Кровавый Клоун

Я открываю глаза, потому что слышу такой знакомый голос. Голос моей матери, она мычала под нос какую-то знакомую песню, печальную. Однако меня это будто бы и не волнует, потому что я почти сразу же, словно и не спала, вскакиваю с кровати и бегу на кухню, где моя мама готовит что-то вкусное. И действительно я вижу ее там, стоящую ко мне спиной. Она что-то нарезала на доске. Сегодня она была в темном платье, которое было уже потрепано временем. Но я знала, что это ее любимое платье, и не понимала, от чего мама надела его сегодня, ведь этот день ничем не важен. И почему она в нем готовит? Она же может запачкаться, и тогда ее любимому платью может прийти конец. «Я бы хотела, чтобы меня похоронили в моем любимом платье, помнишь, то самое, синее?» Я помотала головой, избавляясь от этого, не вовремя пришедшего, воспоминания. — У нас какой-то праздник, мама? — спросила я, садясь на стул, в ожидании того, когда мама приготовит еду. — Ты о чем, милая? — отвечает она мне, не поворачиваясь ко мне лицом. Видимо, она очень сильно занята… уже обедом, потому что я чувствовала, что слишком долго спала. — Твое платье и… Который час? — Около двенадцати. Я хмурюсь, пытаясь понять, что же здесь неправильно, почему все происходит не так. Словно этого никогда не было. Верно, этого не было, и еще чего-то не хватает. — А почему меня папа не разбудил? Он же всегда окачивает меня водой, если я просыпаю тренировку. — Папа? Ты о чем, милая? Какая тренировка? Я встаю со стула. Неожиданное волнение поселилось в моей груди. Только сейчас я поняла, что все вокруг было не таким, другим. Что все это было как-то странно, не так, как нужно. Не так светло, или не так красочно? Не тот интерьер, или не та обстановка? Я так и не поняла. Но мама так и не повернулась ко мне лицом. — Ну как же… Мой папа… Мариан, ты же его так любила, а он меня обучал магии и… — Мариан? Кто это? Элен, ты не заболела? У тебя нет отца, мы жили с тобой одни. — Нет, ты ошибаешься… Я же помню, я же знаю… А Аллен? А он приходил? А Неа, он жив? — О ком ты говоришь? — все так же, не поворачиваясь ко мне лицом, говорила она, продолжая что-то нарезать. — Мама, пожалуйста, скажи, что ты знаешь, кто это, пожалуйста, скажи, что у меня есть и… Мама? Твои руки… Они становятся синими, как у мертвеца! Я как раз перевела взгляд на ее руки, и заметила, как от пальцев они постепенно становились синими, фиолетовыми. Ее руки начинали двигаться с трудом, будто бы коченели. И я понимала, что начинаю паниковать, я чувствовала, что все это… Все это не так, все это просто… Кошмар. Это же все просто плохой сон, верно? Я в ужасе попятилась, а мама обернулась. Тогда я увидела ее глаза, серые, любимые. Да. Это была она. Тот же блеск, но взгляд… Он был жесткий, полный боли и какой-то скорби. Но она шагнула ко мне, а я отступила, потому что видела, как, приближаясь ко мне, она меняется. Ее кожа становится синей, она тлеет, я вижу червей. Ее глаза становятся безумными, ее улыбка становится неестественной, ужасной, уродливой. — Ты разве забыла? Этого не было! Все твои воспоминания — ложь! Ты — одна большая ложь! — Что ты такое говоришь? Прекрати! Кто ты такая? Ты не моя мама! — я споткнулась и упала, а эта женщина, что тлела на моих глазах, была буквально рядом со мной. Я пыталась отползти, но позади меня была стена. По коже матери ползли черви, я видела личинки в ее рту, некоторые падали на меня, а я просто не могла шелохнуться. Меня поглотил холодный, пугающий до ужаса страх. Так же в груди было мучительно