Книга I. Пламенный рассвет

По темному небу волной разливался рассвет. Пока еще только светлело — узкая полоска появилась на горизонте, и с каждым мгновением она становилась все шире, но если в самом начале она была золотой, то теперь все отчетливее проступал алый на дрожащем мареве раннего утра. Верхушки вечнозеленых елей серебрились от снега, искрились, словно кто-то обсыпал их блестящими драгоценными камнями, и от этого слезились глаза, однако зрелище было настолько завораживающим, что я не могла отвести взгляда. Было холодно, и руки у меня замерзли, но в этой боли в застывших пальцах было что-то отрезвляющее. Я улыбалась, подставив лицо первым лучам солнца — день обещал быть ясным, и я хотела встретить его здесь, на воротах. Быть первой, кто увидит рождение новых жизней, день за днем восстающих из тьмы ночи. И даже пламенные языки небесного огня не могли меня смутить — я давно перестала бояться. А нынешней ночью обрела покой, потому что ожидание куда страшнее, чем приговор. Я это знала — и так оно и вышло. Вамаальт грел ладонь даже в такую стужу. Наверное, Дис говорила правду о том, что эти камни перенимали часть души. И пусть я носила его совсем недолго, но он успел стать вместилищем того чувства, которое разрывало меня на протяжении столь долгого времени. И сейчас, избавляясь от темно-красного, кровавого камня, я верила, что таким образом закрываю потайную дверку в моей душе и выбрасываю ключ. В это было необходимо верить, потому что в противном случае все это не имело никакого смысла. Рассветное солнце заиграло на гранях красного алмаза, и я невольно залюбовалась — казалось, всполохи, пробегающие по камню, живые. И там, внутри, таится какая-то странная, непостижимая и непонятная жизнь. Я протянула руку вперед, все также не отводя взгляда от украшения — его было жалко, потому что дарили его мне в надежде, что он найдет своего хозяина, а единственное, чего он оказался достоин, — быть выброшенным на заре нового дня. Как, впрочем, и я. Кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнула, оборачиваясь. Тонкая цепочка выскользнула из пальцев, вамаальт упал на деревянный настил и отлетел в сторону. — Торин, — чувствуя, как перехватило дыхание, хрипло произнесла я, — что ты тут делаешь? Мужчина наклонился, поднимая камень, и застыл, рассматривая его. Я не знала, что делать, что говорить и как вести себя дальше — вчера мне обо всем сообщили предельно ясно. Но сейчас узбад стоял здесь, всего лишь в паре шагов от меня, и молча глядел на вамаальт. На мой вамаальт. — Отдай, — твердо сказала я. Он поднял на меня потемневшие глаза. И покачал головой. — Прости, — тихо произнес и снял со своей шеи цепочку с искрящимся сапфиром. — Не отдам. Но могу обменять. Я не верила. Мне казалось, что все это — глупый сон. Это не могло быть правдой, потому что так просто не бывает. Но руки сделали все за меня, и я почувствовала тепло нагретого синего камня у себя в ладонях. Торин шагнул ко мне, обнял со спины, привлекая к себе, и легко коснулся губами волос. — Замерзла ведь. — Запахнул плащ, и тепло обняло меня, словно я шагнула в весенний день. — Ну и что, — пробормотала я, прижимаясь к нему и блаженно прикрывая глаза. Пусть это сон. Но я теперь не отпущу пойманное за хвост сновидение, которое провело меня в лето. — Простудишься, глупая, — голос звучал непривычно мягко, и я замерла, слушая бархатную теплоту. — С тобой — нет. — Я робко коснулась его рук, погладила по пальцам и кожей ощутила его улыбку. А по светлеющему небу пламенным языком огня прошелся яркий луч, расцветивший небосвод алым и оранжевым. Как пламя. Мой рассвет, урчащим в камине огоньком сжегший все сомнения прошлого и оставивший мне только будущее — такое, какое я смогу сотворить сама.

Ноябрь 2014 — Март 2015