Меня зовут Микки

      Видеофон моргал, сообщая о пропущенных вызовах.       Магдала перезвонила.       — Мэг, ты сволочь! Я уж не знал то ли бойцов к вам слать, то ли сразу планетарную зачистку.       — Дирк, прости, мне надо было поговорить с мальчиком.       — С мальчиком… Ты сумасшедшая! Я тоже. Собственно, что хотел сказать. Ал спалил плазмой на месте две туши, с пяток видеофонов и пару горстей разной кибермелочи. Так что копоть со следами органики и проводников на месте осталась. Что не сгорело в плазме и не разъело порошком из тушилки, по недоразумению выкинули. Дело закрыто, рапорт подал, жду нагоняй. В своих парнях я уверен, но двух писак они чуть не проспали. Так что жди новую порцию скандалов. И еще. Тебе интересно из-за чего все началось?       — Одну версию я уже знаю. Еще одну тоже не прочь услышать.       — Когда буду пить твой виски, стребую с тебя рассказ. Ты не запомнила там бледного мозгляка? Нет? Менеджер. Мусье, мать его, Блуа, извини Мэг, но из всех лягушатников, что я знаю, ты — исключение, лишь подтверждающее…       — Дирк! Не заставляй меня…       — Я мизантроп и янки.       — Белый гринго! Чертов белый гринго!       — Есть такое. Обожаю, как ты это произносишь… Ладно. Так вот. Этот мусье Блуа увидел пацанку в кепке с Черной Молнией, — ты знаешь эти молодежные шмотки, где паршивая драная майка, изляпанная каким-то дерьмом, стоит как мое трехмесячное жалованье?       — Знаю, не отвлекайся.       — Так вот, малявка в Молнии стырила какой-то дребедени на десяток единиц и решила смыться. Контроллер ее засек, мусье увидел кепку, Молнию, сообщение читать, идиота кусок, не стал. И дал команду на жесткий захват. Он, видите ли, подумал, что сперли супермодное супершмотье. И решил отметиться личной бдительностью. Передурок. Компьютер вошел в логическое противоречие, а у твоего „мальчика“ снесло башню. Как это связано с вирусом в системе пока неясно, но пусть ваши электронщики все ж почистят твоему „мальчику“ мозги, а то мало ли чего он в этой помойке мог наловить.       — Спасибо, Дирк. Жду тебя с Даной и Альберто с Кристи и Вивьен в воскресенье. И берите Мистера Вонючку — они с Феличитто понравились друг другу.       — Ладно. Будем. И все-таки — прочисти ему мозги.       — Я поняла. Пока. Привет миссис Питт.       — Счастливо.       Дирк отключился. Магдала ткнула в следующий номер.       — Элеонор!       — День добрый, Магда. Собственно к делу. Во-первых, я использовала твой архив-комплект с оригинальной подписью. И у меня остался всего один. На всякий случай лучше иметь хотя бы пару. Надо будет съездить к нотариусу и сделать. Во-вторых, твою покупку мы провели договором с датой понедельника, три дня — стандартный срок тестинга. Оплату прогнали через Экоду и Тенториум, из-за их местной аномалии попадет она в сегодняшние платежные отчеты, но со вчерашней датой. Я — молодец? Я заслужила большой кусок торта?       — Ты — гений! Скажу Бенджи, что тебе положена дополнительная премия.       — Фи! Это неинтересно. Премию я сама себе и рассчитаю, и начислю, и выплачу, и обосную, и заработаю, а вот торт…       — Торт будет.       — То есть воскресная традиция неизменна.       — А ты сомневалась?       — В тебе — ни капли! Я намекнула менеджеру магазина, что если он спишет и продаст на сторону киборга, уничтоженного полицией, а фирма одновременно получит компенсацию от DEX-компани и страховку, то это грубое мошенничество, уголовно наказуемо и вообще так делать нельзя ни в коем разе, потому как расследовать это будет тяжело и малоперспективно, особенно, если продать не кому попало… Думаю, закон этот кристально честный человек не нарушит ни за что. Ни Марк же, ни Дирк, естественно, не знают людей, которым нужен левый уничтоженный киборг…       — Элеонор! С кем мы связались…       — Скажи мне, кто твой…       — Это точно. Спасибо тебе!       — Спасибо не съешь. Торт! Большой кусок, с кремом и свежей земляникой.       Смех. И сигнал отбоя.       Следующий номер пришлось долго искать в программе.       — Эльза! Как вы? Как Дани?       — Сеньора Ливски! Вы меня простите, я так испугалась и сбежала. Я даже в офис позвонить сообразила только потом…       — Эльза, вы молодец, все сделали правильно! Вы же понимаете, что увести Дани было важнее. Я звоню сказать, что покупки сегодня пришлю. У ребят в школе скоро клубное время заканчивается, пошлю за ними флайер, и они завернут к вам. Эльза, нужно попросить сеньориту Аксель заглянуть к вам? Все же серьезный стресс…       — Ой, а они с Дани уже рисуют в гостиной. Я как позвонила в офис, меня сразу с кем-то соединили, что-то спрашивали, но я так разволновалась, что плохо помню… Потом нас с Дани полицейские отвезли домой. Дани дали пострелять из бластера и подарили наручники. А потом пришла Маргаретт. Я готовлю им пиццу, а они рисуют.       — Хорошо, Эльза, я по-прежнему жду Дани, Тришу и вас в воскресенье на барбекю. Надеюсь, это мелкое происшествие не заставило вас передумать. И… может вам тоже будет полезно с Маргаретт порисовать.       — Спасибо, но я, кажется, уже совершенно в порядке. Ведь все хорошо?       — Да, конечно. Жду в воскресенье.       — Ой, ну вы же… Мне так неудобно…       — Неудобно суп вилкой есть — бульон проливается. Передайте Дани: его сырки самые вкусные, что когда-либо я пробовала, и привет сеньорите Аксель.       — Ой, но…       — До воскресенья!       Магдала отключила связь. С Эльзой еще будет долгий разговор. Но Марго Аксель — их штатный психолог, — кажется, уже демонстрирует класс: Эльза говорила вполне расслабленно.       Перед звонком Марку она несколько раз прошлась из конца в конец по коридору через весь дом. Приласкала собак.       — Я обещал не вмешиваться в твои порядки внутри дома. Но статус „свой“ для этого…       — Марк, я очень ценю все, что ты для нас делаешь. Я могу только догадываться сколько раз Бенджи и мы все обязаны тебе, но, пожалуйста, поверь мне и на этот раз.       — Благодари Дирка и Элли, это они придумали, как не допустить, чтоб дексисты брали его у вас в доме. Что он сейчас делает?       — Спит. Марк, спасибо!       — Все равно. Пристрелить — разумней.       — Марк, спасибо. Меня твои попытки быть плохим не обманывают. Это ведь ты прислал к Эльзе Маргаретт.       — Можно подумать были варианты.       — Хвостожвал, я же знаю какой ты на самом деле.       — Злой, страшный, вредный, старый и невкусный. Не начинай, Мэг.       — Марк…       — Я его пристрелю, и это решит все вопросы.       — В воскресенье я вас познакомлю.       — И не начинай, Мэг! Я не собираюсь иметь дело с этой аномалией!       — Марк, ты самый лучший хвостожвал на свете!       Марк сбросил звонок. В том, что бывший капитан тактической разведки начал работать над „вписанием“ Микки в семью и фирму, можно было не сомневаться. Все его бойцы всегда точно знали: именно Хвостожвал заставил их „на зубах“ вылезать из очередной задницы. Но мало кто из них когда-либо узнавал, что по планам умных стратегов тактическая разведка, исполнив свою задачу, могла оставаться в кишках мира вплоть до полного переваривания. Поэтому Хвостожвал, про которого по всем казармам рассказывали, как он сам, лично и не раз, добивал раненых, задерживавших группу, предпочитал работать с киборгами. Поэтому сейчас у них в СБ работали те редкие бывшие бойцы бывшего капитана, которые не мечтали пристрелить его в спину при первой возможности. И киборги. Мало кто, кроме спецов DEX-компани, разбирался в киборгах лучше Марка-Хвостожвала. А Магдала относилась к той исключительно малочисленной категории людей, которые точно знали: все, что попало в зону ответственности Марка Корри, будет цело и невредимо столько, сколько это максимально и теоретически возможно, и еще чуть-чуть.       В суете готовки ужина, встречи вернувшихся со школы детей, в отбирании у Чезаре черепашки, на панцирь которой тот смонтировал игрушечную импульсную пушку, разборе очередного скандала с полностью идентичными результатами тестов у девочек и очередного замечания на предмет философских споров на уроках, промелькнули четыре часа.       Бенджи вернулся почти на полчаса раньше обычного. Магдала дождалась, пока муж переоденется в домашние бермуды и любимую аляпистую футболку.       