Кровавый Клоун

Белая комната. В ней почти пусто, но и ярко, ведь из большого окна лился белый холодный свет. Пару белых стульев, такого же цвета белое фортепиано, и чуть далее у стены белый диван. На нем лежал парень в потрепанной, а то и где-то порванной одежде. Множество ран и ссадин виднелись на его коже. А его волосы, в тон комнате, распластались на мягкой поверхности дивана. Миг — и вот он открывает глаза. Он удивленно оглядывает комнату, вставая с дивана. — Это место… — шепчет он, а затем говорит громче. — Учитель? Линали? «С помощью сердца…», — вспоминает парень слова Кросса. — Я внутри ковчега, что ли? — спрашивает самого себя Аллен, пройдя в центр комнаты. Он и не надеется на ответ. Но ему отвечают. — Это потайная комната четырнадцатого, — говорит голос. Уолкер поворачивается и видит будто жуткое отражение в окне — страшную бесформенную тень. Говорила именно она. — Даже Граф о ней не знает. Уолкер вспоминает это существо. Он был уверен, что уже видел его. Внутри зарождается что-то вроде страха и тревоги. Тень, тем временем, указывает на отражение фортепиано. — Мой ключ, — говорит оно, и Аллен тут же смотрит на реальное пианино, переспрашивая «ключ?». На подставке для нот уже сидел золотой голем, легонько помахивая крыльями. — Тимкампи? — удивленно спросил Аллен. — Мой Тимкампи, — продолжила тень. — Нет! Это голем моего учителя! — твердо начал Уолкер, недовольно взглянув на тень. — Он — не твой! — Тимкампи… Аллен… Право исполнителя дано обоим, — несколько бессвязно произнесла тень. — Исполнитель? — переспросил Уолкер, после чего будто бы что-то вспомнил. — Исполнитель. Граф и об этом говорил. Кто такой этот исполнитель?! Аллен подошел ближе к окну, и тень, как полагается отражению, прошла вместе с Уолкером. — И кто же ты? Ты — четырнадцатый? — спросил Аллен, нахмурившись. — И почему я… На секунду Аллен увидел в отражении себя, а потом он, словно загипнотизированный протянул руку к отражению. Но резко он вспомнил свой «сон», когда-то нечто из отражения схватило его за руку. И Уолкер в секундном страхе отпрянул от стекла, с ужасом глядя на зловещую тень. Внутри будто бы зародилось какое-то отвратительное и гадкое чувство, которое не предвещало ничего хорошего. То был какой-то липкий страх и тревога. Но в приемнике вдруг громко зазвучал голос Кросса, который заставил Аллена опомниться. В голове мелькнуло воспоминание, как Элен аккуратно цепляет желтую клипсу на мочку его уха. Уолкер уже успел забыть, что носит эту сережку. — Учитель… — шипит Аллен. Ему показалось, будто бы он оглох на одно ухо. — Шевелись скорее! — недовольно произнес Кросс. — Останови погрузку! — Аллен, как ты там? Меня слышно? — послышался голос Линали. — Линали! — с нотками радости говорит Уолкер. — У меня все отлично. Но давайте о другом. Учитель, что это за комната? — Видишь там пианино? — продолжил вещать по «радио» Мариан. — Ну же, отвечай! — А… ну да, вижу, — произнес Аллен, взглянув на белый музыкальный инструмент. — Отлично. Играй, — легко сказал Учитель, но, будто ощутив недоумение ученика, решил пояснить. — Ковчегом управляет пианино. Граф почти закончил загрузку. Поэтому ты должен сыграть на пианино, оно является сердцем, которое управляет ковчегом. Тим знает мелодию. — Эм, учитель… — проговорил Уолкер несколько подавленно. — Я ни разу не играл на пианино. Даже ноты читать не умею… Я не могу управлять ковчегом! Отчаяние захлестнуло парня. Учитель от него требует того, что он сделать не может. У Мариана, почему-то, все равно было мнение, что его непутевый ученик справится. — А я сказал, можешь! — прокричал гневно он. — У тебя есть это право! — Аллен! — решила помочь ему Линали. — Я не знаю, как там и что, но генерал сказал, что у тебя должно получиться. И я тоже думаю, что получится. Аллен, ты сможешь управлять ковчегом, ведь мы приехали в Эдо, чтобы помочь генералу выполнить задание. Мы не можем обмануть надежды тех, кто нас сюда отправил и кто нам помог пройти до этого момента. — Ты справишься, — произнес вновь Кросс. — Ты единственный, кто может на нем играть. Понимаешь, если ты все сделаешь… — в это время начались помехи, — ты не просто остановишь погрузку! Ты подчинишь