больно, а голова просто раскалывалась, что, кажется, она скоро взорвется. Я смотрела на то, как ее глаза проваливаются куда-то внутрь, оставляя темные дыры. Я пыталась закричать, но из горла выходил только какой-то хрип. — Ты лишь его ошибка! Ты лишь его утешение! Все его нежные слова к тебе — ложь! Хоть ты и его родная, но ты ничего не значила. Просто пустышка, просто та, которую можно использовать, как утешительный приз. И ничего более! — говорила она разными голосами. Она будто бы таяла на глазах, тлела. — Прекрати! — Ты — одна большая ложь! — ее рот «поехал», лицо исказилось, и поэтому слова были плохо различимы. Но она так кричала, что не понять то, что она говорит, невозможно. — Одна большая ложь! Случайность, ошибка! Тебя не должно было существовать! Ты — это ложь! Ложь! Ложь! Ложь! И ты умрешь! — НЕТ! ПРЕКРАТИ! — кричу я, испугавшись того, как она начала протягивать ко мне свои вонючие руки, но она разваливалась передо мной, а я задыхалась от ужасной вони разложившегося тела. Наконец, я смогла закричать, и в этот момент меня будто бы кто-то дернул за плечи. И открыла глаза, вздыхая ртом воздух, ощущая пот на своем лице и прилипшую ко лбу челку. Я взглянула на своего спасителя, и узнала в человеке свою приемную мать. Она, увидев панику в моих глазах, тут же притянула меня к себе, крепко обнимая. — Это всего лишь кошмар, дорогая, просто кошмар, — начала шептать она мне. — Я… я кричала? — спросила я, но, не получив ответа, я поняла, что это было действительно так. — Мне снилось будто бы… будто бы моя биологическая мать… она… — Тш-ш-ш, это просто сон, кошмар, если вспомнишь его сейчас, он не уйдет просто так, — произнесла мама. — Прости, я, наверное, тебе напугала. В который раз за последнее время, — я невесело усмехнулась, и мама отпрянула от меня, заглядывая в мое лицо, убирая пальцами прилипшие к лицу пряди. — Все, что ты рассказала мне, невероятно, но, как я поняла, ты спасаешь людей, и я могу тобой гордиться, хотя мне и не очень нравится то, что ты подвергаешь себя опасности, — женщина поджала губы, и я поняла, что она вновь мысленно осуждает Мариана. Хотя, вроде как, в последнее время они нашли общий язык. Особенно после той ночной посиделки. — Я думала, что я трусиха. Что зря пошла на это. Я, правда, удивилась своему решению стать экзорцистом и спасать людей, ведь здесь я никогда не задумывалась о подобном. Мне столько раз хотелось убежать, столько раз я жалела, что оказалась там. Но, так вышло, что тот мир мой дом. И у меня там появились настоящие друзья. И я ощутила, что я хочу защищать их, защищать… — Аллена, — завершила мама, и улыбнулась мне. — Да уж, подбирая тебя однажды вечером у порога, я совсем и не думала, какое чудо мне досталось. Теперь я понимаю, почему ты казалась мне не от мира сего, почему всегда ощущала скуку, ощущала себя чужой, верно? — Благодаря тебе, вам, это чувство не было таким острым. Я не знаю, что бы я без вас делала, я… ты не представляешь, мам, насколько я тебе благодарна за то, что ты тогда приняла меня, — быстро произнесла я. — Ох, Элен, девочка моя, — произнесла мама и вновь обняла меня, прижимая к себе. Эта нежность длилась недолго. Вскоре она снова отпустила меня и, сказав о том, чтобы я умылась и шла завтракать, удалилась. — Странный диалог получился, — пробормотала я, заходя в ванную комнату. Я взглянула на себя в зеркало и улыбнулась. Небольшие каникулы хорошо повлияли на меня. Не знаю, сколько времени прошло между нашими мирами, но, как я поняла, время там и здесь идет по-разному. Потому