Бен был худой, ржаво-рыжий, с вечно раскрасневшейся от ультрафиолета и ветра кожей, щедро осыпанной светло-охристыми веснушками самых разных форм и размеров. За глаза его порой называли Лепреконом. Подвижное лицо, торчащие и даже несколько заостренные уши, тонкий, чуть искривленный, длинный нос, маленькие зеленовато-голубоватые глаза с желтым внутренним ободком в сочетании со светло-пестрыми бровями и ресницами только усиливали сходство со сказочным персонажем. Магдала еще со времен колледжа соглашалась со всеми своими подружками, что „этот зануда Ливски“ ужасающе некрасив. Но без памяти обожала его небольшие ладони с длинными тонкими пальцами, идеально плоскими и гладкими ногтями. „Чувственные руки музыканта“, — говорила про них ее мама и только грустно усмехалась, когда Магдала начинала убеждать, что они с этим рыжим парнем с факультета прикладной радиохимии просто друзья.       — Знакомь, — коротко бросил он.       Микки сидел на кровати, замотавшись в одеяло, и смотрел мультик. Когда они с Беном вошли, дернулся встать и отключить проектор, но Магдала успела пресечь порыв:       — Досматривай. Не возражаешь, если мы пока рядом посидим?       — Не возража-ешь… — неловко заикнулся тот в ответ, пока Бенджи разворачивал кресло, а она переползала кровать, чтобы сесть рядом с киборгом.       Похоже, нормальное обращение вгоняло Микки в ступор. От мультика осталось минут пятнадцать. За это время выпрямившийся и оцепеневший киборг слегка оттаял, расслабился, перестал дергаться на каждое микродвижение Бенджи в кресле, под конец прижался к обнявшей его и гладящей по голове и плечам Магдале и даже, вроде бы, хихикнул вместе с ней на смешном моменте. Наконец, пошли титры и на редкость писклявая песенка.       — Хм… яркий мультик, — прокомментировал Бенджи, когда над голоподставкой повис логотип канала-распространителя. — Мамми сказала: ты сам назвал ей свое имя, Микки?       Киборг, моргая, переводил взгляд с него на Магдалу и обратно. Он снова весь напрягся, выровнялся. Жалобно-вопросительное выражение на лице подергивалось. Магдала подумала, не слишком ли жестоко и несправедливо по отношению к этому киборгу было приказать процессору отключить имплантное управление мимикой. Сгребла его ладонь левой рукой и слегка сжала. Очень хотелось подтолкнуть мальчика прямым указанием, но тогда зачем было мешать ему превращаться в киборга после истерики?..       — Да. Микки. Зовут. Имя.       — А я — Бен. Бенджамин Ливски. Муж мамми, и папа. Можешь называть меня „папа Бен“. Я постараюсь тебя не обижать. И строго не наказывать. Ты ведь будешь слушаться мамми и хорошо себя вести?       Магдала почти явственно слышала, как отчаянно скрипят в черепе искрящие мозги Микки, наконец, они до чего-то доскрипели. Это „чего-то“ точно наскрипело в процессоре.       — Присвоить лицу Бенджамин Ливски статус хозяина на основании матримониальной связи с Магдалой Кейтилин Ливски?       Не то чтоб она против этого возражала, но сейчас ей хотелось бы познакомить с Беном Микки, а не компьютер киборга. Но когда личный разговор получается точно по плану?..       — Присвой. С правом сообщать о своем личном несогласии с приказом до его принятия к исполнению, в случае, если ситуация позволяет оспаривать приказ. Микки, тебе это понятно? Если что-то не так и что-то тебе не нравится, ты сразу об этом говоришь. Согласен?       — Да, — в голосе киборга вообще никакого проблеска — одна сплошная потерянность.       — Папа Бен, вот ты зачем взял и сходу запугал ребенка? Микки, ты его не бойся, — Магдала притянула голову киборга к себе и подула в лоб, а потом поцеловала. — Мы пока тебя плохо знаем, ты — нас. Мы все путаемся и делаем ошибки, но если мы будем пытаться понять друг друга, мы же поймем? Как в мультике. Они все разные, но они учатся дружить между собой. Мы ведь тоже так можем? Как ты думаешь?       — Дру-жить… Как Альк?       — Как Альк. Говорить друг с другом, играть, помогать друг другу. Согласен? Микки, ты согласен со мной дружить?       — Да, — робко и недоуменно.       — Ура! Потому что я тоже хочу с тобой дружить! Обними меня, только помни, что ты очень сильный, и не помни меня.       Обнимался DEX очень робко и осторожно. Магдала потискала его основательней, с удовольствием отмечая, как тот снова размягчается под руками.       — Микки, ты хочешь дружить с Беном?       — Да…       — Бен, ты хочешь дружить с Микки?       — Да, — сопя и, наверняка, краснея, но сгущающемся сумраке вечера этого было не видно, Бен полез к ним на кровать.       — Обнимашки!!! — Магдала радостно навалилась на обнимающихся мужа и киборга, притискивая их друг к другу.       Предательский ехидный голосок памяти и разума в ее голове шептал: «Дурдом! Вот дурдом! Два здоровых мужика, один из которых солидный капиталист, а другой — боевой киборг, обнимаются в темноте, на вконец разворошенной постели, а толстая баба визжит от восторга и тоже на них виснет. И это называется: „Когда я вырасту, у меня будут нормальные дом и семья…“ Да-да-да, кто-то так кричал на шалящих братьев. Ну-да, ну-да… расскажите нам о вашей нормальности!»       С кровати они все ж таки свалились, хохоча и путаясь в одеяле. Магдале показалось, что Микки смеялся вместе с ними.       — Ты не ушиблась? — спросил Бен, поднимая ее.       Она в ответ коротко обняла его и поцеловала. Микки уже стоял рядом, она обняла и его тоже, шепнув:       — А ты не ушибся?       — Нет, — в голосе слышалось удивление. Следующий вопрос киборг задал тихо и робко: — Мне спросить папу Бена? Это так… можно или нужно?       — Это можно. Если ты переживаешь за друга, то интересуешься, не повредила ли ему твоя шалость, если она случайно оказалась более опасна, чем ты ожидал. Специально ронять друзей не надо. Потому что можно нечаянно сделать больно, а это плохо. Понимаешь?       — Папа Бен, ты не ушибся? — предельно серьезно спросил Микки       — Нет. Но спасибо, что ты за меня волнуешься, мне это приятно. Но мы, вообще, пойдем дружиться с остальными? Надо успеть это сделать до ужина, и пока они не сломали что-нибудь.       — Ой, и правда, Микки, быстрей одевайся! Мы же попросили всех-всех прийти в большую комнату и ждать нас, потому что они будут знакомиться с новым братиком! Нас ждут, а мы тут играем без них — это нехорошо, вдруг им скучно?       Звукоизоляция в доме была на хорошем уровне. Поэтому по коридору и лестнице они прошли спокойно. Но на первом этаже…       Едва они спустились, как умная дверь гостиной прыснула в сторону, а в холл под многоголосый хохот вылетело странное сооружение, в полете-падении разделившееся на три объекта: сгруппировавшегося DEXа, распластавшегося мальчишку и длинный мягкий диванный валик.       — Так не честно!!! Джерри поставил Тому ножку!!! — завопил поверженный всадник, вскакивая и бросаясь на второе сооружение из мальчишки с валиком в руках, оседлавшего пригнувшегося киборга, показавшееся в дверях.       — Тим!!! Чезаре!!! Вы что творите! Ироды! — Магдала аж задохнулась от возмущения. — Бенджи!!! Ну скажи им!!!       — Да мы играем!!! — хором ответили мальчишки. — Тим же даже не ушибся!       — Тим… А Том и Джерри? Кто вам разрешил издеваться над ними?! Если они не могут вам возразить, это, по-вашему, означает разрешение унижать и эксплуатировать?! Давайте я вошью вам каждому в голову по бетризатору, как на Счастливой Дакоте делают с буйными детьми, или попрошу Калеба взять вас под управление, а потом мы с папой начнем верхом на вас скакать по всему двору. Вам понравится?!       — Ну, мамми, они сами согласились. Ну, то есть не возражали… — начал оправдываться спешенный Тим, как более старший. Стыда он явно не испытывал. И, похоже, отповедь Магдалы просвистела совершенно мимо его рыжей шевелюры. — У нас же нет права приказа! Если б они не хотели — они б не согласились! И, вообще, знаешь, как было весело!       — Я вижу, — права приказа у детей действительно не было, но и в добровольное желание двух киборгов, пепельноволосого худощавого и высокого Тома и каштаново-кудрявого и кареглазого крепыша Джерри, стать лошадками, она не верила. — А ничего, что парням сейчас идти на смену Арчи и Грегори, и они будут еще пятнадцать часов ходить по улице, следя, чтоб мы могли тут спокойно спать и развлекаться?       — Да что ходить-то… Там же периметр, если кто-то только сунется, такая сирена завоет!!! А через двенадцать минут уже наши парни будут.       — Неважно, что сирена, дяде Марку виднее, как правильно… Стоп! А откуда вы знаете?! Вы что?.. Кто?!       — В последний раз Аша, — на плечо разбушевавшейся и пыхтящей Магдалы успокаивающе легла рука Бена. — Марк сказал, что внеплановая учебная тревога раз в полтора-два года — это даже хорошо… Не волнуйся. Ничего же не случилось. Том, Джерри, подойдите ко мне.       Джерри ссадил со спины подозрительно притихшего Чезаре. И Магдала поняла, что идея с лошадками пришла в голову именно этому шестилетнему оболтусу, а не одиннадцатилетнему Тиму, взявшему от нее цвет кожи и черты лица, но по страннейшей генетической причуде заполучившему папины глаза, веснушки и волосы, которые на нем просто светились золотом и надраенной медью. А Том, переждавший шквал эмоций Магды, сидя на корточках после кувырка, поднялся на ноги.       Два шестых DEXа ровно выстроились перед ними. Бен посмотрел на каждого по очереди и негромко распорядился:       — Джерри, Том, катать детей на спинах, носить на руках, крутить над головой или как-то иначе развлекать их и играть с ними, — не входит в ваши служебные обязанности. Если кто-то из детей пристает к вам, отвлекает, создает помеху процессу работы, отдыха, поддержания личной гигиены или приема пищи, я официально разрешаю вам применить методы физического воздействия нетравматического характера, а именно: надрать им задницу, и сообщить мне. Исключение только если ребенку на самом деле требуется помощь по причине угрозы жизни или здоровью, ему или другому члену семьи. Приказ касается всех киборгов в этом доме. Сообщите Арчеру, Грегори и Надин. Приказ понятен?       — Приказ понятен. Принят к исполнению, — голоса прозвучали синхронно и бесцветно.       — Так, оболтусы, — Бен посмотрел на сыновей. — Вам приказ понятен?       — Понятен… — уныло протянули мальчишки.       — Отлично, вы тоже передадите его остальным. А теперь раз уж вы здесь… Мэг, ты или я?       Бен обернулся к Магдале. Она решила отдать инициативу ему, показала глазами. Бен продолжил:       — Раз мы закончили с мелкими оргмоментами, перейдем к главному. У нас новый член экипажа. Микки, подойди, пожалуйста, и выйди чуть вперед, — выдвинув киборга перед собой, Бен положил руки ему на плечи хотя и был чуть ниже того ростом. — Знакомьтесь, это — Микки, человек-киборг. Будет жить с нами. Предыдущий приказ распространяется на него и как на киборга, и как на ребенка. Слышал, Микки, — не давай этим спиногрызам на себе ездить!       — Вау!!! Что правда?! Крутяк! — мальчишки подскочили и принялись ходить вокруг Микки, разглядывая его. Бен их возгласы проигнорировал и так же спокойно продолжил:       — А это — Тим, тот что-то потемнее и попестрее, и Чезаре или Чез, тот что помельче, учти у него вечно попа в скипидаре, и, если будешь вестись на все его идеи, он тебя загоняет. Поэтому, когда он тебе надоест, — игнорируй. Пожмите друг другу руки.       Тим просто пожал руку Микки и отступил, а Чезаре принялся прыгать, пытаясь достать до лица Микки:       — Да что сразу в скипидаре!!! Ух ты! А как тебя закатали в киборга? А ты точно человек?       Микки присел перед ним на корточки и протянул руку еще раз, произнеся:       — Не знаю… Мамми говорит…       Магдала в душе запела от счастья. А Чезаре, с громким „Вау!!! Класс!!! Офигеть!!!“, развернулся и понесся в гостиную. Закрывшаяся, когда Джерри переступил порог, дверь едва успела отскочить с его пути. Магдала подумала, что если у дверей в их доме внезапно окажутся чувства, то Чезаре будет внушать им священный ужас и трепет.       — Вот, это и означает попу в скипидаре, — Бен нагнулся к растерявшемуся Микки. — Не переживай, ты ему понравился, он теперь твой друг, как и Тим, но не давай им на себе ездить и собой командовать! Хорошо?       — Хорошо…       — Джерри, Том, запишите Микки в статус „свой“ и обменяйтесь данными для опознаний. Потом пусть Надин покормит вас и даст с собой бутербродов. Как поужинаете — смените Арчи и Грегори. А то мы уже ломаем график. Хвостожвал будет ругаться.       — Приказ принят.       Магдала дождалась, пока Микки ей кивнет, а Джерри с Томом синхронно развернутся в сторону кухни, после чего взяла Микки за руку, за другую взялся Тим, и они пошли в гостиную знакомиться с остальными. Все шло совершенно не по плану, но и не самым худшим образом. Исключая лошадок.       В гостиной на диване уже скакал Чезаре, распевая: „А у нас будет человек-киборг! А у нас будет человек-киборг!“ А в центре на полу на коленях сидела Аша перед Банго и Греем, во рту пятнадцатилетняя почти девушка держала печенье в форме косточки. Потом резко дернув головой и губами и шумно выдохнув, она подбросила печенье к потолку, после чего взвилась пружиной вверх одновременно с собаками.       — Банго ведет со счетом четыре, два, один! — вскрикнул смуглый подросток с совершено седой головой, когда две морды и одно лицо столкнулись в воздухе.       — Аша! Чезаре! ТиТау! Банго, Грей, сидеть!       Чезаре раскинул в прыжке ноги и шумно плюхнулся на попу, но петь не перестал, так и продолжил бормотать, правда, уже тихим шепотом.       Аша, приземлившаяся в картинную позу горкой, с опорой на две чуть согнутые ноги и руку, перетекла в позу „сидя на пятках, руки на коленях, спина прямая“ и замерла. Рядом с ней столь же картинно замерли псы. ТиТау тряхнул седыми локонами, пробормотав:       — А что я, я сижу, — поставил ноги ровно и выпрямился, хотя перед этим сидел на стуле, положив голень на бедро и опершись локтем в колено, а подбородком — в ладонь.       Дети устраивали цирк, значит, все было в норме. Калеб шептался с фикусом, Саманта отвернулась к камину, отгородившись спинкой кресла и Давидом. Феличитто с Тионом настороженно блестели глазами из углов, а девочки сидели на пуфе спина к спине и переплетались косами. Все было привычно дурдомисто, а значит нормально. На звездном небе потолка красовался белый след кометы. Видимо, для боя валиками верхом на киборгах четырехметровой высоты ее дворцовых потолков оказалось недостаточно.       — Дети, у меня к вам очень необычная новость, прошу меня услышать.       Все дети посмотрели на нее показательно демонстрируя внимание. И она почувствовала, как напряглись, каменея пальцы Микки. Повернула голову собираясь его ободрить. Но за ухо и шею голову киборга уже тянул к себе Тим, и шептал в ухо:       — Да не бойся ты их, мы не страшные, только кажемся, но если привыкнуть, то ничего. Мамми с папой вот выжили же!       Последний аргумент звучал убийственно справедливо. За спиной хмыкнул-кашлянул Бен. Пафос момента испортил не выдержавший тишины Чезаре. Подкинутый с места, точно той самой неведомой и невидимой пружиной в пятой точке, он взвился к потолку с ахнувшего и застонавшего дивана и завопил:       — Это Микки! Он заколдованный мальчик, ведьма превратила его в киборга! Папа взял его к нам, чтобы он надрал нам задницы! Чур, я — первая задница!!!       Бенджи за ее спиной давился смехом и всхлипывал. Чезаре крутанул в прыжке сальто, и, прежде чем он придиванился на голову, рискуя сломать шею, был пойман на вытянутые руки-ноги влетевшей спиной на диван Ашей и схвачен поперек туловища.       — Все так, это Микки, он просто мальчик, но, действительно, в этом теле. Аша, будь человеком, локализуй Чезаре.       — Микки, Чезаре ты уже знаешь, а это Аша. Не разрешай ей себя бить, Тому и Юнио она поставила по фингалу, — представил девочку просмеявшийся Бен.       Аша локализовала Чеза, повесив его себе коленями на плечи и придерживая ладонью сцепленные на ключицах стопы. Чезаре свесился по ее спине вниз головой, водил по полу руками и без умолку, но зато уже негромко, болтал:       — Я волшебный черный плащ, я волшебный ашин плащ!       — Мы тренировали реакцию. Марк разрешил — она серьезно, оценивающе разглядывала Микки ярко-зелеными вытянутыми к вискам глазами. — А я тебя помню. Ты стоял на желтом входе в большой маркет?       — Дядя Марк! — поправила Магдала, вспоминая.       Новый Гарлем, возможно не планировали сделать всепланетной копией легендарного черного квартала, но получилось, причем не как уникальное культурное музыкальное явление, а как уродливую кальку с самых неприятных легенд о старом земном Гарлеме. Планетка относилась к Внешним Мирам, была биоформирована, но как-то на редкость криво, так что все живое, что на ней осталось, было совершенно безопасно, но вызывало крайне отрицательные эстетические чувства. В итоге народонаселение предпочитало кучковаться в городах, закатанных в асфальтобетон и пластик, и освоением доставшегося геоидного счастья откровенно брезговало. С работой и финансами у народонаселения дела обстояли, мягко говоря, паршиво, но экзотикой игровых домов, дешевой проституции, выпивки и наркотиков, как легальных (разрешенных тут, но запрещенных в Федерации), так и нет, Гарлем туристов все же приманивал. И принимал. Впрочем, в космопорту всех прилетающих снабжали памяткой по безопасности, которую проще было привести к одной строчке: „не выходить из отеля“, а также статистикой по ограбленным, погибшим и пропавшим. Естественно, что все туристы считали, что статистика не про них, и регулярно ее пополняли.       Магдала явилась на назначенную встречу в грязный переулок, тускло подсвеченный лайтбоксом какого-то притона, вход в который был опечатан желтыми лентами. Она нервничала, Марк пожевывал фицу, что сразу сделало его, белого, на вид более местным, чем черную ее.       — Извини за место, но так надо, — АД появилась, так будто вышла из сплошной бетонной стены, за ее спиной в тени укрывалась невысокая и непонятная фигура в каком-то бесформенном балахоне.       — Так вот как выглядит Адская Гончая. Не часто встретишь живую легенду, — Марк непринужденно обтек Магдалу, хотя той казалось, что она одна с трудом поворачивается в узком пространстве между стеной и вонючими мусорными баками.       — Так вот как выглядит Хвостожвал. Могу ответить тем же: живые легенды — большая редкость.       Невысокая, на вид даже хрупкая, АД и жилистый Марк обошли друг друга, поворачиваясь точно в танце. В тот момент Магдале они удивительным образом напоминали двух матерых собак, что обнюхивают друг друга, устанавливая паритет и границы владений. Как и не нашедшие друг в друге слабины собаки, эти двое молча разошлись. АД салютнула по традициям легендарного Альянса людей и ксеносов, проигравшего войну Федерации Внутренних Миров: ударив кулаком в раскрытую ладонь перед грудью и коротко кивнув. Марк ответил ей полным салютом Федерации: вскинув руку к виску и затем выдвинув ее вперед на уровне лба. После они, так же молча, одновременно взаимно поклонились, сложив руки в намасте, и, исполнив этот беззвучный ритуал, разошлись. Марк — за спину Магдале, чтобы отвернуться, мониторя взглядом проход на улицу.       АД подтолкнула вперед фигуру. И сдернула с нее балахон. Перед Магдалой оказалась черноволосая и очень худая девочка с годовалым ребенком на руках.       — Это Аша и Тион. Возьми их и усынови в местном консульстве. Я начала колоть им меланоморформ, сделала по три инъекции, курс — пятнадцать, и они станут черными как этнические зулусы. Для Тиона пока треть дозы за укол и лет через пять повторить половинный курс. Ашу надо побрить и свести татуировку с затылка. Но сделай это после взлета, а в консульстве не дай осмотреть. Аша сама знает, как действовать, если что, ты просто ей подыграй. Пока не давай им мяса и вообще переедать: там, откуда они, было сложно с едой. Всё. Если кто-то спросит, ты меня не встречала последние три года, здесь вы оказались из-за навигационной ошибки.       И, не дав Магдале ни вставить хоть слово, ни обнять себя, АД развернулась и исчезла почти так же как появилась, тенью нырнув в неприметный проход меж зданий.       Скандал в консульстве Магдала устроила знатный, в полчаса оформив усыновление двух гарлемских сирот, тринадцати и, как выяснилось от Аши, трех лет. Было это почти два года назад. Курс меланоморформа (синтезированного вещества, усиливающего выработку и накопление в клетках меланина) Магдала, правда, докалывать не стала. Тион так и остался светлым блондином, разве что слегка потемнели слизистые, а вот Аша обрела светло-кофейный цвет кожи, яркие зеленые глаза и черные как смоль волосы, брови и ресницы. Татуировку в виде стилизованной под мишень спиральной галактики, с воткнутым в ее центр ножом, с затылка девочки сводил лично Марк. Инфранет-новости пестрели сообщениями о Лиге Особого Пути, поднявшей восстание на Марианне против Федерации и своего правительства. Изображения татуировки, которую бойцы лиги получали право наколоть после убийства пяти федералов, там тоже мелькали.       Аша освоилась очень быстро, а вот Тион до сих пор почти не разговаривал.       — Стоял, — Микки пожал протянутую Ашей руку и улыбнулся. Аша отошла, продолжая локализовывать Чезаре, изображающего плащ.       — Т’и Тау! — ТиТау встал со стула и, тоже серьезно осмотрев Микки с головы до ног, протянул руку. Для себя Магдала его и Ашу относила к „Марковым Детям“.       Совершенно седой десятилетний мальчик появился у них из-за Марка.       Четыре года назад их начальник охраны внезапно пропал. Искали Хвостожвала „по своим каналам“ его же бойцы. И нашли. Полуживого или полумертвого, смотря как оценивать, но привезли его на Кубалибру уже в криокамере. Ни Марк, после того как очнулся от наркоза после серии операций, ни его парни так ничего работодателям не рассказали и ясно дали понять, что и не собираются. Но вместе с Марком был найден и привезен мальчик. Смуглый, чертами лица напоминающий об индейских племенах, героях Фенимора Куппера, с живыми умными темно-карими глазами. Веселый, общительный, но совершенно седой и ни слова не желающий рассказать о своем прошлом. О телепатических способностях новичка Магдалу предупредил Калеб в первый день его появления в доме.       ТиТау читал невероятно много, быстро и, на первый взгляд, совершенного бессистемно. Но в школе постоянно умудрялся заводить с учителями споры, переплетая философию и физику с математикой в такой мозгодробительный конгломерат, что учителя хватались за голову.       — Мамми, с Калебом, лучше ты — они оба тебе больше всех доверяют. А дальше мы сами, — ТиТау воспользовался телепатией и Магдала поморщилась — слышать чужой голос в голове ей до сих пор было на редкость неприятно.       — Микки, — Магдала взяла его за обе руки и посмотрела в глаза. — Сейчас подойдет Калеб. Ты ведь уже заметил его, и ты знаешь от Арчера, что он член нашей семьи и безопасен, хотя и коренианец. Пожалуйста, не смотри ему в глаза. Он общается телепатией. Когда ему смотрят в глаза, это вызов на контакт, и ему будет тяжело удержаться. А первую телепатическую связь нельзя проводить ночью. Я, честно, не знаю почему, но меня строго предупреждали те, кто знает эту тему лучше меня. Поэтому просто не смотри ему в глаза. И еще, твои мысли он слышит. Я знаю, что в твоих базовых файлах распознания рас, он отметится как алькуявец. Это оскорбительная кличка типа „недоносок“ даже у самих коренианцев. Он, действительно, рожден не на десятый, а на шестой месяц, специально для того, чтоб поддерживать телепатическое управление главы своей семьи всеми младшими ее членами и другими рабами. Это общеизвестно, поэтому их ненавидят и боятся, даже больше, чем обычных коренианцев. Да, их рождают только для того, чтоб подавлять чужую волю, но мало кто знает, что у коренианцев эти недоношенные живые поводки живут всего пять, максимум шесть, наших лет, хотя обычные особи живут по восемьдесят/девяносто наших лет и только после пятидесяти достигают способности к размножению. Во время трех последних войн с другими галактическими расами они рожали много таких „Калебов“, но проиграли. Их выгнали даже с их родной Песчанки, от которой человечество получило лишь новый спайс-наркотик. Раса вымирает. Калеб живет с нами уже почти одиннадцать лет. За все это время он никогда не подавлял ничью волю. Его не надо бояться и не надо оскорблять. Что ты можешь невольно сделать, используя неполную информацию. Поэтому перепиши файл. И помни: не смотри в глаза.       