Кровавый Клоун

«Интересно, я хоть когда-нибудь буду просыпаться в этом мире без жуткой боли во всем теле и голове особенно?» — подумала Элен, открывая глаза и жмурясь от света. Лучи солнца, проникающие сквозь окно будто бы ударили по сетчатке глаза, отчего боль в голове только возросла, а Элен замутило. Голова ужасно кружилась, вставать совсем не хотелось. — «Но надо» Очнулась Элеонора, на свое удивление, в своей комнате, которую она так и не опробовала, лишь забросив вещи. Зеленые шторы не закрывали окно, и Элен тяжело вздохнула, отворачиваясь от света. Она потерла лицо ладонями, пытаясь отвлечься от боли, а потом забрала руками растрепанные волосы назад. «Нужно убираться отсюда», — подумала она. — «Вилл, поможешь?» Но ответа не было. Элен еще несколько раз пыталась мысленно воззвать к Виолетте или Аделаиде, но никто не отвечал, поэтому, в глухом отчаянии, Элен стукнула кулаком по кровати. Стиснув зубы, она встала на ноги, ощущая усилившееся головокружение. «Такое ощущение, будто бы я всю ночь с папой бухала. Хотя жаль, что реальность не такова. Тогда бы хоть как-то приятно было», — вздохнула девушка, направившись к двери. Дернув за ручку, она разочарованно выдохнула. Конечно, дверь была заперта, кто же ее выпустит, после того, что она натворила? Элен прижалась спиной к двери, силой заставляя себя думать. Мысли разъезжались, расползались, будто бы черви. Ухватиться за что-то стоящее было крайне трудно. Пытаясь сосредоточиться, Эл взглянула на окно, и в этот момент ее голову пронзила правильная, на ее взгляд, мысль. Девушка тут же подбежала к окну. Она взялась за ручки, оглядела раму. И на ее радость окна оказались не заперты, поэтому она, дернув две щеколды, раскрыла створки, вихрем взбираясь на подоконник. Конечно, третий этаж — это вам не шутки, но внизу были вполне себе удобные и относительно мягкие кусты. Элен радостно сделала шаг вперед, однако она так и не успела спрыгнуть, ведь в самый знаменательный момент ее потянули назад. Не разбирая, кто и что, Элеонора начала вырываться, кусаться, брыкаться. Делать все, что угодно, чтобы выбраться из захвата чужих рук. Рук было слишком много, а вокруг была одна черная ткань, что Элен поняла — вороны. — Отпустите! Выпустите меня, твари! Убрали свои грязные руки от меня! — кричала Элен. — Кровавый клоун! Кровавый!.. Но ничего не происходило. А в голове было пусто, слышно было только свои беспокойные мысли. Элен испугалась, а потому начала с еще большей силой вырваться. — Довольно, мисс Кросс, — услышала Элен знакомый ненавистный голос, и тут же вперила свой яростный взгляд в человека, стоявшего перед ней. — Ну-ну, я не стою такой ненависти, мисс Кросс. — Прекрати, — прорычала Элен. — Прекрати называть меня так! — Но это ведь правда, вы — мисс Кросс. Конечно, нам пришлось долго скрывать это, и я до сих пор думаю, что не стоит некоторым знать, кто ваш отец. Однако сейчас, я имею право называть вас по вашему истинному имени. — Вы не имеете права вообще обращаться ко мне, — хмыкнула Элен, дернув плечом, потому что один из воронов незачем усилил хватку — все-таки, девушка уже перестала вырываться. — Я не давала никаких клятв и обещаний, я не состою в Черном Ордене. — Тогда вы бы хотели все забыть? — Рувелье усмехнулся. — Сэр… — обеспокоенно начал Говард Линк, стоявший рядом с Малкольмом и молчавший ранее, однако был остановлен поднятой рукой командира. — Вы же не хотите вновь все забывать, верно? — Рувелье гадко ухмыльнулся, что Элен передернула плечами — слишком этот мужчина был похож на Гитлера в этот момент. — Отпустите ее, и выйдите. — Что, не боишься, что сбегу? — Элен усмехнулась, ощутив, как спадает хватка людей, стоявших позади. Они удалились в паузу, образовавшуюся после реплики девушки. Она дерзко смотрела на противного ей мужчину, который был уверен в своих силах. — Вы все равно не сможете сбежать, вы же уже это поняли, верно? — он хищно улыбнулся, а потом прошел вглубь комнаты, садясь в кресло близ входа в комнату. — Прошу, садитесь, мисс