что здесь прошло всего пару недель с того пожара, когда я вернулась назад. А в том мире намного больше. Так что я здесь была уже месяц, сколько же прошло времени там — неизвестно. Я восстанавливала свои силы, мое плечо заживало медленнее, потому что Виолетта накапливала энергию для скорого путешествия назад. Но это не остановило моего Мариана заняться тренировками со мной. Как всегда, унизив и сказав, что я никчемная, и совсем не умею обращаться с оружием, он обучал меня бою. А ему кстати пришлось обустраиваться в новом мире, потому что возвращаться обратно ему нельзя было. Моя мать часто спорила с Кроссом. Отец, который приемный, просто вздыхал, но соглашался с Марианом, понимая, что я не принадлежу этому миру. И что мое место не здесь. Впрочем, здесь и не место Кроссу, но я надеюсь, что я смогу однажды вернуться, чтобы забрать отца назад. В любом случае, ему пришлось устроиться на работу, и, поверьте мне, эта одна из тех нелепых вещей, которую вам, на самом деле, лучше не видеть. Кроме того, его заинтересовала игра на гитаре, и потому не только он учил меня чему-то, но и я его. Тот вечер, когда мы заявились на порог моего дома в этом мире был, казалось бы, вечным. Как раз к тому моменту, когда мама залатала меня с очень жуткой гримасой на лице (эта женщина, говорю я вам, пройдет сквозь огонь и воду), пришел отец. И тогда начались разборки. А потом, когда мне удалось воззвать к своим… трем? родителям, я устало начала рассказывать, как и что произошло. Потом мне оставалось только в сопровождении мамы уйти в свою комнату и лечь спать. Это было только начало сложного разговора и адаптации моих приемных родителей к моему смирившемуся с ситуацией биологическому отцу. Хотя тот бывал часто вспыльчивым, все же, как оказалось, он действительно ощущал стыд за то, что бросил меня, и, как оказалось, не один раз. Я могу сказать, почему мне приснился сегодняшний кошмар. Весь месяц в некотором роде прошел для меня в напряжении, потому что я была центром конфликта, и я же старалась его разрешать. Кроме того, выяснилось, что некоторые мои воспоминания были изменены благодаря Виолетте. Та объяснила все это «ради твоего же блага». Да, рассказываю я все это так буднично, словно это просто прошло и все. Но на деле это было для меня ударом. Моя мать пожертвовала собой, чтобы спасти меня. Мой отец, Мариан, после смерти Неа ушел из нашей семьи, громко рассорившись с Эмили. Та была долгое время опечалена его уходом, и на мои вопросы по поводу отца реагировала очень болезненно. Наши дела стали идти хуже, ведь маме пришлось работать, я иногда разносила газеты. Мы адаптировались жить без отца, и я очень болезненно восприняла его уход, не понимая, зачем и для чего он это сделал. Мы жили своей жизнью, когда пришел Граф. Я не знаю, зачем, для чего и почему. Но он обрушил гнев на семью Мариана, то есть, нас с мамой. Она защитила меня, заставила бежать, приняв удар на себя. И после этого я еще больше возненавидела отца, и себя в том числе за то, что он не помог, а я ничего не смогла сделать. Вспомнив все это, я тут же кинулась к нему, осознав, о чем он говорил тогда, после перемещения. Тогда я пробудила в нем ту сторону, которую не видел никто. Это болезненная сторона, его вина. Он бросил нас, надеясь на то, что сможет уберечь. Из-за его работы и связью с Неа, мы оказывались под прицелом. Поэтому он постарался уйти, замести все следы. Сделал вид, будто бы я никогда не существовала. Что я лишь плод его очередной случайной связи. Однако его план не сработал. И