Микки кивнул. Мысленно попросить Калеба отлепиться от фикуса и подойти было несложно. Для Магдалы все эти годы самой сложной задачей стало не впускать в голову те самые оскорбительные мысли, которые, она знала это точно, не посещали ее мужа и детей.       Калеб. Коренианец. Гуманоидоподобная раса. Очень, очень извращенно пугающе, внешне похожи на людей.       Черная, мелкоморщинистая, очень сухая кожа. Рост практически как у обычного человека. Калеб вытянулся до метра семидесяти двух сантиметров. Две полноценных шестипалых руки, но иное строение лопаток, локоть больше соответствует запястью. На пальцах по двенадцать суставов, гнущихся в разном направлении. В ладонях „питьевые“ присоски. То малое количество жидкости, что потребляют, коренианцы впитывают из пищи руками. При необходимости, руками же они и увлажняют слишком сухую еду. В носо-ротовое отверстие, округлое как у червей, снабженное ороговевшими пластинками-измельчителями, они отправляют слегка влажные комки „питательных веществ“. Вполне способны есть человеческую пищу, но строго без соли и с добавлением чистого песка. У коренианцев в теле вообще нет костей, только хрящи, и намного больше суставов, из-за чего они движутся, будто текут. Дыхание частично кожное, частично трахейное. Гемолимфа курсирует как по сосудам, так и заполняет полости тела в определенные моменты сложного пищевого цикла.       Практически лишенная свободной воды на поверхности Песчанка, породила исключительно странные формы жизни.       Большая голова непонятно как держится на шее, которая выглядит будто у человека удалили сосуды и мускулатуру, оставив трахею и позвоночник обтянутые кожей. Строение черепа таково, что кажется, будто из него выпирает разделенный на полушария мозг и нависает над лобным хрящом, на каждом полушарии краснеют, пульсируя, по паре присосок с ороговевшими крючочками и устьицами желез. На затылке „вылезший из головы мозг“ свисает тяжелой подвернутой каплей, плавно переходя в неотпавшую пуповину, что у полноценных особей с возрастом заменяется на половые органы, а у ранорожденных становится своего рода „охотничьим устройством“ — имеет на конце микроскопически тонкое стрекало, способное проникнуть в тело и сплестись с нервной системой жертвы, если та сразу не поддается чисто телепатическому подавлению.       Как таковые уши у коренианцев отсутствуют — вибрации окружающей среды они воспринимают всем телом. Речевой аппарат тоже не был предусмотрен причудливой эволюцией. Зато подо лбом расположены очень большие темно-синие, лишенные видимого деления на зрачок и радужку, каплевидные глаза. Защищены они двумя парами век, одни — прозрачные, практически всегда опущены. Вторые — кожистые и сморщенные, наоборот, почти всегда открыты и образуют верхний и нижний валики. Рудиментарная пара конечностей примерно в середине туловища, практически не используется, ноги внешне очень похожи на человеческие. В процессе питательного цикла тело коренианцев, то „стекает“ по ним вниз, то подбирается к голове.       У нее дома Калеб носил просторную футболку, надрезанную по вороту на спине, и широкие алладины с низким швом. Сами же коренианцы использовали свои технологии, создавая свои скафандры и повседневные одеяния из сверхэластичных материалов, у которых победители определили лишь природное происхождение.       Магдала не смогла бы сформулировать свое отношение ко всей расе.       Цивилизация, возникшая на планете, где, кроме кварца в виде песка и камня, не смогли найти других полезных ископаемых, которые было бы возможно извлечь. Цивилизация, основанная на жестком подчинении младших старшим и рабском труде. Они вышли в космос и попытались подчинить себе другие расы, привычно используя собственных детей как инструмент, и проиграли. Вынуждено вернувшиеся к биологическим семьям они столкнулись с тем, что им более не нужны ранорожденные для контроля малой семьи. Но ненавидеть их не получалось.       Калеб подошел, потерся сжатыми в жесткие бугры головными присосками о ее плечо. Магдала ощутила от него эмпатическую волну радостной готовности служить. И старательно проговорила про себя заранее составленное мыслеобращение.       Калеб снова потерся присосками, выразив эмпатическое понимание. Поклонился Микки с жестом намасте.       — Это — Калеб, Микки. Он говорит тебе жестом, в древности использовавшимся на Земле, что и у него, и у тебя есть искра разумной жизни, и он признает их равнозначность. Вы еще познакомитесь ближе.       — Я хочу с тобой дружить, Калеб!       За Калеба ответил вновь подошедший ТиТау:       — Калеб тоже хочет с тобой дружить, он говорит: ты хороший человек. Пойдем, познакомимся с остальными.       Микки оглянулся на Магдалу, она подбадривающе улыбнулась:       — Вперед. Если что — мы тут.       Калеб снова потерся об нее. Зная, что телепатию она не любит, он говорил с ней крайне редко. Отвечал только так, передачей своей эмоции. Мгновенно промелькнула вереница воспоминаний.       Как в новый, только что построенный на Кубалибре, дом впервые постучалась среди ночи АД. Тогда Магдала и обрадовалась, и испугалась. Очень смешанные чувства испытываешь, когда посланец бога или дьявола, (потом, несколько лет спустя, на этот вопрос АД пошутила: „Если меня куда Всевышний Разум и послал, то только на…“, — выдав непечатное ругательство, а Магдала возразила, что возможно именно так и было — „Ведь именно там мы и находились.“) однажды спасший тебе жизнь, сотворив чудо, и небрежно наделивший всем, что ты имеешь, не попросив взамен ничего и не оставив контактов, приходит в твой дом среди ночи, спустя пять с лишним лет и смену планеты, наплевав на охрану и прочие условности смертных.       Она принесла ей младенца ксеноса. Потому что „подрядилась на контрабандный рейс на Песчанку за спайсом, но кроме спайса пришлось забирать и это“, попросила-пообещала: „попрячь его дней двадцать, потом я организую вам разрешение на межрасовое опекунство — легализуешь“. Через восемнадцать дней появилась так же ночью, с кристаллом и папкой распечаток с полностью оформленными разрешениями. „Плата за маленькую работу на правительство. Если ты найдешь в космосе хоть одного негодяя, чьими услугами не пользовалась Федерация, я буду сильно удивлена“.       Дьявол дорого брал за свою помощь и дары: появление ксеноса превратило ее счастливую жизнь в непрекращающийся кошмар. Издерганная малышом Тимом, толком ничего не знающая о расе и потребностях ее представителей, в инфранете она находила лишь информацию как эффективней их уничтожать. А через полгода, когда на терминале Магдалы третий день висела заполненная типовая форма прошения во всегалактический комитет по детству: лишить ее ксеноопекунства, и она едва не в голос ревела над кнопкой отправить, посланец дьявола вернулась. Магдала долго уговаривала ее забрать все свои дары, но избавить ее от ксеноребенка, и… не отдала его, когда та согласилась и уже уводила Калеба из дома.       А потом… Потом незаметно оказалось, что нет няньки лучше и надежней, что маленький телепат всегда знает, что ей сказать и как ее утешить. Что Саманте давно не нужны обезболивающие, без которых она не могла пошевелиться раньше.       Когда, после первой школьной драки ее Давида, Калеба чуть не отобрали, она фурией носилась по инстанциям, доказывая, что он никакой не опасный ксенобиологический объект, а ребенок с правами, и, если ее детей не оставят в покое, она так социализирует весь комитет, отвечающий за галактическое детство, что ни одного чиновника, не пускающего счастливые слюни полного удовольствия жизнью, в живых не останется.       Сейчас Калеб кошкой терся о ее плечи, а она ответно поцарапывала его симпатические присоски и не отказалась бы от этого удовольствия ни за что на свете.       Меж тем ее дети знакомили Микки с вытащенным из угла Феличитто.       Феличитто.       „Аутист зарезал воспитателя из-за крысы“. Инфранет взорвал очередной скандал. Пятилетнего ребенка объявляли вселенским злом и прочили ему будущность маньяка. Комментаторы наперебой предлагали методы по борьбе с ним. От пичканья подавляющими волю лекарствами, до вживления контролирующего агрессию устройства в мозг. Ребенок, воспитывающийся детском доме, действительно несколько раз сознательно ударил ножом воспитателя за то, что тот забил насмерть крысу, которую прикормил мальчик.       