Кросс. — Мисс Вейв, — прошипела девушка, но, несмотря на показное упрямство, уселась напротив мужчины. — Ни к чему сейчас вспоминать моего почившего отца. — Боюсь, я догадываюсь, что он совсем не почил. Учитывая способность вашей Чистой Силы и отсутствия его тела, — хмыкнул Рувелье, и в это время дверь в комнату вновь открылась. Человек в балахоне, трясясь, принес поднос с чашками, сливками и чайником. А потом быстро удалился. — Кстати, это был тот самый парень, которого ты тогда усыпила. — О, так вы узнали, — безынтересно протянула Элен, не решаясь пить чай, который налил в кружки Говард. — Я не буду спрашивать, для чего вам нужно было присутствовать на том разговоре, однако этот случай ставит под сомнение то, что вы утверждали по прибытию в этот мир в первый раз. Элен была напряжена. Словно натянутая струна, она сидела в кресле. И хотя пыталась показать, что ей все равно, пыталась доказать, что она контролирует ситуацию, на деле же она паниковала. Конечно, она догадывалась, что Черному Ордену уже давно все известно, и даже больше, чем ей самой. Это объясняло бы, почему ее так легко приняли, почему ее не пустили на опыты (хотя отец сам ей говорил, что он просто не позволил бы ее допрашивать). Верно, видимо, ее появления даже ждали. Но почему ей не сообщили обо всем сразу? Это бы возродило ее воспоминания. Синхронизация с этим миром была бы почти мгновенной, и она бы все вспомнила. Однако они зачем-то не говорили ей ничего. Зачем? Говорить сейчас что-либо было крайне трудно. Элен понимала, что она должна говорить настолько туманно и уклоняться от ответов настолько, насколько могла. Но она, увы, не владела искусством таких заумных бесед. Поэтому прямо сейчас она напряженно думала, что ответить. — Я присутствовала там только ради своей личной прихоти, это не касалось разговора, который я и так прекрасно знала, — произнесла, наконец, девушка. — Не могу поверить, что вы просто хотели увидеть своего отца. Особенно если учитывать то, что вы задумали его похитить. «Я хотела его спасти!..» — хотела воскликнуть Элен, но вовремя прикусила язык. Апокриф — это совсем не то, о чем стоит сейчас говорить. Узнай сейчас Рувелье о такой чистой силе, то у Элен уже не будет возможности рассказать о нем другим. Ведь этот «Гитлер» тогда сделает все, чтобы никто не узнал о существовании такого создания. Ведь если о нем станет известно, вера экзорцистов может пошатнуться, а никому не надо нашествия падших. — Не говорите о том, что не знаете, — Элен фыркнула, скрестив руки на груди. — Вы только ради этого разговора держите меня здесь? Поставили охрану? Не дали уйти? — Мы оба понимаем, для чего это нужно, — Рувелье хмыкнул. — Ваша сила — это нечто настолько разрушительное, что вас не стоит упускать из виду. Если вы можете по своему желанию путешествовать между мирами… — К сожалению, я не умею этого делать по прихоти, — Элен вздохнула. — Более того, для перемещения необходима недюжинная энергия, которой у меня еще долго не будет. О, так вы теперь, когда моего отца нет, хотите ставить на мне эксперименты? В этом ваша цель? — Проведя огромное количество различных экспериментов, я все же понял, что людей и чистую силу нельзя принудить, так что не беспокойтесь об этом. — Верно, беспокойтесь о вечном надзоре, — Элеонора вновь фыркнула. — Однако я сейчас сижу здесь для того, чтобы прояснить момент с вашим знанием будущего. Не думаете, что это несколько нечестно — держать других в неведении? — Хотите использовать мои знания в ходе войны, — тут же догадалась Элен. — Хотите убедиться в том, что я говорю правду. Однако вы не сделали этого раньше. Почему же? Неужели вновь из-за моего отца? — Элен прищурилась, оглядев непроницаемое лицо Малкольма. — Верно. Похоже, мой отец был единственным здесь умным человеком, раз он догадался, а вы — нет. Заметив, как дернулся уголок рта Рувелье, Эл усмехнулась. Задела. Чувство того, что она смогла вновь разозлить этого отвратительного человека, было прекрасным. Все-таки, она, хотя и завуалировано, назвала