он, узнав, что произошло, не смог даже кинуться на мои поиски. А когда смог — было уже поздно. Он нашел меня слишком поздно. Вот и вся драма. Не было какой-то тайны или загадки. Хотя казалось, будто бы от меня скрывают что-то страшное и ужасное. Однако… Тайны не закончились. Просто с моим прошлым все прояснилось. Зачем? Я не знаю. Но наверное, если бы у меня остались те воспоминания, я бы не была сейчас здесь, не спасла бы Кросса, не ощутила себя полноценной, не изменилась бы. Точнее, была бы худшей версией себя. Я винила бы Мариана во всех грехах, ненавидела бы его всей душой. Наверное, все было бы именно так. Но вот я здесь. Смотрю на отражение в зеркале и нравлюсь себе. Вернув свой прежний цвет волос, оставив каре, я чувствовала себя замечательно. Кажется, будто бы мой взгляд даже поменялся. Я чувствовала себя так, как никогда. И хотя в этом мире я всегда ощущала себя чужой, сейчас это воздействие сошло почти что на нет. Умывшись, я взяла свой телефон и спустилась вниз, где меня ждал завтрак. Мама, прознав о том, сколько я теперь ем, лишь вздохнула, и смирилась. Поэтому меня ждала гора панкейков, политых клубничным вареньем. Я, поблагодарив маму, принялась за еду. Я услышала голос приемного отца, который попрощался, после чего хлопнула дверь. А вскоре на кухню зашел недовольный жизнью Мариан, который сел напротив меня. — Доброе утро, — произнесла моя мама с некоторой укоризной, и я улыбнулась. Лицо Кросса стало еще кислее. — Да, доброе, — произнес он так, будто бы вокруг был мрак и тлен. — Н-да, не думала я, что самого генерала Черного Ордена сломит какая-то работа. Хотя… если взять во внимание все твои долги в том мире, я удивлена, что ты на это согласился. — Долги? Так у него еще там и долги есть?! — воскликнула мама, со стуком поставив тарелку перед Кроссом. — Черт бы побрал тебя, непутевая дочь, — это меня так повысили, агада, — и надо было тебе это упомянуть? Кажется, он еле сдержался от того, чтобы не сказать «помолчи, женщина». Хотя он и был с девушками учтив, когда они действовали ему на нервы, это обаяние резко пропадало. — Мне кажется, мам, он скорее из принципа не платил по долгам, — проговорила я. Теперь Мариан не дергался из-за того, что я приемную маму назвала мамой. Все-таки, он прекрасно осознавал, как она повлияла на мое взросление, она вырастила меня в любви, и Кросс был ей признателен за это. Он сам признался в этом. — А вот это, кстати, именно так, — подтвердил бывший генерал, глотнув кофе. — Генералы, знаешь ли, получают достаточно. Оборвать ли его бахвальство? — Вот только… — Молчи, — сурово взглянув на меня, произнес Мариан, и я гадко усмехнулась. — Элен, как ты разговариваешь со своим отцом? — возмутилась мама, и тогда Кросс тоже усмехнулся, мол, получила? Я фыркнула, но виновато взглянула на маму. А та мне, подмигнув, улыбнулась. — Ладно, мне пора на работу. Надеюсь ты не угробишь Элен, Мариан, пока меня не будет, — произнесла мама. Она уже была одета для работы. А у Кросса сегодня был выходной, к слову. — До встречи, мам, — произнесла я, и, получив объятия и поцелуй в макушку от нее, продолжила завтрак. Она же, попрощавшись, упорхнула из дома вслед за моим приемным отцом. Да, сумасшедшая какая-то получается семейка. Но, мне кажется, Мариан потом найдет свое место в этом городе и мире, когда я вернусь обратно. Он не останется здесь, это я точно знаю. — Ты что-то читаешь? — поинтересовался вдруг Кросс, а я, перелистнув страницу новых глав, взглянула на него на секунду, а потом вернулась к чтению. — Будущее, — я