Магдала собралась за пару часов. За три дня и две пересадки добралась до Сигмы восемь и забрала мальчишку. Мрачного, вспыльчивого и молчаливого.       Никаким аутистом он не был. Хотя и жил внутри собственного видения мира. В первый же день в ее доме он коротко и зло подрался с Тимом и Давидом. Да и сейчас в школе редкая неделя обходилась без драки. Но Магдала замечала, что противников слабее его самого у него никогда не было. Зато Феличитто непостижимым образом ладил со всевозможным зверьем. Он не играл, не возился и не сюсюкался с ними. Но понимал животных лучше людей, а те — его, тоже гораздо лучше, чем люди.       — Называй его Флтч или Фэлтч, и никаких проблем не будет. „Феличитто“ зовет его только мамми, — услышала она. И усмехнулась, наблюдая, как повторяет это Микки и пожимает протянутую руку.       Тиона притащила избавившаяся от „плаща“ из Чезаре Аша. На лице Микки было заметно удивление. Магдала тоже никак не могла привыкнуть к тому, что ребенка может быть совершенно не слышно, а если он решил спрятаться, то и не видно. Он умудрялся быть незаметным, даже когда не прятался. Но сама Магдала уже как-то привыкла и научилась его обнаруживать. Магдала смотрела как Микки, усаженный Ашей на корточки, обнимается с Тионом.       — Только никогда не подходи к нему внезапно, он пугается, — предупреждала кивающего Микки Аша, а Магдала думала, что своими внезапными возникновениями бесшумный Тион напугал уже гораздо большее количество народа.       А следом на Микки набросились наконец расплетшиеся и болтающие хором Мария и Луиза:       — Мы Мария-Луиза, мы не сиамки. Мы симбионты. Мы можем думать одинаково. Ты нам нравишься! Если ты скажешь что-то Марии, — мне! или Луизе — мне! то я, и я, это тоже тут же буду знать!       Микки крутил головой, явно ошарашенный девочками. Интересно, а он тоже воспринимает их одинаковыми близнецами, несмотря на то что одна черная, а вторая золотистая? Магдала вспоминала.       Семь лет назад. Двухлетняя Мария только начала болтать. АД появилась снова среди ночи, когда Бенджи был в отъезде. Ее дом уже охраняли киборги помимо автоматики. Но АД снова, будто издеваясь, вызвала ее через видеофон, сидя на ступеньках веранды. И снова у нее была с собой детская переноска, в которой кто-то лежал.       „Это детеныш рептилоидов с Эрконай, или Валирии, как чаще называют ее люди.“       Магдала не знала ни про Эрконай, ни про Валирию, кроме известной из литературной истории. Оказалось, да: именно знаменитая сага и дала условное имя планете, вращающейся около неприметной звездочки в секторе Эта-сорок девять. Потому что обитала там рептилоидная раса, чьи взрослые представители почти точно соответствовали человеческим представлениям о драконах. Малочисленная, исключительно долгоживущая и очень закрытая раса.       «Собственно, у них ограбили кладку. Убили взрослую особь, украли яйца. Штука редкая и чертовски дорогая. С древних времен несколько мертвых экземпляров гуляло по частным коллекциям. Исполнителями были люди. Заказчиками тоже. Авшуры отметились как источник информации. Живя по несколько тысяч лет, драконы как-то не озаботились технологией прыжков и им пришлось прибегнуть к посторонней помощи. Один, по кличке „Посредник“, давненько обосновался на внешних мирах, а так как и я живу уже не первую жизнь на свете, у нас нашлись общие темы. Меня наняли наглядно объяснить людям, почему не стоит трогать драконов, и напомнить о том же авшурам. С заказом-то я справилась, хоть и пришлось изрядно погоняться. Но в процессе возвращения яиц вышла маленькая накладка. Одно яйцо вывелось, пока я… кхм… разбиралась с охраной. Оказалось слишком близко к эпицентру и случайно получило нужный спектр излучений и температур. Вот тут и выяснились любопытные детали. Эти рептилоиды — телепат-симбионты. И живут исключительно одним разумом на два тела. Дракон, переживший своего ментального брата, за всю историю расы известен всего один. И тот — Посредник. Сделавший накопление ценностей психокомпенсацией утраты. Знай я все это заранее, не допустила б контакта сознаний с новорожденной. Но теперь ситуация такова, что у меня на руках рептилоид с зачаточным почти человеческим психотипом. У своих не выживет, так как драконом уже не станет, а для недракона Валирия неподходящее место — слишком близко ее орбита к звезде. Посредник ее видеть не может — она ему живое напоминание о его утрате. А рядом со мной не выживают. Поэтому, как и с Калебом, у меня нет для нее другого места, кроме твоего дома. Но есть в этом и плюс. От меня девочка успела прихватить не только импринтинг на людей, но и способность к сверхбыстрым произвольным мутациям, так что, то, как выглядит ее тело и тело ее симбионта, будет зависеть от того, каким она захочет его видеть. Ты меня понимаешь?»       Магдала не понимала. Пока АД рассказывала они перебрались в гостиную.       Магдала принесла бутербродов и чайник кипятка. АД была привычно голодной. Переноска с ребенком стояла ближе к камину и двери в столовую. Магдала с чашкой чая сидела в кресле, а АД с бутербродами полулежала на полу.       „Саманта. От этой связи выиграют обе девочки. Дракошка получит сестру-симбионта, достаточно зрелую, сильную и опытную, чтоб их телепатические способности развивались как совместный разум, но и индивидуальности не оказались подавлены случайно. Плюс, она будет сразу втянута в мир понятий человеческой расы. А Саманта сможет силами своей сестры выправить собственное тело. И не придется ждать взросления и естественной остановки роста. Она сможет по собственному вкусу смоделировать тела для себя и своей сестры. Наш с дракошкой контакт был не полон, я усыпила ее сознание, как только поняла, что происходит. Сейчас Саманте надо всего лишь дотронуться до нее и разбудить. Ну что, ты согласна?“       Магдала помнила, как тогда поставила опустевшую чашку с ройбушевой заваркой на подлокотник кресла и взяла чайник. Умная техника поддерживала температуру кипения.       „Мне надо подумать“, — Магдала часто вспоминала эти свои слова.       „Думай, но быстро.“       Подумать Магдала не успела. Тогда она опередила даже киборга, что тенью был с ними в гостиной. Все произошло очень быстро. Маленькая Мария приковыляла в гостиную из столовой (хотя должна была спать на втором этаже дома в спальне с Самантой) и направилась к переноске с младенцем-рептилоидом. АД метнулась наперехват. Магдала рефлекторно, не разумом, а какими-то древнейшими инстинктами защищая своего ребенка, швырнула в нее чайник. Киборг тоже бросился на опасную гостью. АД увернулась от киборга, приняла на руку, заслонив ей глаза, чайник и кипяток. Лишь потом Магдала с ужасом поняла, что, если б не это, она б ошпарила как раз Марию и маленького рептилоида. Прокатившийся по полу и вскочивший киборг вновь атаковал АД, та снова увернулась, вновь сбивая с ног машину, развернулась к переноске и замерла.       В памяти Магдалы эти секунды хранились со всеми мельчайшими деталями. Она сама запомнила все, хотя тогда не успела ни осознать происходящее, ни закричать. А после еще и много раз просматривала сделанную киборгом запись. Вот бежит Мария, вот размазанная тень АД, брызги от летящего чайника… И…       „Мами! Я наса сесеку!“ — радостно кричит улыбающаяся Мария, за руку вытаскивая из люльки золотистое чешуйчатое существо с огромными, сияющими золотом глазами, с вертикальными щелями зрачков.       Киборг скручивал АД, обдирая обваренную кожу. Она не сопротивлялась, и окаменело смотрела на Магдалу:       „Прости! я не хотела менять твоего ребенка!“ — только и сказала она.       Тогда Магда ожила. Отозвала киборга, принялась хлопотать… АД отмахивалась, но как-то вяло. Лишь когда Магдала содрала с нее пропитавшуюся кипятком рубашку и оторопело уставилась на недозажившие раны, наскоро слепленные регенерантом, резко высвободилась и оделась.       „Ладно. Теперь уже не исправишь. Твоя дочь, действительно, сама нашла себе сестренку. И даже больше. На всю жизнь. Только теперь драконьи гены будут сильнее влиять на обеих. Я могу тебе обещать только одно: они обе изменятся, но одинаково. И хотя вряд ли проживут тысячи лет, но на двести и даже триста, девочки могут рассчитывать. Прости. С Самантой обе должны были стать людьми. Кем станут эти двое я не могу сказать. Прости, если сможешь“       От ее извинений за чайник и киборга АД отмахнулась. Сказав, это сущая ерунда, по сравнению с тем, что она не успела предотвратить. И ушла еще до утра.       А девочки действительно менялись. Но вопреки опасениям АД обе обрели тела человеческого строения. Мария так и осталась темнокожей, а с Луизы — имя выбрал вернувшийся Бен — вскоре отпала чешуя, но нежная детская кожа сохранила необычный желто-охристый цвет. Зато глаза у обоих быстро стали одинаково крупные, миндалевидные, с ярко-золотой блестящей радужкой и зрачком, становящимся то круглым, то щелевидным. Да веснушки, напоминающие чешуйки, были золотые у Марии и черные у Луизы. Телепатическим даром для общения с другими и с ней девочки не злоупотребляли, могли часами заниматься друг другом. И вообще необычность ментальной симбиотической связи со стороны почти не ощущалась. Пока они не начинали говорить хором.       Магдале было действительно жаль, что не удалось попробовать помочь этим способом Саманте, но никаких сожалений тот факт, что ее дочь стала симбионтом рептилоида с Валирии, у Магдалы не вызывал. О чем она и заявила АД, когда та вновь объявилась, уже по видеосвязи, чтобы „узнать про детей, которых тебе навязала“. Сами рептилоиды, с которыми связывался комитет, оформляя Магдале ксеноопеку, интереса к Луизе не проявили, лишь сухо поблагодарили человеческую расу за спасение „живого существа“.       Давид не дал девчонкам вконец защебетать Микки и локализовал Чезаре, передачей его Марии и Луизе. Магдала улыбнулась: а все же старшим сыном она гордилась не зря. В свои шестнадцать он был рассудителен и самостоятелен. Она любовалась, как он обращается с Микки и младшими. Как ободряет и вовлекает в общение Тиона и Феличитто, как окорачивает и успокаивает расходящегося Чезаре, с которым не могли справиться работники их детского сада и родной отец.       Чезаре… Мать, какая-то совсем юная девочка, от ребенка отказалась, сбагрив его отцу. А тот, только что устроившийся в Оплаченную Кровью пилотом транспортника, тоже не знал куда девать малыша. Пташка Малфой порой заскакивал повидаться с сыном. Но совладать и даже долго находиться в одной комнате со „Вжиком“ не мог.       Давид представился Микки сам.       — И, если у тебя будут какие-нибудь вопросы или проблемы, можешь сразу меня спрашивать — разрулим, не привыкать. Сейчас я тебя с еще одним клевым человеком познакомлю. Ее Саманта зовут.       Магдала напряглась. От того как Саманта и Микки отреагируют друг на друга зависело многое. Она до сих пор корила себя, что, знакомя Саманту и Феличитто, не нашла нужных слов и тот первым порывом отшатнулся. Пройди все по-другому, возможно, он имел бы более теплые отношения с другими ее мальчиками. Возможно ей стоило провести это знакомство наедине… С другой стороны, что Аша, что ТиТау восприняли Саманту почти равнодушно, но ни обиды ни холода не вызвали. С малышами проблемы знакомства не было вообще, они осваивались практически с чистого листа и все странности нового дома принимали одинаково, равно поначалу пугаясь и равно привыкая и к Калебу, и к Саманте.       Саманта развернула кресло.       Врачи говорили это генетическая аномалия — ее хрящевая ткань росла и формировалась неправильно. А точнее — произвольно. Гормональная терапия не давала особого эффекта. И, хирургически корректируя наиболее критичные проявления болезни: деформацию растущих костей, угрозу повреждения внутренних органов, врачи советовали только одно: дождаться окончания общего роста организма и перекроить хрящи суставов в нормальное состояние, а пока проводить лишь паллиативное лечение. Которое тоже состояло из почти ежегодных операций и ежемесячных осмотров, точечной блокады роста, которая блокировала один участок, а хрящ начинал расти в другую сторону.       Современное состояние медицины гарантированно обеспечивало Саманте жизнь, но какую… Оставалась надежда, что после завершения общей программы роста, организм остановит и рост хрящевой ткани.       Пока же, тело, уже шестнадцатилетней Саманты, представляло какую-то жуткую изломанную мешанину шишек и выростов. Искривленные руки, обросшие шишками и шипами пальцы, смещенная выпуклая трахея, вытянутое и будто загнутое в сторону лицо.       Сидя в своем инвалидном кресле, девочка скрывала дефекты таза, ног и позвоночника. Частично фигуру маскировало платье сложного кроя. Шею и лицо — тонкая паранджа, хотя совершенно скрыть нос и скулы она не могла. Зато у Саманты были ровный лоб, волнистые белокурые волосы и красивейшие, чуть выпуклые, округлые ярко-голубые глаза.       Саманта посмотрела ими на Микки снизу-вверх и произнесла, протягивая левую, почти нормально сформировавшуюся руку:       — Мамми, сказала, что ты обычный мальчик, только оказавшийся в этом теле. А я просто принцесса. Но в этом теле, — и усмехнулась. Магдала видела это по кривой волне на вуали.       И тут ее несказанно удивил Микки. Киборг картинно опустился на одно колено, как в фильмах про Средние Века и рыцарей, взял руку Саманты в ладони и, наклонившись к ней, поцеловал. Посмотрел на девушку. Тоже теперь снизу-вверх и произнес очень серьезно:       — Ты красивая! Очень!       Магдала видела, как вначале слажено шагнули вперед Аша и Давид, похоже подозревая возможную обидность шутки, и отступили обратно за самантино кресло, почувствовала, как напрягся, а потом расслабился рядом Бенджи.       „Он на самом деле ею восхищается! И считает прекрасной принцессой!“ — резануло по ее мозгу тройной волной направленной мысли от Калеба, ТиТау и девочек. Похоже, ее любопытные телепаты, не доставая киборга прямым обращением, все же читали его, хотя она не уставала им твердить, что читать чужие мысли без разрешения, так же нехорошо и неприлично, как подглядывать за личным туалетом, перепиской или разговором.       Саманта заметно опешила и посмотрела на Микки сначала недоуменно, затем испуганно, а после с яркой озорной искрой. Магдала завороженно следила за ее взглядом. Такой счастливой видеть Саманту доводилось не часто.       — Ты что фильмов насмотрелся, рыцарь?       — Да, — Микки заметно смутился.       „Интересно покраснел или нет?“ — подумала Магдала.       — Тогда я, как принцесса, объявляю тебя своим рыцарем и назначаю верным пажом! Все слышали? Если кто-то обидит моего рыцаря, мало ему не покажется! — серьезно и пафосно начала Саманта, а потом не выдержала и рассмеялась. Привстав с кресла, притянула к себе голову Микки и поцеловала его в лоб.       Потом Давид и Аша, а следом остальные, правда без вновь разбредшихся по углам Тиона и Феличитто, принялись наперебой поздравлять Микки с назначением, Чезаре с гиканьем и возгласами снова заскакал вокруг толпы детей вместе с лающими собаками.       — Знаешь, мне бы все это напрочь спалило мозги, хоть живые, хоть электронные, но твой Микки, кажется, в порядке, — прошептал ей на ухо Бенджи. Магдала была с ним согласна, но она с самого начала ставила на то, что ее дети справятся с абсурдом ситуации собственной абсурдной логикой.       Появление смененных с дежурства Арчера и Грегори позволило наконец перебраться в столовую и поужинать. Не сказать чтоб спокойно: Чезаре сначала взялся учить Микки есть подливу через вареную макаронину, схлопотал от Саманты легкую затрещину сложенной салфеткой, потом полез за булочкой и якобы случайно пальнул с вилки куском мяса в Тима, тот не остался в долгу, и пришлось вмешиваться. Но это было — „как обычно“. Магдала удовлетворенно отмечала, что Микки уже не ощущается ей, как новенький, неуверенный и нуждающийся в опеке. Казалось, он вполне освоился, точнее его осваивали, взяв под свое покровительство, Саманта, Тим и Чезаре.       После уборки со стола и мытья посуды, — Бенджи пришлось несколько раз воспитательно вмешаться, на этот раз приструнивая расшалившихся Марию и Луизу, — снова вернулись в гостиную.       