Какао и крошки

- Стой, кто идет! – Оглушительный рык заставил Саурона подскочить на месте и отчаянно зашипеть на так неприветливо встретившую его темноту в одном из коридоров Ангбанда. Орк-караульный снял со стены тускло горевший факел, и, подняв его повыше, с некоторым недоумением узрел перед собой высокую фигуру, замотанную в одеяло. Раздалось повторное недовольное шипение и тихие, но весьма выразительные ругательства, в неярком свете блеснули золотисто-рыжие волосы, и желтые, точно кошачьи, глаза. - Пп-овелитель! – Запинаясь от ужаса, выдохнул орк прямо в лицо Саурону, и тот брезгливо сморщил нос. - Опусти факел, дубина! – Почти не разжимая губ громким шепотом процедил сквозь зубы майа. Орк шарахнулся в сторону, громко звякнули доспехи, и Саурон едва не застонал в бешенстве – его ночной поход должен был остаться в тайне, особенно для того, кто так чутко спал в комнате чуть дальше по коридору за его спиной. Майа постарался принять самый устрашающий вид, на который только был способен, но получалось плохо – с учетом того, что он был уютно завернут в одеяло (ну а что, в коридоре же холодно!) под которым к тому же почти ничего не было. Ограничившись суровым взглядом, Саурон чуть склонился к орку, недоуменно застывшему напротив и прошептал: - Сколько еще постов на этом этаже? Орк, почувствовав, что может выслужиться перед господином, с готовностью рявкнул: - Восемь, повелитель! Он еще хотел добавить, что все они исключительно бдительны, и несут службу с величайшим почтением и гордостью во имя Темного Властелина и самой Тьмы, но оказался неожиданно впечатан мощным ударом в стену, да так, что доспехи громко клацнули на весь этаж. Не успел несчастный ничего не понимающий орк вскрикнуть, как рот ему зажала рука господина. Саурон склонился к нему, почти вплотную приблизившись к морде, и орк зачарованно уставился во вспыхнувшие желтым огнем глаза майа, с трудом улавливая слова Гортхаура: - На сегодня ваше дежурство закончено. Передай остальным, чтобы убирались отсюда. И чтоб тихо, ясно? – шикнул напоследок Саурон, отнимая от морды орка ладонь, о чем тут же пожалел: - Ясно, повелитель! – эхом разнеслось зычное рычание по коридору, заставив майа устало закатить глаза, но следующие слова бравого подчиненного Саурон никак не ожидал услышать: - Невозможно, повелитель! – рявкнул орк и нервно сглотнул, заметив, как в бешенстве сузились желтые глаза напротив. Однако он помнил четкие указания начальника караула («Стоять на посту до утра, а не то скормлю волколакам!») и был полон решимости выполнить их. Ровно до того момента, пока не почувствовал, как его доспехи мнутся от легкого прикосновения ладони Гортхаура как бумага, тяжело сдавливая грудь и едва давая вздохнуть. В панике орк захрипел, безуспешно царапая когтями коварное железо под суровым взглядом Саурона, и, собрав все силы, просипел: - Да, повелитель. Доспех медленно, словно неохотно, прекратил душить своего незадачливого обладателя, позволяя, наконец, сделать живительный вдох. - Пшел вон, - тихо, но очень отчетливо прозвучало в полумраке, и орк опрометью кинулся прочь. Саурон с усмешкой смотрел ему вслед. Прислушавшись, он различил топот нескольких пар сапог в конце коридора, и, облегченно вздохнув, поправил сползшее с плеч одеяло – путь был свободен. Неспешно идя вперед, он размышлял о весьма странных совпадениях – например, почему в коридоре, ведущем на кухню, оказалось целых восемь постов охраны. Впрочем, если признаться честно, вопрос этот был скорее риторическим – Саурон прекрасно знал на него ответ, и именно это знание заставляло его красться по собственному замку, точно шпиону по вражеской территории. «А ведь все началось несколько месяцев назад, - с легкой грустью подумал Гортхаур, - и, как ирония судьбы, по указанию Мелькора, от которого