В травы

- Ты с ума сошёл? — Гарри ещё ни разу в жизни не слышал, чтобы Гермиона так на него кричала. Чтобы она вообще хоть на кого-нибудь так кричала, если быть точным. За спиной у подруги маячил перепуганный Снейп - вливал что-то из фиала в полуполный стакан. Нет, выглядел он таким же самоуверенным и желчным, как и всегда, ничего такого, но жёлтые от постоянной работы с ингредиентами пальцы, опоясывавшие стекло, и плотно сжатые губы так побелели, что выдавали замешательство зельевара с головой. - В самом деле, Гарри, что на тебя нашло? — пробасил крайне взволнованный Рон, ребром ладони рассекая воздух, будто грудь невидимого врага. - Это же Захария Смит! Ты что, Захарию Смита не знаешь, что ли?! Снейп покончил со своими манипуляциями и вручил стакан Гермионе, которая попыталась впихнуть его Гарри в ладонь, а когда это предсказуемо не удалось, отпила из него сама. Снейп взирал на это с явным неодобрением. - Он же доходяга, Гарри, - продолжал возмущаться Рональд, - кости одни. - Не помню, чтобы это когда-либо мешало тебе набрасываться на меня, - вызывающе холодный голос Драко моментально призвал к порядку разгоряченных участников дискуссии, к которым Гарри себя не причислял. "Пришёл всё-таки", - утомленно подумал герой и тяжело выдохнул. Гермиона посмотрела на него, округлив глаза, хотя, казалось бы, куда уж больше. - Ты ведь не думаешь, что это правда? — осведомилась ведьма с вызовом в голосе. "Чёрт бы побрал её проницательность", - подумал герой. Вообще-то это Драко должен был спрашивать, но Драко, на которого Гарри старался не смотреть, не интересовали такие подробности. - Ты ударил его в спину, - продолжал вещать Рон. - В спину, дружище! Не ожидал от тебя. - Хорошо, - перебила его Гермиона таким тоном, что стало ясно: ничего хорошего в этом нет. - Хорошо, Рон, мы поняли. Вскинув руку, чтобы уж наверняка прекратить изрыгаемый другом словесный поток, ведьма встретилась взглядом с зельеваром, после чего согласно ему кивнула и встала из своего кресла, машинально поправив юбку. Рону она сделала знак проследовать за собой. Когда их странная, возглавляемая Снейпом процессия наконец-то покинула святая святых, то есть многострадальную Гриффиндорскую гостиную, превратившуюся в средоточие жизни в опустевшем Хогвартсе, Гарри посмотрел на вмятину, оставленную круглой попой Гермионы в продавленном кресле. На Драко он по-прежнему старательно не смотрел. - Итак, - сказал аристократ, заняв опустевшее место напротив супруга. Он явно не собирался потакать чьим бы то ни было желаниям, вернее, нежеланиям, и облегчать Гарри жизнь соответственно тоже. - Мне кажется, - мягко сказал Гарри, - мы с тобою немного поторопились. Дежурная фраза далась ему неожиданно легко, и он готов был уже закрепить успех, когда Драко недоуменно приподнял бровь, отрезая тем самым путь к отступлению. - Вот как? - спросил аристократ с издевкой, о которую при желании можно было порезаться. С минуту Гарри смотрел на него так, как будто бы хотел запечатлеть в памяти. Что же, Драко действительно выглядел так, что было на что посмотреть - жемчужно-серая мантия и строгие бриджи из серой шерсти в едва различную белую клетку. Гарри нравилось, как всё это обтягивало стройное тело, несколько исхудавшее за время подготовки к осаде. Хотя, возможно, так сказывался и предсвадебный мандраж - говорят же, невесты всегда худеют накануне вступления в брак. Гарри осекся, пригляделся ещё внимательнее, машинально отмечая скрытые косметическими чарами тёмные круги под глазами и красноватые по углам, но не припухлые нигде веки. Что ж, оставалось надеяться, что Драко не спал вовсе не потому, что плакал. Гарри снова вздохнул и посмотрел на единорога на гобелене. Тот был похож на покорную собачонку в ожидании угощения от непорочной девы. "Омерзительно", - подумал герой. Раньше он к гобелену так тщательно не приглядывался. - Дети, - внезапно даже для самого себя выпалил Гарри. – Что ты думаешь о детях? - Я о них не думаю, - Драко опешил, казалось, лишь на мгновение: тут же взял себя в руки и посмотрел на мужа с вызовом и насмешливо. - Вот именно, - мрачно изрек Гарри и лучезарно ему улыбнулся на контрасте с печалью в голосе. – Давай разведемся? Драко переменился в лице. Гарри смотрел на мужа, и ему нравилось то, что он видел – глаз не отвести. Дело было даже не в том, что тот испугался, то есть в принципе боялся его, Гарри, потерять, а в том, что такой Драко – уязвимый – был Гарри не особенно знаком и очень – как выяснилось - симпатичен. - Поттер, - сказал этот Драко, не без труда справившись с голосом, и сейчас же мягко поправился: - Гарри, если ты хочешь детей, значит, они у нас будут. - Драко, - позвал герой еще мягче, почти напевно, не желая ни в чем уступать супругу, - мы с тобой – парни: у нас не может быть детей. - На попечение возьмем, - решительно сказал Драко, не повышая при этом тона. Гарри восхитился его умением владеть собой и с ужасом ощутил всепоглощающее желание сделать больно в ответ на непробиваемую нежность в