себе весь ковчег! И после этого связь пропала. Аллен не мог поверить в то, что даже связь с учителем теперь потеряна. Это могло означать только одно — связь с ним потеряна лишь по одной причине, и это не приносило никакой радости, а дарило лишь отчаяние. Никого не осталось. Лишь он, эта жуткая тень, Тимкампи. И это жутковатое фортепиано. Аллен взглянул на этот музыкальный инструмент. Затем подошел к музыкальному инструменту, до сих пор не уверенный в том, что у него получится. — Смогу ли? — проговорил он. — Но… должен суметь! — Аллен сыграет, — заговорила тень. — Это ноты Аллена. Пасть Тимкампи раскрылась, и будто голограмма перед ним появилась. Странные золотистые круги. Аллен шокировано смотрел на эти ноты. Он их уже видел и не мог поверить, что видит их теперь здесь. — Это слова, — продолжила тень. — А мелодия — у Аллена внутри. Уолкер занес руки над пианино… И вот он нажал первые белые клавиши. Грустная и печальная мелодия тихо полилась, разрушая тишину этой белой комнаты. Аллен не понимал, как так выходит, что его руки движутся так, будто бы он играл на пианино несколько лет. Но он был уверен, что дело в той тени, которая отражалась в окне. Какое-то странное грустное чувство захватило его. А голове зазвучали слова… — Запускай, ковчег, Аллен! Вкладывай свои желания! — послышался вдруг голос Кросса из приемника. Аллен застыл, не зная, что ему делать. Ведь ему хотелось, чтобы погрузка закончилась, так? Желания? Именно этого он хочет? Вдруг ему вспомнилась та улыбка, а затем, последовавшие за ней слова… «Ничего хорошего не приходит в голову? Тогда…» Он вспомнил, как она улыбнулась ему, а затем задумчиво взглянула на небо, чему-то усмехнувшись. В груди появилось какое-то теплое чувство. Он вспоминал каждое ее следующее слово, и то, что он представлял в тот момент, всплыло в памяти. «Знаешь, когда все вернутся, Комуи скажет нам «с возвращением!», правда, потом он крепко обнимает Линали! Зато тебя накормят вкусной едой. Лави, скорее всего, захочет спать, и проспит пару дней, но перед этим Комуи ему вручит плед» Он представил эту картину так четко, что мелодия вдруг стала чуть быстрее и громче. А в это время где-то там восстанавливалась та самая башня. И рядом с ней очнулись Лави и Чао Джи, недоуменно переглядываясь. Мелодия шла дальше… «Взрослые отметят все это вином, будут потом шататься повсюду» Аллен вспомнил, как не сдержал смешок после этих слов. А он с ней тогда мысленно согласился, почему-то вспомнив о вечном алкоголике Кроссе. И с каждым нажатием клавиши пианино, восстанавливалась вся библиотека, и Крори открыл глаза, в удивлении затем озираясь по сторонам. «И потом вы все, наконец, сможете отдохнуть, и это будет здорово. И под конец, конечно же, заявится БаКанда с угрюмым выражением лица…» Уолкер усмехнулся, продолжая нажимать клавиши. И где-то там сейчас очнулся Юу, в той странной комнате с рисунками. Он сидел на песке и смотрел куда-то в потолок, мысленно усмехаясь, уверенный в том, кто его вернул к жизни. Аллен понимал, что мелодия уже заканчивается, но он не упомянул еще одну важную часть. «А как же ты?» — спросил он ее тогда, на что получил грустную улыбку от этой девушки. — А Элен, — вслух начал Аллен, ведь окончание этой мечты придумал он, — будет рассказывать всем истории из своего мира и веселить всех, она будет сиять, словно солнышко… И я… буду рядом с ней. Мелодия завершилась, Уолкер убрал палец с клавиши. Руки безвольно опустились вдоль тела. Он смотрел на фортепиано, надеясь на то, что у него получилось вернуть всех. Надеясь на то, что его желание сбылось. Надеясь на то, что они исполнят свою мечту и вернуться домой все вместе. Надеясь на то, что она… жива. — И все-таки, Аллен, почему именно солнышко? — услышал он вдруг девичий голос. Не поверив своим ушам, он резко оборачивается и видит ее. Ту самую Элен, которая сейчас сонно потирала глаза, будто бы и не было всего этого, будто бы она спала все это время. На секунду даже закралась мысль, что вдруг это все неправда, вдруг это все иллюзия. — Эй, Аллен, и что это за печальное выражение лица? — говорит она, улыбнувшись. Но нет, это она, все те же странного цвета волосы, серые