Меня зовут Микки

      Магдала любила магазины, когда еще была робкой пухлой черной девочкой, с непослушными пружинками-кудряшками, жила с мамой, папой и тремя братьями в социальной двухкомнатной квартирке, выделенной от муниципальной школы. И папа звал ее Магдалетта. Тогда, правда, в магазины они ходили в основном посмотреть и помечтать. Скромного жалования учителя гуманитарного профиля едва хватало на «необходимое». Приобреталось это «необходимое» через социальный распределитель, либо на инфранетсеконхендах, где руки обычно были третьи, а то и пятые. Нет, никто в семье Дэвелин не голодал, не нуждался и даже не считал себя «бедным» или «малообеспеченным», но… о шопинге, когда за покупками заходится во много отделов, покупается множество приятных необязательных мелочей, и деньги тратятся не в сумме предварительно рассчитанной до сотой единицы… – об этом приходилось только мечтать.       Мечталось тогда о многом. Лучано мечтал о собственной гитаре, Джованино – о кобайке, змеебарсовой косухе и берцах из бумсланга, Карлито – о восьмитерабайтном игровом симуляторе с трехмерным виртом, мама – о жемчужном ожерелье в пять нитей, а Магдала… Магдала мечтала обо всем. Об асцелианском конструкторе, о магнитном мольберте для рисования «суперпылью», о коллекции кукол «Зомбиленд», о платье из «жидкого металла», о пирожных с кремом из «Бриоши унд штолле» (хотя потом оказалось, что выглядят и пахнут на витрине они намного лучше, чем в реальности). Магдала мечтала обо всем, о том, как она выберет кучу-кучу пунктов в ассортиментном справочнике, а потом пойдет и все их посмотрит «реалити», а возможно даже купит… Поэтому сейчас, когда она могла позволить себе купить почти все, что заинтересует ее в магазине, Магдала очень ценила эту возможность.       Она почти никогда не использовала удаленную доставку и всегда отправлялась сама закупать все нужное и не очень для семьи и дома. Фермерский рынок в ближайшем поселке ради свежих мяса, рыбы, молока, сметаны, масла, сыра, овощей и фруктов она посещала по понедельникам, средам или пятницам сразу после завтрака, отвозя старших детей в школу. Потом, если было нужно что-нибудь из товаров местнопланетного производства, она летела на флаере, а иногда и ехала на монорельсе, до Сан-Эрнесто и ходила по местным лавочкам. Совершать ежемесячные большие оптовые закупки в маточнике, в космопортовом моле она предпочитала по вторникам. Четверг был «общехозяйственным днем» – просмотрев запасы, расспросив горничную Надин и собрав списки пожеланий от детей, сеньора Ливски-Дэвелин отправлялась за «всем сразу»: покупать ленты и карандаши, шампунь и спрей для уборки, «переходник для древней карты», «красного робота, ну пожалуйста, ну это очень надо! такой проект будет!», симпатичные клипсы-жучки и волопасский сок, витаминные добавки и новый ошейник, новотаврийское вино, караимские лукумы и митянские оливки…       Эти почти ежедневные часы снабженства одновременно были и личным временем Магдалы. Она была одна, «отдыхала от детей и быта», могла завернуть в кофейню и выпить ванильный кофе с кусочком свежего торта, могла поболтать со знакомыми, подумать и помечтать… Не то чтоб она нарочно привязывалась к графику, но ей нравилось чувствовать жизнь размеренной и упорядоченной. Вот и сейчас, проверив, что ничего, из предполагаемого к покупке, она не упустила и не забыла, Магдала подкорректировала маршрут умной корзинки, которая сама подъедет к нужному месту и покажет, что нужно здесь взять, дождется выбора или отмены, и после двинется дальше, избавляя от заботы по поиску нужного отдела, нужной вещи и мучительного копания в списках, так, чтоб пройти мимо зооотдела и посмотреть на «рогатую жаброродку». (Про эту инопланетную ихтиодиковину взахлеб рассказывал Феличитто. В конце концов у мальчика скоро день рождения и пора уже вычислять подарок). И пошла гулять.       Магдала привычно замечала одежду в витринах и на демонстрационных манекенах, но больше на людях. Кроме всего прочего, рынки и магазины – лучшее место, чтоб посмотреть: какие новинки моды оказались живо восприняты публикой, и как они смотрятся на обычном человеке в повседневной жизни и в бытовой динамике. Куда уезжает талия при ходьбе или заворачивается молния при наклоне? Остается ли пластика диагонального кроя «крылатых рук» такой же, как на подиумных проходах, или превращается в бесформенный горб? Носит ли кто-нибудь «неовизантийскую шпильку»? Получилось ли возрождение «афгани»? А порой, что уж греха таить, Магдала Ливски замечала на прохожих что-нибудь этакое: сочетание цветов, использование аксессуара, силуэт, – что потом выпускалось в мир раутов, красных дорожек, софитов и большого глянца с крохотной, вышитой где-нибудь в незаметном месте виньеткой, в которой, если приглядеться, читалось «Дом ДэВелин». Этот, уже ставший по-своему легендарным, логотип нарисовала Саманта, тогда ей было едва девять.       Эти мысли заставили женщину довольно улыбнуться.       Окончательно подняло настроение наличие двух светлых голов, совещающихся у секции с сырками. Магдала украдкой, прикрывая руки полами плетеной шали, извлекла из сумочки видеофон, запустила программу распознавания, убедилась в своей правоте, несколько раз внимательно прочла текст в выскочившем окошке и спрятала технику. Удостоверившись, что случайные свидетели шпионажа отсутствуют, Магдала решительно направилась к сыркам. Остановилась и задумчиво уставилась на разнообразие марок, наименований и вкусов. Шумно горестно вздохнула. Женщина и мальчик обернулись.       – Ой! Вот это да! – радостно удивленно воскликнула Магдала, всплеснув руками. – Эльза, Дани! Я точно знаю – вас мне послали Высшие Силы! Представляете, решила, что хочу чего-нибудь творожного, и прямо глаза разбежались, просто не знаю что брать! Дани, я верю только тебе! Спасай меня от голодной смерти! Что ты посоветуешь тете Магде?       – Здравствуйте, сеньора Ливски, – смущенно растеряно пробормотала блондинка, судорожными движениями поправляя прическу и одежду, и, внезапно спохватившись, дернула закопавшегося в сырки мальчишку: – Даниэль! Поздоровайся и познакомься немедленно! Это же сеньора Ливски! Наш папа работает у них на шахте!       – Да, ма, щас. Я знаю. Наша Триша с их Тимом в одном классе учится. Я с ними на Большой Каньон ездил. Нас сеньор Бен и сеньор Марк водили. А сеньора Магда и сеньора Элла потом сандвичами всех кормили. Ну помнишь, я рассказывал тебе! Я там еще серый сланец нашел и пирит! Ты что забыла?! Теть Магда, я щас, я вам сейчас с ирисковым вкусом найду, они знаете какие? Во!       – Дании, ты настоящий друг! Эльза, да не смущайтесь вы так! – дружески улыбнулась Магдала. – Я действительно знаю всех соседей. Вы просто не так давно у нас поселились. Год назад?       Покрасневшая женщина робко кивнула:       – Ч-четыр-надц-цать месяцев…       – И как вам на Кубалибре, как Наш? Вы ведь с Эридана?       – Тут… тут хороший климат, и поселок очень удобный. И городок рядом. И школа… Знаете, когда муж сказал, что вы перевозите семьи сотрудников на земли компании… И он будет месяц на другой планете, а месяц с нами… Я бог знает что думала! Так боялась… Так нервничала! У меня же дети! а тут… а вдруг… Я тогда чуть с Эриком не развелась!       Магдала заливисто засмеялась, тучное тело колыхалось, алое платье и оранжевая шаль заиграли складками:       – Эльза, милая! Как я вас понимаю! Я представляю, что вы пережили. Я читала, что о нас пишут. Но уж извините за эти волнения, – бороться с общественным мнением все равно, что реку пороть – сам взмокнешь, а она только больше набрызгает. Зато теперь вы, надеюсь, не сожалеете, что все же не развелись с Эриком. Муж говорит, он хороший электрик.       – Да, Эрик правда хороший работник, он не только кабеля, он все может! Он и мебель делает, он здесь такую гостиную и кухню сделал – все соседи завидуют! Когда не пьет, – женщина горестно вздохнула. – Уж сколько раз я ему говорила: «Эрик, не пей!», «Эрик подумай о детях!» Вы… вы ведь, если его уволите, нам ведь из дома съехать придется? – в голосе Эльзы смешались досада, опаска и надежда.       Магдала сочувственно помолчала, потом ободряюще положила руку на плечо:       – Я слышала, что после того единственного случая, на работе к нему больше нет никаких нареканий. А дома… Впрочем то, что Эрик делает дома – не мое дело. Верно? – улыбнулась она и сменила тему. – Дани и Триша – превосходные дети! Надеюсь выпускаться они будут из школы в Нашем. Кстати, вам еще что-нибудь нужно купить? Или составите мне компанию?       – Вот! Тетя Магда, ирисковых только пять… остальные мятые! – Разговаривая, женщины с тележками отошли в сторону, чтобы не создавать затор, и Дани пришлось немножко пробежаться.       – Отлично! Ты лучший добытчик на свете! Мне хватит ровно четырех, поэтому давай, ешь лишний, не таскать же его туда и обратно, он же не Кольцо Всевластья, и кидай упаковку к остальным.       – Сеньора Ливски! Дани! – укоризненно начала Эльза, но Дани уже деловито разворачивал фантик.       Дальше Магдала, Эльза и Дани ходили по мегамаркету вместе. Магдала следовала списку, Эльза следовала за Магдой. Эльза рассказывала Магде про детей, Магда пересказывала Дани историю про хоббитов и пообещала показать старинную напечатанную книгу про них, для чего им с мамой надо обязательно приехать в гости в это же воскресенье, напросилась в гости сама – смотреть настоящую деревянную мебель, сделанную своими руками, записала от Эльзы рецепт вишневого штруделя. Эльза уговорила Магду на браслет из клаклота, Магда уговорила Эльзу на магнитное Лего для Дани. Эльза, совершенно растаяв и окончательно перестав смущаться, вспомнила, что училась на бизнесимиджмейкера, и предложила Магдале организовать общественную компанию по изменению слухов о чете Ливски и их корпорации:       – Я думала, что в Нашем, вас любят потому что… Там же все зависят от компании. А журналисты же не зависят, значит то, что в инфранете – правдивей, а я просто не все вижу… Там ведь совсем все переврано! Давайте мы с соседками расскажем правду! Я знаю как начать. Нужно провести благотворительную акцию…       – О, господи! Эльза, милая, только не это!!! Ради бога! – Магдала отшарахнулась и протестующе замахала ладонями. – Ливски и Дэвелин никогда не занимались благотворительностью. Ни я, ни Бенджи, не занимались, не занимаемся и не будем заниматься благотворительностью. Я слишком впечатлительна, чтоб разбираться в миллионе просьб дать денег, чтобы помочь и спасти. Я не смогу помочь всем, я буду знать, что половина из просящих – бездельники, лентяи и аферисты, и никогда не буду знать – какая… – Магдала посмотрела на спутницу очень серьезно, почти умоляюще.       – Если вы так хотите… – сникла та. – Я думала… Лучше же, если все… Обычно все хотят казаться лучше!       – Эльза, у нас маленький штат. Мы редко берем новых людей и еще реже увольняем старых. Все свои. Сотрудники, семьи. Мне приятно знать о своих, заботиться о своих. Потому что мы все зависим друг от друга. Как говорит сеньорита Саничева, наш финансовый вседержитель: «Каждая потраченная единица должна приносить либо прибыль, либо радость». И когда мы занимаемся школой, госпиталем или спорткомплексом в Наше, заказываем разработки систем спасения или берем на стипендию перспективных детей своих людей – это не благотворительность. Это вложение в компанию. В ее человеческий капитал. Но это еще и радость. Знали бы вы, как нравится вывозить наших ребятишек на экскурсии. Их непосредственность и любознательность безумно интересны и заряжают позитивом. И здесь нам не зачем «казаться». Если мы облажаемся – нас «казаться» не спасет – вы-то, как свидетель и как участник, будете знать, что мы прокололись. Понимаете?       