«Башня»

      Плотная стопка писем, что лежала на столе у Вилмара, постепенно уменьшалась. Письмо от матери Вил прочел в первую очередь, хотя он несколько откладывал этот момент из-за чувства вины или стыда, что терзали его. Ему было не по себе, что он вынудил мать переживать о нем так сильно, что та извергла свои чувства в нескольких листах, отправила в эту дыру лекарей, наказав им во что бы то ни стало поставить его на ноги. Вместе с тем она описала общее положение дел в столице, практически продублировав письмо Вильгельма, отправленное Тадэусу. Плохие новости Вилмар воспринял сначала с апатией и только после с запоздалой злостью. В памяти почти мгновенно всплыли слова Эдмариона, что когда Вилмар получит свой долгожданный титул короля, то властвовать ему останется маленьким клочком земли.       — Зазнавшийся ублюдок, — выплюнул он, перечитывая письмо в той его части, где говорилось о вынужденной передаче земель Дому Золота. Оливера писала и подчеркивала, что этого, к сожалению, не избежать и в данной ситуации это самый лучший, пусть и печальный выход. Долг Серебра был огромен, казна не могла покрыть его, а война с Золотом и вовсе разорит государство.       Неприязнь Вилмара к Эдмариону возросла в разы. Сколько еще земель он успеет забрать себе прежде, чем Вилмар получит свою власть? Конечно, принц понимал, что Золотому Дому не забрать всех земель, но все же начало было положено. Эдмарион никогда не скрывал, какому плану придерживался, а потому где-то в глубине души Вилу было страшно. Страшно, что Эдмарион окажется слишком сильным соперником. Ему не хотелось осквернять свое долгожданное правление прахом Дома Серебра. Ведь Эдмарион начал свои действия уже сейчас, когда Вилмар, изгнанный на край земли, все еще ходил в принцах. Сейчас, когда Вил никак не мог повлиять ни на какие события!       Ох, парень ненавидел Эдмариона. И хуже эта ненависть была лишь от того, что Вилмар завидовал ему самой черной завистью, какая существовала на земле. Ведь как ни крути, а чертов отпрыск золотого короля получил все, о чем мечтал Вилмар: любовь отца, признание народа, власть и могущество. Он всосал это с молоком матери или кормилиц, которых ему приставил заботливый и любящий отец, гордившийся им еще с пеленок лишь потому, что зачал долгожданного наследника. Вилмар вряд ли вкусил настоящей любви отца, он и не знал, гордился ли тот им хоть когда-нибудь, хоть каким-нибудь успехам, ведь рядом всегда был Мерон, который полностью затмевал все усилия принца. Сжав губы, Вил даже немного смял письмо и тяжело выдохнул, запрокинув голову на спинку кресла.       — Я должен стать сильнее… — только и выдохнул он в пустоту своих покоев, которые уже тоже успел возненавидеть. Он с трудом переносил свое заключение здесь. И пусть Оливера писала, что это она отсрочила возвращение сына, руководствуясь письмом Тадэуса о его здоровье, от этого не было легче. Оливера считала, что в каком бы ни был состоянии Вилмар, скорое возвращение в опасное время года могло быть слишком рискованным для его здоровья, к тому же для успешного завершения этого плавания ему нужно было должно передать все дела (и она даже обозначила список, на что больше всего стоит обратить внимание) новому наместнику, а это могло затянуться на долгие месяцы. Потому и возвращение принца и всех остальных было назначено на весну после двух зим.       — Я должен стать сильнее, — повторил Вилмар. Но о какой силе он говорил сейчас? Практически прикованный к покоям, он максимум мог осилить лестницу в башню мага. Ему полагалось ходить столько, сколько он мог, но все сильные физические нагрузки были запрещены. Внимание лекарей уже на второй день стало его раздражать, даже их помощницы, которые были выбраны самой королевой, дабы вернуть веселье и мимолетные радости в жизнь сына, Вилмара мало интересовали. Проблема заключалась и в том, что эта болезнь высосала из молодого принца все силы. Письма его отосланных фавориток не вызывали трепета или сожаления, что он их так некстати отправил в столицу. Даже прочитав довольно откровенное письмо Агаты, Вил с каким-то сожалением опустил взгляд ниже пергамента, скользнув им по собственному паху, и тяжело вздохнул. Ему несомненно было приятно знать, что его ждали, что скучали и изнемогали без его присутствия рядом, что он так хорош и отзывчив в сравнении с нелюбимым мужем, с которым было противно ложиться в одну постель. Но никакого огонька он уже не ощущал, внутри не разгоралось желание, которое можно было перекинуть на приплывших помощниц лекарей. Да и в конце концов мысли, связанные с удовольствием плоти, моментально проецировались на колдуне. Но даже с тем фактом, что тот наконец дал свое согласие, Вилмар был бессилен перед своей немощью. И это его невероятно раздражало! Собственная никчемность, неспособность ни к чему выводила его из себя и вместе с тем неимоверно изматывала. Может, то был просто упадок сил после тяжелого отравления или общий эмоциональный кризис, который не забывал к нему дорогу в этом холодном пристанище. В такие минуты принц, уставший от серого однообразия, теплых, но больше неловких бесед с колдуном, очень радовался Азарису. Тот частенько заглядывал к нему и рассказывал интересные истории, в которые когда-то вляпался сам или которые ему кто-то поведал. Вилмар вряд ли бы общался с ним так часто в столице, наверное, и не посмотрел бы в его сторону, но здесь, на Севере, болтливость бывшего вора была явно ему необходима. Да и самому Инису проводить время с принцем было приятно, в конце концов, они уже притерпелись друг к другу и общая тайна их сблизила. Вор мог беззаботно шутить и выражаться, а Вил, признаться, был только рад этому, потому что вынужденные беседы с жителями замка навевали на него тоску.       — Я слышал, что ты сам родом из Золота, — проговорил принц, — сбежал оттуда, потому что там плохо?       — Ну-у-у, — с хитрой улыбкой протянул Зуар. — Не скажу, что там было плохо. Но мне на тот момент вместе с моей матушкой пришлось перебираться из столицы в города ближе к границе. Она почему-то хотела отправиться именно в земли Серебра. В итоге там мы с ней разминулись, и я попал на корабль моряком, — бодро поведал рыжий.       — Ты смотри, как тебя жизнь помотала, — усмехнулся принц, — кем ты только ни был, небось и представить не мог, что окажешься тут… да и с кем? Удивительно, как милостива к тебе судьба!       — Да, Госпожа судьба или слишком любит меня, или люто ненавидит, — рассмеялся плут, — одно из двух! Но я рад, что все обернулось именно так. Кстати! О веселой жизни… показать Вам сувенир из Золотой столицы?       Вилмар с интересом приподнял брови и осмотрел парня почти с головы до пят. Тот был одет, как ему и полагалось, в простую одежду слуги, хотя и несколько импровизированную. Так как у Азариса не было четкого разграничения обязанностей, и тот занимался всем подряд, то и одежда его была не столь строгого вида, как у того же Паскаля. И если Паскаль всегда был в одном и том же одеянии, то у вора в этом плане было больше свободы. На нем была длинная рубаха из плотной ткани, подпоясанная кожаным поясом, приличного вида жилет, подбитый чем-то теплым (скорее всего овчиной), обычные темные штаны и хорошие сапоги, какие не каждый мог себе позволить. Вилмар частенько обращал внимание на внешний вид и каждый раз удивлялся, от чего Первосвященник не разодел своего фаворита в ткани дороже. С другой стороны, простой вид Иниса не бросался в глаза и потому не вызывал лишних вопросов. «Будь Инис женщиной, Тадэус, надеюсь, проявил бы больше фантазии в содержании», — пронеслось в голове принца.       — А ты что, его постоянно с собой носишь? — все же поинтересовался Вил и прищурился. Ни перстней, ни видимой цепочки он на нем так и не разглядел, да и помнится, он говорил, что у него ни черта за душой не имелось.       — Да-а, постоянно ношу, — со смехом протянул плут. — Вот никак снять не могу! — иронично выдохнул вор и, закинув ногу на ногу, скинул сапог. Принц с удивлением уставился на манипуляции рыжего, пытаясь понять, какое именно украшение могло быть на ноге парня. Однако, на удивление Вилмара, когда вор задрал вверх штанину, никакого браслета принц там не обнаружил. Вместо украшения на щиколотке Зуара он увидел довольно заметный шрам, который шёл по кругу чуть выше косточки.       — Оу, — только и выдохнул он, — это, как там говорилось? «Шрамы — украшение для мужчин»? — разглядев бледный, но все же видимый шрам, Вилмар немного пожевал губу и интуитивно прижал ладонь к своему животу.       — Не сказал бы, что этот шрам меня украшает, — со смехом покачал головой рыжий, — скорее напоминает о том, что надо быстрее бегать!       — Хороший вывод, — хмыкнул Вил, — так значит, тебя и в кандалах успели подержать… ты уж прости, но теперь я еще больше удивляюсь, что в тебе нашел Тадэус. Язычник, — начал загибать пальцы принц, — вор, в прошлом заключенный… Ему, наверное, страсть как нравится тебя перевоспитывать!       — Я и сам не знаю, что он разглядел во мне. Но я рад, что все вышло именно так, — уклончиво отозвался Зуар.       — За что же на тебя кандалы нацепили?       — Это не кандалы, — опустив ногу, тихо усмехнулся желтоглазый. — Это колодки! Такой чудесный деревянный агрегат… на континенте Золота по большей части стоит жаркая погода. И если на тебе надето что-то, скажем так, узкое, оно обязательно натрет кожу. Но! Шрам у меня от того, что я все-таки из этих колодок вылез, а не потому что долго носил, — без стеснения рассказывал вор.       — Есть, чем гордиться, конечно… — отстранено протянул Вилмар. Колодки на ноги были непопулярными в Серебре, но для головы и рук принц видел, при том в подвалах замка.       — Обычно провинившихся оставляют прикованных на солнцепёке. И если за пару дней ты не придумаешь, как тебе в подобной ситуации быть, то ты попросту можешь словить солнечный удар, сдохнуть от жажды или в конечном итоге стать безумным. Меня эта перспектива не радовала, и я решил там долго не задерживаться. Поэтому не могу сказать, что я в прошлом заключённый. Скорее просто арестованный! — широко оскалился шут, а затем чуть опустил голову, вновь вернув своё внимание шраму, — а посадили меня в колодки за то, что я хотел «вкусно жить».       — Ну, теперь то ты вкусно живешь, полагаю? — ощерился блондин и мимолетно посмотрел в окно. — Я вот, знаешь, всегда жил вкусно, но иногда мне так хочется поесть чего-нибудь простого… Помню, как-то с Лазарием мы пошли в город. Он побрезговал есть в трактире, а мне всегда нравилось. Не по вкусу, так то ничего вкусного там не было, разве что с голоду, а именно то, что я пробовал простую пищу. И я всегда выбирался в город так, чтобы никто и не понял, что я принц… а то началось бы целое шоу.       — Да Вы гурман, Ваше Величество, — шутливо изрёк Азарис. — Тогда для меня пирог, а не подслащённый хлеб, был пределом мечтаний! Сейчас… да сейчас я до сих пор не верю порой, что могу пробовать настолько интересные блюда и угощения! Но, — облизнув губы, кивнул парень с веснушками, — понять Вас я могу. Верю, что порой хочется побыть простым парнем. Без всяких обязанностей и прочего. Просто чтобы отдохнуть.       — Не думаю, что я это делал для отдыха, — заметил Вил, — это в целом сложно объяснить. Скорее как… просто новый опыт. Ведь когда все знают, кто перед ними, то все идет по лучшему сценарию, а когда не знают, ты видишь что-то настоящее. К тому же в тот раз нас с Лазарием хотели как минимум зарезать, — тихо рассмеялся парень.       — Вижу, и Вы любитель найти приключения! К слову… — Инис чуть наклонился к принцу и продолжил чуть тише. — Тут в городе тоже есть трактир и небольшая харчевня, — игриво подмигнул рыжий.       — Да, я знаю, — улыбнулся принц, — но меня воротит даже от еды в замке… я чувствую голод, но стоит немного поесть и мне становится плохо. Какой уж мне трактир сейчас…       — Скажите спасибо, что после такого вообще можете что-то есть, — мягко улыбнулся рыжий.       — Еще эти лекари, — скривил он губы, — все мне запрещают! Я жаловался на Ролва и Лазария? Брось! Эти двое еще хуже. А вместе их теперь четверо…       — Ну, они лишь быстрее хотят поставить Вас на ноги. Я тоже хочу, — улыбнулся вор, — давайте вставайте на ноги и отправимся на разведку в город, вдруг что интересное найдётся.       Вилмар улыбнулся. В этот момент он даже немного понял, чем Азарис нравился строгому инквизитору. Инис был таким искренним, что это покоряло даже Вила. И пусть тот забывался, часто говорил так, как ему было не положено, но Инис видел в Вилмаре не только принца, с которым нужно взаимодействовать через лесть, чтобы выслужиться и получить привилегии, но и простого человека.       — Да, было бы неплохо…       — Или же… — все же немного стушевался рыжий, — можете отправиться вместе с магом. Надо же как-то разбавлять скучные деньки в замке!       — Не в обиду ему, но в трактире с тобой будет намного веселее и интереснее, — рассмеялся парень, — это что же получается? Как окрепну, мы устроим с тобой знатную попойку?       Инис сначала с удивлением вскинул брови, а затем заливисто рассмеялся:       — Да без проблем! Вы главное поправляйтесь скорее. Да и надобно потом Тадэусу на глаза не попасться, а то меня точно после вышвырнут!       — Ой будет тебе, благодари, что я не вытребовал свой выигрыш с прядью. Так то ты продул тогда!       — Когда такое было? — удивился Азарис, захихикав, — не помню такого! Там вроде ничья была!       — Честно сказать, тебе повезло, что я тоже ничего не помню, — рассмеялся Вил, — но проиграть точно не мог!       — Ну, не знаю-не знаю, не Вы, а я проснулся с Вашим перстнем на руке, — хохотнул Инис. — Но на самом деле… когда я проснулся, даже испугался его и все пытался понять, как так вышло?       — Да, тоже не понимаю, — согласился наследник, — спасибо, что хоть вернул.       Азарис только рукой махнул, сказав, что раз ничья, то все при своем и остались, но если принцу так хочется проиграть перстень, то он не против повторить партию в карты. Вил лишь улыбнулся, а потом погрузился в какие-то свои размышления. Азарис, не привыкший к неловким паузам, хотел начать какую-нибудь новую тему, но все же решил тоже помолчать. Может, принц уже устал? Но Вилмар все же заговорил первым.       — Слушай, Инис… — осторожно начал он, — у меня к тебе вопрос личного характера…       Неожиданная серьезность несколько сбила вора с толку.       — Было ли у тебя такое, что… — продолжил принц, — как бы это сказать? Бывало ли с тобой, что ты хотел женщину, но не мог?.. То есть не то, чтобы у меня с этим проблемы, — с напускной небрежностью хмыкнул принц, — но просто странно, что я никак не реагирую на этих девиц, которых мать сюда прислала.       Зуар едва заметно нахмурился и оглядел принца: «В твоём состоянии хорошо, что ты вообще дышишь… куда уж там любовные приключения…»       — Ну, у меня как-то было, что я очень волновался. Дама была старше меня и… я настолько стеснялся, что… ну, что все работало немного не так, как хотелось, — скованно улыбнувшись, поведал Зуар. — Ну, а сейчас, например, я тоже не хочу этих девиц. Но причина не в теле, а в голове. Мне просто никто кроме… — Инис все же замолчал на полуслове, видимо все ещё боясь открыто говорить об отношениях с Тадэусом, и скомкано закончил, — меня они сейчас не интересуют совсем.       Вил закусил губу и кивнул. Он понял, почему Иниса женщины больше не интересовали. Возможно, он боялся разозлить Тадэуса левыми походами за женской лаской, или тому действительно было это не нужно. Причиной был Тадэус. У Вилмара причиной был Лазарий, иначе что ему мешало хотя бы поводить девушек за нос? Но любая мысль о чем-то подобном визуализировалась чашей весов, на одной стороне которой привычный флирт и бесполезные утехи, а на другой годы, потраченные на то, чтобы маг, наконец, сказал ему да. И ведь сказал! Так что же теперь мешало Вилмару взять свое? Свое по праву, заслуженное, вымоленное за годы!       — Понимаю, — кивнул принц, — но я не об этом немного. Допустим, тебе нравится женщина, представим даже, что нравится она тебе очень долго, и вот только сейчас она дала свое согласие. По мне так это причина для стольких откровенных фантазий, которые хочется быстрее исполнить, ведь дама сердца тоже не против, — начал объяснять принц, но так как его все же смущала откровенность, он все же добавил, — а эти две помощницы из лазарета, конечно, не могут быть против… Так вот, дело в шляпе! А в голове нет ни фантазий, ни мыслей, хоть как-то наводящих на грех… Разве это не странно? Я знаю, что я слаб, — вставил парень, — но кто мешает об этом думать? Такие размышления были у меня всегда, как бы сильно я ни болел. А сейчас что? Я чувствую себя стариком, который только и может, что просто смотреть и почти не видеть при этом…       — Может… — Зуар сконфуженно прикусил нижнюю губу, пытаясь решить, как лучше высказаться, чтобы не обидеть или не разозлить Вилмара, а затем все же выдохнул, — может, Вам стоит чаще проводить время с Вашей… дамой сердца?       — Ага, чтобы понимать, что я ни черта не могу? — хмыкнул Вил. — Я, конечно, рад, что я вообще жив остался, но ты посмотри на меня? Меня в саду ветром сдует. Как все это не вовремя все же случилось…       — Не расстраивайтесь… — тихо отозвался рыжий, — возможно, стоит отвлечься чем-то? Если все время накручивать себя, легче не станет. Уж я то знаю, по своему опыту, — посоветовал Зуар.       Вил снова выдавил улыбку и даже хотел предложить карты, но в этот момент в дверь постучали. То был Лазарий и, увидев его в дверях, Вил рефлекторно облизнул нижнюю губу, чуть закусив ее после.       — Ваше Величество, я к Вам с отваром, — бодро сообщил маг.       — Нет, ну, а я о чем тебе говорил? — хмыкнул принц, указав ладонью на проклятый кувшин в руках колдуна, — видишь?       Маг коротко усмехнулся и двинулся в сторону парней.       — Ну, могло быть и хуже, — хохотнул рыжий, — могло зайти сразу четыре лекаря с кувшинами!       — Ты же знаешь, это для твоего же блага, — проговорил Ларра, поставив кувшин на стол, — тем более… я учёл твою просьбу, теперь отвар не такой горький.       Вил красноречиво поднял взгляд с кувшина на мага и вздохнул.       — Лазарий, меня тошнит от одного вида этого кувшина…       — Ну, так и быть, кувшин можешь не есть, — согласился колдун. Инис тихо рассмеялся.       — А обычно заставляют и кувшин есть? — посмеивался вор.       — Вижу, к тебе вернулось чувство юмора, — улыбнулся принц и принюхался к содержимому кувшина. — И что там на этот раз? Отвар из крыс и тараканов, чтобы перенять их выносливость?       — Ну, ты принюхайся получше, — улыбнулся маг, — там теперь в составе даже ягоды появились.       — Ягоды… это те, что называются вороний глаз? — поинтересовался принц и вспомнил, как в детстве нашел целую поляну красивых ягод. Он их даже собрал и показал маме, за что получил втык и был вынужден немедля идти принимать ванну, а перед этим поклясться, что он не съел ни одной из них. Тогда то Вилмар и узнал, что не все ягоды можно есть. Тем не менее Оливера и Арахни часто собирали их в лесу и засушивали ягоды и листья для каких-то микстур.       — Хватит капризничать, — цокнул маг.       — Так… — быстро выдохнул вор и поднялся на ноги. — Вы тут наслаждайтесь вашим компотиком, Ваше Величество, а я пойду работать, — проговорил Азарис и отвесил вполне себе приличный поклон, — если будет скучно… я могу зайти ещё вечером. Пусть Паскаль мне передаст.       