На ежевечернее общесемейное чтение осталось, правда, всего пятнадцать минут вместо часа, но коллективным решением его продлили еще на пятнадцать минут, за счет личного времени старших и сна младших. Так что семейная традиция была таки соблюдена. И Магдала, полулежа на диване, обнимала Тиона и Луизу, а Калеб свернулся клубком и пристроил голову у нее на бедре. Рядом, на полу и пуфиках, почти так же на Бенджи лежали Мария, Чезаре и Тим. Феличитто поначалу сидел отдельно, но потом перебрался на диван, пристроив свою голову рядом с калебовой. Аша привычно улеглась на Грегори и собак. Надин заняла кресло. Только Арчер отправился отдыхать сразу после ужина. А Давид и Микки уселись на подушках перед креслом Саманты, привалившись друг к другу. Очередь чтения вслух сегодня была у Саманты. И та на всю катушку использовала звездный час. Читала она великолепно: отыгрывая голосом за каждого персонажа, интонируя сюжет, усиливая в нужных местах интригу паузами, а в нужных нагнетая атмосферу.       Лица Микки Магдала не видела, но по напряженно замершей фигуре, вытянувшейся спине и шее, полному игнорированию расслаблено улегшегося головой на его плечо Давида, по едва заметному резкому вздрагиванию в сильных местах, она предположила, что тот полностью заворожен.       „Интересно,  — думалось ей, — как он воспринимает эти нереальные события, невозможность которых очевидна? Хватает ли ему воображения и знаний, чтобы представить происходящее?“ Почему-то про других киборгов раньше она такой мыслью не задавалась. Такого распоряжения или приказа не было, но та же Надин и сменившиеся с охраны киборги после ужина чаще шли не по собственным комнатам отдыхать, а вместе с людьми размещались по гостиной, слушать очередную книжку. Хотя такого приказа им точно никто и никогда не отдавал. Возможно программа считала, что общий сбор членов семьи в одном помещении означает важное событие, в ходе которого обслуга может пригодится?       Магдала посмотрела в лицо Надин, оно было расслаблено и совершенно ничего не выражало. Грегори, придерживая рукой Ашу на своей груди, похоже дремал. Но отношения этих двоих, отчего-то одобренные Марком, вообще были тайной недоступной гражданскому воображению. Марк называл их идеальной двойкой, и только это спасло Грегори от замены на шестерку и отправки на „менее значимые объекты“, когда Хвостожвал обновил штат охраны новой линейкой DEXов.       „Стража обалдело замерла на ступенях.       Птица не сворачивала крылья и, оглянувшись, смотрела на меня выжидающе и тревожно.       Я понял. Я рывком вытер кинжал о плюшевую скатерть, сунул за пояс, прыгнул к Птице и ухватил ее за ноги.       — Лети, Птица!       И она рванулась в небо“, — Саманта дочитала главу и схлопнула замаскированный под антикварный книжный том планшет.       — Спим, гаврики? — Бенджи стряхнул с себя полупритворно пищащих и цепляющихся за него детей, удержав только Чезаре. Так и поднялся, удерживая его поперек туловища, — Тион, давай, лезь на шею — поедем умываться и спать.       Тион выпутывался из-под рук Магдалы, которой уже не хотелось шевелиться. Порой случайные действия становятся семейными традициями, у них такая тоже была.       — Бросьте… Оставьте меня тут… — начала бормотать она, закрывая глаза, и, почти не притворяясь, изображала раненного бойца. Если самых младших оттаскивал в спальню Бенджи, то те, что числились как „не маленькие“, должны были уговорить и довести до своих спален ее. Мария, Луиза, Тим, Калеб и ТиТау принялись тормошить и стаскивать ее с лежбища. Феличитто их предсонные игры всегда игнорировал, но Магдала втайне надеялась, что когда-нибудь…       Сопротивление детям прервал голос Давида. Слышалось, что шуткой он прячет тревогу:       — Микки, ты чего? очнись! — Магдала резко открыла глаза. Давид тряс застывшего статуей киборга: — Ты заснул или завис?       Пока она вставала, Микки отмер, вздрогнул и спросил:       — Это было на самом деле?       — Что?       — „Я рванулся. Я так рванулся, что правый стражник не удержал мою руку! Я выхватил Толькин кинжал. Ну и пусть деревянный! Острой щепкой тоже можно ранить врага! Лучше биться до конца, чем погибать беспомощно и покорно! А может, тогда я про это и не думал. Просто отчаянье и ярость бросили меня в бой, как удар сорвавшейся пружины. Левого стражника я ударил клинком по руке пониже кольчужного рукава. Вернее, хотел ударить, но промахнулся. Деревянное лезвие попало в закрытый кольчугой бок“, — произнес киборг, точно копируя голос и интонации Саманты. Та напряглась, явно раздумывая: обижаться ей или нет, но, похоже, решила, что Микки все же над ней не издевается.       — А… Нет! Это же книжка! Сказка, она не по правде.       — Но… Это же не было ложью! Я не понимаю…       — Это просто Сэм хорошо читает. Ты же, когда читаешь — веришь. Ну, если книга хорошая. Или ты книжек не читал раньше? Нет?! Ладно, сейчас мы тебе все объясним… — к объяснению начала подключаться Саманта, и Магдала снова отдалась толкающим и тащащим ее детям.       — Дави, Саманта, Микки пока поселен в зеленую комнату, и не забалтывайте его сильно! — обернулась она уже в дверях, увлекаемая детьми.       Наконец младшие дети были переумыты и разложены по койкам в спальнях, мальчишки в своей, девчонки в своей, перецелованы и пожеланы сладкими снами. Разбред старших по своим комнатам тоже был проверен и обмен пожеланиями спокойной ночи произведен.       Напоследок Магдала заглянула к Микки. Тот сидел на приведенной в порядок кровати с читалкой. Похоже старшие снабдили его началом истории. Судя по его озадаченному виду, от самостоятельного чтения достоверностью он не проникался. Магдала посоветовала на ночь книжкой не увлекаться, а ложиться спать, потому что в восемь утра будет завтрак, пожелала спокойной ночи, поцеловала и ушла.       В глубине души она полагала, что стоило бы поговорить с Микки, а не бросать его одного в ночи с кучей, наверняка возникших за вечер, вопросов, но чувствовала себя слишком измотанной. Тридцатичасовые кубалибрийские сутки казались ей сегодня чересчур длинными.       Лежа рядом с Беном и пытаясь как-нибудь поудобней пристроить вновь намазанную мазью правую руку, она не выдержала и произнесла:       — Нам ведь его и правда не хватало. И потом, его зовут Микки, и…       — Давид, Мэри, Тим и Микаэль. Я помню. Всегда помню об этом.       — Дави, Тим, Мария… и Микки.       — И все же ты очень рисковала. Я волновался.       — Помнишь, что ты мне сказал там, на Данае. Когда мы лежали за щитом, я — толстая корова, никак не могла собраться с силами и встать, чтоб убежать хотя бы дальше в штольню, а ты никак не мог поднять меня одной рукой… Микаэль и Давид были уже мертвы. Мы слышали, как эти твари насилуют Марию и заставляют Тима смотреть на это… Мы слышали, как они готовятся включить щит на повторную проходку… Тогда мы не знали и не могли знать, что, когда щит пройдет полштольни и надежд уже ни на что не останется, появится АД… Помнишь, что ты мне сказал?       — „Дорогая, сейчас это прозвучит пафосно, глупо и неуместно… Но даже сейчас, даже с таким финалом как сейчас… Я хочу тебе сказать, хочу, чтобы ты знала… В той жизни, что я прожил, и, не в последнюю очередь благодаря тому короткому ее отрезку, что я прожил с тобой, если бы кто-то и когда-то, всесильный и всемогущий, предложил бы мне что-то поменять или переделать, я… не изменил бы ни мгновенья.“ Помню. И могу повторить тебе это.       — Так вот, любимый, в той жизни, что прожила, и благодаря тому ее отрезку, что я прожила с тобой, во всей этой жизни, включая сегодняшний день, если бы кто-то когда-то, всесильный и всемогущий, предложил бы мне что-нибудь поменять, переделать или исправить, я тоже не изменила бы ни мгновенья.       Бен обнял ее. Стало тепло и хорошо. Рука как-то сразу нашла себе нужное и неболезненное положение и место.       И засыпая, Магдала все думала: как хорошо, когда сбываются мечты, когда есть дом и семья, мужчина, которому всецело доверяешь ты, и который так же верит тебе, дети, которые нужны тебе так же, как ты — им, и которые знают об этом, и жизнь, в которой не изменить ни мгновенья.