***
- Извини, я, наверное, тебя напугал? – сказал тот мужчина, который когда-то работал санитаром, всегда фиксирующим своих больных. - Немного, - спокойно ответил Кёнсу, откидываясь в кресле. – Как дела в психушке? - Ничего не изменилось, больные продолжают фиксироваться, здоровые выписываются. Ох, мне всё ещё неловко, что я не дождался тебя, а просто оставил книгу на пороге, это было неправильно с моей стороны. Тем более, давно должен был тебе её отдать, только ты сменил адрес. Мне пришлось потрудиться, чтобы найти тебя, негодник. Он был уже стар. Настолько, что руки, покрытые пигментными пятнами, едва удерживали в руках чашку с чаем. Этот санитар, который уже давно на пенсии, долгое время продолжал там находиться после. Проводил время в ожидании, говорил он. - Да, мне было сложно в прошлой квартире, и я решил сменить обстановку, так сказать. Теперь вот здесь живу. Соседи не шумные, район спокойный, автобусы ездят регулярно. Спокойная жизнь. Меня всё устраивает. – Кёнсу потянулся за чашкой и, подцепив узкое ушко одним пальцем, поднял её и сделал робкий глоток. Дедушка прокашлялся. - Ты, наверное, думаешь, зачем я пришёл к тебе, – хриплым после кашля голосом начал он. – Я пришёл спросить, как у тебя дела? Ты живёшь один? У тебя есть друзья? - Всё хорошо, - с наигранной улыбкой ответил До, - у меня много друзей! По субботам мы собираемся и смотрим футбол. Я просто ещё не нашёл девушку, которая была способна меня охомутать, – попытался пошутить мужчина, криво ухмыляясь. - Значит так. Кёнсу услышал позади себя очень знакомый голос, который отозвался в нём паническим ужасом, и, прежде чем обдумать свои действия, мужчина вскочил с кресла и повернулся лицом к двери. В дверном проёме в костюме и с букетом в руках стоял Кай. Кёнсу незаметно затрясся и покрылся холодным потом. - Ч-что ты тут делаешь? – пытаясь скрыть страх, мужественно спросил он. Бывший псих медленно прошёл в комнату. С каждым его движением дрожь Кёнсу усиливалась, и он судорожно схватился за спинку кресла, сжимая мягкую обивку в кулак, царапая её ногтями. Кай положил букет на кофейный столик, возле которого сидел дедушка, и опустился на колени перед Кёнсу, опустив голову. - Прости, – коротко сказал он. - Подожди, Кёнсу – начал бывший санитар, прежде чем Кёнсу успел ответить. – Я человек старый, в моей жизни было мало хорошего. Поэтому, быть может, я был иногда слишком груб с окружающими. Но скоро я умру, нет, ничего не говори, я чувствую, что скоро умру. Мне осталось немного. Я не могу оставить этого ребёнка одного, Кай - мой племянник. Я старался быть с ним рядом всегда, после того как узнал, что с ним творил мой брат. У меня нет своих детей. Только этот дурачок. - Что вы хотите от меня? – через десяток глубоких вдохов рот Кёнсу всё же осмелился издать звуки. Чонин так и сидел на полу, склонив голову, его плечи подрагивали, возможно, он плакал, но Кёнсу не мог реагировать на него, слишком страшно было смотреть в его сторону, поэтому он сосредоточился на дедушке. - После встречи с тобой он пошёл на поправку. Он начал жить нормально с тем именем, которое ты ему дал. Если не упоминать о его старой жизни, у него нет припадков. Он помнит тебя и очень раскаивается. Как я говорил, я скоро умру, я не прошу тебя о том, чтобы Кай жил тут, но ты не мог бы поглядывать за ним хотя бы иногда? Я боюсь, что если он останется один, припадки снова начнутся. В комнате, словно тяжёлая хрустальная люстра, повисла тишина. Сердце Кёнсу бешено билось в груди, были слышны тихие всхлипывания Чонина и грузное дыхание дедушки. - Я. – Кёнсу замер. Что ему ответить? Он метался. Он столько лет прожил с этой болью и пустотой внутри, а сейчас швы на его шрамах были беспощадно разорваны. Он устало опустился в кресло, не беспокоясь за свою безопасность, но всё ещё опасаясь уже взрослого, такого высокого и сохранившего свою красоту Кая. - Я. – Повторил свою попытку Кёнсу и, опустив лицо в ладони, глубоко вдохнул и на одном выдохе поднял голову и встретился глазами с Чонином. Воздух комом замер в лёгких. Глаза Чонина не опухли, лишь слегка покраснении капилляры. Мужчина смотрел на своего бывшего пациента, который дрожащими губами беззвучно молил о пощаде. – Я не знаю. Мне нужно время подумать. А сейчас уйдите, пожалуйста. Кай медленно поднялся на ноги и помог подняться дяде, который достал из кармана клочок бумаги с нацарапанным кривым подчерком номером телефона. - Позвони нам, мне больше некого просить. Они вышли из дома. Кёнсу так и сидел в кресле. Ему очень хотелось плакать.***
"Дорогой дневник. Сегодня 23 годовщина смерти дяди Кая. Он очень сильно плакал, и я не знал, как его утешить, а ещё психолог. Кай. Он живёт со мной. После смерти дяди ему стало хуже, и я забрал его к себе. Он помогает мне по дому. Я не разрешаю ему ходить на работу, но по выходным мы гуляем и ходим в кино, в основном на мультики или приключения. Кай ведёт себя вполне осознанно, как взрослый мужчина. Словно и не лежал в психушке никогда. Скоро я выйду на пенсию, мы собираемся переехать в маленький домик за городом. Я очень привязался к нему, и иногда мне даже кажется, что я люблю его, но старые раны всё равно дают о себе знать. Но я рад, что прожил такую жизнь. Рад, что прожил эту жизнь вместе с Каем. Я больше не буду писать, прости, дневник. Спасибо, что выслушал меня Удачи мне"
They had a long life and died in one day Requiescat in peace… Они жили долго и умерли в один день Покойтесь с миром…The end