Рёук останавливается позади него и говорит: — Интересный персонаж. — Интересный персонаж, — Кёнсу размышляет в слух. — Персонаж, да?