Принц кивнул парню и проводил его взглядом.       — Не хочу… — выдохнул блондин, стоило им остаться наедине, — ты же колдун, разве ты не можешь вылечить меня магией? Пусть даже это будет больно, но это хотя бы один раз…       Маг присел на место Иниса и поднял прозрачный взор на принца.       — Я работаю сейчас над этим. Но там скорее лечение открытых ран, а не последствий, — вздохнул Лазарий, — поэтому придётся пока что твоему организму самому справляться и восстанавливаться, — с сожалением произнёс Ларра и виновато опустил взгляд. Он правда очень хотел помочь молодому льву, но не мог. По крайней мере не сейчас. И пусть Вилмар, наконец, начал приходить в себя, однако до полного выздоровления было ещё далеко. Все вроде бы старались поскорее забыть произошедший кошмар и пытались делать вид, будто бы не было этих жутких бессонных недель, когда большинство жителей замка уже были готовы похоронить принца. Но Ларра все прекрасно помнил, он до сих пор подолгу не мог заснуть, раз за разом прокручивая в своей голове минувшие события. После случившегося Лазарий действительно задумался о том, чтобы начать практиковать магию защиты, лечения. Конечно, лучшая защита — это нападение, но что делать, если ты все-таки не успел отразить удар? Ларра осознавал, что, вполне возможно, это не последнее покушение на принца: а что будет если в следующий раз удар будет в грудь? Или в шею? Вновь беспомощно страдать у постели? Или ещё хуже — у гроба? Конечно, колдун не мог этого допустить. Поэтому маг задвинул подальше книги об оборотничестве и темной энергии и приступил к изучению магии защиты.       Первое, что начал изучать Лазарий, было заклинание заживления ран. Оно имело несколько уровней, начиная от лечения небольших порезов и увечий и заканчивая чуть ли не оживлением пострадавшего. Единственное условие так называемого «воскрешения» было время смерти: человек или животное должно было умереть прямо перед началом ритуала. Восстановить тело после нескольких минут умерщвления было уже невозможно. После тщательного изучения теории, а на это маг убил не одну ночь, Лазарий приступил к практике. Сначала его подопытными стали случайно попавшиеся на глаза животные, что жили в замке. Наверное, для стражников было довольно забавно лицезреть, как Королевский Советник «бегал» по двору за местными котами и псами, чтобы попробовать вылечить расчесанные бока и подранные уши. Но как бы глупо это ни выглядело, это возымело должный эффект. Вскоре маг без труда мог залечить любую небольшую рану или ушиб, а дворцовая живность стала выглядеть «презентабельнее».       — Жаль, что мама тебя этому не успела научить… — вздохнул принц. Маг в ответ лишь тяжело вздохнул и развёл руками. Возможно, останься он в столице, они бы как раз посвятили это время целебной магии, ведь Оливера по большей части направляла свою силу лишь в это русло. Как хранитель, она умела многое, но магия защиты и исцеления была у нее сильнее всего.       — Я обещаю, я научусь всему, — искренне пообещал Лазарий.       — Ладно, наливай… — выдохнул принц.       Ларра вновь поднял взор на принца и тихо засмеялся:       — Так сказал, будто мы с тобой сейчас вина распивать будем.       — Дай хоть представить, что это вкусно, — улыбнулся он.       — Хочешь, я выпью вместе с тобой? Чтобы не так обидно было, — предложил колдун.       — Давай, я посмотрю на тебя, как ты это пить будешь, — улыбнулся Вил. Лазарий слегка пожал плечами и разлил отвар по двум кубкам.       — А пока мы это… «смакуем», я могу тебе рассказать, что нового я узнал. Я, конечно, не Инис, но вдруг смогу тоже тебя порадовать.       — Лазарий, ты можешь порадовать меня гораздо больше, чем Инис, — улыбнулся Вил и принял кубок, — ну, за тебя. Молись, чтобы меня не стошнило.       Вилмар снова принюхался, а потом задержал дыхание и сделал глоток, моментально скривившись от вкуса. Красноречивая мимика принца напрочь отбила у мага пробовать этот отвар на вкус, в конце концов он и так знал, что это не медовое вино.       — Ну, и чего замер? Пей, — бросил принц и тяжело выдохнул, чуть высунув язык.       Маг тихо усмехнулся и сделал небольшой глоток: вкус действительно был не самым приятным, но по сравнению с масляной жидкостью, коей ему промывали желудок, отвар был вполне неплох. Однако послевкусие было намного хуже, от чего Лазарий все же не выдержал и заметно поморщил нос.       — Я добавлю ещё ягод… — сделал вывод колдун после очередного глотка.       — Хоть лакрицы добавь туда что ли? Я ее, конечно, не люблю, но она хотя бы сладкая, — вздохнул Вил и залпом выпил остальное, — ну? Что расскажешь?       — Ох, да, точно, — улыбнулся Ларра и отставил кубок чуть в сторону. — У меня хорошие новости. Я начал практиковать магию защиты.       — Магию защиты? А я думал, что ты практикуешь приставания к животным, — хохотнул парень       Маг усмехнулся в ответ и с иронией закатил глаза.       — Я их лечил, а не приставал. Или мне нужно было экспериментировать на тебе? Я ж не виноват, что они шуганные и их потом приходилось по всему двору искать, — оправдывался Ларра. — Но ты не переживай… я скоро на людей перейду.       — И что с животными?.. Они живы? — между делом поинтересовался принц.       Лазарий с выражением посмотрел на блондина и скривил губы:       — Наверное, если бы я переубивал дворцовых котов и собак, тебе бы доложили, как считаешь? Тем более, раз я говорю, что хочу попробовать лечить людей.       — Мне нет дела до этих животных, — усмехнулся Вил, — не злись, я не хотел тебя оскорбить. Если ты хочешь попробовать лечить людей, значит, какие-то успехи есть? Хочешь попробовать на мне? Я могу порезать палец.       — Вил, — скованно улыбнувшись, позвал маг, — не надо таких жертв. Пока я не научусь все делать идеально, я даже не притронусь к тебе. Не хочу причинить тебе какой-то вред. На животных все выходит отлично… но я же не знаю, как пройдёт на человеке. Для таких вещей есть… заключённые или слуги.       — Заключенные и слуги, говоришь? — Вил поджал губы на манер «почему бы и нет», а затем поднялся из кресла, — но у меня все же есть для тебя кое-что.       — И что же?       Вил прошел к постели и опустил руку под подушку, вытащив кинжал.       — Вил, — настороженно позвал колдун и даже поднялся с места.       — Мотивация, — парень с легкостью проколол острием кинжала большой палец, — не умру же я от этого. Ну, покажи, чему ты научился.       — Черт, Вил, — нахмурился Ларра и двинулся в сторону принца. — Ты от этого не умрешь, но ты не думал, что заклинание как-то не так подействует и у тебя появится рядышком ещё один большой палец? — поучительно изрёк светлоглазый и, схватив Вилмара за запястье, потянул его руку на себя. Парень с укором посмотрел блондину в глаза и еле заметно прищурился: Вилмар всегда был и оставался упрямым, и никакая болезнь этого не меняла. И это не могло не злить. Конечно, маг мог попробовать вылечить небольшой порез, но уже не хотел этого делать чисто из принципа, да и крепкой уверенности в своём мастерстве у него не было.       Лазарий опустил взгляд с лица Вила на травмированный палец и зацепился за алую каплю (кровь медленно стекла по фаланге). В этот момент выражение лица колдуна изменилось: он перестал хмурить лоб, да и раздражение куда-то испарилось, казалось, Ларра даже слабо усмехнулся. Змееуст легко притянул руку Вилмара ещё ближе и, поднеся палец ко рту, без стеснения слизнул каплю крови, устремив прозрачные зеркальца на удивленного блондина.       — Только после эксперимента на слугах, — чуть отстранившись, оскалился маг.       Принц даже немного опешил от действий колдуна. Лазарий выглядел таким уверенным и надменным, даже дерзким, что невольно подхлестнуло что-то в груди принца.       — Повтори, — только и сказал он.       — Только после экс…       — Не это, — мотнул головой наследник и прижал ладонь к щеке мага. Новая капля крови набирала свой вес, чтобы скатиться по фаланге, но Вил прижал палец к губам колдуна, очертив им нижнюю губу. — Оближи.       От этих действий уже растерялся маг, однако послушно выполнил просьбу. Правда, сделал это уже не так бойко, как в первый раз, да и глаза все же решил опустить.       Принц и сам облизнул губы, рассматривая лицо Лазария, который выглядел совершенно потеряным. Недавняя дерзость и смущение в дуэте создавали настолько порочную картину, что Вил не мог на это не отреагировать. Он так возжелал мага в этот момент, что никак не мог понять, почему его тело никак на это желание не реагировало. И все же, притянув Ларру к себе, Вил нагнулся для поцелуя, слизав с губ мага остатки собственной крови.       Лазарий коротко выдохнул и сам потянулся к губам блондина. Только сейчас колдун понял, насколько сильно ему это было нужно. Ларра подался вперёд, обвив шею Вилмара и прижавшись к нему всем корпусом. И жар, который сначала окутал щеки, начал стремительно разливаться по грудной клетке и ниже.       Тяжело выдохнув, принц опустил руки на талию мага и крепко сжал их. «Ну же», — взывал он к своему началу. В мыслях он почти истлевал от похоти, которая пробудилась в нем, но тело никак не хотело поддержать этот порыв. Для Вилмара это было проблемой, потому что никогда прежде с ним такого не случалось. Да даже если он и правда так слаб, то неужели его тело настолько стало никчемным, что не могло дать хотя бы один маленький намек на стойкое желание? Сильнее сжав ладони, Вил прервал поцелуй и подхватил парня на руки.       — Вил!!! — крикнул маг, но было уже поздно. Принц болезненно выдохнул и уронил Лазария, правда, на постель, а сам упал на колени перед ней, прижав одну ладонь к животу. Боль была такой резкой, что парень даже не сразу позволил себе дышать. Осторожно выдохнув, Вил поднял взгляд на мага и попытался улыбнуться. Маг быстро привстал на локтях и постарался как можно быстрее пододвинуться к Вилу.       — Ты как? Не ушибся? Прости, — тяжело выдохнул принц и присел у постели. — Я думал, что все же смогу.       — Да причём тут я! Ты как? Какого черта ты творишь?! Тебе нельзя поднимать ничего тяжелее этого проклятого кувшина с отваром! Рана может разойтись! — разразился колдун. Ларра так испугался за Вилмара, что даже не заметил, как перешёл почти на крик. — Пока полностью не поправишься, даже не думай о таких геройствах.       От крика мага Вил даже зажмурился и скрыл свое лицо, прижавшись лбом к краю постели. «Немощный…» — только и думал он.       — Прости, Лазарий… я не так все это представлял, все должно было случиться иначе… — выдохнул он и с усилием поднялся на ноги. Момент был безнадежно упущен.       — Да причём тут это… — уже тише отозвался маг и подался вперёд. — Мне сейчас главное, чтобы ты поправился. Мне больше ничего не нужно. Веришь? — проговорил Лазарий и обнял Вилмара.       Мысли принца при всем сказанном были очень далеко. Вил так корил себя за слабость, за неспособность сделать то, что от него ждали, что почти задыхался от стыда.       — Вил, ты не немощный, — все же выдохнул маг, заглянув в глаза принцу. Принц нахмурился и даже сделал небольшой шаг назад. — Ты слишком громко думаешь, — объяснил колдун, напомнив о своей способности читать мысли.       — Я… — хотел было оправдаться принц, но лишь прижал ладонь к лицу, — не копайся у меня в голове! Какой позор! Что может быть хуже?! Я ничего не могу сделать!       — Что может быть хуже? — вскинул брови Лазарий. — Твоя смерть, например. Или гниющие обереги! — твёрдое произнёс маг и поднялся на ноги. — Вил, я не считаю, что ты слаб. И не считаю, что ты ничего не можешь, — колдун встал напротив блондина и также решительно продолжил, — я чувствую твою энергию, она все также обжигает своей силой и упорством. Просто сейчас ты не можешь ее контролировать. Дай себе передышку хоть немного! Ты недавно находился… в лимбе. После такого за недельку не приходят в себя. Понимаешь?       — Не надо меня утешать. Ты сам видишь, что со мной творится какая-то чертовщина! Я никогда прежде не был настолько слаб, что не могу даже… — парень оборвал себя на полуслове и с досадой сжал губы, — прошло больше недельки, Ларра… это состояние меня выводит из себя! Знал бы ты, что я хочу с тобой сделать… и как мне тошно, что я не могу!       — Вил, я здесь, с тобой. Я никуда не денусь. Нет смысла в спешке. Я не передумаю. Успокойся, — тихо проговорил Лазарий и протянул к Вилмару руку, — подойди ко мне, иди сюда.       Вил тяжело сглотнул, но все же подошел к магу и обнял его, прижав к своей груди. Чуть мотнув головой, блондин уперся подбородком о голову колдуна и прикрыл глаза.       — Даже если передумаешь, меня это не остановит. Ты мой, Лазарий. Тебе придется сильно постараться, чтобы это изменить.       — Я ничего менять и не собираюсь, — легко выдохнул маг и пожал плечами, — все наладится, вот увидишь. Как только я буду уверен в своей магии, я обязательно попробую восстановить твою жизненную энергию и излечить все недуги. А сейчас не переживай за зря.       Принц только негромко хмыкнул в ответ. Возможно, для Лазария это не было проблемой, но для Вилмара, который считал себя героем-любовником и мечтой каждой женщины, это было проблемой. Ведь он еще молод, он вовсе не стар, чтобы с ним могло случиться такое! Но и сделать он с этим ничего не мог. Оставалось лишь вздыхать про себя, списывать все на слабость и ждать. Ждать, когда силы к нему вернутся.       После разговора с Вилмаром, Ларра действительно серьёзно задумался о том, чтобы начать проводить опыты на людях. Как ни странно, «мотивация» принца сработала и уже через пару дней маг был на кухне в поисках поваров и кухарок, что неудачно что-то порезали или пожарили. Благо ожоги и порезы на кухне были привычном делом. Лазарий не сильно переживал за прислугу, хоть и хорошо относился к ней, поэтому почти не раздумывая принялся за лечение. На радость работников кухни каждый из ритуалов прошёл успешно: по факту заклинание работало одинаково как на животных, так и на людях. Осознав это, маг решил, что теперь сможет ограничиться и живностью, не подвергая большому риску жителей замка. А ведь риск появился! Так как Ларра решил пойти дальше в своём умении.       Колдуну было мало залечивать раны и восстанавливать части тела после ожогов, он решил, что умение сращивать конечности будет намного полезнее, особенно в сегодняшнем положении, когда государства были на грани войны.       Так как просить прислугу отрезать себе пальцы было не в интересах Лазария (он не хотел пугать жителей замка сильнее, чем те уже были напуганы), магу пришлось практиковаться на птицах и кроликах, которых ждала участь стать обедом. И как бы Ларре не было жаль зверьё, он понимал, что в дальнейшем эта практика может спасти чью-то ценную жизнь. Но все получилось даже лучше, чем на то рассчитывал колдун. Так как ритуалы проходили прямо на кухне (для этого не требовалось никаких порошков или зелий, просто перед началом заклинания маг должен был выпить один специфический отвар, который увеличивал его магическую энергию), и повара видели, что происходило с дичью, — суеверная прислуга попросту отказывалась после сращивания конечности есть злосчастного зайца или курицу. В итоге животных по большей части просто выпускали, по меньшей — кидали в печь от греха подальше. Теперь дело осталось за малым… Ларре нужно было придумать, как именно отработать заклинание по воскрешению.

***

      — Серьезно, Тадэус? — уныло вздохнул Инис, когда мужчина сел за свой стол и вновь погрузился в дела. Он его не видел целый день, потому что после завтрака Тадэус поспешил к своим обязанностям, а Инис к своим. И если инквизитору нравилось выполнять свои, и он отдавался этому скучному занятию ежедневно, даже когда с него не было спроса, то Инис и к первому дню не испытывал радости. Роль няньки для малолетних спиногрызов не вызывала в нем восторга, хотя в целом день вора прошел довольно сносно.       — О чем ты? — обернулся мужчина через плечо. Инис все так же сидел за столом, доедая остывающий ужин.       — О том, что ты и без этого был занят целый день… и не поел нормально, — нахмурился рыжий, оглядев стол. Тадэус скромно поковырялся в тарелке, так ничего и не съев.       — Я же сказал, я ужинал с Вилмаром и Лазарием, я не голоден. Поешь сам, — благосклонно ответил мужчина, — ты должен был проголодаться.       — А ты весь вечер будешь сидеть с этой книгой? Ты же не казначей все-таки, почему ты взваливаешь на себя чужие обязанности? Разве нельзя назначить кого-нибудь?       — Ты сам прекрасно знаешь, как здесь обстоят дела, — вздохнул Тадэус, — к тому же Король Вильгельм назначит сюда наместника лично. К тому времени мы все должны привести в порядок, а кому я могу это доверить? Хочешь сделать хорошо, сделай сам, — ответил инквизитор.       — Лазарию, например. Он вообще хоть чем-то тебе помогает? — недовольно пробубнил рыжий. Он прекрасно понимал ситуацию и видел ее изнутри, но принц, наконец, выздоравливал, приплыли лекари, разве у мага не должно было освободиться время?       — Он мне помогает. Часть документов разбирает он. Просто ты видишь лишь мою работу, поэтому тебе кажется, что ее делаю только я. Но Лазарий тоже этим занимается.       — Наверное… ладно, я не буду тебе мешать, — нехотя проговорил желтоглазый.       — Поешь сначала, а потом можешь не мешать, — улыбнулся Тадэус.       Инис не стал спорить и отказывать себе в ужине, к тому же Тадэус был рядом, и это было здорово. В конце концов, со временем что-то действительно оставалось неизменным — самодисциплина. Инис даже припомнить не мог ни единого раза, чтобы Тадэус отложил эти скучные бумаги в сторону.       Закончив ужин, парень собрал все на поднос и поспешил убрать посуду из покоев. Он немного задержался на кухне, спешить ему все равно было некуда, потому общение со служанками и поварихами его даже немного отвлекло. Он рассказал про новую обязанность следить за детьми в храме городка, рассказал, как прошел первый день и опомнился, когда прошло уже не меньше часа. По пути к Тадэусу, Инис зашел к себе, чтобы сменить одежду на чистую, а потом и вовсе надумал остаться в своей комнате. Тадэус ведь не приглашал его остаться на ночь. Нахмурившись, вор разделся, накинул на себя ночную рубашку и грохнулся на постель. Ему было скучно и досадно, что Тадэус был занят. Судя по его словам, работы ему только прибавилось, и он еще в этом нашел причину для радости!       Поерзав на кровати, Инис стал рассматривать прикроватный комод, на котором горела свеча, а потом вспомнил про интересную книжку, которую как раз в этот комод когда-то и закинул. Присев на перине, парень нашел ту потрепанную книжку и раскрыл ее на середине. Прелесть была в том, что ее не нужно было читать, она была вся из картинок. Наверняка привезенная в замок Мортеном, эта книжка представляла собой преинтереснейшие иллюстрации об искусстве любви. Полистав несколько, Инис все же сполз с кровати и, накинув на себя мантию, пошел к Тадэусу. Тот, как он и предполагал, так и сидел за своим столом.       — Почему ты в мантии? — только и спросил Тадэус.       — Потому что я зашел всего на минуту, — улыбнулся вор, — пожелать спокойной ночи. Не засиживайся…       Инис закрыл за собой дверь на ключ, что вошло уже в привычку, и подошел к столу. Перед Тадэусом была раскрыта большая книга с записями и цифрами.       — Но вообще я нашел интересную книгу и хотел дать ее тебе, — все же проговорил рыжий и улыбнулся.       — Какую же? — удивился Тадэус. — С каких пор ты читаешь книги?       — Ну, эту особо и читать не надо… — отстранено ответил парень и положил книгу поверх книги Тадэуса.       Тадэус опустил взгляд на желтую потертую обложку, на которой не было написано ни названия, ни автора. Хмыкнув, мужчина открыл ее на случайной странице и замер, увидев непристойные иллюстрации.       — Это еще что такое? — не понял он, подняв взгляд на парня. — Ты где это взял вообще?       — Не поверишь, но нашел в библиотеке, клянусь, — улыбнулся Инис. — Наверное, Мортен привез… судя по его письмам, он любил подобное…       — И зачем ты принес это мне? — спросил Тадэус и закрыл книгу. У него не оказалось даже здорового интереса пролистать хотя бы пару страниц.       — Ну… подумал, что…       — Ты хочешь близости с женщиной? — перебил мужчина.       — Что? — опешил вор. — Нет! Дэус, боги! Я хочу близости с тобой и… — парень замялся, — просто, ну… я же тоже мужчина… а ты вечно занят, и я…       Тадэус косо глянул на книгу и перевел взгляд на зардевшегося парня. Он вспомнил их последнюю близость и снова устыдился тому, как быстро все произошло. И, конечно, он помнил, что Инис тогда совсем не получил удовольствия.       — Я понял, — кивнул инквизитор и даже поднялся на ноги. Инис чувствовал себя крайне неуютно: он так давно не был с Тадэусом в этом плане, что уже и забыл, как легко и непринужденно это случалось раньше.       Мужчина немного нагнулся над парнем и тихо шепнул ему на ухо:       — Покажешь мне, какая картинка тебе понравилась больше всего?       У вора аж спину свело от хоровода мурашек от шепота мужчины. Подняв на него взгляд, Инис все же улыбнулся и обнял мужчину за шею.       — Мне нравится та, что в моей голове, где ты и я, — ответил он и вовлек мужчину в поцелуй. Как же ему этого не хватало! И как же он все же соскучился по Тадэусу, по близости с ним, по ощущению доверия, которое он вновь стал к нему испытывать, полностью пережив шок со всеми этими ужасными казнями. Ему казалось, что они не касались друг друга целую вечность, и тело, уже забывшее сильные руки мужчины, теперь трепетно и ярко отзывалось на каждое касание. А касался Тадэус властно, с полным и завершенным осознанием, что Инис принадлежит ему полностью. Он и сам скучал по нему, хотел его не меньше, но все же такие порывы он привык держать в себе. Ему и в голову не приходило, что Инис ждал от него нечто подобного.       Стянув с парня мантию, Тадэус прижал к себе почти обнаженное тело и, легко подхватив его, опрокинул того на постель. Инис тоже не медлил, он и рад был, что Тадэус понял все довольно быстро и ему не пришлось объяснять все полчаса, потому тоже пытался раздеть мужчину как можно скорее. К тому же выпиравшее возбуждение обоих видно было невооруженным взглядом.       — Так, стой, подожди! — все же пропыхтел вор и отдышался, когда Тадэус все же сбавил напор.       — Что-то не так?       — Все так, — сглотнул рыжий, — просто я хочу… немного иначе.       — И как же ты хочешь?       — Ну, для начала, — протянул плут и хитро прищурил глаза, — я хочу, чтобы ты сел.       Тадэус нахмурился, но все же выпустил из-под себя вора и присел на своей постели. Инис встал рядом, оглядел мужчину и молча стянул с него верхнюю часть одежды, оставив того в одних штанах.       — Что ты задумал?       — Тебе точно понравится, — заверил парень и облизнул губы, — сними штаны и раздвинь ноги. Ну?       — Прости? — на этом моменте Тадэус не на шутку напрягся. Он практически сразу понял, как именно «иначе» хотел вор, и его даже возмутило, что тот вел себя настолько уверенно.       — Чего ты так напрягся-то? — хохотнул разбойник и нагнулся к мужчине. — Ты что, боишься?       — Азарис, мне кажется… — начал тот, но Инис весело его перебил.       — Когда кажется, креститься надо! Уся, брось! Расслабься. Я всего лишь хочу немного растянуть этот процесс… — проговорил рыжий, — помню, что сосу я как пятилетняя девочка, но тебе же нравится, да? — обезоруживающе спросил парень.       — Давай без выражений, — попросил Тадэус и правда расслабился. Как ему вообще в голову пришло, что Инис пожелал сменить роли?.. — к тому же ты вовсе не пятилетняя девочка.       — Ну мы это как раз и проверим, — кивнул парень, — так ты снимешь штаны или мне их с тебя стягивать?       — Инис, если ты не хочешь, то не нужно, — проговорил Тадэус. Причина для тревоги у него все же была, потому что к таким ласкам они не прибегали. Подобная прелюдия была у них всего два раза, из которой ни один акт не был добровольным.       — Если бы не хотел, то не просил бы, — тихо шепнул он и мягко поцеловал инквизитора в губы. Как же его умиляла подобная нерешительность Тадэуса! Суровый и властный в одном, он был дико потерянным и стесняющимся в другом.       Тадэус все же исполнил просьбу вора и снял свои штаны, оставшись единственным раздетым догола в этих покоях.       — Я уж думал, не дождусь, — вставил свое вор и, подтянув вверх рубаху, присел на корточки перед мужчиной, — только говори мне, как тебе приятно…       Тадэус кивнул и закусил губу в предвкушении. Инис впервые делал это по собственной воле, когда Тадэус от него ничего не требовал. В тот момент, когда теплые губы коснулись возбужденной плоти, Тадэус тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Правда, когда Инис коснулся холодными пальцами основания члена, Тадэус все же немного напрягся и втянул живот. Азарис продолжал, не слыша никаких комментариев к своему честному труду. Все вроде было проще пареной репы, но само занятие и эти, как ему казалось, невнятные облизывания были явно не самой умелой техникой.       Тадэус же продолжал молча подглядывать за любовником из-под ресниц. Ему нравилось, что это делал Инис, что он старался, но в конечном итоге тот и правда совершенно не умел этого делать. Тадэус даже удивлялся этому, ведь в свое время он тоже не умел, но все пришло к нему еще с самым первым опытом. Он, наверное, так боялся не удовлетворить и не понравиться, что проявил недюжинное усердие.       — Создай давление, — все же подсказал он, — сильнее, не бойся сделать больно. Мне все нравится. Просто представь, что ты пытаешься выпить свой ром из очень узкого горлышка и, — голос инквизитора надломился, — проклятье, да… вот так.       Сдавленно выдохнув, мужчина сначала сжал губы, чтобы проглотить стон, превратив его в сдавленное мычание, а затем со свистом втянул воздух через стиснутые зубы. От чужих, хоть и еле слышных стонов, разбойник сам начал ощущать приятное покалывание внизу живота, отчего пришлось расставить уже свои ноги шире. Если бы Азарису в прошлом сообщили, что он будет сам получать удовольствие от подобных вещей, он бы послал этого информатора куда подальше, сообщив балаболу, что у него горячка и ему самое место в доме безумцев.       — Инис… — тяжело выдохнул блондин, пропустив длинные пальцы в огненные волосы парня и слегка сжав их у корней. Ему было хорошо, и умения Азариса пускай и не были на высоте, но были намного лучше, чем раньше. Было приятно, и все это безумно возбуждало, что хотелось скорее прижать к себе его тело. Но вместо этого мужчина подался бедрами вперед, вогнав свой член парню в самую глотку, в этот раз даже не сдержав стона. Разбойник чуть не подавился и тут же отпрянул. Улыбнувшись плуту, Тадэус поманил его к себе, целуя его мокрые губы и касаясь ладонью налившейся плоти через ткань рубахи. — Расскажи мне скорее, какая там картинка у тебя в голове?       Инис горячо выдохнул и забрался на инквизитора, обвив его шею руками. Такая близость была не впервые, но у вора все нутро сводило от того, что он чувствовал тело Дэуса, ощущал его жар, слышал его хриплый от возбуждения голос, чувствовал его руки, что забрались уже под ночную одежду. Эти руки…       — Я лежу на спине, — томно выдохнул он на ухо Дэусу, — одна нога вытянута, другая согнута в колене, и ты, — голос у вора сбился от того, как мужчина сжал его за бедра, — и ты ставишь ногу за мою, упираешься рукой в мое колено и… к черту! — собственное желание яром внутри затмило любые картины в голове, — просто возьми меня!       Тадэус нетерпеливо задрал рубаху и, сплюнув на пальцы, пропустил руку к промежности вора. Он хотел его хоть немного подготовить, хотя вожделение буквально затмило его разум. Едва он успел хоть немного помассировать анус парня, как уже приставил к нему головку своего члена.       — Готов?       — Всегда готов, — усмехнулся Азарис и максимально расслабился, впустив в себя плоть любовника. Инис все же не сдержал стона, когда Дэус вошел в него, и даже не сообразил, как оказался спиной на перине. Жарко выдохнув, он попытался снять с себя эту раздражающую рубаху, но запутался в ее подоле и так и оставил ее на себе. Тадэус же закинул его ноги себе на плечи и стал двигаться на полной амплитуде.       — Только скажи, если тебе больно, — все же попросил он, уличив момент между сдавленными стонами.       — Заткнись и делай, — огрызнулся вор, которого сейчас мало интересовала боль. Ведь она была всегда, но сейчас добавляла страсти пускай и нездоровую, но очень острую нотку.       — Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, — от рокочущего шепота пах скрутило сильнее.       — Мне хорошо с тобой, правда, Дэус, не начинай, а то все испортишь, — попросил Инис, прогнувшись от очередного толчка. Тадэус ничего не ответил, лишь поцеловал парня, а ладонью сжал головку его члена. Другой рукой он спустил ладонь Иниса к его же плоти, указав, чтобы тот сжал ее основание. Азарис почти в беспамятстве исполнил желание любовника и почти сразу стал жалобно постанывать, ощущая, что такая игра в кулак закончится для него очень быстро.       — Тадэус, стой, я не хочу так быстро, — хрипло отозвался он и сильно зажмурился, потому что тот не прекращал ни движений тазом, ни рукой.       — У нас много времени, ты завтра не встанешь, — улыбнулся инквизитор и снова заставил вора сжать основание члена.       — А как же дети… — хрипнул вор, хотя перспектива не встать с постели его очень манила.       — Замолчи, — шепнул Дэус и с очередным толчком проглотил стон вора в поцелуе.       Сдавленные стенания вора вскоре перешли в хриплые вздохи и невнятные бормотания, что можно было четко уловить лишь «боги» и «Дэус». Азарис мимолетно даже успел подумать, что Тадэус и правда старался для него, ведь, как оказалось, он мог закончить все намного раньше, если бы думал лишь о себе. Вместе с этим в голове вора пронеслась мысль, что когда-то его вполне устроили бы такие быстрые финиши. Кто бы мог подумать, что он сам будет просить о большем?       — Я сейчас, — предупредил он и сильно зажмурился. Разрядка была уже так близко, сгущаясь в паховой зоне, что Инис даже если бы захотел, уже не смог бы выпустить из ладони свой член. — Сейчас…       Мужчина только улыбнулся, прервавшись, чтобы смахнуть испарину с лица и подтянуть к себе тело вора. Его раскрасневшееся лицо и полностью отсутствующий взгляд, когда тот все же раскрывал глаза, говорили сами за себя. Сжав его ягодицы до красных отметин, Тадэус облизнул подушечку большого пальца и плотно провел ей по краю растянутого членом прохода. Азарис нетерпеливо сжал пальцы свободной руки на бедре мужчины, притянув его к себе.       — Помоги мне, — почти жалобно попросил он и подался к нему, как это вообще позволяла поза. — Дэус, ты остановился очень не вовремя!       — Мне кажется как раз вовремя, — улыбнулся он и спустил ноги парня со своих плеч, — хочешь закончить сам?       — Сам? — вор вряд ли сейчас сообразил, чего от него хотели.       — Хочешь попробовать сверху? — предложил Тадэус и сжал плоть парня в своей широкой ладони, не дав этим жестом Инису никакой свободы действий для мастурбации.       — Сверху? — неуверенно переспросил парень. — Я как-то не особо проникся в прошлый раз… но если ты хочешь, я могу попробовать.       — Только если ты хочешь, — не стал напирать инквизитор и закусил губу, — мы можем продолжить и так.       Эгоистичное желание быстрее дойти до кульминации все же немного утихло, Инису даже показалось, что он совсем пропустил момент пика и теперь готов начать все чуть ли не с самого начала. Посмотрев в затуманенные от возбуждения глаза Тадэуса, вор немного нахмурился. Сказать честно, сверху было больнее всего, в прошлый раз так в ногу вступило, что он потом несколько дней прихрамывал.       — Сверху так сверху, — все же ответил он, — только не забывайся.       Тадэус улыбнулся и лег на спину, с наслаждением, которое вряд ли смог бы объяснить, посмотрев на парня над собой. Инис же, присев на бедра мужчины, опустил взгляд на члены, что коснулись друг друга, и только от этого он вновь подскочил к своему пику, хотя предстоящая боль от роли наездника его все же охлаждала.       — Я осторожно, — тихо проговорил Тадэус и приподнялся на одном локте. Свободной рукой мужчина помог себе войти в Иниса, но дальше ничего не делал, — теперь сам…       — Сам, — глухо повторил вор и, сжав ладонями рельефные плечи, стал двигаться самостоятельно. То ли возбуждение было таким сильным, то ли он был уже более подготовлен, но боли не было. Да и собственные движения были все же аккуратными. Инис даже осмелился на резкие рывки, от чего внутри вновь все заполыхало скорым завершением. Сильно зажмурившись и широко раскрыв рот, чтобы поймать ускользающий из легких воздух, Инис продолжал движения и сорвался на сдавленный скулеж, когда выдержка Тадэуса все же дала трещину. Мужчина, крепко сжав бедра парня, стал насаживать его сам. Сердце вора бешено заколотилось о ребра, заглушив своим шумом все вокруг, в голове зазвенело от подскочившего пульса. Организм начали пробивать сладострастные судороги, от чего бандит запрокинул рыжую голову, развратно шепча что-то о «неистовом огне».       Блондин с нескрываемым наслаждением смотрел на Иниса, буквально «вылизывая» его вид. То, что его возбуждал вид Азариса сверху, было столь очевидным, что читалось между вздохов. Дыхание становилось обрывистым не только у рыжеволосого парня, но и у мужчины. Не сдержавшись, Тадэус не без труда перевернул парня лопатками к постели. Устроившись сверху, он вдруг вспомнил про «картинку» и согнул ногу парня в колене. Переступив через вытянутую ногу, он вновь вошел в него, прижав к своей груди колено парня, и стал двигаться сразу быстро. Пускай это было необычно, да и такая поза была сложнее обычной и привычной, но это жаркое стонущее тело компенсировало любые неудобства. Вздрогнув, Тадэус резко вошел в парня, стиснув зубы и нахмурив брови. Стонущий Инис вдруг затих, словно на этот момент «передышки» было запрещено шуметь.       — Такой сосредоточенный, не знаешь что ли, куда спустить? — хохотнул парень, нетерпеливо дернувшись навстречу горячему члену. Ему и хотелось бы помочь инквизитору в раздумьях, но собственная разрядка была так близко! Тадэус ничего не ответил, вновь продолжив движения, но те были такими быстрыми и обрывистыми, что Инис понял, что тот уже сам на пределе. Разбойник задышал так быстро и сорвано, что ему казалось, что был слышен «свист» горячего воздуха в гортани и легких. Тело мелко задрожало, ногти с силой вонзились в плечи мужчины, а перед глазами замелькали цветные пятна.       — Дэус, — всхлипнул Азарис, пытаясь прижать Инквизитора вытянутой ногой ближе к себе.       Мужчина продолжал двигаться, сдерживая свои стоны и хоть какие-то звуки, рвущиеся из груди. На какое-то время Тадэус даже задержал дыхание, с легкой дрожью в теле входя в разбойника до предела. Инис рефлекторно дернулся под мужчиной, кончив даже без ласк руки, но чтобы излиться до конца, он бездумно стал водить ладонью по своему члену.       Синие глаза сами закрылись, и волна дрожи прошлась по спине. Излившись в парня, Тадэус тяжко выдохнул, сделав еще несколько неторопливых толчков, от которых тело почувствовало некоторое опустошение. Оно было приятным и обволакивающим, что тот просто рухнул рядом с парнем лицом в измятое покрывало.       Азарис лежал рядом и глубоко дышал, наслаждаясь про себя, наверное, тем же приятным опустошением. Затекшие ноги постепенно начало отпускать онемение, но на его смену пришла тянущая боль, заставившая плута едва заметно морщиться. И все же он не привык молчать слишком долго, к тому же в его голове давно уже зрел самый банальный вопрос:       — Почему ты всегда так сдержан? — сипло спросил Инис, повернув голову в сторону мужчины.       — В смысле? — не понял Тадэус и чуть дернул плечом. — Если я не буду себя контролировать, мы снова вернемся к тому, что это будет больно для тебя. Я не хочу этого. Мне нравится, что ты сам желаешь нашей близости.       Мужчина приподнялся на локтях и осмотрел вора и его смятую рубаху, испачканную семенем. Закусив губу, Тадэус навис над разбойником и неожиданно для вора опустил голову над его животом, прижавшись губами к грязной от спермы коже.       — Все же, Уся, ты извращенец, — чуть сморщился вор, когда тот с усмешкой облизнул губы. — Но я не об этой сдержанности. Почему ты такой тихий?       — Чтобы нас не услышали, конечно, — казалось, ответ был очевидным, — хватает того, что ты забываешься и мне приходится тебя затыкать.       — Нет, Дэус… ты совсем тихий, ну, большую часть я вообще не понимаю, что ты чувствуешь. А мне так приятно тебя слышать, — ответил вор.       — Ну так слушай сейчас, я вроде говорю не тихо, — улыбнулся он сразу.       — Я не об этом же, — насупился Азарис и, спустив рубашку к коленям, тоже перевернулся на живот.       — Ну я же не женщина, чтобы стонать, — нашел, что ответить Тадэус. Во всяком случае, эта тема уже когда-то поднималась с Аврари, и ответ Тадэуса вряд ли изменился.       — Но я и с дамами так же голосил, как с тобой, — осторожно прокомментировал вор, не зная, нужно ли было вообще освещать такие подробности прошлого.       — И скольких дам ты обескуражил такой несдержанной страстью? — поинтересовался инквизитор, ничуть не смутившись. — Только честно, Инис. В любом случае я знаю, что женщины у тебя были. В этом нет ничего плохого.       — Много их было… — честно ответил вор и опустил взгляд на покрывало. — Я рос… Моя мать была хозяйкой борделя… В общем, я был любимчиком у работающих там дамочек, — как-то невесело сообщил Инис, — но ты не подумай, я был уже достаточно взрослый, когда все «это» произошло…       — Ты прямо дитя порока, Азарис, — с доброй усмешкой ответил синеглазый, — небось рад был, что все женщины твои за даром.       — Не то чтобы рад… На самом деле это были не самые веселые деньки в моей беспутной жизни… — с досадой изрек Азарис.       — Так ты, стало быть, был ангелом во плоти, а эти женщины тебя растлили? — улыбнулся Тадэус.       — Ну, не ангелом, конечно, но… да в общем-то, это уже неважно. Было и было, я другой жизни не знал все равно, — ответил вор и решил перевести стрелки на Тадэуса, — а ты? Монашек небось соблазнял! — слабо ощерился рыжий, посмотрев на синеглазого мужчину.       — Я разве не говорил, что у меня не было женщин? — удивился инквизитор.       — Вообще ни одной? — не поверил Инис. — Такого не может быть! Кто-то же нравился все равно!       — Не помню, чтобы мне нравились девушки даже в детстве, — серьезно ответил он, — первый, кто мне понравился, был мужчина… потом мне понравился ты.       — Ты серьезно? — удивился Азарис и присел на постели. Оглядев широкую и крепкую спину мужчины, Инис все же про себя удивился сильнее, чем показал это на своем лице. Он никогда не понимал, как такой мужчина, как Тадэус, оказался в таком положении? Ведь все было при нем! И письма влюбленные графини ему до сих пор посылали даже в эту дыру.       — Зачем мне врать? — улыбнулся Тадэус и приподнялся, чтобы забраться под покрывало и утащить туда и Иниса. — Почему тебя это так волнует?       — Ну просто ты красивый мужчина, еще и богатый… странно, что все так…       — Азарис, я изначально готовил себя только к духовной жизни. В моих планах никогда серьезно не обозначалось искать себе жену или любовницу. Просто в какой-то момент все вышло из-под контроля. Дважды.       Инис не знал, что ответить. Ему стало интересно, кем являлся тот первый мужчина, из-за которого все вышло из-под контроля.       — А кто он… ну, — тихо спросил Инис и даже зажмурился, когда Тадэус сильнее прижал его к своей груди.       — Кто он? — переспросил Дэус, не очень желая отвечать на этот вопрос.       — Ты же… черт, — Инис все же перевернулся, чтобы иметь возможность смотреть на мужчину. Ведь если тот промолчит, можно будет хоть что-то узнать по его мимике, — Дэус, как это случилось? Неужели ты вообще не замечал влюбленных девиц рядом? У тебя было и есть столько возможностей, а ты выбрал… мужчин…       — А ты разве против? — улыбнулся Тадэус, чтобы немного отойти от темы. — Разве ты хотел бы, чтобы я вдруг увлекся женщиной и воспользовался своими преимуществами?       — Нет, но… — вор даже надул губы. Конечно, в данной ситуации он уже не хотел делить Тадэуса ни с кем, но узнать о том мужчине ему все равно было необходимо. — Просто это странно, что тебе они совсем неинтересны…       — Я же сказал, я готовил себя к духовной жизни. Может, когда-то мне было любопытно, но я правда не помню этого, к тому же я слишком рано стал задумываться об обете безбрачия. Почему ты спрашиваешь вообще?       — Потому что я примерно представляю, что тот первый мужчина тебя совратил, поэтому ты и…       — Нет, — со смешком ответил Тадэус и все же приподнялся на постели, чтобы присесть. — Не совращал. Ты правда хочешь, чтобы я тебе это рассказал?       — Хочу, — кивнул вор и смущенно опустил взгляд вниз. Кому было бы неинтересно узнать о бывшем любовнике?       Тадэус тяжело вздохнул. Он не горел желанием рыться в своем прошлом, к тому же он никогда и никому не рассказывал об этом. Посмотрев в глаза парню, мужчина тяжело выдохнул.       — Серьезно? — переспросил инквизитор. — Азарис, там нет ничего интересного…       — Если ты не хочешь рассказывать, то не нужно, — сдался рыжий, поджав губы, — просто… я же рассказал о себе… даже о борделе, хотя я знаю, как ты к этому относишься. И мне самому нерадостно от того, что так было… А еще…       — А еще ты не виноват в том, что у тебя было такое детство, — перебил Тадэус, — мы не выбираем, в каких условиях мы хотим родиться. Мне грустно, что все у тебя было так скверно, но я могу лишь обещать, что такого больше не будет.       — Ну да… — только и вымолвил парень.       Тадэус чуть пожевал губу, разглядывая Азариса. Он правда не хотел ворошить свое прошлое, боясь, что вспомнит все слишком ярко и ночные кошмары никогда его не покинут. Прошлое осталось в прошлом, но его никак не стереть, никак не забыть! А Тадэус временами и правда хотел забыть все, что было, ведь ему тогда больше никто об этом не напомнит. Это была тайна, разделенная на двоих, и один из них давно уже умер. Нужно ли было впускать третьего?       — Начнем с того, что об обете я начал серьезно задумываться еще до знакомства с ним, — все же выдохнул мужчина и посмотрел в глаза Иниса. Азарис удивленно приподнял брови, но решил ничего не говорить, а просто слушать. Он видел и, наверное, понимал, что Тадэусу рассказать ту историю было непросто.       — И в целом, если вспомнить, я сам испугался, что меня привлекает мужчина. Я даже не сразу это понял. Я был очень юн, неопытен в таких вещах. Мне казалось, что я нашел себе друга или наставника. У меня не было близких друзей, все, с кем я общался, не были мне так уж интересны… Он был священником из города, которого прислали для того, чтобы он обучился при дворе. Это большая честь для него. Но вместе с тем, как учился он, учился и я. Отец заметил мою заинтересованность и попросил его позаниматься со мной. Знаешь, Инис, обучение при храме это вечное обсуждение святых писаний. Это довольно скучно, но мне нравилось, что я обсуждал это с ним. Да и старше он был всего на несколько лет.       Тадэус замолчал, явно обдумывая, что лучше утаить в этом рассказе.       — И вы подружились? — все же спросил Инис и тоже присел, чтобы ему было удобнее слушать мужчину.       — Ну, можно сказать, что да… Он несколько, знаешь, отлынивал от своих обязанностей, от которых мог отлынивать без особого неодобрения. В числе этих обязанностей были и занятия со мной. Они вроде бы были, но мы часто гуляли вместо того, чтобы сидеть в кабинете… и занятия быстро перетекали в разговоры о чем-то неважном. Тогда я этого не замечал, да и рад был, как дурак, что он со мной делится чем-то личным. Ты знаешь, я предпочитаю формальные отношения, с ними меньше проблем и все предельно ясно, но с ним я был рад, что он сам отходил от этой формальности. Я так сблизился с ним, что в один момент понял, почему мне так легко давалась мысль отказаться от возможности завести семью. Потому что я с ума сходил от страсти к мужчине, — вздохнул Тадэус и мельком глянул на Азариса, — меня это пугало, я противился, но это было сильнее меня. Когда он задремал во время нашей прогулки у реки, я зачем-то поцеловал его, думая, что украденного поцелуя мне будет достаточно, но он не спал… и я тогда думал, что мне конец.       Инис с трудом проглотил ком ревности, который застрял у него в глотке и упрямо не хотел провалиться в желудок. Но стоило тому все же провалиться, у парня началась язва.       — А потом он сам поцеловал тебя, да? Почти как в романе, — хмыкнул Инис.       — Нет, я долго извинялся, избегал его даже… а потом решил, что буду делать вид, что ничего не было. Я до последнего боялся, что он расскажет об этом кому-нибудь, что слухи дойдут до отца, и тот точно меня не пощадит за такой позор. Я даже думал, что этот страх пересилит тягу к нему, но через какое-то время он сказал, что все нормально, и я просто очень молод, что мне не нужно быть таким серьезным… и я поцеловал его снова. И тогда он ответил. Честно сказать, тогда все произошло так быстро, что я не сразу все осознал.       — Он все же тебя совратил, — заключил Инис.       — Возможно, если бы он мне не ответил взаимностью… может, я был бы уже женат. Не думаю, что я был бы счастлив, хотя откуда мне знать? Но мы были вместе достаточно долго, чтобы я окончательно понял, что женщины меня совершенно не волнуют.       — Что же пошло не так? Где он сейчас? — все же спросил Азарис. Он не видел при дворе никого, кто мог бы быть его бывшим любовником.       — Ему отрубили голову у меня на глазах, — с тоской в голосе проговорил Тадэус. — Не потому что нас уличили или что-то такое… но, как оказалось, он был не тем, за кого себя выдавал. Но даже зная правду, я все равно глупо любил его. Хотя он вовсе этого не заслуживал.       — Прости… Я не хотел напоминать о таком, — нахмурился парень и уже дважды проклял себя за такое мерзкое качество, как любопытство. Поджав тонкие, искусанные губы, разбойник резко повернулся к Тадэусу и, не смотря в чужие, грустные глаза, крепко обнял мужчину, прижав правую ладонь к его затылку. — Извини, я идиот… Мне жаль… Я… Нет, лукавлю, мне не жаль его, мне… Мне обидно… Нет, не то слово, мне… Я сожалею, но не о нем, а о твоей утрате…       Тадэус несколько растерянно развел руки в стороны, не сразу опустив их на спину парню. Его не нужно было жалеть, но Инис был таким искренним, что вызвал все же улыбку.       — Перестань, все нормально. Он оказался лицемером, и когда я смог это принять, мне стало легче. К тому же судьба уготовила мне подарок в виде очень жизнерадостного вора. Тоже грех, конечно, но что поделать?       — Судьба… Я все равно не смогу заменить… Его… Но ты лучшее, что было в моей жизни за последние лет десять… Если, конечно, не считать избежание каторги, — слабо оскалился разбойник. — И я… Я бы хотел… Я… Я хочу… Нет, я постараюсь… Я… Черт… — подняв голову, начал тараторить Зуар.       — Мне не нужна замена, Инис, — улыбнулся Тадэус и провел носом по шее вора, — я бы не стал повторять тот опыт. Мне нравится, какой ты…       — Хех, — вдруг широко ощерился рыжий вор. — Ради твоих глаз можно убить, не сожалея потом, — вдруг высказался он и посмотрел в глаза инквизитора. — И я… Что б я сдох, если не смогу сделать тебя счастливым. А если я когда-нибудь разочарую тебя, то можешь вырвать мое сердце, ведь оно и так гипотетически уже твое.       После сказанных слов Инис как-то неловко дотронулся ладонью до груди Инквизитора, желая «похлопать» его в знак некой поддержки или просто по-дружески, но передумал в самый последний момент и отпрянул.       — Я, наверное, пойду… надо бы помыться, а то все это высохнет и…       — Прошу, не забивай голову этим. Азарис, ты мне очень дорог, — проговорил мужчина и дернул парня обратно, — и ты никуда не пойдешь.       Зуар тяжело сглотнул и осторожно перевернулся на другой бок лицом к инквизитору.       — Но помыться все равно нужно, — скомкано произнес он.       — А кто сказал, что мы закончили? Я же сказал, ты завтра встать не сможешь, — улыбнулся Тадэус и на всякий случай заткнул вора поцелуем, хотя Инис даже не собирался возражать.