грустно усмехнулась, а потом отправила очередной кусочек завтрака в рот. — А что ты будешь делать, когда ты дойдешь до границы с известным тебе будущим? Вернешься назад, чтобы прочитать дальше? — Я просто хочу знать, есть ли хоть какая-то возможность помочь Аллену, — недовольно заметила я. — Ему не поможешь, — Кросс вздохнул. — Ты же сама это понимаешь. Процесс не остановить, он станет Неа, и убьет Ману. Тогда конца света не будет. Брат убивает брата. — Что-то мне это напоминает, — я усмехнулась. — То, как любящие братья бьются друг с другом, потому что мир вокруг них вынудил их сделать это. — И что же? — поинтересовался Мариан. «Сверхъестественное» хотелось сказать мне, но я удержалась от этого. Все-таки, этот сценарий впервые начался не там. А в… библии, если я не ошибаюсь? На самом деле ни разу не читала, зачем мне это? Короче, кажется, я облажалась, потому что, не найдясь, что ответить, увидела, как Мариан довольно улыбается. Вот чертяка. — В любом случае, Аллен в свое время перестанет существовать, — мрачно произнес отец, на что я упрямо поджала губы. — Нет, я сделаю все, что смогу, чтобы это предотвратить. Да и он, я уверена, будет бороться до последнего, — подметила я, перелистывая страницу. — Погоди-ка… А Тимкампи можно убить? Этот Апокриф… — Что? Каким образом, у него же нет… — Кросс вдруг достал из кармана своей рубашки какой-то футляр и положил его на стол. — Этого. — Что это такое? — я протянула руки к футляру, однако отец не дал мне взять его в руки. — То, что может, в каком-то смысле, убить созданного мной голема, — проговорил Мариан. — Только эта вещь теперь в этом мире. — Значит, если она тут и останется… Тимкампи не умрет… — пораженно произнесла я. — Я изменила будущее? — Я должен был умереть, так что да, ты изменила будущее. Вот только не радуйся раньше времени, изменение истории мало когда приводит к чему-то хорошему. — Я знаю это, и делала все так, чтобы особо не вмешиваться. Да и в определенные моменты я не могла сделать то, что я хочу. Кажется, будто бы какая-то сила заставляет меня следовать по определенному пути. Я привыкла называть ее судьбой, — проговорила я будничным тоном, продолжая читать мангу. — А вот об этом я слышу впервые, какая еще к черту судьба? — произнес Кросс. — Меня нет здесь, — я указала на телефон, подразумевая саму историю. — Я видела и пережила то, чего здесь нет. — Это всего лишь похожая история. — Однако пока что она ни разу не ошибалась, лишь недоговаривала, — проговорила я. — И тогда, когда я хотела поменять историю так, как хочу этого, меня что-то останавливало. Будто бы кто-то сдерживал меня. Это отвратительно чувствовать, что тобой кто-то пытается управлять, а ты не в силах препятствовать этому. Однажды я попыталась, и потратила столько сил, что просто… вырубилась и все. — Если именно за тобой приглядывает кто-то сверху, то… мне не страшно отпускать тебя обратно. Наверняка, если бы сделала, что хотела, то умерла уже не раз. Вся жизнь экзорциста там — это опасность. А ты говоришь, что тебя оберегает какая-то сила? — Оберегает?! — я возмутилась. — Скорее управляет! Ощущал себя марионеткой хоть раз? — Что я понял, что если начать с тобой спорить, то это завяжется надолго, — Мариан устало вздохнул. — И в кого ты такая упрямая? — Даже не знаю! — сквозь зубы произнесла я, прожигая взглядом отца. Тот лишь усмехнулся. Что меня больше раздражает в отце, это то, что он не отвечает на мои вопросы. Я прямо показывала ему особняк Кэмпбеллов в манге, спрашивала, что он знает обо всем этом. Какова