теперь приходилось прятаться». Впрочем, надо признаться, поначалу ничто не предвещало проблем – Мелькор решил заручиться поддержкой людей, живших на западе, и Саурон вызвался помочь – втереться в доверие, убедить перейти на их сторону – что может быть увлекательнее! Он явился во дворец, прикинувшись странником, был представлен королю и сразу же очаровал его рассказами о далеких землях, вплетая в них искусную лесть. Ему, конечно же, было предложено остаться при дворе, на что Саурон с радостью согласился. И вот тут он попался в ловушку, поджидавшую его под видом королевского пира. Раньше Гортхаур был совершенно равнодушен к еде, из кулинарных изысков в крепости было в наличии лишь неаппетитного вида тухлое мясо, столь любимое орками, и один лишь запах заставлял Саурона брезгливо морщиться. Но теперь все изменилось – каждый вечер перед восхищенным майа возникали блюда самого аппетитного вида, запаха и вкуса. Но настоящим открытием для него стало какао – его необычный, ни на что не похожий вкус внушал Саурону настоящее благоговение и полностью покорил его сердце. Король, заметив пристрастие своего гостя, повелел каждый вечер приносить тому напиток перед сном, и Гортхаур, нежась в постели и прихлебывая ароматное какао, однажды поймал себя на мысли, что люди, в общем-то, конечно, ничтожные существа, но даже на это можно на некоторое время закрыть глаза. Вернувшись в Ангбанд, Саурон в первый же вечер почувствовал, что ему чего-то не хватает. Он нервно вертелся в постели, пока не получил тычок в бок от недовольно бурчащего сонного Мелькора. Гортхаур обиженно засопел и затих, однако в его голове уже появилась идея. На следующий день он собрал маленький отряд из нескольких особо пронырливых орков, сделав из них своих личных поставщиков продовольствия. Довольны были все – орки баловались свежей человечиной, Саурон получал обожаемое какао. Однако счастье длилось недолго – Мелькор по непонятной причине ненавидел, когда Гортхаур, жмурясь от предвкушаемого удовольствия, подходил к их постели, сжимая в ладонях высокую чашку с ароматным напитком. Стоически выдержав несколько скандалов, Саурон, скрепя сердце, пообещал больше не приносить человеческую еду в их спальню, однако отказаться от такого, казалось бы, пустякового удовольствия, оказалось гораздо сложнее, чем он думал. И Гортхаур встал на скользкий путь обмана – самым главным было дождаться, когда Мелькор заснет – а спал он на удивление крепко, и можно было уютно устроиться с кружкой в одной руке и печеньем в другой. Впрочем, Мелькор на следующее утро всегда смотрел на него с подозрением – возможно, причиной тому были крошки на простынях, но Саурон всегда отвечал ему абсолютно невинным взглядом, и Темный Владыка, недоверчиво вздыхая, отворачивался. А потом на пути к кухне стали появляться один за другим все новые и новые сторожевые посты. «Сегодня Мелькор явно превзошел себя – целых восемь, - усмехнулся про себя Гортхаур, поежившись от сквозняка и поплотнее заворачиваясь в одеяло, - но разве это сможет меня сдержать? И вообще, - на этой мысли он приосанился, гордо откинул упавшую на глаза длинную прядь золотистых волос, - эльф я дрожащий, или…» Что там было «или», Саурон додумать не успел – запнувшись о какой-то тяжелый металлический предмет, с лязгом проехавший по каменному полу, он потерял равновесие и чуть не упал, нелепо взмахнув руками, из-за чего одеяло призывно распахнулось, и майа зашипел от боли, неожиданности и коснувшегося кожи леденящего холода - ангбандские сквозняки давно стали настоящим фирменным знаком крепости и были известны далеко за ее пределами, о них с ужасом рассказывали как орки, так и несчастные пленники, которым посчастливилось сбежать из пыточных застенков. Впрочем, холод немного притупил боль в ноге. Саурон нахохлился, в