его тупым. Мужчина не стал ничего говорить, ведь, задав вопрос, он унизит самого себя еще больше, поэтому Эл, откинувшись на спинку кресла, снисходительно взглянула на собеседника. Тот, кажется, начнет сейчас скрипеть зубами от злости. — Время — это не та вещь, с которой стоит играть в такие игры, — произнесла девушка. — Знание будущего не дает преимущества. Оно лишь показывает, что будет дальше. Это знание не дает тебе право менять то, что будет впереди. Более того, если его все же изменить… А я скажу вам, что это крайне трудно сделать, ведь сама реальность противится изменению своей судьбы. Так вот, если будущее все же изменить, то ваши знания станут тут же бесполезными. Ведь тогда уже не будет будущего, которое вы знаете. Оно будет другим, и предугадать вы уже ничего не сможете. Это знание — не преимущество. Это знание — бремя. Хотите ощутить полное бессилие? Хорошо, я вам расскажу. Правда, не уверена, что Судьба даст мне это сделать. Наступила тишина. Девушка взяла в руки ложку и перебирала ее в руках, только чтобы отвлечься от гнетущей атмосферы. Она ждала, что надумает Рувелье. А тот действительно задумался. Кажется, вся информация от Элен заставляла его только злиться. Все то, что он хотел получить — ускользнуло от него. Более того, он не настолько влиятелен, чтобы заставлять ее. Да и он прекрасно понимал, что это ничего не даст. Если бы у упрямства было физическое воплощение… То, можно сказать, оно сидело прямо перед ним. — Я вас правильно понимаю, вы говорите о Судьбе как о чем-то живом? — вдруг спросил Малкольм, и девушка тут же подняла голову, переведя взгляд с ложки в руках, на мужчину, сидящего перед ней. — Я противостояла этому. Поэтому могу с уверенностью сказать, что Судьба — это нечто живое. Знаю, отвратительно ощущать себя марионеткой в чужих руках, но каждый раз, когда я пыталась изменить будущее, это чувство преобладало. Мной двигала не я сама, а кто-то… что-то? Выше, могущественнее, что-то, что вне нашего понимания. Мне кажется… — Элен сглотнула. Нет, такое она говорить не должна. Однако она уже начала это, Рувелье точно спросит… — Кажется? Что вам кажется? Девушка опустила голову, резко потеряв всю уверенность. Рувелье нахмурился. Конечно, он прекрасно понимал, что девушка хотела выглядеть уверенной в его присутствии, не давать слабину. От этого даже рождалось какое-то уважение к ней. Однако что же произошло сейчас? Почему она резко растеряла свой пыл? — Нои… кажется, они дерутся против этой самой судьбы. Что-то, что произошло с ними в прошлом, заставляет их обозлиться на Судьбу. Я думаю, что… — Довольно, — резко произнес Рувелье, его взгляд стал жестким. — Как вы сказали ранее? Не говорите о том, чего не знаете. — Эта война… Эта война — это нечто большее, чем мы думаем. Это не игра между экзорцистами и Ноями. Это игра высших сил. И это… И это все ради чего-то важного! Вся эта война — это нечто… Элеонора запнулась. Она сглотнула, осознавая, что сейчас начала говорить. Но слова вырывались из ее рта будто бы не по своей воле. Она говорила это, пыталась донести мысль. Но масштаб проблемы был настолько огромен, что она сама не могла и описать того, что грядет. Потому что сама не знала, что будет. Но в ней вдруг поселилась уверенность, что то, что она знает — это лишь капля всей правды. И что грядет что-то настолько важное, болезненное и ошеломительное, что она сама вдруг почувствовала букашкой в огромной вселенной. Некто сильный вершит судьбами людей. Сила, которая заставляла ее замирать в определенные моменты, которая заставляла двигаться. «Кто это? Что это? И для чего все это устроено? В конце концов, почему я оказалась втянута в эту историю, ведь меня в ней не было» — думала истерично Элен. Но в голове было пусто. Будто бы и Виолетта и Аделаида ушли куда-то. Оставили ее одну и не могли дать даже и намека, не говоря уже об ответах на мучавшие вопросы. «Ради чего все это?» Чувство того, что кто-то управляет ей, поглотило девушку. Она столько раз пыталась избавиться