его связь с Неа, и что случилось между ним и Маной. И как так вышло, что Тысячелетний Граф в одночасье разделился на двое? И вообще, какого черта творится в том мире, и как во всем этом замешан библейский подтекст?! На все это он не отвечал. Или отвечал загадками. Или посылал к черту. А ведь он такой ценный источник информации, ценнее самой Хошино Кацуро! Интересно, как бы она отреагировала, увидев вживую своего персонажа? Думаю, не поверила бы, как бы натурально тот не выглядел. — Ладно, пойду потренируюсь играть на гитаре, — произнес Кросс, и я улыбнулась. С каждым днем у него выходит это лучше и лучше. А гитара ему ужасно идет. В этом мире он был бы неплохим рок-музыкантом, я уверена. Возможно, так оно и будет, уж слишком он увлекся этим. Я довольно улыбнулась, а потом продолжила чтение. И с каждой новой строчкой мне становилось все грустнее и грустнее. Аллен столько пережил в детстве. А потом, когда пес умер, и… О нет, кажется я плачу. Чертова Хошино, чертов мир. Вы не поймите неправильно, я люблю стекло, люблю читать о сильных переживаниях героев. Но когда это все касается тебя в реальности… Я, если подумать, столько пережила. Даже хорошо, что отец не знает, какой сломленной я была на последнем задании. Наверное он разочаровался бы во мне. Но то «падение» помогло мне осознать мои цели, мою слабость. Помогло мне стать сильнее. Но все это я пережила сама, и если бы я увидела, как кто-то просто описывает это, кто-то просто читает о моей жизни, наверное мне бы стало плохо. Каково было Аллену, Линали, Лави и другим осознавать, что здесь они всего лишь персонажи, за жизнями которых следят куча народу? Теперь понятно, почему, узнав, что я читаю, так отреагировал отец. Стерев слезы с лица, я соскочила со стула. Хотелось подбежать к отцу и обнять его крепко-крепко, но в этот момент я вдруг услышала, как меня кто-то зовет. — Нет… — прошептала я. — Это не может произойти сейчас… «У тебя есть всего несколько минут, чтобы собраться, прости, Элен, но время пришло» Разве это не может немного подождать? Разве ты не можешь остановить это? Я хочу попрощаться со всеми. Хотя бы с отцом. Я не могу все так оставить, просто исчезнуть. «Тот мир зовет тебя, прости, но тебе действительно уже пора» Я сорвалась с места и побежала скорее в свою комнату, где у меня на такой случай уже был собран рюкзак. Я закинула его на плечо, а потом побежала скорее вниз, в гостиную, туда, откуда доносилась мелодия. Отчего-то она была грустной, меланхоличной. И вспомнила настроение отца сегодня. Будто бы он знал, что это случится прямо сегодня. Я ворвалась в гостиную, и Мариан тут же взглянул на меня. Я побежала к нему, потому что хотела обнять. Но я так и не добежала. Последнее, что я видела, это его легкая улыбка. Впервые видела такую на его лице, но она точно была настоящей. Он будто бы желал удачи и прощался. Но ведь я могу вернуться, почему он прощался… будто бы навсегда? Вспышка озарила меня, и мне пришлось прикрыть глаза руками. В следующий момент я чувствую, как налетаю на кого-то падаю, еле успевая выставить руки, чтобы приземление вышло более мягким. Однако, кажется, оно все равно не вышло таковым. А тот, на кого я приземлилась, был худощавым, скорее даже костлявым. — Слезь с меня, чертова!.. — услышала я знакомый мне недовольный голос, и тут же вскинула голову. — Кандочка?! — воскликнула я, и тут же обняла его, прижимаясь. — Ты не представляешь, но впервые в своей жизни я рада тебя видеть! — Чертова рыжая психичка, слезь с меня! — И, кажется, в последний, — довольно