I, I Love You (Like a Love Song, Baby)

Приблизительно через неделю Чонина выписывают, назначая тонны физических упражнений, которые он должен делать дома каждый день. Он делает это всё на самом деле потому, что Кёнсу заставляет его, а также потому, что у Кёнсу есть «душистые масла для ванн, которые, что научно доказано, расслабляют и выпускают эндорфины!» Часы работы Чонина сокращены из-за его неспособности стоять слишком долго, и они с Кёнсу обедают, прежде чем отправиться в квартиру Кёнсу. Они целуются, когда Чонин предлагает продолжить редактирование портфолио вместе. Он также идёт домой, пахнущий как цитрус или лаванда, и каждый может почувствовать этот запах. Это также означает, что каждый начинает подозревать Кёнсу. — Я не мог быть настолько плохим, — говорит Сехун Минсоку за обедом однажды. — Ну, ты не был, — Минсок растягивая слова. — По крайней мере, я не мог чувствовать твой запах от Лухана. — Может быть ты не так сильно пах, — говорит Чанель весело, и Лухан спокойно дергает его ухо вниз. — Убедитесь, что используете смазку, — говорит Чанёль, и Кёнсу издает звук, нечто среднее между вздохом и смешком. — Или лосьоны, которые, вероятно, валяются всюду. — Чувак, в этом дерьме есть парабены. Я получу рак члена. — О. В самом деле? — Чанёль смотрит на Бэкхёна. — Может быть пришло время вкладывать деньги в реальную смазку? — ЧАНЁЛЬ, ПОЖАЛУЙСТА! — Спасибо, Минсок, — ворчит Кёнсу. К сведению, Кёнсу имеет реальную смазку. Это, вероятно, удивит их, думает он. Конечно, она была Чонина, и он даже ей не пользовался, но всё было в порядке. Она достаточно хорошо работала для Кёнсу, который находился на Чонине примерно дважды в сутки — он не верил, что это будет возможно, но эксперименты были ключевыми. Видимо. В любом случае, это, безусловно, работает достаточно хорошо и для Чонина, когда его жилистые ноги обхватывают мягкую талию Кёнсу. Чонин садится рядом с ним в этот момент, тесно прижимается для поцелуя, и Кёнсу слабо толкает его в грудь, заставляя остановиться. Бэкхён на этот раз спасает его разумным вопросом. — Разве ты еще не закончил своё портфолио, Чонин? — Я закончу его сегодня вечером, — кричит Чонин через стол. — Последние поправки здесь и там, и готово. — Кёнсу помог тебе? — он наклоняет голову. — Много? — Бён Бэкхён, сатан.. — Это Лухан, — быстро исправляет Чанёль. — На самом деле сатана. Чонин заканчивает своё портфолио позднее, чем ночью, после своих упражнений, ванны с лимонным маслом (с Кёнсу, яростно редактирующим свои влоги на туалетной крышке) и большого количества секса. Недавно они открыли, что легче всего им, когда Чонин лежит на спине, и тот стонет, когда перекатывается на потное тело Кёнсу. — Я не знаю, что болит больше: моя спина, или моя задница, — жалуется он. Кёнсу гладит его по щеке и целует уголок рта. — Ты привыкнешь к этому. Чонин толкает обе руки под подушку Кёнсу и целует его, язык горячий и влажный, когда они слышат шелест бумаги. Чонин тянет что-то из-под подушки и держит это у своего лица, когда Кёнсу понимает. Он скрывает свое лицо в руках и стонет. Слышится смех, когда Чонин бросает бумагу на стол Кнёсу и склоняется над ним. — Я говорил тебе, — Чонин говорит в губы Кёнсу, — ты всегда был самим собой. Через два дня, по случаю поступления в университет, все решают устроить вечеринку-сюрприз для Сехуна и Чонина в доме Чанёля. Она проходит успешно, и несколькими часами позже Кёнсу приводит Чонина к себе в квартиру. — На самом деле, у меня есть кое-что для тебя. — Да? Что? — спрашивает Чонин. Его мышцы почти полностью зажили, хотя он все еще носит тонкий слой эластичного бинта вокруг своей талии. — Что это? — Закрой глаза. Не подсматривай. Он сажает Чонина за свой рабочий стол перед ноутбуком и водит мышью, чтобы разбудить его. Через несколько секунд он говорит: — Хорошо, ты можешь посмотреть. Чонин плачет. Впервые. DO Productions представляет: В сотрудничестве с Лэем. Короткометражный фильм Kyungsooperman «Night Dancer». В главной роли Ким Чонин.