В травы

Волдеморт продвигался вглубь Англии, и у волшебников Объединенного королевства не было никаких гарантий, что валийцы, шотландцы и ирландцы выступят на стороне Ордена Феникса. Во всяком случае, именно так представил ситуацию на очередном военном совете Драко, и после того, как Кормак Маклагген подрался из-за разницы воззрений на внутренние распри с Шеймусом Финниганом, Гарри вынужден был с ним согласиться. "Только этого ещё не хватало", - думал герой в те редкие моменты, когда до него доходил смысл сказанного супругом. В перерывах же между попытками привлечь геройское внимание - как успешными, так и не очень, - Гарри в основном отмалчивался, думая о своём. Ветер как раз навевал подобные размышления, проникая в Гриффиндорскую башню сквозь узкие бойницы. С тех пор, как Драко изобрёл способ то ли усыпить бдительность супруга, то ли снять владевшее им напряжение, Гарри постоянно терзали смутные подозрения, но хуже всего было то, что выбрать линию поведения по отношению к мужу герой не мог. Он то обвинял сам себя в параноидальных наклонностях, то просыпался среди ночи с непоколебимой уверенностью в том, что своей интуиции необходимо довериться, и тогда Драко, который всё чаще засыпал теперь в Гриффиндорской башне, чтобы наутро неизменно возвратиться в Слизеринские подземелья, просыпался тоже и говорил что-то вроде "Всё будет хорошо, Поттер. Я узнавал“. И успокаивал Гарри проверенным веками способом. Секса вообще теперь было много, так что Гарри вынужден был согласиться с Роном, утверждавшим, что ему Драко на руках носить надо, а не изводить проверками на вшивость. Гарри и носил. В основном, не дальше длинного дубового стола, ставшего импровизированным центром Гриффиндорской гостиной на время военных действий. И плевать им было на то, кто и когда мог войти и застать их вот так, со спущенными штанами. Если совсем уж точно, то такая перспектива даже распаляла. В те редкие минуты, когда Гарри думал головой, а не головкой, ему становилось стыдно за себя и страшно за Драко. Потому что ничем другим, кроме отчаяния, такую сговорчивость супруга герой объяснить не мог. По всему выходило, что Драко либо чувствует приближение неминуемой гибели, и потому совершенно забыл про приличия, либо доказывает ему, Гарри, свою лояльность. Мысль о том, что Драко просто постоянно хочет его, точно так же, как он, Гарри, хочет Драко, герой отметал. Не могло это быть правдой до тех пор, пока Драко не отдастся ему, а Драко не отдавался. После нескольких обстоятельных бесед с Роном, Гарри особенно и не настаивал. В конце концов, мог же аристократ просто очень любить минеты? - Одно дело - любить, и другое - подменять ими полноценный секс, - возразила на это Гермиона. - Фрейда почитай. Гарри стиснул зубы и продолжил штудировать военный трактат, ради которого, друзья, собственно говоря, и проторчали битый час в Запретной секции, как в старые-добрые времена. Фрейда Гарри забраковал еще на этапе безответной, как он думал, влюбленности, так как у того были явные предубеждения относительно секса с мужчинами. - Не понимаю, чем нам поможет какой-то византийский аноним из IV века нашей эры, - наконец не выдержал Рон, тряхнув выделенными ему тремя свитками трактата, но на него никто не обратил внимания. - Слушай, - с печальным вздохом заговорила Гермиона, предварительно заглушив заклинанием свой голос для всех, кроме Гарри, - ну а наоборот никак нельзя? Ты бы хоть взвесил такую возможность! Гарри опешил. А ведь и правда, задница-то, как и член, из них двоих имелась не только у Драко. Об этом герой как-то даже и не задумывался уже. Над ухом прокашлялись, и Гарри пришлось отвлечься от мыслей о том, как бы это чуствовалось - член Драко у него внутри. С памятного разговора в библиотеке прошло уже пару дней, а Гарри так и не ответил себе на вопрос, чего, собственно, он боится. - Визжащая хижина, - дыхние мужа колыхнуло волосы у геройского виска, а длинный аристократический палец уперся в карту замка и окрестностей, разостланную на