улыбнувшись, произнесла я, сдавливая ребра Юу в сильных объятиях, что тот заскрежетал зубами и все-таки отбросил меня в сторону, резко вставая. Я, лежа на спине, недовольно поджала губы, ощутив такое грубое обращение со мной. В следующую секунду мое настроение упало еще ниже, потому что надо мной склонилась знакомая физиономия с двумя красными точками на лбу. Этой птички тут еще не хватало. Я села, оглядела всех присутствующих. Те удивленно глядели на меня, кроме Канды. Тот был невообразимо раздражен. А Аллен… А Уолкер смотрел на меня как-то… эм, свирепо? Он что, злится на меня? Аллен на меня злится! Вау! А такое же было, да? А, да, было. Только сейчас причина какова? — Элеонора Вейв, я заключаю вас под свою стражу, — вдруг произнес Говард, и я зло зыркнула на него, а потом вскочила на ноги. — Если вы собираетесь отправить меня обратно в Главное Управление Черного Ордена, то я отказываюсь! — воскликнула я. «Виолетта, сейчас бы пригодилась твоя помощь!» «Прости», — послышался зевок. — «Но максимум, что я могу сейчас сделать — это поспать» «Аделаида?» «Мои силы тоже на нуле, в перемещении и я участвую» Да вы обе! Такие бесполезные сейчас! Осознав, что я не могу сейчас с помощью Чистой Силы или магии воспарить на секунду и исчезнуть где-нибудь, я развернулась и побежала, однако меня тут же остановил Линк, поставив передо мной барьер, а потом и «заковав» мои руки в ловушку. Эти светящиеся бумажки не назвать наручниками. Кандалы? Барьер? Заклинание связывания? — Я никуда не пойду! — воскликнула я, когда Линк попытался увести меня к открытым вратам ковчега. — Отпустите Элен-сан! — вдруг услышала я знакомый звонкий голос. — Мэй? — я серьезно удивилась. — Ну хоть ты мне рада! А то все остальные… — Мы думали вы умерли, Элен-сан! — прохныкала подскочившая Мэй, однако Линк постарался ее отпихнуть от меня, говоря что-то о неприкосновенности заключенных. Канда закатил глаза и придержал за шкирку разозлившуюся от такого расклада девушку. — Элен, какого черта?! — воскликнул, кажется, Лави. — Я все объясню! — Объяснять ты будешь все начальству! — прошипел над ухом Линк. — Да черт возьми, Двоеточие, мог бы меня не связывать так сразу. Я конечно понимаю, что ты любишь игры пожестче, но я, между прочим, хочу обняться со своими друзьями, которых я давно не видела! Объясниться перед ними! — Не нужно было исчезать, тогда бы такой ситуации не возникло бы, — хмыкнул Говард, толкая меня к вратам. — Да идите вы к черту! Не пойду я обратно! Не хочу я в Черный Орден! — воскликнула я и, увернувшись от руки Говарда, побежала вновь прочь. За всей этой суетой я даже не смогла понять, где мы все находимся. Что происходит, почему здесь так много экзорцистов, искателей. Они тут Чистую Силу добывали? Все, что я могу сказать, это место похоже на кладбище, а еще на дворе ночь. А ночь мне только на руку, я смогу скрыться вон в том ле… Резкая слабость в ногах заставила меня повалиться. На тело вдруг накатила такая усталость, что я еле смогла с ней бороться. Я хорошо чувствовала, что это не вина Виолетты или Аделаиды. И, ощутив, как меня кто-то поднимает на ноги, придерживая, я поняла, что это очередное заклинание Говарда. — Что ты… — попыталась сказать я, но сил не было даже на то, чтобы говорить. — Помолчите, мисс Кросс, — прошептал Линк. — По-хорошему, вам бы стоило послушаться меня. Однако теперь мы имеем то, что имеем. Так что, могу пожелать вам приятных снов. — Ах ты чертов су!.. На этот моменте силы меня окончательно покинули, и я погрузилась в беспамятство.