глаза. Уолкер срывается с места и в несколько шагов преодолевает расстояние между ними. Не сдерживая своих чувств, он резко ее обнимает, сжимая так, будто бы она сейчас может исчезнуть, как совсем недавно… Но она все такая же живая… «Хех, теперь, когда мы взяли управление в свои руки, завод не загрузился полноценно. Графу он не достался. Учитель и ученик одержали победу», — слышится в наушнике, но Уолкер не обращает никакого внимания. — Аллен, я, конечно, понимаю, что ты рад видеть меня, но… — начала Элен. — Но ты сейчас переломаешь мне все ребра. Да и, ответь своему учителю, а то он меня уже достал. Элен разочарованно убирает руки со спины Уолкера. Ведь кроме Аллена передатчик есть и у Вейв, а она все отлично слышит. Каждое надоедливое слово этого чертового Кросса. Уолкер немного разочарованно отпускает Элен, а потом подходит к пианино. «Аллен! Аллен! Ты в порядке? Мы типа тут торчим, может, дверь пришлешь?» — продолжает вещать в передатчике Мариан, и Эл недовольно кривится. А Уолкер нажимает на клавишу. Напротив окна появляется белая узорчатая дверь, в которую спустя несколько секунд заходят Линали и Мариан Кросс. — Линали! — произносит Уолкер. — Я так рад тебя видеть! — Аллен… — тихо говорит Линали, а потом подбегает к Уолкеру. — Когда я услышала пианино, я… Элен? Вейв облокотилась на диван, сложив ногу на ногу и руки на груди. Ее ребра еще немного побаливали от крепких объятий. И она совсем не ожидала пережить еще одни. Но они случились, ведь Ли налетела на девушку, крепко ее обнимая. Элен аж застыла от такого неожиданного проявления чувств. — Эм, Линали? — тихо начинает Элен. — Так хорошо видеть, что ты жива! — радостно говорит Линали, отпуская, наконец, Эл. — Но что ты здесь делаешь? — Ну… сижу, как видишь, — немного удивленно протягивает Вейв. Говорить уверенно мешает еще и странный взгляд генерала Кросса. Да еще к странным взглядам добавился и взгляд Аллена. Элен взглянула на Уолкера. Тот смотрел на нее как-то обиженно, и она удивилась этому. Якобы, когда это он успел обидится. Единственный ответ, который пришел на ум: это из-за того, что она пару минут назад напомнила ему об учителе. И это кто еще обижаться должен, особенно после тех обвинений во лжи от Уолкера. Но если с этим еще можно разобраться, то странный взгляд Мариана Кросса был вообще неожиданным. Элен вперивает упрямый взгляд в ответ и… Ти-ши-на… Аллен тоже переводит взгляд на учителя. Смотрит на него с недоверием и злостью. За то, что не рассказал всего, за то, что утаил такое, за то, что заставил его все это пережить. Линали же в этот момент растерянно смотрела на троих в этой комнате, не понимая, что вообще происходит вокруг. Первым тишину нарушает Кросс, который, вздохнув, идет прямо к белому дивану и плюхается прямо рядом с Элен, отчего та испуганно подпрыгнула. Она, приподняв бровь, смотрит на Мариана, который ответ грозно глядит на нее. — Я уже знаю, что ты хочешь мне сказать, — произносит вдруг мужчина, обращаясь к Аллену, а потом уже говорит сразу двоим. — И не надо на меня так смотреть. — Ну тогда не нужно было смотреть на меня тем жутким взглядом, — фыркает Элен, отвернув голову от Мариана, будто бы она обиделась. И только после этого она поняла, что говорила так фамильярно с неизвестным ей генералом Кроссом, которого лучше не злить. — Почему… та музыкальная партитура, — начинает Аллен. А Линали все стоит, пытаясь разобраться в том, что вообще здесь происходит. Почему у нее ощущение, что Элен и Кросс знают друг друга. И почему сам генерал так много знает о ковчеге. Последний вопрос, кстати, волнует и самого Уолкера. А Элен, к тому же, пытается свыкнуться мыслью, что она умерла и воскресла, причем, не помня деталей того, как она упала вниз. Странно именно то, что особенных каких-то ощущений у нее не было, все было обычно, будто бы она реально просто хорошо поспала и теперь отлично себя чувствует. — ПОРА УЖИНАТЬ! — вдруг кричит знакомый голос, что Аллен чуть ли не падает от неожиданности, а Элен откидывает голову на спинку, ощущая, что ей сейчас этим криком будто бы выбили все мозги. — Лави, — обреченно протягивает Элен. Затем она поднимает голову и косится на генерала. Тот, заметив