который раз поправил одеяло на плечах и наклонился, пытаясь рассмотреть причину своих неудобств. В дрожащем смазанном свете редких факелов перед ним тускло блеснул начищенным боком орочий шлем. Гортхаур резко выпрямился и выругался сквозь зубы – похоже, охрана убегала так быстро, что не обратила внимания на недостачу в обмундировании. С опаской поглядывая себе под ноги, он добрался, наконец, до тяжелой каменной двери, за которой скрывалась цель его ночного путешествия. Кухня в крепости напоминала пещеру дракона – темная, с высокими сводами, по которым плясали слабые красноватые отблески затухающего огня в огромном очаге. В воздухе все еще держался легкий запах горелого мяса, и Саурон чуть поморщился, проходя мимо разделочных столов. На углу одного из них он заметил неряшливый сверток. Не утерпев и сунув туда нос, он скривился еще сильнее – эльфийские пальцы. Добравшись до очага в глубине кухни, он подкинул немного дров, и огонь оживился, радостно заплясав желтыми всполохами, жадно пожирая приношение. Саурон вскипятил молоко, достал небольшой кулек с драгоценным порошком. Сварив какао, он прихватил парочку печений с дальней полки, и быстро направился обратно в спальню – пора было вознаградить себя за все мучения этим вечером. В комнате было тихо и тепло, даже немного душно, и Гортхаур только сейчас понял, как же он замерз во время всех этих блужданий по коридорам. Мелькор, разметавшись по всей постели, мерно посапывал, и даже не пошевелился, когда Саурон аккуратно спихнул его руку со своей половины и осторожно, стараясь не расплескать какао, скользнул под одеяло и устроился рядом. Удовлетворенно вздохнув, майа облизнулся и едва не заурчал от удовольствия при виде пенки на напитке – ее Саурон просто обожал и совершенно не мог взять в толк, почему люди и эльфы относятся к ней крайней брезгливо. Гортхаур не гнушался упоминать о своем пристрастии на допросах – изящно вворачивать в разговор. Действовало порой эффективнее пыток – и эльфы, и люди смотрели на него с суеверным ужасом. Да что они вообще понимают! Взяв с тумбочки печенье, Саурон едва успел откусить кусочек, как Мелькор рядом заворочался и поморщился во сне. Гортхаур неподвижно замер в нелепой позе, сжимая в одной руке злосчастное печенье, в другой – чашку с какао, еще секунда, и… Темный вала еще раз пошевелился, и затих, зарывшись носом в подушку. Саурон облегченно выдохнул, чувствуя, что еще никогда не был так близок к самому грандиозному скандалу в истории Ангбанда. Мстительно покосившись на Мелькора, и едва слышно пробормотав «Восемь постов!», он сдул крошки от печенья на его половину. Покончив с лакомством, Саурон удовлетворенно вытянулся под одеялом, его охватила приятная дремота. - Вкусно? – раздался вкрадчивый хриплый голос над ухом. Саурон сжал зубы и зажмурился от неожиданности. Остро захотелось зарыться под одеяло, а еще лучше – провалиться куда-нибудь поглубже, да хоть в пещеру к балрогам, хотя Гортхаур был уверен, что Мелькору не понадобится много времени, чтобы отыскать его даже там. - Угостишь? Саурон замер, приоткрыл глаза и недоверчиво покосился на Мелькора, подпершего голову рукой и с ухмылкой наблюдающего за незадачливым конспиратором: - Я тут подумал, - прищурился темный вала, - не можешь запретить, так присоединись, - на этой фразе он подмигнул оторопевшему Саурону, - должно же быть в этом какао что-то такое, что… - Мелькор не закончил, но при виде веселых искорок в его глазах майа окончательно утвердился во мнении, что восемь постов охраны явно не были случайностью. Тем временем Мелькор, наслаждаясь растерянностью Гортхаура, легко коснулся губами уголка его рта, где застыла шоколадная капля, одновременно притягивая его к себе, и Саурон чуть поморщился, ощутив спиной злополучные крошки. Впрочем, это было уже неважно.