от этого, однако ощущение нитей, привязанных к ее ногам и рукам, не ушло. «Но я не хочу быть куклой в чьих-то руках!» Возможно, так думали и сами Нои. Однако даже они — дети Судьбы. Духи, порожденные предрешением. «Что, черт возьми, происходит?!» — крикнула в своей голове Элеонора, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами . «Мы» — прозвучал в голове голос. Точнее, будто бы сразу несколько голосов. Элен замерла и уставилась прямо на опешившего Рувелье. Девушка тряхнула головой, пытаясь избавиться от странного наваждения, думая, что ей показалось. Но нет. Это было одно единственное слово от сил, стоящих выше. Эл попыталась обратиться к ним, попыталась услышать ответ вновь. Но в ответ была лишь тишина. И пустота. — Что… — начал было Рувелье, однако в этот момент с резким звуком открылась дверь. И тогда резко все вернулось на круги своя. А Элен выдохнула, ощущая, как поглотившие чувства ее резко покидают. Она заторможено провела рукой по своей щеке, увидев затем на своих пальцах кровь. «Ты как?» — услышала она голос Виолетты в голове, который в опустившейся тишине, прозвучал в голове Элеоноры звонко-звонко. «Что… это было?» «Судьба» Элен так и не поняла, что произошло. Почему Рувелье был настолько удивленным, даже испуганным. Почему Говард отводил взгляд в страхе. И почему она сама, Элен, плакала кровавыми слезами. Она так и не узнала, что произошло в момент помутнения ее собственного рассудка. Она лишь догадывалась, что в тот момент ей самой завладел некто с такой силой, что девушка еле осталась жива. На удивление, ситуацию спас неожиданно появившийся Аллен. Пока Элеонора заторможено глядела на кровавые пальцы, тот широким шагом прошел в комнату и остановился подле девушки, вперивая уничижительный взгляд в Рувелье, который, будто бы опомнившись, вернул маску надменности обратно. — А вот и герой-спаситель, — усмехнулся Рувелье. — Линк, разве дверь не была заперта? — Что-то… сорвало печать, сэр, — произнес двоеточие. Аллен перевел взгляд на Элен и, увидев кровь на ее руках и щеках, вздрогнула. — Что здесь происходит?! — воскликнул он, подлетая к девушке. Он обхватил ее лицо руками, поднимая, чтобы оглядеть. Тогда девушка словно бы очнулась, и тут же кинулась на Уолкера с объятиями. — Ну теперь я понимаю, зачем она присутствовала на том разговоре, — произнес Рувелье, усмехаясь. Однако его услышал только Говард Линк, который незаметно улыбнулся, увидев, как Аллен обнимает Эл в ответ. — Я скучала, ты просто не представляешь, насколько, — произнесла девушка, крепче сжимая руками Аллена, что тот аж выдохнул от такой хватки. От счастья ей захотелось плакать. И соленые мокрые слезы смывали кровь на щеках девушки. — Прости меня, Аллен! Прошу, прости за то, что оставила тебя. Рувелье, вздохнув, просто удалился. Похоже, даже в нем остались толики такта и человечности. В любом случае, он смог узнать все, что хотел. И тот разговор с высшей силой, которого он удостоился… Только дал ему уверенности, вдохновил его на следующие действия. Хотя, «высшим силам» это было только на руку. Но зачем нам все это знать? Ведь прямо сейчас Элен было плевать на все на свете. Она обнимала Аллена и ощущала чуть ли не все светлые чувства, которые только могла испытывать. Она ощутила себя такой маленькой, такой слабой и неопытной. И хотя даже мать говорила о том, как она изменилась, все же, она оставалась девушкой, которая не могла вечно держать все в себе. И хотя ей нужно было участвовать в спасении мира, ей самой хотелось лишь спасти самого дорогого человека — Аллена Уолкера. Хотя… для нее он и был целым миром. Она верила в него, ему. Она бы с уверенностью доверила бы ему свою жизнь, отдала бы свою, только спасти его. Ее любовь достигла такого пика, что даже сама девушка испугалась. Ведь невозможно же так любить, верно? «Если это можно прекратить, если можно сделать так, чтобы всего этого зла не было, то…. То… То я согласна сделать что угодно, только лишь видеть счастливую улыбку на лицах друзей. Видеть… его улыбку»