Эльза кивнула. Магдала продолжила, меняя тон на более шутливый:       – А вообще, вы подали мне идею! Бизнесимеджмейкер… А давайте вы, как профессионал, составите мне план, как изменить имидж, чтоб спам «спасите бедных котиков!» вообще не приходил ни на один связанный с мной или Бенжи ящик.       – Я не знаю… Я почти не работала после колледжа. Встретила Эрика, родилась Триша… А такому не учат. Есть, конечно, черный пиар… Но это не совсем то… Но… Я подумаю.       – Отлично! Если придумаете – придется брать в штат! Введем новую должность «старший антипиарщик»! Как вам? – рассмеялась Магдала.       – Никогда о таком не слышала! – не удержавшись, хихикнула Эльза. – Но соседки правы: вы и правда особенная! И странная.       – Если вы заглянете к нам на барбекю в воскресенье, я вас познакомлю с сенатором Рейнеке. Тогда поймете, что значит «странная и особенная»!       – О боже! Меня?! С сенатором?!       – Вас. с сенатором. Что удивительного – надо же ей, наконец, узнать людей, чьи судьбы она решает и от чьего имени говорит. Кстати, вы не смотрели последний выпуск «Вестника моды обитаемых миров»? Как вам неовенецианская коллекция?       Обсуждение последних модных тенденций вернуло разговору несерьезный стиль. Магдала рассказала пару анекдотов из светской хроники, Эльза смеялась и пересказывала последние инфранет сплетни.       Когда, наконец, подошли к кассе, Эльза вспомнила, что забыла купить муки и макарон, потом завернули за колбасой и консервированным горошком. Оттуда уже и направились к ближайшему выходу.       Магдала, неловко двинув корпулентным бедром, протолкнула через экспресс-сканер две тележки разом.       – Ой! – расстроилась Эльза. – А как же теперь?       – Эльза, это судьба! Вы разве не знаете нашу традицию? – Если я встречаю в магазине наших хороших людей, они ходят за моими покупками вместе со мной и создают у меня хорошее настроение, то я плачу за них на кассе!       – Как… – Эльза выглядела совсем потерянной. – Ой, ну это же неудобно! Мне ей богу неловко, ну я же не из-за этого…       – Эльза! Как говорят мои дети… Дани, закрой глаза и заткни уши кулаками! – Магдала показала, тот повторил, но было ясно – слушает во все уши. – Неудобно какать в невесомости – какашка к попе липнет. Каюсь, не знаю, почему так – всегда летала с гравитаторами. Как думаете, стоит проверить?       Магдала смотрела так комично-серьезно, что Эльза прыснула невольно и снова засмущалась.       – Но честное слово… Мой муж у вас хорошо зарабатывает! – наконец нашла она последний аргумент.       – Но меньше чем мой! – весомо парировала Магдала. Эльза, против воли смеясь, прижала руку к груди и покачала головой.       Магдала обратилась к мальчику:       – Дани! Отомри! Выгружай все на ленту, сейчас будем паковаться, – и занялась настройкой сортировки и упаковки, чтобы умная магазинная техника разложила: продукты отдельно, химию отдельно, вещи отдельно, при этом исключив саму вероятность случайного контакта недопустимых веществ между собой и выдержав вес каждого отдельного пакета в пределах пяти килограмм. Обособленно сформировала пакеты для Эльзы. После чего щелкнула по сканеру картой.       Стоявший у выхода киборг двинулся к ним.       Магдала знала этот несколько навязчивый и излишне пафосный сервис магазина. Киборги-охранники относили покупки до флайера клиента, либо до такси или вагона монорельса, если покупка была дорогой, тяжелой, неудобной формы, большого размера, или магазин числил покупателя Супер Важной Персоной. Разницы между транспортировкой вещей на тележке или в руках у киборга Магдала не видела. И таскающие всякую фигню охранники казались ей, знакомой с функциями службы безопасности, верхом идиотизма. К тому же о киборгах она тоже знала не понаслышке – четверка DEX-ов охраняла ее поместье, по хозяйству помогала Mari, да и в СБ их компании киборгов работало даже больше чем людей. Так что ей было хорошо известно, что несмотря на повышенную силу и выносливость, киборги тоже устают, подвержены травмам, реагируют на бытовые раздражители, нуждаются в сне, еде, причем повышенной калорийности и с большим количеством «быстрых» углеводов, отдыхе, и поэтому, хотя и эксплуатировала активно биомашиный труд, за зря и из прихоти старалась своих помощников не гонять и не дергать. Возможно, это сказывалась детская привычка к бережливости, в просторечье – жадность, возможно – подсознательное отождествление их с людьми.       DEX приблизился и, едва он начал говорить, острое чувство опасности ледяной волной побежало по позвоночнику.       Магдала встала между ребенком и киборгом:       – Эльза! Дани! Уходите отсюда!       Но, видимо тоже что-то почувствовав, блондинка побледнела, приоткрыла рот в испуге, прижала к себе сына и замерла. DEX смотрел на Магдалу. Лицо, обычно у киборгов характерно гладкое, точно пластиковое, у этого плыло, будто отслаивалась маска, перекашивая и искажая черты. В расширенных на всю радужку зрачках плескались страх и безумие. Выброшенная вперед рука в одно движение сгребла ближайший пакет, свисающий край шали и руку Магдалы, оборачивая запястье шалью и краем пакета, и сжала в тисках пальцев.       – Приоритетная задача!!! Помощь! ВИП-клиент, – пролаял киборг. Слова получались скомканные, будто произносящий не умел толком говорить или что-то сковывало связки.       Совсем рядом кто-то закричал, требуя стрелять, но все это сейчас было неважно. Важное именно здесь и сейчас стояло рядом и часто-часто хлопало ресницами. Оставалась надежда на Даню:       – Ты мужик, Дани, уводи маму! Быстро! – Магдала молилась об одном, чтобы взявшая за руку смерть дала выполнить последнее желание: пусть голос звучит достаточно доходчиво, но не испугано, чтоб парализовавший мать страх осознался, но не овладел мальчиком.       