«Синдром любви»

Призрачный силуэт парня отражался в зеркале. Он стоял и смотрел на себя, пристально всматриваясь в себя. Вот есть весь он: руки, ноги, лицо, вечно задумчивый взгляд. Но в то же время нет его, он только копия, призрак, никто и зависим от одного человека, который не живет, а существует, и его существование все оставшееся время будет зависеть от него. Если он позволит себе жить, то и этот добрый парень, простой человек, который влюблен в одну, единственную на всем белом свете, девушку сможет жить, или хотя бы просто быть.       – Мистер Сальваторе, вам снова звонила Мисс Гилберт. Она просила соединить вас с ней, но вы запретили. Сэр, ее голос такой удрученный, отчаянный, может вам стоит ответить ей? – домработница вошла в комнату, держа в руке телефонную трубку. Стефан обернулся и в два шага преодолел расстояние.       – Мисис Гранс, я же просил вас не высказывать мнение относительно моих поступков. Я сам решу, кому мне звонить. – забрав телефон из ее рук, он закрыл дверь и со всей злостью разбил его о стену. Нельзя позволять себе слабость. Если этим чувствам в душе позволить выйти наружу, позволить себе хоть на минуту расслабиться и привыкнуть к ней, то все рухнет. Весь мир, который он выстроил вокруг себя, все баррикады будут бесполезны, все его самообладание. Из-за одной только девушки, он рискует остаться ничем и в душе – призрачным. Ведь когда-то она уйдет и захочет нормальной жизни, детей, семьи, а он не сможет ей этого дать.       – Сэр, – миссис Гранс вновь постучала в его комнату, но уже с опаской и осторожностью, – сэр, мисс Гилберт просит встречи. Она стоит на пороге дома, что мне делать?       – Пусть уходит, скажите, я не желаю ее видеть. Я занят! – срываясь на крик, проговорил парень.       – Я так ужасна?!– раздалось за дверью, и он застыл на месте. Сколько в ее голосе накопилось злости, непонимания и боли от причиненного им вреда. Он сам позволил ей думать, что у них есть дружба. Он сам разрешил ей привыкнуть, оттаять и быть самой собой. Но неужели она не увидела того, что и он к ней тянулся? Ведь глаза никогда не врут! В них столько правды и открытости! Почему все судят только по словам? Если она, как и он, будучи влюбленной не смогла понять, что это все глупость! Зависеть от одного человека, чтобы потом разбить все свои мечты и надежды о реальность.       – Уходи, – еле слышно лишь смог он проговорить, и закрыл дверь в свою комнату на ключ. Что остается человеку, нет, даже не человеку, существу, когда он не может отдать взамен все, любимому человеку? Остается только спрятаться от этой любви, закрыться на все замки и отгородиться. Если бы она ушла, если бы послушала! Но ведь она всегда шла наперекор ему, всегда боролась, даже, когда он смотрел на нее с презрением, даже когда просто разворачивался и уходил, не отвечал на звонки, не писал. Елена обошла миссис Гранс, коснулась этой закрытой двери своей ладонью. Он как и раньше избегал ее, прятался за какие-то барьеры, отгораживался, замыкался.       – Стефан, пожалуйста, поговори со мной. Ты полгода меня не замечал, а я так пыталась тебе понравиться, обратить на себя внимание. И теперь, когда, наконец, ты оттаял, позволил мне подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки, теперь ты просто оставляешь меня? Я не заслужила этого. Просто поговори, объясни мне причину, и я уйду! Клянусь тебе, я никогда больше не вспомню о тебе, если ты скажешь, почему? – девушка проглотила накатившие слезы, и сжала до побелевших костяшек эту проклятую дверную ручку, которая могла окончательно закрыть или открыть что-то важное для нее. Для нее, наверное, прошла целая вечность, прежде, чем она услышала шаги, и скрип замка. Но если бы она знала, что увидит его таким… домашним, уставшим.       – Стефан! – кинувшись ему навстречу, прошептала она горячо, – Стефан… Руки сами обняли его побледневшее лицо, сами до дрожи пытались запомнить его! Каким он стал за эти две недели! Как она могла просто наслаждаться общением с ним, открывать душу, жить с легкостью в сердце. Как бы он не пытался отгородиться и делать вид, что ему все равно, эти потухшие глаза выдавали все, что ей нужно было. Весь его страх, переживания, борьбу с самим собой.       – Почему ты просто не оставишь меня? Мы не должны общаться больше, Елена, – пытался он сказать, пока она обнимала его крепко, и прижимала к себе. Он и думать не мог, что в ней столько сосредоточено нежности к нему, к человеку, который постоянно ее отвергал. А руки ее казались ему до боли родными, знакомыми, словно он во сне всегда целовал эти руки.       – Не прогоняй меня, пожалуйста, не закрывайся, Стефан. Если ты боишься, что я привыкну к тебе, я обещаю, я буду держать себя в руках. Не отталкивай, когда показал, какой ты на самом деле, – проговаривая эту отрепетированную дома речь, она отчаянно смотрела на него. Если нужно врать, ради поддержания связи с человеком, она готова, готова обещать ему не влюбляться, не привыкать, не ждать, но она не готова его отпускать!       – Я причиню тебе боль, я когда-то уйду, и ты будешь ненавидеть меня. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, – обнимая ее лицо своими ладонями в ответ, сказал он. В этом призрачном парне, который казался ей недосягаемым, тоже была нежность и забота, и у него были те самые ласковые руки, которые могли дарить покой. Он не сказал ничего особенного, только правду и ничего, кроме правды. Все когда-то оставляют друг друга, ведь она давно смирилась с этой правдой, все уходят и в том числе, самые близкие. Но разве она может заставить себя отпустить человека, пока он жив, когда он стал для нее надеждой, лучиком света в беспросветной темноте, борьбе за выживание? Как сказать сердце: «Не люби его, не привыкай, не надейся!»? Как заставить себя забыть его, когда он постоянно рядом, улыбается ей теперь, доверяет, позволять улыбаться ему в ответ?       – Просто останься. Я ни о чем больше не прошу. Не уходи, Стефан.       – Я все равно когда-то уйду, Елена! – не выдержав чувств, разрывающих его неживое сердце, когда-то неживое сердце, он притянул ее к себе еще крепче, и посмотрел со всей болью в глаза. Может она врет? И просто это глупость все, видимость чувств, когда их нет?       – Зачем?       – Потому что ты встретишь кого-то в своей жизни, полюбишь навсегда. Ты ошибаешься, я не твой!       – Нет.. – пыталась она противиться ему, закусывая губы от обиды и боли, которая растекалась по венам от слов. Полюбит другого? Как она может полюбить другого, когда она не может так упорно и так долго разлюбить его!?       – Я не твой, – касаясь слегка уголков ее губ, ответил Стефан. Расстояние между ними сошло на «нет», и дыхание, вырывавшееся из них двоих, становилось единым целым.       – Я не хочу тебя терять. Ты так нужен мне, Стефан. Ты всё, что сейчас заставляет меня жить. Я прошу тебя, не оставляй меня, – поднявшись на носочки, касаясь своими губами его губ, шептала Елена. Забывшись на одно мгновение, он впился в давно желанные губы, позволяя себе ощущать ее сладкий вкус, ее мягкость, стеснение и жар, безумный жар изнутри. Словно она тоже, как и он хотела этого, до крика.       – Все не так просто, как кажется.. – не договорив, отдавая инициативу в поцелуе ей, смог лишь ответить он.       – Все, что есть в нас, все гораздо проще, чем ты думаешь. Ты нужен мне. Так останься.