голосе. - Драко, - сказал он еще мягче, так что это было уже просто неестественно, - ты не хочешь детей. Не нужно… - Не хочу, - согласился Драко, не давая ему закончить. – Я тебя хочу. Это было вранье, конечно – милая, смешная двусмысленность, которая явно не соответствовала действительности. И тем не менее, Гарри улыбнулся. Любой нормальный человек улыбнулся бы, даже не хоти он выиграть время. А Гарри время было необходимо, как воздух. Ведь в этом месте Драко должен был спросить: "Это из-за того, что сказал тебе Захария Смит"?! И начать оправдываться. Любой нормальный человек начал бы оправдываться в такой ситуации, даже если не виноват. Особенно - если не виноват. Драко же так старательно обходил эту тему, как будто боялся испачкаться. "А как же "Оправдываются только виноватые"?! – спросил Гарри сам себя. Не вслух, разумеется. Вслух он вообще ничего не сказал: продолжал буравить Драко испытующим взглядом, храня молчание. Драко тоже не спешил нарушить тишину. И взгляда не отводил. "Нет, - тем временем Гарри продолжал неприятный внутренний диалог, - на самом деле Захария Смит - лишь катализатор…" - Хорошо, - внезапно Драко кивнул и закрыл глаза, и Гарри почувствовал себя неуютно, как будто муж мог подслушать его мысли. – Разведемся. Герой знал эту технику, он сам ею нередко пользовался – сначала доводишь человека до кипения, когда он жаждет лишь во всем тебе противоречить, а затем соглашаешься с невыгодным для тебя решением. Гарри знал, как это работает, и все равно не мог не ужаснуться тому, как резко сердце ухнуло в пятки от одного только слова, сказанного Драко - с холодной решимостью, так отчужденно, как будто они уже это сделали. - Но не сейчас, - добавил аристократ уже теплее, дав Гарри в полной мере прочувствовать всю отчаянность ситуации. Этот прием герой тоже знал и использовал: как правило, людям было сложно отказывать в просьбе или озвучивать сразу несколько нелицеприятных вещей подряд, и иногда этим можно было воспользоваться, чтобы получить желаемое. - Две недели, Поттер, - Драко явно хотел отсрочки. На этот раз он не стал поправляться и называть Гарри по имени, признавая за супругом право дистанцироваться, и это была настолько идеальная комбинация, что Гарри тут же почувствовал: он проиграл. Сил сопротивляться Драко в этой войне просто не было. Однако этого сиятельному блондину показалось мало, и в тот момент, когда Гарри уже победил вскипевший внутри протест и клятвенно пообещал себе откупиться от Драко назначенным временем, тот внезапно переменился в лице и вытолкнул себя из кресла. - Нет, - заорал Гарри так, что стеклянные предметы, которых в гостиной Гриффиндора завалялось не так уж и много, пронзительно звякнули. Заорал и выдал себя с головой, потому что сохранять видимое спокойствие после такого, пускай и правдоподобное, было глупо и поздно. - Две недели, Поттер, - повторил Драко, приземлившись коленями на каменный пол. Его глаза блестели от слез, должно быть, от боли. - Дай мне последний шанс. ... И Гарри забыл, как дышать, встал на колени и пополз к мужу. Не потому что проникся или сожалел о своем недоверии, а потому что ноги его не держали. Не то, чтобы супругов разделяло большое расстояние, но герою нужно было физически ощутить, что этот фарс происходит на самом деле. А для этого необходимо было как минимум коснуться Малфоя, ну или ущипнуть себя за грудь. Гарри выбрал первое. Он никогда не видел, чтобы человек притворялся настолько правдоподобно. Может, Малфой и не притворялся вовсе? Эту мысль Драко ему додумать не дал - сгреб в охапку и поцеловал в висок. Гарри знал, как выйти сухим из воды: нужно было довести ситуацию до абсурда и посмотреть, как аристократ будет изворачиваться. Герой положил мужу руку на поясницу и почувствовал, как тот тут же вздрогнул. Воспользоваться моментом и настоять на своём, вот как это могло бы быть, и Драко наверняка ждал чего-то такого или боялся, но Гарри вовсе не собирался баловать его предсказуемостью. Словно почувствовав это, Драко отстранился и спросил: — Мне остаться или снова выставишь меня, как вчера? — Я не... — начал было Гарри и осекся. Серые глаза в обрамлении покрасневших после бессонной ночи век смотрели на него так внимательно, словно срисовывали. — Я знаю, когда мне не рады, — с достоинством заявил Малфой. "Вот и вероятное объяснение бессонной ночи, —подумалось Гарри совсем некстати. — Правдоподобно, нечего сказать ". — Я, — начал он и потрясенно умолк при виде Малфоя, казалось, всецело обратившегося в слух. — Мне нужно подумать. — Подумай, — убежденно заявил ему Драко, и Гарри прямо услышал недосказанное “... И не делай глупостей“, повисшее в тишине. — У тебя две недели. Драко слабо и вместе с тем ободряюще улыбнулся, и вдруг резко поднялся на ноги, отряхнулся и ушёл, не оглядываясь. Гарри подобрал под себя ноги и поудобнее уселся на полу, обвел комнату тяжёлым взглядом и незамедлительно приступил к выполнению данного обещания. В конце концов, две недели - это не так уж и много времени для такого важного решения.