И Дани не подвел. Он сглотнул, посмотрел испугано и жалко. Магдала ответила. Так же – глазами и мыслью: «Спокойно. Все будет хорошо. А сейчас уведи маму подальше. Скорее. Это Очень важно!» Дани выкрутился вниз из рук матери, поднялся, взял ее за руку и юбку и повлек прочь. Через несколько шагов Эльза уже бежала сама, таща за собой ребенка. Магдала выдохнула.       Зажатую DEXом руку рвануло куда-то в сторону, Магдалу крутануло, приложив боком о тележку. «Он мне руку оторвет!» – подумала она, но умное тело уже само подстраивалось под рывки. Где-то рядом тенью возник Марк: «Магда, поймите, против бойца у вас нет никаких шансов! Поэтому – не сопротивляйтесь. Подстраивайтесь. Вам хочется воспротивиться насилию, напрячься, это стандартный рефлекс, но у вас из этого гарантированно ничего хорошего не выйдет. Так что никогда не противьтесь силе силой. У вас достаточной силы просто нет. И никогда не будет. Да вам и не надо».       Она вспомнила. Вспомнила, как он безжалостно выворачивал и выкручивал ей суставы, швырял на землю и о стены, заставлял крутиться через себя в самых неожиданных местах и направлениях. Магда шутила, что в такие позы ни в какой йоге и камасутре не заплетаются. «Я обещал защищать вас и беречь. Щадить не обещал». «Хвостожвал!» – ругалась она его армейским прозвищем. «Магда, запомни: «Живая, целая, в сознании». Повтори!» – «Живая, целая, в сознании». «Только выживи и уцелей. Дальше уже моя работа»… Нет, Магда не считала, что он перебарщивает, даже когда после тренировок приходилось мазаться обезболивающим кремом от растяжений и синяков просто с ног до головы. Но что вся его наука пригодится вот так: среди бела дня, в магазине, крутясь и мотаясь вслед за свихнувшимся киборгом, сшибая тележки и стараясь сохранить руку прикрепленной к телу… Нет. Этого она не ждала.       Где-то взвыла и тут же заткнулась тревожная сирена. Свободная рука мотнулась вдоль тела и сжала детскую игрушку, висящую на груди на длинном витом шнуре – прозрачный пластик, кубик в кубике, во втором кубике дом. Как ни крути кубики, как ни болтай, дом стоит фундаментом к земле, а крышей к небу. Внутренний кубик легко вращается встряхиванием, может быть к низу углом, стороной, гранью. Можно крутить внешний кубик – дом стоит неколебимо.       Там же, в странном мире, существующем в черепной коробке, рядом с марковой возникла еще одна тень. На плечи плотно легли невидимые руки. Магда оказалась на темной кухне. Они любили пищу, приготовленную на открытом огне, и оснастили кухню парой газовых горелок, хотя углеводородами Кубалибра была очень бедна. Настоящий угольный камин у них появится много позже, а тогда именно кухня, а не гостиная, служила для тяжелых разговоров.        «Забери его! Умоляю! Забери!» – «Магдала, послушай…» – «Я знаю! Все помню! Мы обязаны тебе всем. И всем, что имеем и тем, что живем… Но забери его! Забери все. Шахту, компанию, деньги, дом… Только увези его! Умоляю, – увези!» – «Магдала, ему нужна семья. Нужна больше, чем ты можешь себе представить. Со мной он погибнет. Гарантированно, быстро и мучительно. Как салага на Кошмаре. А больше он не нужен никому и нигде» – «Пусть! Мне все равно! Только забери!» – «Хорошо» – «Нет, не хорошо! Пойми, я не могу так! Я его боюсь. Страшно боюсь. Я тут… Я… увидела их с Самантой около генератора. Я не знаю, что на меня нашло. Я не помню, что я схватила и чем лупила его, лупила… Саманта мне кричала и хватала за руки. Я оттолкнула ее. И даже не посмотрела куда, и ударилась ли она. А он… Он не защищался! Даже не пытался закрыться. Напасть… Он ведь мог?» – «Мог. Физически. Объективно. И не мог тоже. Я говорила: ему нужна семья, власть старших… Это особенность расы. Коренианцы…» – «Мне все равно! Я плохая мать. Я кричу на Дэви, на Саманту, злюсь на них. Не слышу. Я вижу, как выглядит Саманта. Бенджи и Дэви не видят, я не знаю как, но они не видят… Какая еще мать видит свою дочь уродиной? Но Дэви хотел, чтобы она жила с нами. И я пытаюсь сделать ее симпатичней. Я плохая мать, но тут я хотя бы пытаюсь… Я психую на детей, злюсь, ругаюсь, срываюсь… Так было всегда, но… Я еще ни разу никого не ударила, я все равно помнила, что они дети, даже когда не могла сдержаться… А его… Его я боюсь. Боюсь! Понимаешь? Забери его! Я плохая мать! Я боюсь своего ребенка!» – «Магдала…» – «Не надо!!!» – «Магдала… «Своего». Я привезла его тебе не потому, что могла напомнить о долгах. Не потому, что у вас хватит денег обустроить для него подходящие условия. Не потому, что вы достаточно известны и влиятельны, и никто не посмеет его от вас отобрать. Я могла бы найти другое место... Но больше никто в мире. Нигде. И ни за что. Не скажет о нем «Своего». Прости, Магдала, я просто не знаю других матерей, способных на это… А страх. Страх это нормально. Это хорошо. К тому же испугалась ты не его. Я же вижу. За него. За Саманту, не перебивай, и за него. Это хороший страх. Знаешь, без страха вообще все живые или быстро гибнут, или превращаются в монстра» – «Не надо! Храбрость в преодолении-бла-бла… Думаешь, я этого не слышала?! Я сама могла столкнуть их в этот долбанный генератор! Понимаешь?! Я не умею преодолевать страх! Забери его! Умоляю!» – ««Я не умею преодолевать страх», – и это говорит мне человек, который пускает в свой дом самое жуткое порождение Вселенной?! Магдала!» – «Потому что дура! Толстая черномазая дура безвольная!» – «А если я дам тебе место для страха?» – «Что?» – «Место для страха. Смотри – я взяла у Калеба» – «Это от погремушки Дэви, он делал из него себе «оло»» – «И подарил его Сэм, а она – Калебу. Тот – мне. Сегодня. В благодарность». – «За что?» – «За дом» – «Где жирная психопатка избила его мало не до смерти…» – «И он очень сильно винит себя и страдает, что причинил этим ЕЙ боль»…       Магдала помнила тот ночной разговор. Он был долгий. очень долгий. Сейчас он пролистывался в голове весь за мгновенье.       …– «Ладно. Что мне делать?» – «Смотри и запоминай. Ты видишь, там, внутри, – дом? Видишь?» – «Да» – «Это ты, твой муж, твои дети. Твоя семья. Дом. Сердце. Душа. То, что, и то, чем ты любишь. Это твоя Суть. Они могут меняться, но они постоянны. Это гироскоп твоей жизни. Потом стена. Между твоими эмоциями, мыслями, поступками, твоим Телом и твоей Сутью. Стена прозрачна. Тело влияет на Суть, а Суть – на Тело. И еще одна стена, за которой Мир. То, что видишь и чувствуешь. И эта стена прозрачна. Мир влияет на Тело и Суть, Суть влияет на Мир, и Тело влияет на Мир. Когда ты испытываешь жалость или восторг к тому, что происходит во вне, – это Суть влияет на Мир и таким отдает его Телу. Ты – вся эта игрушка. Внешний, контактный слой и защитная оболочка, личные реакции, внутренняя защитная оболочка и внутренний мир. Ты можешь уйти во внутренний кубик, спрятаться в кокон своей души. Ты можешь жить чувствами, порывами и страстями своего тела. Ты можешь жить, просто фиксируя мир вокруг и не трогая ни чувства, ни души. Можешь заполнить все и пропускать окружающий мир сквозь себя и себя сквозь мир. Но когда ты решишь, что эмоции Тела убивают твою Суть или искажают мир. Когда тебе быть спокойной и здравомыслящей. А я знаю, ты бываешь такой. Не перебивай! Я видела, какой ты можешь быть, когда рушится мир. Тверда и холодна. Неколебима и решительна. Как Снежная Королева. Ледяная богиня. Я видела. Так вот. Если тебе надо стать снежной королевой, не дать искажать картину мира, влиять на твой разум и поступки, ты вспомни все перегородки и опусти створки. Блокируй. Как камеру реактора. Как аварийные отсеки корабля. Полная непроницаемость. Ты можешь спрятаться внутри маленького кубика. Там где дом. И ничто тебя не тронет. Все пройдет мимо. Все забудется и осыплется шелухой. Ты можешь остаться снаружи. Думать, действовать. Кристально ясным, прозрачным твердым и холодным рассудком. Снежной Королевой. Держи. Попробуй». – «Как?» – «Просто сожми и представь». – «Глупость!» – «Сожми. И повторяй за мной: «Я отказываюсь бояться»». – «Ерунда, и вообще оставь психологические штучки для юных дурочек». – «Повторяй. «Я отказываюсь бояться». Повторяй»…       Голос звучал негромко. Будто совсем рядом. Будто на нее опять смотрели, эти жуткие невероятные глаза демона.        «Я ОТКАЗЫВАЮСЬ БОЯТЬСЯ!» – Магдала сжала амулет. И как будто отделилась от себя. А мир словно погрузился в прозрачную вязкую жидкость. Да, тело мотало, дыхание уже начинало сбиваться. Часто-часто стучало сердце. Но страх, растерянность, жалость к себе отступили. Пришла отрешенная ясность сознания. И Магдала вдруг увидела не взбесившуюся биомашину, а себя же. Себя с Калебом. Саманту, бьющую зеркала. Чезаре, швыряющего тарелку с воплем: «Ненавижу овсянку!»       Чей-то срывающийся в визг голос верещал:       – Сдохни! Сдохни, это приказ!!! – кажется, тот же, что приказывал «Стреляй!»       Киборг еще сильнее стиснул онемевшую и опухшую руку. Дернул Магдалу, забрасывая себе за спину. Оберегая вывернутый локоть, она выгнулась, разворачиваясь, и пробежалась по длинной дуге на цыпочках, ноги едва не оторвались от земли. И погасив движение о спину киборга, вернула руке более-менее естественное положение.       С предельной ясностью мозг анализировал происходящее. Теперь Магдала уже точно знала, что делать и как… Сосредоточиться. Только бы достать видеофон. Только бы не подвел голос. Дыхание. Ровное. Раз. Вдох ребрами и диафрагмой. Медленно выдохнуть. Неудобная поза – пустяк. Еще раз вдох. Она спокойна и так. «Увези его! Увези!!! Умоляю!!!», «Уродина!!! Уродина! Уродина!», «Ненавижу овсянку!» Это не эмоции, это – понимание. Нужен видеофон. Магдала пыталась залезть в сумочку. Медленный выдох. Пульс. Кажется, уже сойдет. Если поверят, может получиться так – самой. На слово. Самой? «Увези его! Увези!!! Умоляю!!!», «Уродина!!! Уродина! Уродина!», «Ненавижу овсянку!»… Притиснув ее к себе вывернутыми и заведенными за спину руками, своей и ее, киборг выстрелил статикой по проводке. Заискрили и задымились датчики…       – Микки!!! Меня зовут Микки! – ярость, боль, отчаяние в голосе, совместившем детскую звонкость и придушенный хрип, подтверждали догадку.       Магдала подобралась, внутренне вытянулась, оледенела, превращая себя в холодную алмазную Снежную Королеву. Неважно, что чернокожую и с тушкой в центнер с небольшим… но это там – меж двух кубов, в пространстве плазменных смерчей ее паники. За пятислойными панелями комплексной защиты язвит другая она. А здесь – Ледяная Госпожа:       – Прекратите! Немедленно! Отменить все команды, я его покупаю! – она отчаянно надеялась, что у нее получилось вложить в голос все спокойствие, власть и уверенность, какие она в принципе способна испытывать.       Получилось не так, как хотелось. Поначалу показалось, что ее услышал только киборг: разжал пальцы, и Магдала выскользнула из захвата. С трудом открыла сумочку. Правая рука опухла, онемела, жутко болела и совершенно не слушалась.       Внезапно киборг рухнул к ее ногам. Цепляясь одежду, он увлек ее следом. Но это падение словно толкнуло видеофон в ладонь. Нужная комбинация получилась с первого неловкого движения. Абонент ответил мгновенно. Лежа на холодном полу, рядом со всхлипывающем DEXом, отчаянно шепчущим в ухо: «Меня… зовут… Микки…», Магдала сухо и предельно по-деловому произнесла:       – Бенджамин Лайон Ливски, – она знала, что сейчас Элеонора и Марк, их правая и левая руки, а если правильнее, то мозг и кулаки компании, подключаются к каналу. – Купи мне DEXа. Немедленно. Магазин «Все и Сразу» на второй станции, на рубашке код «ЭМ (Микаэль) дефис два (второй)». Охранник с поста у юго-западной двери, где снаружи желтая стена, – не отключая связь, уверенная, что Элеонора уже связывается с конечным хозяином сети и с менеджером, непосредственно отвечающим за продажу оборудования именно этого магазина, обратилась к киборгу: – Микки, ты назовешь мне свой серийный номер? Пожалуйста.       