ее взгляд, легко спрашивает. — Чего? — и затем он выпускает дым в сторону. — Твой взгляд был такой, словно ты знаешь меня! — замечает Элен. Думать и говорить, пока там орет Лави, было довольно-таки проблематично. — А ты же разговариваешь со мной так, будто бы знаешь меня, — резонно заметил Кросс, вновь выдыхая дым куда угодно, но только не на Эл. — И как думаешь, с чего бы? Линали и Аллен не слышат разговора тех двоих. Они пытаются разобраться с проблемой по имени Лави. И пока что до Аллена не доходит, что можно также нажать клавишу, чтобы открыть дверь в эту загадочную комнату. А Линали от радости аж села на пол, не веря своим ушам и глазам. Глазам — потому что на стене появилась проекция, на которой отчетливо было видно Лави и Чао Джи. — Как будто по привычке… — тем временем тихо произносит Эл, а потом ойкает и удивленно смотрит на Мариана. — И все же! — И как обычно, куча вопросов… — вздыхает он. — Хотя чего еще ожидать от непутевой ученицы. — Непуте… — проговаривает Элен, а потом восклицает. — Что еще за непутевая ученица?! Я не была вашей ученицей! Элен испытывающее глядит на генерала, который спокойно вдыхает дым, а потом выдыхает. Точно минуту он молчал, а потом уверенно и спокойно выдает: — Была. Элен шлепает себя по лбу, а потом, тряхнув головой с подозрением смотрит на Кросса. Ощущение у нее было такое, будто бы он или врет, или что-то недоговаривает. Мелькнула мысль о том, что, возможно, это как-то связано с ее Чистой Силой, Ноем и ее прошлым. — Но я не была… — говорит она, а затем фыркает. — Иначе бы точно запомнила. Вон, Аллен, до сих пор забыть ваши долги не может. Хотя, наверное это потому, что продолжает их получать. Мариан недовольно вздыхает, а потом откидывается на спинку дивана и смотрит в потолок. — А помнишь ли ты то, что было до пятнадцати лет. — Какой-то глупый вопрос, — хмыкает Эл, но, заметив грозный взгляд Мариана, тихо ойкает, и поясняет. — Ну, конечно помню. — Мда, ты вроде не была такой глупой, — вздыхает Кросс, а Эл недовольно поджимает губы. — Я про этот мир спрашиваю, дуреха. Девушка застывает и удивленно смотрит на генерала. Тот, заметив ее взгляд, понимает, что девочка еще ничего не вспомнила. Единственный вопрос — когда и что она вспомнит. — Значит, еще нет, — не скрывая облегчения, говорит он. — Но ничего, еще вспомнишь. После этой реплики у Элен родилось еще больше вопросов. Почему он рад тому, что она ничего не вспомнила? Почему он говорит о их знакомстве так, будто бы… она даже не может поймать это странное неуловимое чувство. И ведь не зря он спросил про пятнадцать лет. Выходит так, что девушка жила в этом мире ранее целых пятнадцать лет, была знакома с Кроссом, да еще и являлась его ученицей. «Правильно думаешь», — заметила Вилл в ее голове. «Ну конечно, я же чертов Шерлок Холмс!» — отвечает ей Эл. «Ну, это уже преувеличение. Сильное. Очень», — усмехнулась Виолетта, на что Элен обиженно поджала губы. Но можно ли связать его облегченный вздох и отсутствие воспоминаний? Элен пришла к выводу, что ее перемещение из этого мира в другой, как-то связано с Кроссом. Ну или она может знать что-то о самом Кроссе такое, что разрушило бы его жизнь? Или ему стало бы неловко? Или же она сама пережила что-то такое трагичное и ужасное, что лучше ей об этом и не знать? — Эл! — отвлек Элеонору от размышлений голос Аллена. Она тут же взглянула на него с вопросом. — Я тебя уже с минуту зову. — А, да? Прости, задумалась просто, — улыбнувшись, проговорила Эл. — Так что ты хотел? — Пойдем, встретим наших друзей, — произнес Уолкер, подавая Элен руку. Девушка удивленно посмотрела на протянутую ладонь, а потом, кивнув, протянула свою руку. Уолкер потянул Элен на себя, и та вновь попала в его объятия. — Это что это ты творишь, тупой ученик? — пробасил вдруг генерал, и Элен отскочила от Уолкера, чувствуя, что краснеет. Хотя, по сути, ничего особенно не произошло. Линали позади нас засмеялась, вытирая слезы радости. Аллен возмущенно взглянул на Кросса, а потом начал с ним пререкаться. Элен оглядела всех их, и в этот момент ее посетило такое жуткое и приятное чувство. Будто бы она прямо сейчас нашла то самое место, которое может назвать домом.