столе. - Чтобы незаметно прорыть под стенами Хогвартса туннель, по которому в нее может попасть хотя бы один отряд, требуется время и банальная удача, полагаться на которую не будет ни один хороший стратег. Народ, столпившийся у стола, одобрительно закивал, и Гарри знал, почему. Если бы он осаждал замок, тоже попытался бы использовать уже прорытый подземный лаз, о котором Вольдеморт как бывший ученик Хогвартса наверняка знал. Конечно, помимо подкопа, были и другие возможности, но куда более энергозатратные, а задача Ордена Феникса в том и заключалась, чтобы максимально измотать противника перед финальной схваткой, то есть обстоятельно усложнить ему жизнь. Драко явно с задачей справился - одну за другой выявил возможности быстрой осады, о которых не подумали остальные, и Гарри был бы рад этому, если бы не видел того, как влияние мужа растет, заставляя его, героя, чувствовать себя неуютно. - Понимаешь, - пояснил он Рону чуть позже, когда они взяли метлы, чтобы чуток полетать над квиддичным полем, теперь его уважают самого по себе, не потому, что он - мой муж. - А это плохо? - спросил Рон. Закатное солнце расцветило песочную часть поля на вратарской площадке алыми бликами, и оба волшебника с высоты птичьего полета наблюдали за причудливыми тенями, отбрасываемыми шестами с кольцами. - Нет, - сказал Гарри после непродолжительных раздумий. - Конечно же, нет. И взмыл еще выше, туда, откуда тени напоминали петли в ожидании висельников. *** В ту ночь герой мягко, но неотвратимо выдворил мужа из Гриффиндорской гостиной, напоминавшей теперь благодаря пресловутому дубовому столу скорее столовую, чем военный штаб. - У нас целый замок пустой, а мы с тобой так и бегаем по своим факультетам, - хмыкнул он, опуская ладонь чуть пониже выгнутой вопросителным знаком мужней спины и задавая тем самым супругу нужное ускорение. Драко потер ладонью ушибленное место. На огорченного волшебника он похож не был. - Ну не в кабинете же у Снейпа нам обосноваться, - аристократ даже пошутил, после чего Гарри глубокомысленно изрек: - У Снейпа нельзя. Там Гермиона. На долю сеунды Гарри показалось, что вот теперь Драко выглядит огорченным, раздосадованным даже, но в следующий момент перед ним вновь предстал его жизнерадостный и немного легкомысленный в последнее время супруг, на чьих аналитических способностях легкомыслие, разумеется, никак не сказалось. А наутро ОД отправился расставлять ловушки в подземном лазе, ведущем к Дракучей иве. Гарри лично руководил работами, предложив Драко в кои-то веки выспаться и еще раз взглянуть на планы и чертежи - вдруг снова что-нибудь заметит дельное. На самом деле Гарри очень сильно хотелось изолировать мужа от общества, и вскоре эта нелепая ревность - Гарри даже не знал, Драко он ревнует или к Драко - обещала стать проблемой, но еще не сейчас, а как только аристократ поймет, что к чему. Так как тугодумом Драко назвать можно было разве что с большой натяжкой, нужно было быть на шаг впереди. Гарри как раз решал для себя эту моральную дилемму, машинально набрасывая охранные чары на искусственно суженный подземный ход, когда Захария Смит сказал то, что сказал. В последствии Гарри не смог бы припомнить, что именно это было. Он различил только несколько слов, что-то там про постельные таланты Драко и что в Хогвартсе с ним не спал, пожалуй, только ленивый. Чертов Захария, вечно от него одни проблемы. Гарри еще не успел додумать свою мысль о неизменном смутьяне до конца, а его кулак уже впечатался тому между лопаток. "Конечно, - размышлял герой, даже не пытаясь остановить поток ледяной ярости, изливавшийся короткими сериями жестоких ударов, - эта гнида специально затевает ссору: хочет подорвать авторитет - мой и Драко". Умом Гарри понимал, что нельзя так реагировать, нужно остановиться, но в голове почему-то звенело совсем другое. "Брось, Поттер, ты ведь не ревнуешь меня к дилдо“?! "К дилдо ли“? — думал Гарри, пока его кулаки впечатывались в щуплое тело Захарии, а глаза будто бы застилала алая пелена.