Она пыталась говорить тише, мягко и ласково, но, кажется, не угадала, потому что и без того широко открытые глаза и расширенные зрачки парня распахнулись еще больше. Но когда она уже решила, что ответа не будет, киборг заговорил:       – D6 SA 20 REN Hd32 643 ID21810215 0 673, – голос был совершенно немашинный. Буквы и цифры он называл неуверенно, запинался и часто сглатывал, а после просто скинул локальное WiFi сообщение на видеофон.       – Спасибо, – Магдала переслала номер Элеоноре Саничевой.       – Принято, – отозвался Бен. – Уже договариваемся. Мэг, любимая, ты умница. Марк говорит – ты все делаешь правильно. Береги себя.       – Я буду, – Магдала отключилась и попыталась подняться. Микки потянулся следом. Помогая ей и цепляясь за нее.       Вокруг было странно тихо и пусто. Видимо все, кто не успел разбежаться сразу, сбежали, пока они валялись на полу. Судя по часам на кассе, Магдала оплачивала свои покупки меньше шести минут назад. Как ни удивительно, но все они упакованные лежали в тележке, отдельно наклейками ОУ (особое условие) выделялись пакеты Эльзы. Разве что тот, который трепали по холлу вместе с ней, отлетел под кассу.       Сейчас они с DEXом находились недалеко от той ниши за колонной, где тот стоял обычно. Магдала выудила из сумочки тюбик детской мази от ссадин и ушибов, и принялась втирать ее в немилосердно измятую и пережатую руку. Приятный холод обезболивал. Киборг стоял рядом. Бесстрастный вид у него не получался – по неровному, слишком поверхностному и быстрому дыханию, смаргивающим глазам, редким спазматическим всхлипам было заметно, что до конца истерического припадка еще далеко. Он не успокоился. Просто «зажался». И его вот-вот прорвет снова. Магдала чуть отшагнула в сторону. DEX заморгал чаще и потянул руку к висящим на ее шее бусам. Магдала остановилась, ответила твердо и холодно:       – Не надо, Микки, – продолжила мягче: – я здесь, я никуда не ухожу. Видишь?       – Здесь. С Микки! – капризные нотки резались все ярче.       – Хорошо, хорошо. Ты не хочешь положить это, – Магдала показала пальцем на станер, а потом на тележку: – туда?       Микки потряс головой. Выглядело это очень неуклюже, и Магдала поймала себя на том, что представляет себя внутри первого кубика заходящейся от хохота. Но это было там. В полностью изолированном пространстве ненужных эмоций.       Внезапно лицо киборга окаменело, он произнес идеально правильно, хорошо поставленным голосом:       – Внимание! Произведена смена хозяина. Предупреждение: Распоряжения данные от лица сети магазинов «Все и Сразу» более не выполняются. Назначен новый хозяин – Магдала Кейтилин Ливски Дэвлин. Пожалуйста, подождите. Требуется удаление временных файлов, форматирование небазовых разделов и перезагрузка системы.       Конец фразы вышел несколько скомкано, лицо машины снова будто смялось, несколько раз судорожно всхлипнув, киборг резкими, но какими-то случайными, хватательными движениями поймал шаль и потянул ее на себя, и закричал ломающимся голосом:       – Не хочу!!! Не хочууу!       Магдала тряхнула плечом и чуть отклонилась, позволяя шали свободно соскальзывать. DEX рухнул на пол и судорожно забился, заходясь в рыданиях и крике. Путаясь в шали, хватался за подол:       – Не хочу! Здесь! С Микки! Ненавижу! Нееет!       Магдала холодным разумом отметила вопиющую бредовость сцены: боевая машина, идеальный солдат, захлебываясь в слезах, катается по полу, разбивая, пусть и оборонительное, а не боевое, оружие до невразумительных осколков пластика, и скулит, как капризный малыш, а над ним стоит отрешенным наблюдателем толстая растрепанная негритянка в съезжающем с плеча и груди платье-дирижабле.       – Здесь, я здесь. Никуда не ухожу. Видишь? Микки, ты не хотел форматирования? Там было что-то важное для тебя, и ты расстроился?       Киборг немного притих, потом судорожно всхлипнул и снова заревел:       – Да! – сквозь всхлипы и подвывания прорывалось: – Микки! Альк! Здесь!       – Мультик про Алька? – сообразила женщина. – У тебя в файлах был мультик про Алька? Ты его посмотрел, он тебе понравился? – (DEX снова начал успокаиваться, сел, поджав ноги и ссутулившись, смотрел на Магдалу снизу вверх, насуплено сопя, со смесью обиды и надежды). – Ты не хотел, чтоб его стерли?       – Да. Микки не хотел. Микки не хотел…       – Понимаю. Тебе жалко эти файлы? Ты очень расстроился? Раздосадован? Злишься?       Сидящий на полу киборг жалко всхлипнул и потер лицо. Обхватил себя за плечи.       – Ты винишь меня в этом? Обижен на меня?       DEX часто-часто заморгал, кивнул, потом замотал головой.       – Ты меня простишь, если мы дома посмотрим все серии мультика? У нас дома седьмая тоже есть. Сможешь скачать их себе все.       Микки зашмыгал носом и снова завсхлипывал. Насупился. Втянул голову в плечи. И ссутулился, еще сильнее сжимаясь. Потом зачем-то стал дергать на себе рубашку. Сначала не сильно потом все резче и яростней. Крепкая ткань не поддавалась, воротом душа киборга. Тот дергал все злее, полочка оторвалась от воротника, рукав повис на локте, но коварный ворот только сильнее врезался в шею. Начало багроветь лицо, и Магдала, поначалу не вмешиваясь наблюдавшая, опустилась рядом на корточки, положила ладонь на предплечья сжимающего ткань в кулаке и самого себя душащего Микки.       – Тебе мешает рубашка? Хочешь снять? Давай я тебе помогу.       