***

      — Азарис, — тихо прошептал Тадэус парню на ухо, — уже утро. Просыпайся.       Инис капризно зажмурился и с трудом перевернулся со спины на живот. Ломота в теле, особенно в пояснице, даже помогла быстрее проснуться. Решив потянуться, Инис болезненно охнул и просто уткнулся головой в подушку. Любое движение сопровождалось неприятной ломотой. Да и к тому же парень совсем не выспался!       — Еще глубокая ночь, — зевнул он, хотя из окон раздражающе светило солнце, — сейчас ночь, точно тебе говорю!       Тадэус улыбнулся и взъерошил рыжие волосы. Мужчина и сам не выспался, однако обязанности не имели привычки выполнять себя сами.       — Хорошо, спи, — согласился Тадэус и взял свою подушку, чтобы подложить ее под живот парню. В ответ Инис благодарно выдохнул. — Поменяй потом белье, пожалуйста. В своей комнате тоже. И подготовь мне чистую одежду и все остальное, чтобы я помылся. Это после обеда. Нужно успеть засветло.       — Ванна? — сонно переспросил вор. — Ты хочешь принять горячую ванну?       — И ванну тоже. Я подумал, что раз для принца отдраили баню и купальню, то можно ей воспользоваться. Я сам дам указания, ты только подготовь все и принеси туда. И свою одежду на смену захвати. Тебе тоже не мешает немного попариться.       — Хорошо, — Инис старался не забыть указания, потому что его сонная голова слышала все словно через толстый слой ваты.       — Спи, — улыбнулся Тадэус и поправил одеяло, — запасной ключ в столе.       Мужчина покинул свои покои, закрыв дверь на ключ и поспешил по своим делам. Поел он в малой гостиной, попросив служанку, что протирала пыль, принести ему что-нибудь на завтрак.       Весь день прошел в обсуждениях писем Вильгельма и распределении обязанностей. Лазарий хоть и был занят своими практиками, все же был вынужден присоединиться и к бумажным делам Севера. Им и правда нужно было успеть сделать немалую работу, чтобы вернуться в столицу с гордо расправленными плечами.       — Да… хорошо, что ты почти закончил с храмом в городе, — заметил Лазарий, — нужно наладить теперь работу рыбаков. И построить хотя бы парочку небольших торговых кораблей, чтобы наладить экономику. Этот чертов Мортен вечно плавал куда-то, но не додумался построить собственный корабль, чтобы не платить за перевозку!       — Корабль был, даже не один, — пожал плечами Тадэус, — по записям все корабли либо захвачены пиратами, либо разрушены ими же…       — Ну да, ну да, — тяжело вздохнул маг и чуть приподнял брови, разглядывая Тадэуса, который уже несколько раз зевнул, прикрыв рот ладонью. — Ты как? Выглядишь уставшим.       — Всю ночь сидел с архивом, — приврал Тадэус, — не мог уснуть… теперь чувствую себя разбитым.       — Отдохни, все равно в таком состоянии ты мало что сделаешь, — рассудительно посоветовал колдун.       — Да, я уже попросил подготовить баню. Не смотрел, какая она, но догадываюсь, что много ждать не нужно.       — О, да, много не жди. Она совсем простая… прям совсем простая, но там чистенько, — ответил маг, — это тебя расслабит хоть немного. Вид у тебя и правда уставший.       — У тебя тоже, — кивнул инквизитор, — не переусердствуй со своими экспериментами…       — Я постараюсь, — с улыбкой кивнул маг, — но это очень хорошие практики! Думаю, даже тебе как человеку, который не переносит колдовство, эти заклинания бы понравились.       — Неужели? — скептично отозвался Тадэус.       — Представляешь, если я научусь не только лечить раны и восстанавливать конечности, но и воскрешать!       Тадэус, казалось, помрачнел в мановение ока. Он в упор посмотрел на воодушевленного колдуна и даже сжал переносицу, потому что у него разболелась голова только от одной мысли.       — С ума сошел? Даже не вздумай что-то подобное делать! — рявкнул инквизитор, отняв от лица руку, и ударил ладонью по столу. — Что за ересь ты несешь?! Я знать ничего не хочу об этом! Это омерзительно, Лазарий! Человек никогда не будет прежним, даже если ты вернешь его к жизни, потому что его душа уже никогда не вернется в мертвое тело!       От громкого шлепка Лазарий даже дернулся. Ларра с искреннем удивлением уставился на Первосвященника.       — Дэус… я же не про тех, кто умер давно. А про тех… кому вот только что голову отрубили, например… или стрелу в сердце пустили. Там как раз время, пока душа не покинула тело, — тихо проговорил колдун.       — О, а ты теперь знаешь, за какое время душа покидает тело? — решил уточнить Тадэус. — И откуда же тебе известно это? Это все вздор! Есть таинства, которые никогда не узнать простому смертному, да и сам факт! Человек уже умер! Как только он умер, его уже не вернуть к жизни, а все остальное это лишь пути Дьявола. Я не верю, что ты серьезно задумывал сделать что-то подобное! — Тадэус был в шаге от ярости. — Не смей, слышишь?! Даже не смей пробовать это сделать! Почему твои мысли постоянно несутся во тьму?! Посмотрел бы я на Королеву, расскажи ты ей это безумие! Серебро никогда не прибегало к темной магии! Ты же хранитель! Я не позволю осквернить этой дрянью верующее королевство! И если нужно, я найду и сожгу все твои чернокнижия! А если ты ступишь не туда, поверь мне, у меня рука не дрогнет и тебя в это пепелище столкнуть! Тот, кто пользуется силами Дьявола, уже не человек!       — Дэус… я же хотел как лучше, — все же воспротивился колдун, однако слова его не звучали твёрдо: сейчас он больше походил на забитого щенка, которого обвинили в том, что он залез без спросу на постель в поисках любимого хозяина. — Это светлая магия. Она призвана спасать. Я не хотел оскорбить как-то Веру, храм или тебя. И в мыслях такого не было. Я же… я же решил этим заняться, чтобы быть уверенным, что могу вас защитить! Вас всех!       — Воскрешение не может быть светлой магией! Не может и все, потому что это идет против природы человека! Где это видано, чтобы после смерти человек сам ожил?!       Ларра опустил глаза и, сцепив ладони в замок, начал нервно потирать их: уж очень ему не нравилось, как к этому был настроен Тадэус. Ведь маг правда хотел как лучше!       — Я никогда бы не стал делать что-то во вред тебе или Вилмару. В книге написано, что душа не покидает тело в течении двух-трёх минут, потом происходит испускание духа. Я же не сам это придумал, — начал оправдываться парень.       — Это все бред! Две-три минуты! Над телами мертвых нельзя совершать никаких актов, но церковь и так уступила врачевателям и целителям и позволила вскрывать их и изучать! Но воскрешать?! Ты только вдумайся! Это речи одержимого и только! — упрямо стоял на своем инквизитор, потому что для него не существовало второй истины.       Лазарий заметно нахмурился, будто ему вдруг стало больно, а затем поднял прозрачный взор на Первосвященника.       — Ты правда смог бы меня сжечь? Вот так… просто? Кинуть меня в костёр вслед за моими книгами? Серьезно? — задал вопрос маг, тема которого, казалось, задела его больше всего.       — Да, — без лишних раздумий ответил Тадэус, — если бы ты стал одержим и никакими путями тебя было бы не вернуть, я бы сжег, сожалея только о том, что ты поддался искушению дьявола и погубил себя окончательно. И не надо так смотреть на меня, я бы предпочел и сам быть сожженным, нежели ступать по черному пути.       Колдун пристально посмотрел в глаза Тадэусу, будто пытаясь что-то разглядеть в них, а затем отвёл в сторону.       — Я тебя понял, — бесцветно выдохнул Ларра, не сменив позы. Он не горел желанием спорить с Инквизитором: все равно смысла в этом не было. Тадэус был упрям в своих решениях и мало что его могло переубедить. Но для себя Лазарий сделал очень твёрдый вывод: разговор о магии с Первосвященником он точно больше начинать не станет. Однако слова Тадэуса все же задели колдуна, хоть и в глубине души, уж очень сильно голова Инквизитора была забита дьявольщиной и ее воплощением, и из-за этого он будто бы не видел элементарных вещей (так, по крайней мере, считал Ларра). «Ты сам по вечерам прижимаешь к себе почти живого черта во плоти, а меня укоряешь за желание спасать жизни», — мысленно ворчал колдун.       — Выкинь эту ересь из головы пока не поздно, — грозно посоветовал мужчина, — я все еще не теряю надежду, что ты благоразумен и еще не потерян для этого мира. Помни, что у всех решений есть последствия. И даже если сначала тебе все может сойти с рук и ты возомнишь себя хоть самим Создателем, потом, в самый неожиданный для тебя момент, все может круто перемениться. Есть время камни разбрасывать, а есть время собирать. Подумай об этом.       Тадэус больше ничего не сказал, а только кивнул головой и ушел. Он был зол на колдуна и, что хуже, начинал в нем разочаровываться. В голове не укладывалось, как тот маленький и забитый мальчик под руководством такой светлой колдуньи как Оливера мог задуматься о чем-то темном! Но Лазарий был уже совсем не маленьким и уж тем более не забитым: парень повзрослел и начал практиковать то, в чем Оливера никогда бы его не поддержала. Но его юношеский максимализм бил в сознании простой истиной: никто не мог совладать с такой силой, а ему это определенно удастся. Шаг за шагом. Советы Тадэуса всякий раз теряли свою ценность, когда речь заходила о том, в чем инквизитор был совершенно несведущим. «Дальше своего носа не видит, — бурчал про себя колдун, — недалекие люди, что с них взять вообще?»