Мягкими поглаживаниями она убедила сведенные пальцы DEX-а разжаться, высвободила застежку из захвата. Правая рука все еще почти не слушалась, хотя боль заметно притупилась. В три с половиной руки, мешая друг другу, удалось справиться с застежкой. Стянули рубашку. Злыми судорожными движениями DEX ее порвал, рыча почти по-собачьи. Собственно, если б Магдалу заставили ходить в такой одежде, она б поступила так же при первой возможности – ткань была на редкость неприятная тактильно: жесткая, мерзко скользящая и колючая одновременно. Точно так же поступили с брюками. Белья на киборге не было. (Внутри воображаемого кубика, в изолированном аварийном отсеке, навязчиво роились аллюзии и пошлые анекдоты)       Голый киборг сгреб валяющуюся на полу магдалину шаль, прижал к груди, не поднимаясь с пола, отполз к стене и уперся в нее спиной. Наконец затих, скорчившись вокруг комка оранжевых нитей, прижавшись к ним щекой и вздрагивая. Магдала склонилась над DEX-ом. Сейчас Микки выглядел совершенно беспомощным и беззащитным. Женщина провела кончиками пальцев по волосам. Они оказались мягче, чем она ожидала.       – Тебе лучше? Не холодно? Хочешь – поплачь. Я отойду.       Голова резко вскинулась, взгляд перепуганных серых глаз стал совершенно детским и умоляющим.       – Не бойся. Я недалеко. Вот. Всего на два шага. Ты посиди. Приди в себя, успокойся. Я рядом.       Магдала встала, чуть повернулась, спиной заслоняя забившегося в нишу киборга от остального зала и входа.       Движение позади нее было почти бесшумным, но Магдала все равно обернулась. DEX поднялся и выпрямился, недозастывшее до полного пластика лицо стало серьезно и сосредоточено. В свободно опущенной руке он держал шаль, но жалким существом больше не казался, стал собранным.       – Опасность. Два человека. Вооружены.       – Сядь на пол, где сидел. не шевелись.       DEX послушался, хотя и сел совсем по-другому. К ним действительно подходили двое мужчин: один из глубины мегамаркета и один – от входа. Несмотря на шлемы и бронежилеты, Магдала узнала обоих.       – Альберто, Дирк! Какими судьбами?       – Да так, за пивком завернули, – попытался подыграть ей, подделываясь под непринужденный тон невысокий живчик Альберто.       Плотный плечистый Дирк тоже изобразил улыбку и левой рукой быстро развернул перед грудью белый лист с надписью правильной каллиграфической вязью: «Saut vers la gauche. Voyons le processeur. Vous êtes sur la ligne d'attaque» (Прыжком влево. Видим процессор. Вы на линии огня), тут же его свернув. Дочь учителя-гуманитария прочла текст действительно быстро и передвинулась чуть назад и вправо.       Значит, они притащили сканер, и теперь по его наведению другой DEX (интересно Марк прислал или полицейский? скорее всего их собственный – Хвостожвал доверяет лишь тому, что проверил сам) целится в голову Микки. Видимо она каким– то чудом постоянно заслоняла его. И вот, просчитав низкую вероятность атаки со стороны «террориста», ее просят дать свободу для снайпера… Подстраховались. Письмо, да еще на историческом, диалектном и неместном языке, киборг вряд ли обработает. Для этого надо было бы быть узким специалистом… Впервые в жизни Магдала была несказанно рада наличию полсотни лишних килограмм. Хорошо еще, что Микки оказался не намного выше ее.       – Майор Питт! – твердо произнесла она. – Уберите стрелка!       – Магдала, Ал тебя подхватит, мы просчитали – тебя не заденет!       – Дирк, ты не понял. Я не хочу, чтобы вы его убили. Пожалуйста, отмени команду!       – Мэгги, это стокгольмский синдром. У тебя шок. Послушай… – подключился Альберто.       – Сеньор Джордино! Это вы послушайте. Я не позволю вам его убить. Он уже безопасен. Это не шок и не стокгольмский синдром. Я сейчас гораздо спокойнее и адекватнее вас обоих. Я была здесь. Я видела ситуацию. И я вам гарантирую: сейчас этот DEX безопаснее вас. Поэтому я не позволю вам взять и убить его ни за что. Просто потому, что это окажется, наконец, возможно. Отмените операцию, отзовите снайпера, кого там еще, отключите сканер. Хотите мне помочь – подгоните мой флайер к выходу и дайте мне отвезти мальчика домой.       – Мальчика?!! – полицейские удивились хором. (В изолированном пространстве магдалиного мирка раздался звук стукнувшихся об пол челюстей)       Дирк заметил валяющиеся штаны, обрывки рубашки и густо покраснел. Джордино издал давящийся звук и прыснул в рукав. С бластером в руке жест вышел своеобразным.       – Мэг, мне… эээ… – Дирк краснел и путался в словах. – Короче, все равно. Я не перестану тебя уважать, но пойми – это же… Это ж киборг! Купишь себе другого!       – Дирк, Альберто! А я вот не хочу другого! Мне нравится именно этот. Как в том анекдоте про посла, фрисса и космодесантников: «А и не надо было меня спасать!» Вы же уже и сами прекрасно видите, что он безопасен. Мы стоим, шутим, разговариваем. Между прочим, обсуждаем: убивать его или нет. А он ни на кого не нападает. Не пытается повысить свои шансы на спасение. Дирк, майор Питт, дайте отбой операции.       – Магда, он опасен, он же напал на тебя!       – Дирк, это был обычный нервный срыв. Совершенно человеческая реакция. Обычная детская истерика.       – О господи, Магда, откуда человеческая реакция и детская истерика у киборга?!       – Что ты меня об этом спрашиваешь? Откуда я знаю откуда?       – Вот видишь! Значит, ты можешь ошибаться. Это опасный для людей объект, и его надо уничтожить. Во избежание…       – Дирк, Альберто, вы тоже чертовские опасные для людей объекты! Я сама видела, как ты – Альберто, хулигана на гравискутере швырнул о стенку дома, поймав за руку на пролете. Про тебя, Дирк, я вообще молчу. Кланы Альенды и Валтазара просто целиком подпишутся, что ты был для них совершенно безопасен. Если воскреснут. Тоже ведь «люди» были? Или как? Даже я могу быть опасна для людей, когда без кофе и голодная. Нас теперь что, всех уничтожить? «Во избежание»       – Нууу, ты сравнила. Я себя контролирую… Почти всегда, – начал было Альберто и смущенно опустил глаза под ироничным взглядом Магдалы. Горячая итальянская кровь в жилах полицейского порой вскипала весьма эффектно.       – Мэг, зачем ты все усложняешь? Я должен ликвидировать угрозу безопасности, и я ее ликвидирую! Ал, прикрой сеньору Ливски, – майор Дирк Питт взял бластер на упор с локтя.       Магдала заметила, как Джордино принимает стойку регбиста, и поняла, что задумали эти двое.       – Стой! Альберто, если ты сейчас сделаешь, что я предполагаю, то в следующий раз, забирая твою Кристину из школы, я скажу ей, не что папа попросил меня забрать ее, потому что у него много дел, а что он попросту, как обычно, забыл про свою дочь! Сеньор Питт, немедленно отмените операцию и уберите оружие, или сеньора Питт узнает, где и в каком виде вы провели прошлогодний День Освоения! Ну?       – Родерик, это Питт. Код желтый! Как принимаете? – чертыхнувшись и скрипнув зубами, распорядился Дирк в клипсу. Вздохнул и опустил бластер. – Не глупи, Мэг.       – Это вы не глупите. Мужчины, – презрительно-жалостливо вздохнула. – Лишь бы пострелять. Итак, я могу быть уверена, что если отойду в сторону его не убьют?       – Можешь.       – Хорошо. И пусть твои парни подгонят сюда флайер.       – Давно стоит. С правой стороны. Отойди влево – сразу увидишь.       – Учти, если ты или твои люди в него выстрелят…       – Понял, я понял. Только учти, что по решению Комиссии по ЧП для изъятия у владельца устройства или оборудования, спровоцировавшего чрезвычайную ситуацию в силу технических неисправностей или особенностей конструкции, достаточно акта экспертизы. Естественно с заменой или компенсацией… А сдать рапорт в управление я обязан.       – Так напиши им что-нибудь. Напиши, что ликвидировал угрозу.       – Вооот, медальку отобрала, еще и заставляешь врать начальству, – усмехнулся полицейский.       – А это не ложь. Ликвидировать угрозу по-разному можно. Угроза была, теперь угрозы нет. Значит, она ликвидирована.       – Ладно, давай уже, покажи нам, эту… угрозу.       Магдала отошла в сторону и сама посмотрела на киборга, сидящего на корточках у стены. попросила:       – Встань.       Он поднялся. Голый, светлокожий парень в одних носках и ботинках, с женской шалью в руке. Все-таки сейчас выглядел совсем не страшно, а комично. На лице и на руках было несколько свежих ссадин и гематом, свежий странгуляционный след на шее…       – Хочешь надеть свои брюки? Если не хочешь, – не надо, – DEX смотрел на нее и моргал. Мимические мышцы не придали лицу какого– то конкретного выражения, но и привычно кукольным оно не было. Идеальной характеристикой казалось слово «упавшее».       – Уточните задание, – наконец произнес киборг.       – Ты сейчас без одежды. Лично меня это не смущает. Этих сеньоров тоже. Но для человека, самого человека, комфортнее, если на людях он находится в одежде. Это первый момент. Второй, не знаю, кто шил твои брюки, но они явно неудобные. Я подозреваю, что они хорошо сидят на стоящем, не собираются складками при движениях. Но тому, кто их носит, должно быть неприятно от движения шва по внутренней стороне бедра. Туда забрали много ткани, это раз. А во-вторых, чтоб она не махрилась, грубо оплавили края. Да и сама ткань крайне низкого качества. Даже для обивки кресел не подошла б. Потому я тебя спрашиваю: что для тебя лучше – быть в одежде или без нее?       Вид у DEXа становился все более виноватый и растерянный, и, наконец, не выдержал Питт.       – Мэг! Блин, не могу это видеть! Хватит издеваться над парнем! Он сейчас у тебя в пол завинтится. Найдем мы ему сейчас какие-нибудь тряпки. Что, уж, голому ходить…       – Микки, ты хочешь одеться?       Киборг неуверенно кивнул. Джордино исчез в коридоре и быстро вернулся со спортивными штанами и футболкой.       – Вы оба психи. Я тоже. Дожил, блин, – ворую в магазине шмотье, чтоб одеть киборга в человеческие штаны.       – Почему воруешь? Я оплачу.       – Не сможешь. Мы отключили тут всю систему. На всякий случай. У них тут вирус был. Не задолго до…       Микки одевался. Сам. Без команды, при этом как–то умудряясь не выпускать из руки пресловутую оранжевую шаль. Магдала это заметила. Когда одевшийся киборг снова встал ровно, она подошла и взяла его руку с зажатой в кулаке шалью.       – Она тебе понравилась? Хочешь оставить себе? – (у DEXа снова расширились глаза и зрачки). – Давай, я помогу тебе ее надеть. Это совсем просто.       Магдала приняла растрепанное плетение, уже больше похожее на случайным образом перепутавшийся моток нитей, который максимально растянули в плоскости. Накинула через голову на шею и спину Микки, насколько получилось, расправила наиболее уцелевшую часть, по плечу и завязала концы на груди.       – Нравится? – женщина кивнула в сторону темной витрины, где все они отражались, киборг промолчал. – Поедем домой? Ты согласен? Ты ведь хотел мне помочь и донести пакеты до флайера. Справишься?       – Да.       Киборг коротко кивнул, но вместо машинной интонации в голосе прозвучало очень человеческое облегчение. Услышали это и Альберто с Дирком. Один кашлянул, а другой хмыкнул.       – Видите, он, на самом деле, просто ребенок! Самый обычный. Просто тело такое. Как-то так получилось, – обратилась к друзьям-напарникам Магдала. На самом деле, в очевидности такого вывода она уверена отнюдь не была, но убежденности в голосе это сейчас не мешало.       – Знаешь, Мэг… Я, конечно, не самый большой специалист по детям, но… – начал было Дирк.       – Вот именно. У тебя их не было пока. А у меня – одиннадцать. И если я говорю, что это ребенок, хотя и необычный, значит это – ребенок. Просто ребенок!       Магдала нагнала нагрузившегося пакетами Микки, щелкнула кнопкой на брелке комма открывая флайер, жестом показала Микки скинуть пакеты на заднее сиденье, сесть на переднее, уселась сама в пилотское, вытащила видеофон, позвонила мужу:       – Все, Бенджи, все хорошо. Мы летим домой.       И, прежде чем двери опустились и сомкнулись, услышала, как Дирк говорит Альберто: «Нет, ну это ж надо было такое придумать! «Просто ребенок»!»»...